Петра обвила его ногами и руками, прижимаясь к нему бедрами, и он возобновил движение. Матросы наверняка все слышали, но Петре было все равно, когда она взорвалась еще более ослепительно, и через несколько мгновений снова, когда он замер в таком же пылающем мучительном экстазе.
Петра наконец почувствовала себя удивительно, абсолютно совершенной.
– Черт, – выругался Робин и вышел из нее.
Глава 17
Петра лежала, все еще прижимаясь к нему, остывая, и вдруг ощутила ужасающую пустоту.
Что нужно было делать или говорить? Лудо говорил нежности, комплименты. Петре казалось, что ее стошнит…
Корабль качнуло сильнее, и холодные брызги коснулись ее кожи.
Робин поднялся над ней, чтобы закрыть окно.
Петра села, торопливо поправляя одежду и благодаря Бога за спасение. Но ее окружал его запах, запах их обоих, запах того, что они сделали. Последняя ставня закрылась со стуком, и они оказались в полной темноте.
Она почувствовала, что он сел на противоположную скамью. «Пожалуйста, не говори ничего».
– Вы оказали мне честь, – сказал Робин. Петра судорожно сглотнула.
– Вы знаете, что я не была девственницей, так что ничего особенного не произошло.
Тишина душила, и Петра изо всех сил старалась глотать воздух ртом, жалея, что не может, как по волшебству, оказаться где-то далеко-далеко отсюда.
– Вы могли зачать.
– Обычный риск. Я не ожидаю, что вы женитесь на мне.
– Не ожидаете, что я захочу сделать своего ребенка законнорожденным?
Петре хотелось видеть выражение его лица.
– Почему? Это вряд ли может быть новым риском для вас.
– Существуют способы уменьшить риск, ни один из них мы не использовали.
Петра снова положила голову на жесткое дерево и закрыла глаза.
– Я не хочу об этом говорить.
После долгого молчания он сказал:
– Мне нужно заняться нашим путешествием. – Он стал нащупывать одежду. Видимо, наступил на Кокетку, потому что раздался визг, а потом успокаивающее бормотание. Робин успокаивал еще одну неудобную женщину. Дверь открылась, впустив лунный свет и порыв влажного воздуха, и снова закрылась. Петра сидела какое-то время, потом устало легла на подстилку, все еще теплую, пахнувшую мускусом. Петра не сдержала слез и плакала до тех пор, пока не погрузилась в сон.
– Петра…
Петра зашевелилась, просыпаясь, и сощурилась от света. Уже день? Нет, кто-то принес фонарь, но судно сильно раскачивалось, скрипело и трещало под завывания ветра.
Петра заметила, что Робин полностью одет, даже при галстуке.
– Я подумал, что пора будить вас, – сказал Робин. – Скоро Фолкстоун.
– А мы сможем высадиться в такую погоду?
– Ближе к берегу будет спокойнее.
– Больше никаких неприятностей?
– Не набросится ли на нас синьор Варци, как пират Черная Борода?
Робин вышел, впустив морской воздух и брызги, которые почти коснулись ее. Борясь с качкой, Петра нашла свой плащ и завернулась в него. Скоро она останется одна в чужой стране, без советчика, потому что ей придется сразу же сбежать от Робина Бончерча. По крайней мере теперь он будет рад, что она исчезнет.
– Кокетка? – тихо позвала она, нуждаясь в утешении, но Робин, должно быть, взял собаку с собой. Она была действительно одна.
Он вернулся.
– Пора.
– Мы уже на месте?
– Лодка контрабандистов причаливает к борту.
Раздался глухой удар, и Петра услышала голоса, перекрывавшие шум ветра. Она натянула шнурки плаща на шее, один из них лопнул, и Петра беспомощно посмотрела на него.
– Где брошка? – спросил Робин.
Она стала рыться в кармане, но корабль резко качнуло. Петра упала бы, если б Робин не схватил ее, упираясь другой рукой в стену. Петра вытащила камею и для безопасности села. Он застегнул ей плащ, очевидно, не тронутый их близостью, в то время как ей казалось, что она может задохнуться от прикосновения его пальцев к ее шее.
Робин отступил. Петра, вставая, коснулась брошки:
– Я пришью завязку и верну ее вам.
– Это безделица. Она ваша.
Петра ударила его. Это была не пощечина. Она ударила кулаком и попала ему в челюсть. Он пошатнулся, и у него вырвалось проклятие. Она тоже выругалась, прижимая к груди руку.
– Господь милосердный, да вы сломали ее!
– Нет, провалитесь вы на самое дно ада.
Он замер, перестав потирать челюсть.
– Не смейте обвинять меня в изнасиловании.
– Что? Это не потому!
– Нет?
Она знала, что на самом деле, возможно, и так, но не в том смысле, в каком он, похоже, подумал.
– Это потому, что для вас все безделица! И то, что произошло! Вы…
– Пустяки! – Он схватил ее в объятия и поцеловал. Петра боролась с ним, потому что не бороться значило умереть. Он вдруг отстранил ее от себя. – Прошу прощения.
Петра закрыла глаза.
– Вот вы опять.
Когда она посмотрела на Робина, он уже овладел собой.
– Должно быть, это потому, что я англичанин. Не думаю, что обладаю темпераментом, который может вам понравиться.
В дверь постучали.
– Монсеньор, вы должны идти.
Петра возблагодарила Бога. Робин взял Кокетку и сунул в карман.
– С двумя пистолетами там стало тесновато. Постарайся не намочить порох, как бы ты ни нервничала.
Он открыл дверь и отступил, пропуская Петру.
– Идите, держась за что-нибудь. – Неудивительно, что это что-то был не он, но когда Петра стала пробираться по качавшемуся под ветром в ночи кораблю, она хотела, чтобы это был он. Капитан протянул ей руку, чтобы помочь добраться до борта.
Они были близко к берегу, и к кораблю причалил баркас, временами ударяясь о борт, когда в темноте на него грузили бочонки и ящики. Пока Робин расплачивался с капитаном, Петра держалась за канат, глядя на луну, плывущую высоко среди облаков, и темное бурное море, залитое ее серебристым светом. Она вдруг увидела красоту посреди жестокой силы и вдохнула резкий, пьянящий воздух.
Робин встал рядом с ней.
– Что там белое справа от нас? Туман? – спросила Петра.
– Нет. Это меловые скалы. Их край. Скалы на другой стороне города темнее. Готовы? Я пойду первым, чтобы помочь вам спуститься в лодку.
Он перебрался через борт и исчез. Петра смотрела, как он спускается по веревочной лестнице, и подумала, что этого она не сможет сделать. Она ускользнула от Лудо, выдержала леди Содуэрт, соединила свою судьбу с негодяем, отбилась от злых женщин и прихвостня Варци, но она не могла спуститься по этой веревке.
Ей не дали выбора. Капитан поднял ее и опустил за борт, пока она не схватилась за веревки лестницы. Кто-то, вероятно Робин, поставил ее ноги на перекладины. Колючая мокрая веревка жгла ладони, но его руки на ее лодыжках обжигали сильнее. Если бы она упала в море и утонула, возможно, это был бы лучший выход. Она уже была готова сдаться, когда Робин обхватил ее за талию и опустил на узкую жесткую скамью. Он сел рядом с ней, обнимая, чтобы удержать на месте, пока лодка боролась с волнами, продвигаясь к берегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Петра наконец почувствовала себя удивительно, абсолютно совершенной.
– Черт, – выругался Робин и вышел из нее.
Глава 17
Петра лежала, все еще прижимаясь к нему, остывая, и вдруг ощутила ужасающую пустоту.
Что нужно было делать или говорить? Лудо говорил нежности, комплименты. Петре казалось, что ее стошнит…
Корабль качнуло сильнее, и холодные брызги коснулись ее кожи.
Робин поднялся над ней, чтобы закрыть окно.
Петра села, торопливо поправляя одежду и благодаря Бога за спасение. Но ее окружал его запах, запах их обоих, запах того, что они сделали. Последняя ставня закрылась со стуком, и они оказались в полной темноте.
Она почувствовала, что он сел на противоположную скамью. «Пожалуйста, не говори ничего».
– Вы оказали мне честь, – сказал Робин. Петра судорожно сглотнула.
– Вы знаете, что я не была девственницей, так что ничего особенного не произошло.
Тишина душила, и Петра изо всех сил старалась глотать воздух ртом, жалея, что не может, как по волшебству, оказаться где-то далеко-далеко отсюда.
– Вы могли зачать.
– Обычный риск. Я не ожидаю, что вы женитесь на мне.
– Не ожидаете, что я захочу сделать своего ребенка законнорожденным?
Петре хотелось видеть выражение его лица.
– Почему? Это вряд ли может быть новым риском для вас.
– Существуют способы уменьшить риск, ни один из них мы не использовали.
Петра снова положила голову на жесткое дерево и закрыла глаза.
– Я не хочу об этом говорить.
После долгого молчания он сказал:
– Мне нужно заняться нашим путешествием. – Он стал нащупывать одежду. Видимо, наступил на Кокетку, потому что раздался визг, а потом успокаивающее бормотание. Робин успокаивал еще одну неудобную женщину. Дверь открылась, впустив лунный свет и порыв влажного воздуха, и снова закрылась. Петра сидела какое-то время, потом устало легла на подстилку, все еще теплую, пахнувшую мускусом. Петра не сдержала слез и плакала до тех пор, пока не погрузилась в сон.
– Петра…
Петра зашевелилась, просыпаясь, и сощурилась от света. Уже день? Нет, кто-то принес фонарь, но судно сильно раскачивалось, скрипело и трещало под завывания ветра.
Петра заметила, что Робин полностью одет, даже при галстуке.
– Я подумал, что пора будить вас, – сказал Робин. – Скоро Фолкстоун.
– А мы сможем высадиться в такую погоду?
– Ближе к берегу будет спокойнее.
– Больше никаких неприятностей?
– Не набросится ли на нас синьор Варци, как пират Черная Борода?
Робин вышел, впустив морской воздух и брызги, которые почти коснулись ее. Борясь с качкой, Петра нашла свой плащ и завернулась в него. Скоро она останется одна в чужой стране, без советчика, потому что ей придется сразу же сбежать от Робина Бончерча. По крайней мере теперь он будет рад, что она исчезнет.
– Кокетка? – тихо позвала она, нуждаясь в утешении, но Робин, должно быть, взял собаку с собой. Она была действительно одна.
Он вернулся.
– Пора.
– Мы уже на месте?
– Лодка контрабандистов причаливает к борту.
Раздался глухой удар, и Петра услышала голоса, перекрывавшие шум ветра. Она натянула шнурки плаща на шее, один из них лопнул, и Петра беспомощно посмотрела на него.
– Где брошка? – спросил Робин.
Она стала рыться в кармане, но корабль резко качнуло. Петра упала бы, если б Робин не схватил ее, упираясь другой рукой в стену. Петра вытащила камею и для безопасности села. Он застегнул ей плащ, очевидно, не тронутый их близостью, в то время как ей казалось, что она может задохнуться от прикосновения его пальцев к ее шее.
Робин отступил. Петра, вставая, коснулась брошки:
– Я пришью завязку и верну ее вам.
– Это безделица. Она ваша.
Петра ударила его. Это была не пощечина. Она ударила кулаком и попала ему в челюсть. Он пошатнулся, и у него вырвалось проклятие. Она тоже выругалась, прижимая к груди руку.
– Господь милосердный, да вы сломали ее!
– Нет, провалитесь вы на самое дно ада.
Он замер, перестав потирать челюсть.
– Не смейте обвинять меня в изнасиловании.
– Что? Это не потому!
– Нет?
Она знала, что на самом деле, возможно, и так, но не в том смысле, в каком он, похоже, подумал.
– Это потому, что для вас все безделица! И то, что произошло! Вы…
– Пустяки! – Он схватил ее в объятия и поцеловал. Петра боролась с ним, потому что не бороться значило умереть. Он вдруг отстранил ее от себя. – Прошу прощения.
Петра закрыла глаза.
– Вот вы опять.
Когда она посмотрела на Робина, он уже овладел собой.
– Должно быть, это потому, что я англичанин. Не думаю, что обладаю темпераментом, который может вам понравиться.
В дверь постучали.
– Монсеньор, вы должны идти.
Петра возблагодарила Бога. Робин взял Кокетку и сунул в карман.
– С двумя пистолетами там стало тесновато. Постарайся не намочить порох, как бы ты ни нервничала.
Он открыл дверь и отступил, пропуская Петру.
– Идите, держась за что-нибудь. – Неудивительно, что это что-то был не он, но когда Петра стала пробираться по качавшемуся под ветром в ночи кораблю, она хотела, чтобы это был он. Капитан протянул ей руку, чтобы помочь добраться до борта.
Они были близко к берегу, и к кораблю причалил баркас, временами ударяясь о борт, когда в темноте на него грузили бочонки и ящики. Пока Робин расплачивался с капитаном, Петра держалась за канат, глядя на луну, плывущую высоко среди облаков, и темное бурное море, залитое ее серебристым светом. Она вдруг увидела красоту посреди жестокой силы и вдохнула резкий, пьянящий воздух.
Робин встал рядом с ней.
– Что там белое справа от нас? Туман? – спросила Петра.
– Нет. Это меловые скалы. Их край. Скалы на другой стороне города темнее. Готовы? Я пойду первым, чтобы помочь вам спуститься в лодку.
Он перебрался через борт и исчез. Петра смотрела, как он спускается по веревочной лестнице, и подумала, что этого она не сможет сделать. Она ускользнула от Лудо, выдержала леди Содуэрт, соединила свою судьбу с негодяем, отбилась от злых женщин и прихвостня Варци, но она не могла спуститься по этой веревке.
Ей не дали выбора. Капитан поднял ее и опустил за борт, пока она не схватилась за веревки лестницы. Кто-то, вероятно Робин, поставил ее ноги на перекладины. Колючая мокрая веревка жгла ладони, но его руки на ее лодыжках обжигали сильнее. Если бы она упала в море и утонула, возможно, это был бы лучший выход. Она уже была готова сдаться, когда Робин обхватил ее за талию и опустил на узкую жесткую скамью. Он сел рядом с ней, обнимая, чтобы удержать на месте, пока лодка боролась с волнами, продвигаясь к берегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78