Но вы здесь, и это доказывает мою правоту. – Сложив ладони рупором, он громко крикнул: – Слышишь меня, Таранис? Я оказался прав. Я даритель мира…
– …и разрушения, – докончил Николас. – Это ты сказал ей.
– Да, и она, и я дарители мира и разрушения.
– Ты говоришь с нами по-английски или просто передаешь мысли?
– Я говорю на безупречном английском.
– Но почему на современном? – удивилась Розалинда.
– Даже безмозглый зверь вроде тайбера старается не отставать от жизни, и хоть плохо говорит, его грамматика безупречна, что весьма странно, поскольку мозгов у него не больше, чем у овоща. Вы уже знакомы с Бифростом, которого прозвали ученым. Он извелся от сердечных мук, когда его подруга погибла в лунную бурю. В Пейле все продолжается очень долго, в том числе и нежные чувства.
– Но где Пейл? – спросил Николас. Саримунд вгляделся в его лицо:
– Пейл и близок, и далек. Но он так же реален, как вечная мечта. Разве я не реален? Разве не стою перед вами? Разве вы не видите меня? Разве я не говорю с вами?
– А вдруг ты такой же призрак, как капитан Джаред? – возразил Николас.
– Он спрашивает не из пустого любопытства, – пояснила Розалинда, легонько касаясь его руки, руки из плоти и крови. Да, призраком его не назовешь!
– Послушай, мы пришли по твоему зову. Ты затеял это почти триста лет назад, когда убедил капитана Джареда, что тот в долгу у маленькой девочки, верно?
– Да.
– И ты действительно наслал шторм, чтобы уничтожить корабль капитана, или это была всего лишь иллюзия?
Саримунд поперхнулся, и его золотистые волосы встали дыбом.
– В малышке не было ни капли злости. Она не стала бы задавать чародею дерзких вопросов, не то, что взрослая женщина. Я более могуч, чем ты воображаешь. Могу превратить в хаос небо и землю…
– Да-да, – перебила она. – И ты написал «Правила Пейла» и молился, чтобы я их нашла, чтобы твой план пришел в действие.
– Но я не молился. Чародей колдует и ждет, чтобы это колдовство осуществилось. Наблюдает и ведет по нужному пути. Конечно, ты нашла книгу.
– Да, полагаю, ты все сделал правильно, хотя немного опоздал. И, наконец, разъединил последние страницы, но последняя так и осталась пустой. Я только недавно поняла, что там ты написал имя принца Игана.
Ты хотел, чтобы маленькая девочка пришла в Пейл, но этого не случилось, потому что тогда ее время еще не настало. До ее появления прошло почти триста лет, и она успела стать женщиной.
– Знаю, – вздохнул Саримунд. – Я из себя выходил, видя, как ошибся в вычислениях.
– Но зачем она вообще тебе понадобилась? – спросил Николас.
– Когда я покинул Пейл, гадая, действительно ли Эпона родила мне сына, Таранис посетил меня во сне и передал, что Эпона убьет нашего сына, принца Игана, из страха перед своим будущим. Таранис сказал, что я должен остановить ее, иначе Пейл будет, ввергнут в ужасный хаос, и вряд ли можно будет что-то исправить. Он сказал также, что никто: ни чародей, ни ведьма, ни житель Пейла – не сумеет мне помочь и что я должен положиться на людей. Я спросил его, чем именно мне помогут люди. Он выдул язык пламени, и, клянусь, я ощутил жар. Кроме того, он добавил, что я одновременно и чародей, и человек, не так ли?
Я проснулся и понял, что он был прав. И тогда стал искать земных чародеев, таких же могучих, как я сам. Я нашел два разных рода чародеев, родословные которых уходили в прошлое и пересекались во времена Крестовых походов. Один род носил имя Вейлов. В мои времена главой его был Джаред Вейл, капитан корабля, невероятно храбрый и сильный. Живя в мире людей, он и не подозревал, что наделен магическими способностями. Второй была ты, Изабелла, не менее сильная и могущественная. Я знал, что вдвоем вы будете непобедимы.
– Но почему ты считал, что у маленькой девочки больше шансов спасти принца Игана, чем у взрослой женщины? – выпалила Розалинда.
– В этой девочке было столько света, что зло не могло ее коснуться. Она все видела ясно. Ее нельзя было обмануть магией или коварством. Но сейчас? Так же ярок твой свет? Так же ясны глаза? Все та же маленькая девочка кроется в душе? Посмотрим…
– Что значит «посмотрим»? – рассердился Николас. – Хочешь сказать, что не знаешь сам?
– Настоящее есть настоящее, хотя здесь оно может проникнуть в будущее или прокрасться в прошлое. Поэтому я не знаю, что будет дальше.
Николас, казалось, был готов ударить Саримунда.
– Но когда девочка так и не появилась, Эпона все-таки не убила твоего сына. Почему?
– Я сумел остановить ее руку до тех пор, пока не появится Изабелла. Пока не придет в Пейл и не спасет его.
– Ты остановил время? – медленно спросил Николас.
– Это грубые слова, но ты прав. Иган остался маленьким мальчиком. Когда ты спасешь его, Изабелла, он станет мужчиной, великим правителем и чародеем.
– Да, но беда в том, что я не знаю, кем была эта маленькая девочка, как может помочь ее сила, и… – начала Розалинда, но тут же осеклась и перевела взгляд с Саримунда на Николаса и обратно. Саримунд кивнул. Она тихо ахнула и улыбнулась. – Я Изабелла Контадини. Родилась в Италии в тысяча восемьсот семнадцатом году, в герцогстве Сан-Саваро.
– То же имя, что и во времена капитана Джареда, – добавил Саримунд и поцеловал ее в лоб.
Глава 48
– Да, – сказал он, – твое рождение отметили пышными празднествами, Изабелла. У тебя уже был старший брат, наследник герцогского титула.
– Герцогского титула? – удивленно повторил Николас.
– О Боже, – хихикнула Розалинда, – боюсь, что совершила мезальянс, выйдя за тебя!
– Расскажи ему, кто ты, дорогая, – попросил Саримунд.
– Мои родители – герцог Гейбриел и герцогиня Элизабет Контадини. Мать – англичанка, дочь герцога Ротбриджа, вышла за отца в семнадцать лет. Мой отец посетил Лондон. Увидел ее на верховой прогулке в Гайд-парке и влюбился. Два месяца спустя они поженились. Я любила слушать эту историю и почти каждую ночь просила мать снова и снова рассказывать ее.
Она вдруг запнулась. Лицо исказилось гримасой боли.
– Мама, – повторила она, вдруг вспомнив, как мать обнимала маленькую дочку, как от нее пахло фиалками.
Мама… Сколько раз за эти годы она гадала, есть ли у нее мать, жива ли она, думает ли о ней. Гадала и плакала, терзаясь в разлуке.
– Мои родители живы? – спросила она, боясь ответа.
Саримунд кивнул:
– Да. Оба в добром здравии.
– А брат?
– И Рафаэлло тоже.
Ей хотелось кричать от радости.
– Мой дед умер, когда отец был в Англии, – медленно произнесла Розалинда. – После своего возвращения он стал герцогом Сан-Саваро. Подумать только, Николас, я все вспомнила! У меня есть родители! Они меня любят!
Она принялась приплясывать от возбуждения. Николас схватил ее, прижал к себе, поцеловал в губы.
– Но где находится Сан-Саваро? – спросил он. Розалинда улыбнулась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– …и разрушения, – докончил Николас. – Это ты сказал ей.
– Да, и она, и я дарители мира и разрушения.
– Ты говоришь с нами по-английски или просто передаешь мысли?
– Я говорю на безупречном английском.
– Но почему на современном? – удивилась Розалинда.
– Даже безмозглый зверь вроде тайбера старается не отставать от жизни, и хоть плохо говорит, его грамматика безупречна, что весьма странно, поскольку мозгов у него не больше, чем у овоща. Вы уже знакомы с Бифростом, которого прозвали ученым. Он извелся от сердечных мук, когда его подруга погибла в лунную бурю. В Пейле все продолжается очень долго, в том числе и нежные чувства.
– Но где Пейл? – спросил Николас. Саримунд вгляделся в его лицо:
– Пейл и близок, и далек. Но он так же реален, как вечная мечта. Разве я не реален? Разве не стою перед вами? Разве вы не видите меня? Разве я не говорю с вами?
– А вдруг ты такой же призрак, как капитан Джаред? – возразил Николас.
– Он спрашивает не из пустого любопытства, – пояснила Розалинда, легонько касаясь его руки, руки из плоти и крови. Да, призраком его не назовешь!
– Послушай, мы пришли по твоему зову. Ты затеял это почти триста лет назад, когда убедил капитана Джареда, что тот в долгу у маленькой девочки, верно?
– Да.
– И ты действительно наслал шторм, чтобы уничтожить корабль капитана, или это была всего лишь иллюзия?
Саримунд поперхнулся, и его золотистые волосы встали дыбом.
– В малышке не было ни капли злости. Она не стала бы задавать чародею дерзких вопросов, не то, что взрослая женщина. Я более могуч, чем ты воображаешь. Могу превратить в хаос небо и землю…
– Да-да, – перебила она. – И ты написал «Правила Пейла» и молился, чтобы я их нашла, чтобы твой план пришел в действие.
– Но я не молился. Чародей колдует и ждет, чтобы это колдовство осуществилось. Наблюдает и ведет по нужному пути. Конечно, ты нашла книгу.
– Да, полагаю, ты все сделал правильно, хотя немного опоздал. И, наконец, разъединил последние страницы, но последняя так и осталась пустой. Я только недавно поняла, что там ты написал имя принца Игана.
Ты хотел, чтобы маленькая девочка пришла в Пейл, но этого не случилось, потому что тогда ее время еще не настало. До ее появления прошло почти триста лет, и она успела стать женщиной.
– Знаю, – вздохнул Саримунд. – Я из себя выходил, видя, как ошибся в вычислениях.
– Но зачем она вообще тебе понадобилась? – спросил Николас.
– Когда я покинул Пейл, гадая, действительно ли Эпона родила мне сына, Таранис посетил меня во сне и передал, что Эпона убьет нашего сына, принца Игана, из страха перед своим будущим. Таранис сказал, что я должен остановить ее, иначе Пейл будет, ввергнут в ужасный хаос, и вряд ли можно будет что-то исправить. Он сказал также, что никто: ни чародей, ни ведьма, ни житель Пейла – не сумеет мне помочь и что я должен положиться на людей. Я спросил его, чем именно мне помогут люди. Он выдул язык пламени, и, клянусь, я ощутил жар. Кроме того, он добавил, что я одновременно и чародей, и человек, не так ли?
Я проснулся и понял, что он был прав. И тогда стал искать земных чародеев, таких же могучих, как я сам. Я нашел два разных рода чародеев, родословные которых уходили в прошлое и пересекались во времена Крестовых походов. Один род носил имя Вейлов. В мои времена главой его был Джаред Вейл, капитан корабля, невероятно храбрый и сильный. Живя в мире людей, он и не подозревал, что наделен магическими способностями. Второй была ты, Изабелла, не менее сильная и могущественная. Я знал, что вдвоем вы будете непобедимы.
– Но почему ты считал, что у маленькой девочки больше шансов спасти принца Игана, чем у взрослой женщины? – выпалила Розалинда.
– В этой девочке было столько света, что зло не могло ее коснуться. Она все видела ясно. Ее нельзя было обмануть магией или коварством. Но сейчас? Так же ярок твой свет? Так же ясны глаза? Все та же маленькая девочка кроется в душе? Посмотрим…
– Что значит «посмотрим»? – рассердился Николас. – Хочешь сказать, что не знаешь сам?
– Настоящее есть настоящее, хотя здесь оно может проникнуть в будущее или прокрасться в прошлое. Поэтому я не знаю, что будет дальше.
Николас, казалось, был готов ударить Саримунда.
– Но когда девочка так и не появилась, Эпона все-таки не убила твоего сына. Почему?
– Я сумел остановить ее руку до тех пор, пока не появится Изабелла. Пока не придет в Пейл и не спасет его.
– Ты остановил время? – медленно спросил Николас.
– Это грубые слова, но ты прав. Иган остался маленьким мальчиком. Когда ты спасешь его, Изабелла, он станет мужчиной, великим правителем и чародеем.
– Да, но беда в том, что я не знаю, кем была эта маленькая девочка, как может помочь ее сила, и… – начала Розалинда, но тут же осеклась и перевела взгляд с Саримунда на Николаса и обратно. Саримунд кивнул. Она тихо ахнула и улыбнулась. – Я Изабелла Контадини. Родилась в Италии в тысяча восемьсот семнадцатом году, в герцогстве Сан-Саваро.
– То же имя, что и во времена капитана Джареда, – добавил Саримунд и поцеловал ее в лоб.
Глава 48
– Да, – сказал он, – твое рождение отметили пышными празднествами, Изабелла. У тебя уже был старший брат, наследник герцогского титула.
– Герцогского титула? – удивленно повторил Николас.
– О Боже, – хихикнула Розалинда, – боюсь, что совершила мезальянс, выйдя за тебя!
– Расскажи ему, кто ты, дорогая, – попросил Саримунд.
– Мои родители – герцог Гейбриел и герцогиня Элизабет Контадини. Мать – англичанка, дочь герцога Ротбриджа, вышла за отца в семнадцать лет. Мой отец посетил Лондон. Увидел ее на верховой прогулке в Гайд-парке и влюбился. Два месяца спустя они поженились. Я любила слушать эту историю и почти каждую ночь просила мать снова и снова рассказывать ее.
Она вдруг запнулась. Лицо исказилось гримасой боли.
– Мама, – повторила она, вдруг вспомнив, как мать обнимала маленькую дочку, как от нее пахло фиалками.
Мама… Сколько раз за эти годы она гадала, есть ли у нее мать, жива ли она, думает ли о ней. Гадала и плакала, терзаясь в разлуке.
– Мои родители живы? – спросила она, боясь ответа.
Саримунд кивнул:
– Да. Оба в добром здравии.
– А брат?
– И Рафаэлло тоже.
Ей хотелось кричать от радости.
– Мой дед умер, когда отец был в Англии, – медленно произнесла Розалинда. – После своего возвращения он стал герцогом Сан-Саваро. Подумать только, Николас, я все вспомнила! У меня есть родители! Они меня любят!
Она принялась приплясывать от возбуждения. Николас схватил ее, прижал к себе, поцеловал в губы.
– Но где находится Сан-Саваро? – спросил он. Розалинда улыбнулась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77