Райт был лондонским семейным доктором и знал всю историю. Он смотрел мрачно и неодобрительно.
«Я не могу обернуть себя ватой», – хотелось крикнуть Робину, пока доктор разматывал бинт на его ноге, но он знал, что существует огромная разница между пеленанием и дуэлями.
Он сел, чтобы посмотреть самому, пытаясь убедить себя, что уродливая зашитая рана в хорошем состоянии. Он не был уверен, пока Райт не проворчал:
– Лучше, чем вы того заслуживаете, сэр.
– А что, действительно хорошо?
Доктор строго посмотрел на него, но потом улыбнулся:
– Очень хорошо, милорд, но вам чертовски повезло. Вам прежде всего следует знать…
– Я знаю, что жизнь непредсказуема, но ею также можно наслаждаться.
Доктор вздохнул и снова забинтовал рану, оставив строжайшие инструкции не напрягать ногу и сообщать ему о малейших признаках усиления боли или лихорадке.
После ухода доктора Робин решил самостоятельно спуститься к завтраку. Торн был не меньше его рад мнению доктора, и оба весело ели, просматривая газеты.
– Не могу дождаться, когда увижу Варци за решеткой за разбой на дороге.
– Это будет ненадолго, – предупредил Торн.
– Я сделаю так, что его продержат некоторое время, – сказал Робин, – а потом придумаю какую-нибудь другую причину задержать его. Почему мы еще не получили отчета от Кристиана об итальянцах в Ричмонд-Лодж?
– Потому что весь мир не остановился, чтобы заниматься твоими делами. Ешь!
Робин взял свой кофе с молоком и сделал глоток.
– Никаких новостей от наблюдателей на проезжих дорогах?
– Никаких. Кофе – это не еда.
Робин взял булочку и намазал ее маслом.
– Такое ощущение, будто Петра не поехала дилижансом, но…
Торн мягко прервал его:
– Будь она мертва, кто-нибудь уже нашел бы ее тело.
– Наверное.
– Она просто очень хорошо прячется. Видимо, приобрела большой опыт в этом деле.
Робин хотел возразить, но тут же подумал, что Торн прав. Петра ускользнула от леди Содуэрт. Возможно, она нашла другого покровителя. Возможно, ведет себя с ним так, как вела себя в Монтрё и на «Кулике». В конце концов, она не девственница, и как воспитанной в аристократических кругах иностранке ускользать от его поисков без чьей-то помощи?
– Сомневаюсь, что она вообще монашка, – сказал он. – Подумай, что она без колебаний оставила свои четки и распятие. Возможно, сочла это забавным.
Торн молчал.
– Она использовала когти, пистолеты, шпаги…
– Когти? – переспросил Торн.
Робин едва не почесал заживающие царапины на плече.
– И ранила человека Варци в совершенно немыслимое место.
– Я думал, тебе это дало какое-то удовлетворение.
Робин проглотил кофе, не почувствовав вкуса.
– Она, вероятно, избавилась от того плаща, едва отойдя от фермы, а вскоре и от платья.
– Чтобы расхаживать голышом?
– Вполне вероятно. Нет, но она достаточно легко нашла что-нибудь другое. В конце концов, я же не первый покровитель, которого она использовала и бросила.
– Леди Содуэрт? – спросил Торн. – Невыносимая гарпия с голосом, как у орущего павлина?
– Обязательство есть обязательство.
– Которое, если верить тебе, эта Содуэрт нарушала многими способами.
Робин стукнул по столу.
– Если бы только я знал, что она задумала! Выбросил бы ее из головы.
– В любом случае можешь выбросить ее из головы.
Торн не ожидал, что он согласится на это, поэтому Робин продолжал из чистого упрямства:
– Превосходный совет. Я сегодня устраиваю карточную вечеринку.
– Здесь? – спросил Торн. – Значит, мой дом уже сдается?
– Нет, у себя дома. Пора возвращаться. Я же не беглец.
Торн откинулся на стуле, поджав губы.
– Не думаю, что Варци попытается похитить тебя и пытать с целью узнать, где находится своенравная контессина.
– Хотел бы я, чтобы он попытался.
– Да ты сумасшедший! Но если дело обстоит так, я требую вернуть долг гостеприимства. Хочу присутствовать в момент поимки зверя.
– Идет. Чтобы было наверняка, я оповещу газеты о моем мероприятии. Как? А, да. – Он щелкнул пальцами, и Кокетка заплясала, чтобы получить лакомый кусочек. – Уверен, свет позабавит, что я приобрел такую собачку.
* * *
Петра приближалась к концу второго дня своей поездки в фургоне, умирающая от скуки и охваченная множеством сомнений.
В Милане ей казалось разумным найти отца. Теперь, когда у нее была целая вечность на размышления, в ее голове всплывали все непривлекательные аспекты.
Почему мужчина должен помнить скоротечный роман, случившийся во время безумного венецианского карнавала двадцать два года назад? В памяти ее матери это было уникальное событие, но для того веселого молодого человека порочная контесса ди Бальдино могла быть всего лишь мимолетным развлечением.
Он, вероятно, был очень похож на Робина Бончерча. Был ли он так же потрясен вспышкой страстной любви? Был ли так же обходителен после, стараясь скрыть правду? Когда она думала, каким Робин был после корабля, она видела только доброту, любезность и обязательства. Он охотится за ней из тех же побуждений, вот и все.
Петра прекрасно понимала его позицию, потому что ее воспитывали в таком же духе. Есть женщины, на которых женятся и на которых не женятся, и любой брак должен служить семье, а не личному вкусу.
Она опять думает о Робине! Петра приказала своим мыслям вернуться к лорду Ротгару, как бы ни трудно это было. Если он помнит, даже если он помнит с нежностью, почему должен верить, что она его ребенок? В корешке ее молитвенника было спрятано короткое письмо от ее матери, подтверждающее данный факт, но произведет ли это впечатление на него? Мать говорила ей, что Петра похожа на него, но сходство между молодой женщиной и взрослым мужчиной трудно определить. Может ли она предъявить какое-нибудь безусловное доказательство?
Нет. Ведь мать могла ошибаться. Был ли у матери всего один любовник? Ее лучшей подругой была Тереза Имер, которая никогда не считалась вполне респектабельной.
Могла ли женщина со временем исказить правду, чтобы она соответствовала ее романтическим идеям?
Когда они остановились на ночь в Доркинге, Петра сочла общую спальню невыносимо многолюдной и шумной и после ужина пошла искать место поспокойнее. Это оказалось нелегко, поскольку гостиница «Белая лошадь» была полна приезжих.
Петре нравилось общество, но не всякое. В некоторых случаях она предпочитала одиночество. Если отец откажется от нее, ей придется искать работу. Если повезет, она могла бы найти место компаньонки какой-нибудь дамы, но эта дама может оказаться кем-то вроде леди Содуэрт. Тогда Петру наверняка повесят за убийство.
Она бы выжила в монастыре, но Робин говорил правду. Здесь не было монастырей, и англичане опасались папистов, как они называли католиков. Она читала молитвы про себя и никогда не крестилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
«Я не могу обернуть себя ватой», – хотелось крикнуть Робину, пока доктор разматывал бинт на его ноге, но он знал, что существует огромная разница между пеленанием и дуэлями.
Он сел, чтобы посмотреть самому, пытаясь убедить себя, что уродливая зашитая рана в хорошем состоянии. Он не был уверен, пока Райт не проворчал:
– Лучше, чем вы того заслуживаете, сэр.
– А что, действительно хорошо?
Доктор строго посмотрел на него, но потом улыбнулся:
– Очень хорошо, милорд, но вам чертовски повезло. Вам прежде всего следует знать…
– Я знаю, что жизнь непредсказуема, но ею также можно наслаждаться.
Доктор вздохнул и снова забинтовал рану, оставив строжайшие инструкции не напрягать ногу и сообщать ему о малейших признаках усиления боли или лихорадке.
После ухода доктора Робин решил самостоятельно спуститься к завтраку. Торн был не меньше его рад мнению доктора, и оба весело ели, просматривая газеты.
– Не могу дождаться, когда увижу Варци за решеткой за разбой на дороге.
– Это будет ненадолго, – предупредил Торн.
– Я сделаю так, что его продержат некоторое время, – сказал Робин, – а потом придумаю какую-нибудь другую причину задержать его. Почему мы еще не получили отчета от Кристиана об итальянцах в Ричмонд-Лодж?
– Потому что весь мир не остановился, чтобы заниматься твоими делами. Ешь!
Робин взял свой кофе с молоком и сделал глоток.
– Никаких новостей от наблюдателей на проезжих дорогах?
– Никаких. Кофе – это не еда.
Робин взял булочку и намазал ее маслом.
– Такое ощущение, будто Петра не поехала дилижансом, но…
Торн мягко прервал его:
– Будь она мертва, кто-нибудь уже нашел бы ее тело.
– Наверное.
– Она просто очень хорошо прячется. Видимо, приобрела большой опыт в этом деле.
Робин хотел возразить, но тут же подумал, что Торн прав. Петра ускользнула от леди Содуэрт. Возможно, она нашла другого покровителя. Возможно, ведет себя с ним так, как вела себя в Монтрё и на «Кулике». В конце концов, она не девственница, и как воспитанной в аристократических кругах иностранке ускользать от его поисков без чьей-то помощи?
– Сомневаюсь, что она вообще монашка, – сказал он. – Подумай, что она без колебаний оставила свои четки и распятие. Возможно, сочла это забавным.
Торн молчал.
– Она использовала когти, пистолеты, шпаги…
– Когти? – переспросил Торн.
Робин едва не почесал заживающие царапины на плече.
– И ранила человека Варци в совершенно немыслимое место.
– Я думал, тебе это дало какое-то удовлетворение.
Робин проглотил кофе, не почувствовав вкуса.
– Она, вероятно, избавилась от того плаща, едва отойдя от фермы, а вскоре и от платья.
– Чтобы расхаживать голышом?
– Вполне вероятно. Нет, но она достаточно легко нашла что-нибудь другое. В конце концов, я же не первый покровитель, которого она использовала и бросила.
– Леди Содуэрт? – спросил Торн. – Невыносимая гарпия с голосом, как у орущего павлина?
– Обязательство есть обязательство.
– Которое, если верить тебе, эта Содуэрт нарушала многими способами.
Робин стукнул по столу.
– Если бы только я знал, что она задумала! Выбросил бы ее из головы.
– В любом случае можешь выбросить ее из головы.
Торн не ожидал, что он согласится на это, поэтому Робин продолжал из чистого упрямства:
– Превосходный совет. Я сегодня устраиваю карточную вечеринку.
– Здесь? – спросил Торн. – Значит, мой дом уже сдается?
– Нет, у себя дома. Пора возвращаться. Я же не беглец.
Торн откинулся на стуле, поджав губы.
– Не думаю, что Варци попытается похитить тебя и пытать с целью узнать, где находится своенравная контессина.
– Хотел бы я, чтобы он попытался.
– Да ты сумасшедший! Но если дело обстоит так, я требую вернуть долг гостеприимства. Хочу присутствовать в момент поимки зверя.
– Идет. Чтобы было наверняка, я оповещу газеты о моем мероприятии. Как? А, да. – Он щелкнул пальцами, и Кокетка заплясала, чтобы получить лакомый кусочек. – Уверен, свет позабавит, что я приобрел такую собачку.
* * *
Петра приближалась к концу второго дня своей поездки в фургоне, умирающая от скуки и охваченная множеством сомнений.
В Милане ей казалось разумным найти отца. Теперь, когда у нее была целая вечность на размышления, в ее голове всплывали все непривлекательные аспекты.
Почему мужчина должен помнить скоротечный роман, случившийся во время безумного венецианского карнавала двадцать два года назад? В памяти ее матери это было уникальное событие, но для того веселого молодого человека порочная контесса ди Бальдино могла быть всего лишь мимолетным развлечением.
Он, вероятно, был очень похож на Робина Бончерча. Был ли он так же потрясен вспышкой страстной любви? Был ли так же обходителен после, стараясь скрыть правду? Когда она думала, каким Робин был после корабля, она видела только доброту, любезность и обязательства. Он охотится за ней из тех же побуждений, вот и все.
Петра прекрасно понимала его позицию, потому что ее воспитывали в таком же духе. Есть женщины, на которых женятся и на которых не женятся, и любой брак должен служить семье, а не личному вкусу.
Она опять думает о Робине! Петра приказала своим мыслям вернуться к лорду Ротгару, как бы ни трудно это было. Если он помнит, даже если он помнит с нежностью, почему должен верить, что она его ребенок? В корешке ее молитвенника было спрятано короткое письмо от ее матери, подтверждающее данный факт, но произведет ли это впечатление на него? Мать говорила ей, что Петра похожа на него, но сходство между молодой женщиной и взрослым мужчиной трудно определить. Может ли она предъявить какое-нибудь безусловное доказательство?
Нет. Ведь мать могла ошибаться. Был ли у матери всего один любовник? Ее лучшей подругой была Тереза Имер, которая никогда не считалась вполне респектабельной.
Могла ли женщина со временем исказить правду, чтобы она соответствовала ее романтическим идеям?
Когда они остановились на ночь в Доркинге, Петра сочла общую спальню невыносимо многолюдной и шумной и после ужина пошла искать место поспокойнее. Это оказалось нелегко, поскольку гостиница «Белая лошадь» была полна приезжих.
Петре нравилось общество, но не всякое. В некоторых случаях она предпочитала одиночество. Если отец откажется от нее, ей придется искать работу. Если повезет, она могла бы найти место компаньонки какой-нибудь дамы, но эта дама может оказаться кем-то вроде леди Содуэрт. Тогда Петру наверняка повесят за убийство.
Она бы выжила в монастыре, но Робин говорил правду. Здесь не было монастырей, и англичане опасались папистов, как они называли католиков. Она читала молитвы про себя и никогда не крестилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78