Хм, если хорошенько подумать, ты всегда умела хорошо справляться со сложными ситуациями.
– Да… наверное, потому, что, впервые появившись в Брендон-Хаусе, я боялась, что, если поссорюсь с кем-то, твой отец меня вышвырнет. Нет-нет, теперь я знаю, что ошибалась, но тогда была очень маленькой и напуганной. Представляешь, что это такое – не знать, кто ты, и ничего не помнить!
Она пожала плечами.
– Полагаю, манера вести и держать себя закладывается в раннем детстве и потом остается на всю жизнь.
– Я этого не знал, – медленно выговорил Грейсон. – Помню, когда отец впервые привез тебя домой, его трясло от ярости. Готов был убить того, кто так жестоко издевался над ребенком. А как он боялся, что ты не выживешь! Помню, доктор Помфри и мои родители часами сидели у твоей постели, когда ты металась в жару. Отец то сыпал проклятиями, то молился. Он буквально слетел вниз по лестнице сообщить, что опасность миновала. И никто не мог разыскать твоих родственников. Зато мои были рядом и любили тебя как свою дочь. Никогда в этом не сомневайся. Никогда этого не забывай.
Розалинда, ощутив, как слезы жгут глаза, сглотнула колючий комок.
– Не забуду. Спасибо за то, что сказал мне, Грейсон. Но в любом случае сейчас не это главное. Думаю, что я сумела без особых потерь заставить ее излить желчь и в каком-то смысле облегчить душу. И я многое усвоила от общения с этой женщиной.
– Все считают тебя чем-то вроде тайны, а твое появление у нас – весьма романтичным, хотя на самом деле все было просто ужасно, потому что ты могла умереть. И никто не смеет сказать, что ты ничтожество. А если кому-то придет в голову нечто подобное, все, что от тебя требуется, – это спеть, и презрение немедленно сменится восхищением.
– Я предложила спеть для Миранды, но та отказалась.
– Я не шугил, – рассмеялся Грейсон. – Твой голос – настоящее волшебство.
– Ты с самого детства это твердишь, – усмехнулась она. Грейсон широко улыбнулся, показывая прекрасные белые зубы – наследие Шербруков. – Как Лорелея сегодня?
К ее удивлению, он просто пожал, плечами и, вынув из жилетного кармана часы, взглянул на циферблат.
– Полагаю, с ней все в порядке. Я еду на литературный утренник. Увидимся вечером на балу у Брэнсонов.
И он исчез, прежде чем она успела заметить, что в сердечных делах ее названый брат – полный олух. И что такого сделала бедняжка Лорелея?
Глава 23
Вечером, на балу у Брэнсонов, Николас встретил Розалинду мрачным взглядом, но все же закружил в романтическом вальсе. Вглядевшись в лицо жениха, она покачала головой и взяла бокал с пуншем у проходившего мимо лакея. Сделала несколько глотков и только потом сообразила, в чем дело.
– Вижу, ты каким-то образом узнал о сегодняшнем визите твоей мачехи. Но не волнуйся, Николас, я вполне справилась сама. Ты действительно едва не поломал Ричарду ребра? И тебе удалось так высоко поднять ногу? Пожалуйста, Николас, пожалуйста, научи меня, как это делается!
– К прискорбию, тебе это не удастся из-за нижних юбок.
– Я могу надеть штаны. Научи меня, Николас; возможно, во время свадебного путешествия.
Он представил Розалинду в своих брюках и ухмыльнулся.
– Посмотрим. И ты должна была сказать мне, что у нее хватило наглости оскорбить тебя.
Розалинда пожала плечами:
– Ее поведение не слишком меня тронуло. Хотя, нужно признаться, после ее ухода мне пришлось открыть все окна гостиной, чтобы не задохнуться в ядовитых парах.
– Она пыталась предостеречь тебя от брака со мной, верно?
– Именно пыталась.
Он рассмеялся, дивясь ее доброжелательности. Она почти никогда не дает волю своему нраву. Веселая, спокойная, дружелюбная… будет ли она смеяться, когда он уложит ее в постель?
Николас взял у нее бокал, допил пунш и покачал головой:
– Два бокала этого зелья – и ты запрыгнешь на стол и начнешь танцевать, от чего у меня окончательно пойдет кругом голова.
Розалинда подвинулась ближе и прошептала ему на ухо:
– А если я буду двигаться медленно и снимать по очереди каждый предмет одежды?
Он вдруг ясно представил ее извивающейся на чудесном столике красного дерева в дальнем углу зала.
– Я думаю обо всех твоих дурацких нижних юбках, шелковых чулках, и не забудь корсет и сорочку. Ты ни за что не сумеешь снять их сама.
Николас нежно прижал палец к ее губам.
– Прошу, побудь хоть немного серьезной и выслушай меня. Моя мачеха – редкостная стерва. Она сеет распри и вражду, и при этом считает себя оскорбленной стороной. Не хочу, чтобы ты с ней встречалась.
– Но откуда ты знаешь о ней все это? – нахмурилась Розалинда. – Ты не видел ее больше двадцати лет.
– Она ненавидела меня, пятилетнего мальчика, желала мне смерти, но поскольку этого не случилось, постаралась от меня избавиться. Не думаю, что она изменилась с тех пор. Достаточно взглянуть на ее сыновей, чтобы это понять. Кроме того, у меня превосходный поверенный. Я просил его дать мне полные отчеты о жизни моих родственников. И он оказался прав, не так ли?
Она схватила с подноса еще бокал с пуншем.
– Знаешь, думаю, она намеревалась убедить меня, что ее драгоценные сыночки не имеют никакого отношения к похищению Лорелеи и, следовательно, не представляют угрозы для меня. Скорее всего, она еще и боится, что ты убьешь Ричарда и Ланселота, и всеми силами старается их защитить. Но у нее нет ни ума, ни характера, чтобы вести себя осмотрительно и дипломатично. Не то, что у тебя. Хотя есть моменты, когда ты становишься смертельно опасным.
– На этот раз я не убил Ричарда только потому, что он не сумел даже похитить кого следует. Но если он или Ланселот хотя бы пальцем тебя тронут, я прикончу обоих.
– Ты им так и сказал?
– О да. Никаких недомолвок, когда имеешь дело со злодеями, особенно молодыми, потому что у них вечно не хватает мозгов.
Он настороженно уставился на поднесенный к ее губам бокал.
– Я, кажется, женюсь на пьянице? Розалинда восторженно хихикнула:
– Может, когда ты просветишь меня в более утонченных, хоть и греховных, наслаждениях, я отрекусь от вкусного зелья, которое кружит голову и развязывает язык? И тогда, милорд, оно мне вовсе не понадобится?
Он взял у нее бокал и поставил на стол. Танцевать ему не хотелось. Хотелось перекинуть ее через плечо и сбежать по каменной лестнице, ведущей в темный сад.
– Играют вальс. Пойдем, – прошептал он вместо этого.
Розалинда снова улыбнулась:
– Сегодня утром в «Газетт» я прочитала, что скоро выхожу за тебя замуж.
– Да, ты надежно попалась в мои сети! Судя по тону, он был ужасно доволен собой. Позже, когда она танцевала с дядей Райдером, тот сказал:
– Дорогая, Уилликом рассказал о сегодняшнем визите леди Маунтджой. Кроме того, он утверждает, что ты прекрасно справилась со старой клячей.
– Так и думала, что он подслушивал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Да… наверное, потому, что, впервые появившись в Брендон-Хаусе, я боялась, что, если поссорюсь с кем-то, твой отец меня вышвырнет. Нет-нет, теперь я знаю, что ошибалась, но тогда была очень маленькой и напуганной. Представляешь, что это такое – не знать, кто ты, и ничего не помнить!
Она пожала плечами.
– Полагаю, манера вести и держать себя закладывается в раннем детстве и потом остается на всю жизнь.
– Я этого не знал, – медленно выговорил Грейсон. – Помню, когда отец впервые привез тебя домой, его трясло от ярости. Готов был убить того, кто так жестоко издевался над ребенком. А как он боялся, что ты не выживешь! Помню, доктор Помфри и мои родители часами сидели у твоей постели, когда ты металась в жару. Отец то сыпал проклятиями, то молился. Он буквально слетел вниз по лестнице сообщить, что опасность миновала. И никто не мог разыскать твоих родственников. Зато мои были рядом и любили тебя как свою дочь. Никогда в этом не сомневайся. Никогда этого не забывай.
Розалинда, ощутив, как слезы жгут глаза, сглотнула колючий комок.
– Не забуду. Спасибо за то, что сказал мне, Грейсон. Но в любом случае сейчас не это главное. Думаю, что я сумела без особых потерь заставить ее излить желчь и в каком-то смысле облегчить душу. И я многое усвоила от общения с этой женщиной.
– Все считают тебя чем-то вроде тайны, а твое появление у нас – весьма романтичным, хотя на самом деле все было просто ужасно, потому что ты могла умереть. И никто не смеет сказать, что ты ничтожество. А если кому-то придет в голову нечто подобное, все, что от тебя требуется, – это спеть, и презрение немедленно сменится восхищением.
– Я предложила спеть для Миранды, но та отказалась.
– Я не шугил, – рассмеялся Грейсон. – Твой голос – настоящее волшебство.
– Ты с самого детства это твердишь, – усмехнулась она. Грейсон широко улыбнулся, показывая прекрасные белые зубы – наследие Шербруков. – Как Лорелея сегодня?
К ее удивлению, он просто пожал, плечами и, вынув из жилетного кармана часы, взглянул на циферблат.
– Полагаю, с ней все в порядке. Я еду на литературный утренник. Увидимся вечером на балу у Брэнсонов.
И он исчез, прежде чем она успела заметить, что в сердечных делах ее названый брат – полный олух. И что такого сделала бедняжка Лорелея?
Глава 23
Вечером, на балу у Брэнсонов, Николас встретил Розалинду мрачным взглядом, но все же закружил в романтическом вальсе. Вглядевшись в лицо жениха, она покачала головой и взяла бокал с пуншем у проходившего мимо лакея. Сделала несколько глотков и только потом сообразила, в чем дело.
– Вижу, ты каким-то образом узнал о сегодняшнем визите твоей мачехи. Но не волнуйся, Николас, я вполне справилась сама. Ты действительно едва не поломал Ричарду ребра? И тебе удалось так высоко поднять ногу? Пожалуйста, Николас, пожалуйста, научи меня, как это делается!
– К прискорбию, тебе это не удастся из-за нижних юбок.
– Я могу надеть штаны. Научи меня, Николас; возможно, во время свадебного путешествия.
Он представил Розалинду в своих брюках и ухмыльнулся.
– Посмотрим. И ты должна была сказать мне, что у нее хватило наглости оскорбить тебя.
Розалинда пожала плечами:
– Ее поведение не слишком меня тронуло. Хотя, нужно признаться, после ее ухода мне пришлось открыть все окна гостиной, чтобы не задохнуться в ядовитых парах.
– Она пыталась предостеречь тебя от брака со мной, верно?
– Именно пыталась.
Он рассмеялся, дивясь ее доброжелательности. Она почти никогда не дает волю своему нраву. Веселая, спокойная, дружелюбная… будет ли она смеяться, когда он уложит ее в постель?
Николас взял у нее бокал, допил пунш и покачал головой:
– Два бокала этого зелья – и ты запрыгнешь на стол и начнешь танцевать, от чего у меня окончательно пойдет кругом голова.
Розалинда подвинулась ближе и прошептала ему на ухо:
– А если я буду двигаться медленно и снимать по очереди каждый предмет одежды?
Он вдруг ясно представил ее извивающейся на чудесном столике красного дерева в дальнем углу зала.
– Я думаю обо всех твоих дурацких нижних юбках, шелковых чулках, и не забудь корсет и сорочку. Ты ни за что не сумеешь снять их сама.
Николас нежно прижал палец к ее губам.
– Прошу, побудь хоть немного серьезной и выслушай меня. Моя мачеха – редкостная стерва. Она сеет распри и вражду, и при этом считает себя оскорбленной стороной. Не хочу, чтобы ты с ней встречалась.
– Но откуда ты знаешь о ней все это? – нахмурилась Розалинда. – Ты не видел ее больше двадцати лет.
– Она ненавидела меня, пятилетнего мальчика, желала мне смерти, но поскольку этого не случилось, постаралась от меня избавиться. Не думаю, что она изменилась с тех пор. Достаточно взглянуть на ее сыновей, чтобы это понять. Кроме того, у меня превосходный поверенный. Я просил его дать мне полные отчеты о жизни моих родственников. И он оказался прав, не так ли?
Она схватила с подноса еще бокал с пуншем.
– Знаешь, думаю, она намеревалась убедить меня, что ее драгоценные сыночки не имеют никакого отношения к похищению Лорелеи и, следовательно, не представляют угрозы для меня. Скорее всего, она еще и боится, что ты убьешь Ричарда и Ланселота, и всеми силами старается их защитить. Но у нее нет ни ума, ни характера, чтобы вести себя осмотрительно и дипломатично. Не то, что у тебя. Хотя есть моменты, когда ты становишься смертельно опасным.
– На этот раз я не убил Ричарда только потому, что он не сумел даже похитить кого следует. Но если он или Ланселот хотя бы пальцем тебя тронут, я прикончу обоих.
– Ты им так и сказал?
– О да. Никаких недомолвок, когда имеешь дело со злодеями, особенно молодыми, потому что у них вечно не хватает мозгов.
Он настороженно уставился на поднесенный к ее губам бокал.
– Я, кажется, женюсь на пьянице? Розалинда восторженно хихикнула:
– Может, когда ты просветишь меня в более утонченных, хоть и греховных, наслаждениях, я отрекусь от вкусного зелья, которое кружит голову и развязывает язык? И тогда, милорд, оно мне вовсе не понадобится?
Он взял у нее бокал и поставил на стол. Танцевать ему не хотелось. Хотелось перекинуть ее через плечо и сбежать по каменной лестнице, ведущей в темный сад.
– Играют вальс. Пойдем, – прошептал он вместо этого.
Розалинда снова улыбнулась:
– Сегодня утром в «Газетт» я прочитала, что скоро выхожу за тебя замуж.
– Да, ты надежно попалась в мои сети! Судя по тону, он был ужасно доволен собой. Позже, когда она танцевала с дядей Райдером, тот сказал:
– Дорогая, Уилликом рассказал о сегодняшнем визите леди Маунтджой. Кроме того, он утверждает, что ты прекрасно справилась со старой клячей.
– Так и думала, что он подслушивал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77