Затем что-то зашелестело. Из того угла, где лавровый куст приютился под невысоким деревом. Дрогнула ветка. Он пошел туда, тихо повторяя «Кокетка». Собачка выскочила из кустов и прыгнула ему на руки. Робин ощутил что-то липкое. Кровь. Бормоча слова утешения, Робин решил, что рана у Кокетки не тяжелая, раз она побежала к нему, но Варци придется оплатить еще один счет.
– Но где же Петра? Моя милая Петра, – тихонько позвал он. Могла ли собачка быть здесь одна? А может быть, Петра ранена?
Кокетка стала вырываться, и Робин опустит ее на землю. Она побежала назад к неподвижному кусту. Робин пошел за ней и, проскользнув за него, увидел Петру, съежившуюся у самой стены. На щеке – кровь. На мгновение она сжалась и отпрянула, как если бы не узнала его, но потом вскочила и бросилась ему в объятия.
Робин крепко обнял ее.
– Какое изобилие развлечений вы дарите мне, моя дорогая. Не пора ли остановиться?
Она рассмеялась сквозь слезы.
Когда Петра немного успокоилась, он коснулся ее лица.
– Варци ранил вас?
Она покачала головой. Робин нежно поцеловал ее в лоб, его захлестнула волна нежности. Это было опаснее, чем возбуждение или вожделение.
Петра прижалась к Робину, чудесному Робину, ее душили слезы. Она была счастлива видеть его. Все случилось по ее вине, и она опасалась последствий.
– Я убила того человека?
– Не думаю.
– Слава Богу, слава Богу. – Она подняла на него глаза. – Мне пришлось сделать это. Я вынуждена была бежать!
– Разумеется. Спокойнее, спокойнее… Это кровь? – спросил он, снова коснувшись ее лица.
– О! – Она посмотрела на свою правую руку. – Я вытерла ее, как могла…
– Тени Макбета, – сказал он и, смочив слюной платок, вытер ей лицо. – Вот и все. – Он поцеловал Петру. Она прижалась к нему и обвила рукой его шею.
Робин крепко обнял ее и ответил на поцелуй, но как-то сдержанно. Ну конечно, подумала Петра. Теперь он понял, какую опасность она представляет. Его люди и его собака пострадали из-за нее.
Петра отстранилась.
– Простите…
– Больше никаких извинений. Но Кокетка определенно мешает.
Собачка крутилась у их ног, требуя его внимания. Робин взял ее на руки, чтобы осмотреть рану.
– Это не ее кровь. Моя рука. Простите. Фонтейн и Пауик в порядке?
– Думаю, они выживут, но вы, возможно, сломали Фонтейну нос.
– Я сожалею. Но он не выпускал меня!
Робин усадил собачку в карман.
– Вопрос в том, почему вы этого хотели?
– Чтобы они не кастрировали Пауика.
Не веря своим ушам, Робин уставился на нее:
– Варци действительно сделал бы это?
– Конечно. А потом перешел бы к другим частям.
– Верно.
– Теперь вы видите, какому риску я вас подвергаю. Мне ни в коем случае не следовало…
Он взял ее руки в свои.
– Теперь все будет хорошо.
– О, вы!
– Да, я. – Он сжал ее руки, улыбаясь, но потом отступил, оглядывая землю вокруг. – А-а, вот он. – Робин поднял с земли сверток и встряхнул темно-красный плащ. – Заметьте, я в кои-то веки оказался предусмотрительным. – Он завернул ее в плащ и завязал шнурок на шее. – Он распахивается. Вы можете надеть нижнюю юбку сверху платья?
Его легкомысленная манера, так раньше раздражавшая ее, теперь успокаивала, как бальзам.
– Да-да, конечно. – Она отвернулась, развязала кремовую юбку, потом завязала ее поверх платья.
Когда она снова повернулась к нему, он сказал:
– Так лучше.
Он снял ее забытую шляпку, вынул камею и отдал ей.
– Спрячьте это куда-нибудь и накиньте капюшон. – Он отступил на шаг, чтобы осмотреть ее. – Думаю, сойдет. Давайте выбираться отсюда.
Петра заколебалась, но, набравшись смелости, вышла из кустов на дорожку. Робин пошел следом за ней.
– Кокетка наверняка выдаст нас. – Он сунул собачку под сюртук и сказал: – Цыц. Будучи дрессированной, она иногда слушается.
– Меня она послушалась. Возможно, это спасло ей жизнь.
– Варци действительно придется оплатить много долгов, – сказал Робин. Он предложил ей руку, и они направились к калитке.
Петра молилась, чтобы Робин никогда не встретился с Варци. Она нервно оглянулась на окна гостиницы:
– Если кто-нибудь увидит нас из окна, подумают, будто у нас тайное свидание.
– Конечно. Каким образом ранили Кокетку?
– Это из-за меня.
– Из-за вас?
– Все из-за меня, – пылко ответила Петра. – Пауик, Фонтейн… Кокетка залаяла на Варци, и он ударил ее тростью.
– Неужели у тебя не хватило ума понять, что ты всего лишь украшение?
– Что? – задохнулась Петра.
– Кокетка, не вы.
– Она маленький боец. Она пыталась укусить другого. Того, кто меня охранял. Он так испугался, что мне удалось его ударить.
– Бриллианты на твой следующий ошейник, моя отважная бабочка, но, пожалуйста, не рискуй больше.
Петре показалось, что эти слова относятся и к ней. Еще одна обуза, которую нужно защищать, ласкать и терпеть, потому что Робин Бончерч – человек ответственный.
Он отпустил ее руку и открыл калитку. Они вошли во двор гостиницы, но тут Петра остановилась.
– Там солдаты, задают вопросы.
– Мы просто уважаемая пара, совершаем вечернюю прогулку.
Когда они проходили мимо, Петра слышала, как один из солдат спрашивал о женщине в зеленом с белой кошкой. Другой искал ее глазами. Робин пожелал им доброго вечера, добавив что-то о спокойной переправе. Солдат согласился и переключился на что-то другое.
Сердце Петры громко стучало, ноги были ватными, но она изо всех сил старалась играть свою роль. Когда Робин начал лениво болтать о путешествии и о том, как все будут рады видеть ее дома, Петра отвечала невпопад.
Она ожидала, что они вернутся в «Лисицу», но шум, суета и запах водорослей свидетельствовали о том, что они где-то около кораблей.
– Постарайтесь выглядеть совершенно непринужденно, – обратился к ней Робин с улыбкой. – Благодаря моим стараниям на любую женщину, которую силой ведут на корабль, будут обращать внимание.
Петра рассмеялась, как будто Робин сострил. Он привел ее на одномачтовый корабль, где мужчина с обветренным лицом и большим носом сказал:
– Вот и вы, монсеньор. Значит, не передумали?
– Я оказался замешан в одном происшествии, – ответил Робин.
– Тот человек, которому порезали яйца? Он ваш друг?
– Я вообще его не знаю. – Робин помог Петре подняться на корабль и в нечто вроде домика посередине и вошел следом за ней, закрыв дверь. – Вы должны оставаться внутри, не привлекая внимания.
– Разумеется.
Пространство было примерно восемь футов в длину и шесть в ширину, с широкими деревянными скамейками, накрытыми тонкой подстилкой. Петра подумала, что при необходимости на них можно спать. Робин и она будут спать здесь ночью? Маленькие окошки все еще не были закрыты и пропускали немного света, но не давали уединения. Это хорошо.
Робин стал раздеваться. Снял сюртук, жилет, галстук и перевязь.
– Что вы делаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Но где же Петра? Моя милая Петра, – тихонько позвал он. Могла ли собачка быть здесь одна? А может быть, Петра ранена?
Кокетка стала вырываться, и Робин опустит ее на землю. Она побежала назад к неподвижному кусту. Робин пошел за ней и, проскользнув за него, увидел Петру, съежившуюся у самой стены. На щеке – кровь. На мгновение она сжалась и отпрянула, как если бы не узнала его, но потом вскочила и бросилась ему в объятия.
Робин крепко обнял ее.
– Какое изобилие развлечений вы дарите мне, моя дорогая. Не пора ли остановиться?
Она рассмеялась сквозь слезы.
Когда Петра немного успокоилась, он коснулся ее лица.
– Варци ранил вас?
Она покачала головой. Робин нежно поцеловал ее в лоб, его захлестнула волна нежности. Это было опаснее, чем возбуждение или вожделение.
Петра прижалась к Робину, чудесному Робину, ее душили слезы. Она была счастлива видеть его. Все случилось по ее вине, и она опасалась последствий.
– Я убила того человека?
– Не думаю.
– Слава Богу, слава Богу. – Она подняла на него глаза. – Мне пришлось сделать это. Я вынуждена была бежать!
– Разумеется. Спокойнее, спокойнее… Это кровь? – спросил он, снова коснувшись ее лица.
– О! – Она посмотрела на свою правую руку. – Я вытерла ее, как могла…
– Тени Макбета, – сказал он и, смочив слюной платок, вытер ей лицо. – Вот и все. – Он поцеловал Петру. Она прижалась к нему и обвила рукой его шею.
Робин крепко обнял ее и ответил на поцелуй, но как-то сдержанно. Ну конечно, подумала Петра. Теперь он понял, какую опасность она представляет. Его люди и его собака пострадали из-за нее.
Петра отстранилась.
– Простите…
– Больше никаких извинений. Но Кокетка определенно мешает.
Собачка крутилась у их ног, требуя его внимания. Робин взял ее на руки, чтобы осмотреть рану.
– Это не ее кровь. Моя рука. Простите. Фонтейн и Пауик в порядке?
– Думаю, они выживут, но вы, возможно, сломали Фонтейну нос.
– Я сожалею. Но он не выпускал меня!
Робин усадил собачку в карман.
– Вопрос в том, почему вы этого хотели?
– Чтобы они не кастрировали Пауика.
Не веря своим ушам, Робин уставился на нее:
– Варци действительно сделал бы это?
– Конечно. А потом перешел бы к другим частям.
– Верно.
– Теперь вы видите, какому риску я вас подвергаю. Мне ни в коем случае не следовало…
Он взял ее руки в свои.
– Теперь все будет хорошо.
– О, вы!
– Да, я. – Он сжал ее руки, улыбаясь, но потом отступил, оглядывая землю вокруг. – А-а, вот он. – Робин поднял с земли сверток и встряхнул темно-красный плащ. – Заметьте, я в кои-то веки оказался предусмотрительным. – Он завернул ее в плащ и завязал шнурок на шее. – Он распахивается. Вы можете надеть нижнюю юбку сверху платья?
Его легкомысленная манера, так раньше раздражавшая ее, теперь успокаивала, как бальзам.
– Да-да, конечно. – Она отвернулась, развязала кремовую юбку, потом завязала ее поверх платья.
Когда она снова повернулась к нему, он сказал:
– Так лучше.
Он снял ее забытую шляпку, вынул камею и отдал ей.
– Спрячьте это куда-нибудь и накиньте капюшон. – Он отступил на шаг, чтобы осмотреть ее. – Думаю, сойдет. Давайте выбираться отсюда.
Петра заколебалась, но, набравшись смелости, вышла из кустов на дорожку. Робин пошел следом за ней.
– Кокетка наверняка выдаст нас. – Он сунул собачку под сюртук и сказал: – Цыц. Будучи дрессированной, она иногда слушается.
– Меня она послушалась. Возможно, это спасло ей жизнь.
– Варци действительно придется оплатить много долгов, – сказал Робин. Он предложил ей руку, и они направились к калитке.
Петра молилась, чтобы Робин никогда не встретился с Варци. Она нервно оглянулась на окна гостиницы:
– Если кто-нибудь увидит нас из окна, подумают, будто у нас тайное свидание.
– Конечно. Каким образом ранили Кокетку?
– Это из-за меня.
– Из-за вас?
– Все из-за меня, – пылко ответила Петра. – Пауик, Фонтейн… Кокетка залаяла на Варци, и он ударил ее тростью.
– Неужели у тебя не хватило ума понять, что ты всего лишь украшение?
– Что? – задохнулась Петра.
– Кокетка, не вы.
– Она маленький боец. Она пыталась укусить другого. Того, кто меня охранял. Он так испугался, что мне удалось его ударить.
– Бриллианты на твой следующий ошейник, моя отважная бабочка, но, пожалуйста, не рискуй больше.
Петре показалось, что эти слова относятся и к ней. Еще одна обуза, которую нужно защищать, ласкать и терпеть, потому что Робин Бончерч – человек ответственный.
Он отпустил ее руку и открыл калитку. Они вошли во двор гостиницы, но тут Петра остановилась.
– Там солдаты, задают вопросы.
– Мы просто уважаемая пара, совершаем вечернюю прогулку.
Когда они проходили мимо, Петра слышала, как один из солдат спрашивал о женщине в зеленом с белой кошкой. Другой искал ее глазами. Робин пожелал им доброго вечера, добавив что-то о спокойной переправе. Солдат согласился и переключился на что-то другое.
Сердце Петры громко стучало, ноги были ватными, но она изо всех сил старалась играть свою роль. Когда Робин начал лениво болтать о путешествии и о том, как все будут рады видеть ее дома, Петра отвечала невпопад.
Она ожидала, что они вернутся в «Лисицу», но шум, суета и запах водорослей свидетельствовали о том, что они где-то около кораблей.
– Постарайтесь выглядеть совершенно непринужденно, – обратился к ней Робин с улыбкой. – Благодаря моим стараниям на любую женщину, которую силой ведут на корабль, будут обращать внимание.
Петра рассмеялась, как будто Робин сострил. Он привел ее на одномачтовый корабль, где мужчина с обветренным лицом и большим носом сказал:
– Вот и вы, монсеньор. Значит, не передумали?
– Я оказался замешан в одном происшествии, – ответил Робин.
– Тот человек, которому порезали яйца? Он ваш друг?
– Я вообще его не знаю. – Робин помог Петре подняться на корабль и в нечто вроде домика посередине и вошел следом за ней, закрыв дверь. – Вы должны оставаться внутри, не привлекая внимания.
– Разумеется.
Пространство было примерно восемь футов в длину и шесть в ширину, с широкими деревянными скамейками, накрытыми тонкой подстилкой. Петра подумала, что при необходимости на них можно спать. Робин и она будут спать здесь ночью? Маленькие окошки все еще не были закрыты и пропускали немного света, но не давали уединения. Это хорошо.
Робин стал раздеваться. Снял сюртук, жилет, галстук и перевязь.
– Что вы делаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78