Теперь я понимаю, что все это была ложь.
– Почему же? Он может быть сэром Сэмюелом Содуэртом, а она леди Содуэрт.
– Всего лишь рыцарь?
Робин, казалось, развеселился.
– Всего лишь? Он может быть бароном или выше, но я не узнаю этот титул.
– А вы?
Она знала ответ еще до того, как он сказал «да».
Может ли он сообщить информацию, которая ей нужна?
– Вы благородного происхождения, сэр?
– До самого нормандского завоевания.
– Тогда почему вы просто «мистер», а она леди Содуэрт?
Он устроился поудобнее, очевидно, готовый к обстоятельному рассказу.
– Во многих странах все дети дворян титулованы, и это передается из поколения в поколение, но в Англии все не так. Например, младшие сыновья и дочери герцога имеют так называемый титул учтивости и именуются лордами и леди, но он не передается по наследству, поэтому их дети просто мистеры и мисс.
– Такова ваша ситуация?
Он рассмеялся:
– Внук герцога? Нет.
– Но богатый и благородного происхождения?
– Да. Дело в том, что в Англии простые мистеры и мисс могут быть богаты и влиятельны, а леди могут быть выскочками. Многим иностранцам приходится пожалеть, что они не знали этого.
Петра кивнула:
– Спасибо вам.
– Что еще вы хотите знать?
Увы, она не могла спросить о человеке, в поисках которого уехала так далеко. Она не позволит незнакомцу даже приблизиться к этому.
– Расскажите мне о королевском дворе, – попросила она. – Это сент-джеймсский двор, расположенный в Сент-Джеймсском дворце в Лондоне.
– Верно.
– Это место, где живет король.
– Неверно.
– Нет?
– Этот дворец – беспорядочно построенный старый дом, который король использует лишь для официальных целей. Он живет в Доме Королевы – так он называется – в более сельской обстановке.
– А как же двор? Его придворные?
– Живут в своих лондонских домах, когда это необходимо, и в загородных домах, когда могут, как сейчас. Летом даже король переезжает в провинцию, в Ричмонд.
– Как далеко это от Лондона?
– Около десяти миль.
Не слишком далеко. Она могла бы пройти такое расстояние пешком, если карета окажется слишком дорогой.
– Вы ищете кого-то, кто будет при дворе? – спросил он. Загнанная в угол, Петра ответила:
– Возможно.
– Кого?
– Я не могу вам этого сказать.
– Вы можете доверять мне.
– Я знаю вас меньше часа, сэр.
– Это не имеет значения.
– Имеет, и очень даже большое.
– Упрямство не входит в число добродетелей.
– Так же, как и настойчивость.
– Разве? Сестра Иммакулата – если это ваше настоящее имя, – в Англии вы столкнетесь с трудностями. Я вам понадоблюсь.
Она посмотрела ему в глаза:
– А я знаю, что не понадобитесь.
Ее заявление было неискренним, и он, должно быть, знал это, но она не могла позволить ему распоряжаться ее жизнью. Понимала, какую цену он потребует за это.
Он пожал плечами с раздраженной уверенностью.
– Значит, вы ищете джентльмена при дворе. Если не назовете имя, это сделаю я. Титул? – Когда она не ответила, он спросил: – Почему нет? Лорд, поскольку это относится ко всем, кроме герцогов. Я полагаю, он не герцог?
– Вы раздражающе несерьезны, сэр.
– Если вы не будете забавлять, то придется мне. Давайте посмотрим. Лорд Тайна, лорд Загадка, лорд Головоломка, лорд Ребус… Ребус! – воскликнул он. – Вы ищете лорда Ребуса.
– Как скажете. – Петра невольно улыбнулась. Хоть и случайно, первую букву он назвал верно.
– Но если только лорд Ребус не придворный короля, дорогая сестра, его не будет в Ричмонд-Лодж. Он будет наслаждаться буколическими удовольствиями в своем загородном имении – Ребус-Холл. Где же это?
Она молчала.
– К северу от Лондона?
Она буквально выдавила из себя «нет» и сжала губы.
– Вы вызываете раздражение, – сказал Робин. Его собачонка вдруг заскулила и подбежала к ее ногам. Он подхватил ее на руки. – Она и тебя раздражает? – Он улыбнулся Петре: – Она говорит «да».
– Она бы сказала «да» на все, что бы вы ни сказали, – бросила Петра и поняла, что оказалась втянута в его чепуху. – То, что вы так легко можете завоевать собачку, не означает, что вы завоюете меня.
– Нет? – Длинные пальцы снова стали поглаживать шерсть собачки, возбуждая Петру.
Петра заставила себя поднять глаза на его лицо.
– Даже с вашими прекрасными синими глазами.
Он улыбнулся:
– А они прекрасны?
Зачем, ну зачем она это сказала?
– Вы знаете, что это так, сэр, и пользуетесь ими, чтобы достичь потрясающего эффекта.
– Вы потрясены?
– Вовсе нет.
– Конечно, вы же не лежите на моих коленях, и я не ласкаю вас. Мы же говорили о Кокетке, не так ли?
Ее щеки вспыхнули.
– Безнравственно говорить такие вещи монахине!
– Для монахини безнравственно отвечать.
– Я не отвечала!
Он молча обвинял ее во лжи и был прав. Но потом сказал:
– Прошу прощения. Нечестно играть в такие игры, когда вам некуда бежать. Итак, какой язык для вас родной?
Петре показалось, будто ее выбросили бездыханной из морской пучины, где она тонула, на твердую землю.
– Итальянский.
– Тогда ваши лингвистические способности потрясающи. Ваш французский хорош, а английский почти идеален.
– Почти?
– Увы, легкий акцент, но он очарователен.
Она улыбнулась, но тут же поняла, что ее ласкают, только другим способом.
– Как вам удалось так хорошо им овладеть? – спросил он.
Петра попыталась найти ловушку в этом вопросе, но не нашла.
– У меня была няня-англичанка, потом английская гувернантка. А как вам удалось так хорошо овладеть французским?
– У меня были французская няня и гувернантка, а главное – моя мать была француженкой и говорила с детьми по-французски. Ваша мать была англичанкой?
– Нет.
– А отец?
Петра помедлила, потом сказала:
– Да.
– Он говорил с вами по-английски?
– Нет.
– Он умер, когда вы были ребенком?
– Он ушел.
– Понимаю. А ваша матушка?
– Недавно умерла.
– Мои соболезнования. – Он, похоже, говорил это искренне. – Вы поэтому стали монахиней?
– Я прожила в монастыре несколько лет.
Он не ожидал этого и не был этому рад. Однако она не увидела ни намека на раздражение. Святой Петр, он, кажется, нравится ей, а это уже опасно.
– Сколько вам лет? – спросил Робин, но тут в ее окно резко забарабанил дождь. Она повернулась, и он воскликнул: – Чума его побери!
Поглощенные разговором, они не заметили перемену погоды. Небо затянули тучи, сверкнула молния. Прогремел гром. Карета дернулась, когда лошади испугались, а потом покатилась быстрее.
Собачка взвизгнула и забилась под сюртук мистера Бончерча. Петра пожалела, что не может сделать то же самое. Она боялась молнии. Следующая молния осветила внутренность кареты, заставив Петру отпрянуть от окна и прижаться к Робину. Вместо того чтобы защитить ее, он сунул ей в руки дрожащую собачку, а сам опустил окно со своей стороны, чтобы позвать слугу, скачущего рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Почему же? Он может быть сэром Сэмюелом Содуэртом, а она леди Содуэрт.
– Всего лишь рыцарь?
Робин, казалось, развеселился.
– Всего лишь? Он может быть бароном или выше, но я не узнаю этот титул.
– А вы?
Она знала ответ еще до того, как он сказал «да».
Может ли он сообщить информацию, которая ей нужна?
– Вы благородного происхождения, сэр?
– До самого нормандского завоевания.
– Тогда почему вы просто «мистер», а она леди Содуэрт?
Он устроился поудобнее, очевидно, готовый к обстоятельному рассказу.
– Во многих странах все дети дворян титулованы, и это передается из поколения в поколение, но в Англии все не так. Например, младшие сыновья и дочери герцога имеют так называемый титул учтивости и именуются лордами и леди, но он не передается по наследству, поэтому их дети просто мистеры и мисс.
– Такова ваша ситуация?
Он рассмеялся:
– Внук герцога? Нет.
– Но богатый и благородного происхождения?
– Да. Дело в том, что в Англии простые мистеры и мисс могут быть богаты и влиятельны, а леди могут быть выскочками. Многим иностранцам приходится пожалеть, что они не знали этого.
Петра кивнула:
– Спасибо вам.
– Что еще вы хотите знать?
Увы, она не могла спросить о человеке, в поисках которого уехала так далеко. Она не позволит незнакомцу даже приблизиться к этому.
– Расскажите мне о королевском дворе, – попросила она. – Это сент-джеймсский двор, расположенный в Сент-Джеймсском дворце в Лондоне.
– Верно.
– Это место, где живет король.
– Неверно.
– Нет?
– Этот дворец – беспорядочно построенный старый дом, который король использует лишь для официальных целей. Он живет в Доме Королевы – так он называется – в более сельской обстановке.
– А как же двор? Его придворные?
– Живут в своих лондонских домах, когда это необходимо, и в загородных домах, когда могут, как сейчас. Летом даже король переезжает в провинцию, в Ричмонд.
– Как далеко это от Лондона?
– Около десяти миль.
Не слишком далеко. Она могла бы пройти такое расстояние пешком, если карета окажется слишком дорогой.
– Вы ищете кого-то, кто будет при дворе? – спросил он. Загнанная в угол, Петра ответила:
– Возможно.
– Кого?
– Я не могу вам этого сказать.
– Вы можете доверять мне.
– Я знаю вас меньше часа, сэр.
– Это не имеет значения.
– Имеет, и очень даже большое.
– Упрямство не входит в число добродетелей.
– Так же, как и настойчивость.
– Разве? Сестра Иммакулата – если это ваше настоящее имя, – в Англии вы столкнетесь с трудностями. Я вам понадоблюсь.
Она посмотрела ему в глаза:
– А я знаю, что не понадобитесь.
Ее заявление было неискренним, и он, должно быть, знал это, но она не могла позволить ему распоряжаться ее жизнью. Понимала, какую цену он потребует за это.
Он пожал плечами с раздраженной уверенностью.
– Значит, вы ищете джентльмена при дворе. Если не назовете имя, это сделаю я. Титул? – Когда она не ответила, он спросил: – Почему нет? Лорд, поскольку это относится ко всем, кроме герцогов. Я полагаю, он не герцог?
– Вы раздражающе несерьезны, сэр.
– Если вы не будете забавлять, то придется мне. Давайте посмотрим. Лорд Тайна, лорд Загадка, лорд Головоломка, лорд Ребус… Ребус! – воскликнул он. – Вы ищете лорда Ребуса.
– Как скажете. – Петра невольно улыбнулась. Хоть и случайно, первую букву он назвал верно.
– Но если только лорд Ребус не придворный короля, дорогая сестра, его не будет в Ричмонд-Лодж. Он будет наслаждаться буколическими удовольствиями в своем загородном имении – Ребус-Холл. Где же это?
Она молчала.
– К северу от Лондона?
Она буквально выдавила из себя «нет» и сжала губы.
– Вы вызываете раздражение, – сказал Робин. Его собачонка вдруг заскулила и подбежала к ее ногам. Он подхватил ее на руки. – Она и тебя раздражает? – Он улыбнулся Петре: – Она говорит «да».
– Она бы сказала «да» на все, что бы вы ни сказали, – бросила Петра и поняла, что оказалась втянута в его чепуху. – То, что вы так легко можете завоевать собачку, не означает, что вы завоюете меня.
– Нет? – Длинные пальцы снова стали поглаживать шерсть собачки, возбуждая Петру.
Петра заставила себя поднять глаза на его лицо.
– Даже с вашими прекрасными синими глазами.
Он улыбнулся:
– А они прекрасны?
Зачем, ну зачем она это сказала?
– Вы знаете, что это так, сэр, и пользуетесь ими, чтобы достичь потрясающего эффекта.
– Вы потрясены?
– Вовсе нет.
– Конечно, вы же не лежите на моих коленях, и я не ласкаю вас. Мы же говорили о Кокетке, не так ли?
Ее щеки вспыхнули.
– Безнравственно говорить такие вещи монахине!
– Для монахини безнравственно отвечать.
– Я не отвечала!
Он молча обвинял ее во лжи и был прав. Но потом сказал:
– Прошу прощения. Нечестно играть в такие игры, когда вам некуда бежать. Итак, какой язык для вас родной?
Петре показалось, будто ее выбросили бездыханной из морской пучины, где она тонула, на твердую землю.
– Итальянский.
– Тогда ваши лингвистические способности потрясающи. Ваш французский хорош, а английский почти идеален.
– Почти?
– Увы, легкий акцент, но он очарователен.
Она улыбнулась, но тут же поняла, что ее ласкают, только другим способом.
– Как вам удалось так хорошо им овладеть? – спросил он.
Петра попыталась найти ловушку в этом вопросе, но не нашла.
– У меня была няня-англичанка, потом английская гувернантка. А как вам удалось так хорошо овладеть французским?
– У меня были французская няня и гувернантка, а главное – моя мать была француженкой и говорила с детьми по-французски. Ваша мать была англичанкой?
– Нет.
– А отец?
Петра помедлила, потом сказала:
– Да.
– Он говорил с вами по-английски?
– Нет.
– Он умер, когда вы были ребенком?
– Он ушел.
– Понимаю. А ваша матушка?
– Недавно умерла.
– Мои соболезнования. – Он, похоже, говорил это искренне. – Вы поэтому стали монахиней?
– Я прожила в монастыре несколько лет.
Он не ожидал этого и не был этому рад. Однако она не увидела ни намека на раздражение. Святой Петр, он, кажется, нравится ей, а это уже опасно.
– Сколько вам лет? – спросил Робин, но тут в ее окно резко забарабанил дождь. Она повернулась, и он воскликнул: – Чума его побери!
Поглощенные разговором, они не заметили перемену погоды. Небо затянули тучи, сверкнула молния. Прогремел гром. Карета дернулась, когда лошади испугались, а потом покатилась быстрее.
Собачка взвизгнула и забилась под сюртук мистера Бончерча. Петра пожалела, что не может сделать то же самое. Она боялась молнии. Следующая молния осветила внутренность кареты, заставив Петру отпрянуть от окна и прижаться к Робину. Вместо того чтобы защитить ее, он сунул ей в руки дрожащую собачку, а сам опустил окно со своей стороны, чтобы позвать слугу, скачущего рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78