Защищенность повышал
произвольный, известный только исполнителю и получателю численный параметр
функции, не зная который невозможно было выполнить дешифровку. В случае
коротких текстов, объем которых не превышал нескольких сотен знаков, шифр
был практически неуязвим даже при использовании для его анализа мощных
современных вычислительных средств, широко применяемых в современной
криптологии. Именно таким методом зашифровал Виктор Богданович записку, в
которой указал тайник, где спрятал "Суассон". И только после этого он
перестал вздрагивать ночами от звука подъехавшей к дому машины, при виде
незнакомых посетителей, оказывавшихся чаще всего друзьями его подросших
детей.
Дети были второй слабостью Виктора Богдановича. Он с первых слов
сына, с первых шагов своей дочери замечал в них явные признаки незаурядных
талантов, быть может, даже гениальности. И не стеснялся говорить об этом
своим друзьям и знакомым и, что гораздо хуже, самим детям. Его пышная,
величественная супруга, называвшая мужа не иначе, как "профессор", по мере
сил вторила ему, а он, хоть и неоднократно аттестовал ее в кругу приятелей
как "настоящую анималь", в данном вопросе находил ее по-женски
проницательной и не по-матерински объективной.
...В дверь номера осторожно постучали.
- Войдите! - крикнул я.
Вошел молодой посыльный в серой униформе.
- Мистер Боггарт, вас просят к телефону. Это на первом этаже в холле,
рядом со стойкой портье.
- Хорошо, сейчас приду.
- Благодарю вас. - Посыльный вышел.
Я спустился в холл. Трубка телефона лежала, ожидая меня, портье о
чем-то тихо говорил с горничной у другого конца стойки. Я взял трубку.
- Алло, Джек Боггарт слушает.
Никакого ответа. Мне показалось, что я слышу какие-то шумы,
потрескивания, потом звук, напоминающий скрип дверных петель.
- Алло! - повторил я.
Через несколько секунд в трубке раздались гудки отбоя. Я окинул
взглядом холл, в нем никого не было, кроме меня, портье и горничной.
Сквозь стеклянную дверь я мог видеть несколько такси, ожидающих
пассажиров, редких прохожих, магазин обуви на противоположной стороне
улицы. Я подошел к портье, отпустившему горничную и что-то записывающему в
конторскую книгу.
- Тот, кто хотел говорить со мной, назвал себя? - спросил я.
- Нет, сэр. Это был мужчина, он просто спросил, не остановился ли в
нашем отеле мистер Боггарт, и разговор прервался, а через полчаса он
позвонил снова и попросил позвать вас.
- Благодарю. Очевидно, неполадки на линии.
Я тотчас разгадал несложный трюк моих противников. Не сумев
перехватить меня в поезде, они связались со своей агентурой в Тронхейме.
Те, узнав под каким именем я значусь в моих нынешних документах, обзвонили
несколько отелей и выяснили, где именно я остановился. Потом позвонили
снова, попросили позвать меня к телефону, и пока я кричал в трубку: "Алло,
алло!", кто-то рассматривал меня сквозь стеклянную дверь и окно холла в
подзорную трубу или бинокль, а может фотографировал телеобъективом, сидя в
припаркованной поблизости машине или из окна дома напротив. Теперь их люди
знают, как я выгляжу, и игра в пятнашки будет продолжаться. Самое
скверное, однако, во всем этом было то, что каким-то непонятным образом
они снова четко определили очередной пункт моего маршрута. Случайный поиск
места, где я вышел из поезда после гибели парочки гомосексуалистов, при
самой разветвленной сети не дал бы такого быстрого результата.
Ложась спать, я тщательно запер окна и забаррикадировал дверь.
8
Погоня, погоня, погоня
В горячей крови!
Песня из к/ф "Неуловимые мстители"
"Тойота" темно-красного цвета "коррида", которую я выбрал в фирме
проката автомобилей, была не первой молодости, но в полном порядке.
Двигатель работал, как часы, тормоза хватали намертво, что немаловажно при
езде по горным дорогам. Я попросил полностью залить бак и положить еще
канистру с бензином в багажник, так как не хотел останавливаться на
пустынных заправочных станциях. Быть привязанным, как пуповиной, шлангом
бензонасоса к емкости, содержащей несколько тысяч литров готовой вспыхнуть
от малейшей искры жидкости, в то время, когда каждая подъезжающая машина
может быть битком набита вооруженными до зубов гангстерами, мне не
улыбалось.
До Будё, куда я направлялся, предстояло преодолеть почти шестьсот
километров по отличному, хотя и довольно извилистому шоссе международного
класса. Я выехал в полдень и надеялся, что не слишком торопясь, доеду до
места к вечеру. Впрочем, в это время года на севере Норвегии стоят белые
ночи и в сумерки можно ехать, не включая фар. Первые сто километров после
Тронхейма я втягивал голову в плечи, как только замечал в зеркале
какую-нибудь догонявшую меня машину, но потом понемногу успокоился. Вряд
ли они рискнут напасть на меня, пока солнце так ярко освещает дорогу,
когда то и дело по шоссе группами и в одиночку проносятся "тойоты",
"вольво" и "мерседесы", а через каждые пять-шесть десятков километров
встречаются посты дорожно-патрульной службы, где успокоительно (для
дисциплинированных водителей, к которым я причислял и себя) маячат
полицейские в белых ремнях и перчатках с раструбами.
Преследователей я заметил, выезжая из Стейхьера. Как ни странно,
увидев их, я окончательно успокоился, как будто их-то мне и не хватало для
полного душевного равновесия. Это был белый "мерседес", который следовал
за мной метрах в трехстах. Судя по тому, как точно он повторял все мои
маневры, ускорения и торможения, в их намерения не входило немедленно
напасть на меня. Возможно, они выжидали подходящего момента или искали
удобное место, а может только хотели проследить, куда я направляюсь.
На почти прямом участке шоссе, проходящем примерно сорок километров
вдоль живописного озера Сносватн, я попытался, увеличив скорость,
оторваться от погони. Двигатель "тойоты" работал по-прежнему бесшумно,
только изменился тон шуршания колес по бетонному покрытию. Однако, у
"мерседеса" тоже был мощный двигатель, и несмотря на то, что я довел
стрелку спидометра до отметки "170", они держались за мной на той же
дистанции. Едущий в противоположную сторону водитель сделал мне понятный
всем международный жест, означавший: "Впереди полицейский пост". Но я
продолжал мчаться с прежней скоростью и только перед самым поворотом
налево сбросил газ и с невинным видом проехал мимо полицейских на
дозволенных здесь восьмидесяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
произвольный, известный только исполнителю и получателю численный параметр
функции, не зная который невозможно было выполнить дешифровку. В случае
коротких текстов, объем которых не превышал нескольких сотен знаков, шифр
был практически неуязвим даже при использовании для его анализа мощных
современных вычислительных средств, широко применяемых в современной
криптологии. Именно таким методом зашифровал Виктор Богданович записку, в
которой указал тайник, где спрятал "Суассон". И только после этого он
перестал вздрагивать ночами от звука подъехавшей к дому машины, при виде
незнакомых посетителей, оказывавшихся чаще всего друзьями его подросших
детей.
Дети были второй слабостью Виктора Богдановича. Он с первых слов
сына, с первых шагов своей дочери замечал в них явные признаки незаурядных
талантов, быть может, даже гениальности. И не стеснялся говорить об этом
своим друзьям и знакомым и, что гораздо хуже, самим детям. Его пышная,
величественная супруга, называвшая мужа не иначе, как "профессор", по мере
сил вторила ему, а он, хоть и неоднократно аттестовал ее в кругу приятелей
как "настоящую анималь", в данном вопросе находил ее по-женски
проницательной и не по-матерински объективной.
...В дверь номера осторожно постучали.
- Войдите! - крикнул я.
Вошел молодой посыльный в серой униформе.
- Мистер Боггарт, вас просят к телефону. Это на первом этаже в холле,
рядом со стойкой портье.
- Хорошо, сейчас приду.
- Благодарю вас. - Посыльный вышел.
Я спустился в холл. Трубка телефона лежала, ожидая меня, портье о
чем-то тихо говорил с горничной у другого конца стойки. Я взял трубку.
- Алло, Джек Боггарт слушает.
Никакого ответа. Мне показалось, что я слышу какие-то шумы,
потрескивания, потом звук, напоминающий скрип дверных петель.
- Алло! - повторил я.
Через несколько секунд в трубке раздались гудки отбоя. Я окинул
взглядом холл, в нем никого не было, кроме меня, портье и горничной.
Сквозь стеклянную дверь я мог видеть несколько такси, ожидающих
пассажиров, редких прохожих, магазин обуви на противоположной стороне
улицы. Я подошел к портье, отпустившему горничную и что-то записывающему в
конторскую книгу.
- Тот, кто хотел говорить со мной, назвал себя? - спросил я.
- Нет, сэр. Это был мужчина, он просто спросил, не остановился ли в
нашем отеле мистер Боггарт, и разговор прервался, а через полчаса он
позвонил снова и попросил позвать вас.
- Благодарю. Очевидно, неполадки на линии.
Я тотчас разгадал несложный трюк моих противников. Не сумев
перехватить меня в поезде, они связались со своей агентурой в Тронхейме.
Те, узнав под каким именем я значусь в моих нынешних документах, обзвонили
несколько отелей и выяснили, где именно я остановился. Потом позвонили
снова, попросили позвать меня к телефону, и пока я кричал в трубку: "Алло,
алло!", кто-то рассматривал меня сквозь стеклянную дверь и окно холла в
подзорную трубу или бинокль, а может фотографировал телеобъективом, сидя в
припаркованной поблизости машине или из окна дома напротив. Теперь их люди
знают, как я выгляжу, и игра в пятнашки будет продолжаться. Самое
скверное, однако, во всем этом было то, что каким-то непонятным образом
они снова четко определили очередной пункт моего маршрута. Случайный поиск
места, где я вышел из поезда после гибели парочки гомосексуалистов, при
самой разветвленной сети не дал бы такого быстрого результата.
Ложась спать, я тщательно запер окна и забаррикадировал дверь.
8
Погоня, погоня, погоня
В горячей крови!
Песня из к/ф "Неуловимые мстители"
"Тойота" темно-красного цвета "коррида", которую я выбрал в фирме
проката автомобилей, была не первой молодости, но в полном порядке.
Двигатель работал, как часы, тормоза хватали намертво, что немаловажно при
езде по горным дорогам. Я попросил полностью залить бак и положить еще
канистру с бензином в багажник, так как не хотел останавливаться на
пустынных заправочных станциях. Быть привязанным, как пуповиной, шлангом
бензонасоса к емкости, содержащей несколько тысяч литров готовой вспыхнуть
от малейшей искры жидкости, в то время, когда каждая подъезжающая машина
может быть битком набита вооруженными до зубов гангстерами, мне не
улыбалось.
До Будё, куда я направлялся, предстояло преодолеть почти шестьсот
километров по отличному, хотя и довольно извилистому шоссе международного
класса. Я выехал в полдень и надеялся, что не слишком торопясь, доеду до
места к вечеру. Впрочем, в это время года на севере Норвегии стоят белые
ночи и в сумерки можно ехать, не включая фар. Первые сто километров после
Тронхейма я втягивал голову в плечи, как только замечал в зеркале
какую-нибудь догонявшую меня машину, но потом понемногу успокоился. Вряд
ли они рискнут напасть на меня, пока солнце так ярко освещает дорогу,
когда то и дело по шоссе группами и в одиночку проносятся "тойоты",
"вольво" и "мерседесы", а через каждые пять-шесть десятков километров
встречаются посты дорожно-патрульной службы, где успокоительно (для
дисциплинированных водителей, к которым я причислял и себя) маячат
полицейские в белых ремнях и перчатках с раструбами.
Преследователей я заметил, выезжая из Стейхьера. Как ни странно,
увидев их, я окончательно успокоился, как будто их-то мне и не хватало для
полного душевного равновесия. Это был белый "мерседес", который следовал
за мной метрах в трехстах. Судя по тому, как точно он повторял все мои
маневры, ускорения и торможения, в их намерения не входило немедленно
напасть на меня. Возможно, они выжидали подходящего момента или искали
удобное место, а может только хотели проследить, куда я направляюсь.
На почти прямом участке шоссе, проходящем примерно сорок километров
вдоль живописного озера Сносватн, я попытался, увеличив скорость,
оторваться от погони. Двигатель "тойоты" работал по-прежнему бесшумно,
только изменился тон шуршания колес по бетонному покрытию. Однако, у
"мерседеса" тоже был мощный двигатель, и несмотря на то, что я довел
стрелку спидометра до отметки "170", они держались за мной на той же
дистанции. Едущий в противоположную сторону водитель сделал мне понятный
всем международный жест, означавший: "Впереди полицейский пост". Но я
продолжал мчаться с прежней скоростью и только перед самым поворотом
налево сбросил газ и с невинным видом проехал мимо полицейских на
дозволенных здесь восьмидесяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74