Их легкие цветные шаровары и сорочки, едва прикрывавшие тело, позволяли лицезреть полные груди и ягодицы, стройные бедра и тонкие изящные лодыжки. Их ладони, ступни и волосы были окрашены хной, на лицах лежал слой косметики.
В дальнем углу сидел Джаббар, с легкой улыбкой наблюдавший за всей суматохой. Слева от него сидел Рашид, справа – Сабина. В отличие от других она была одета в широкое платье, украшенное изящной вышивкой. Серебряные и золотые нити сверкали на свету, но одеяние полностью скрывало ее фигуру. Самое удивительное, что она все еще оставалась любимицей купца, ему не нужны были прозрачные одежды, чтобы испытывать страсть к этой женщине. Несомненно, именно с Сабиной он проведет эту ночь.
Александра очень любила такие празднества, однако ее радость несколько омрачилась подарком, преподнесенным ей Рашидом.
Отойдя от возбужденных женщин, девушка мяла в руках ткань, предназначенную для ее свадебного наряда. Да, ткань была просто превосходна, она выгодно подчеркнет красоту ее волос и фигуры, но Александру искренне огорчило, что ей не позволили выбрать материю самой.
Сущий пустяк, Александра понимала это, но право выбора имело огромное значение для нее. Кроме всего прочего, поездка в город развеяла бы скуку и монотонность гаремной жизни. Она означала бы чудесные, насыщенные событиями часы на шумном базаре, с криками продавцов, до хрипоты расхваливающих свои товары, смехом и гомоном многоязычной, разноцветной толпы. Путешествие в город – это свобода, пусть ограниченная, но все-таки свобода, о которой девушка давно мечтала.
«Может, мама права, – невольно задумалась Александра, – и эта жизнь не для меня. Но будет ли мне лучше в Англии?»
– Вам не нравится ткань?
Девушка подпрыгнула от неожиданности, услышав голос Сейфа. Широко открытыми глазами она смотрела на него. С тех пор, как несколько дней назад он ушел, не сказав ни слова и не прощаясь, их отношения оставались весьма натянутыми. Впервые за это время Александра почувствовала, как напряжение постепенно ослабевает.
– Что? – переспросила она.
Держа руки за спиной, мужчина кивком головы указал на ткань.
– О нет, нравится, – с показным воодушевлением произнесла девушка, кривя губы в тщетной попытке изобразить радостную улыбку. – Она великолепна.
– Это для вашей свадьбы?
– Как ты узнал?
Люсьен пожал плечами, но в его глазах сверкали искорки неподдельного интереса. Напряженные, заинтригованные, они смотрели на нее, не отрываясь.
– Догадался.
– А... – Александра сделала вид, что вслушивается в разговор женщин справа от них и отвела глаза.
– Если это не ткань так вас расстроила, то что же тогда? – настаивал Сейф.
– Неужели я выгляжу такой несчастной?
– Очень. Ни музыка, ни танцы не радуют вас.
А ведь он прав. К этому времени, в самый разгар веселья, ее ноги уже должны были отбивать ритм, но сегодня Александра не обращала на музыку ни малейшего внимания.
Она вновь посмотрела на евнуха.
– Порой я себя чувствую так, будто... – девушка тщательно подбирала английские слова, лучше выражавшие ее состояние, – будто я не могу вздохнуть полной грудью, словно что-то давит на нее.
Мужчина нахмурился.
– Вы больны?
– Я не говорю о болезни, – быстро произнесла Александра. Его вопрос заставил подумать о матери и о том, почему Сабина до сих пор не может сбросить тяжкий груз, мешающий ей дышать, – не вылечится от кашля, который душит ее уже долгое время. – Нет, все идет от моей головы, все мысли, не дающие покоя и напоминающие мне о свободе. Да наверняка у тебя тоже так бывает. Он улыбнулся.
– Вы говорите, если я вас правильно понял, что вы такая же рабыня, как и я.
– Рабыня, – повторила девушка, обдумывая значение этого слова, прежде чем отрицательно покачать головой. – Нет, это звучит грубо, и, думаю, слишком несправедливо с моей стороны называть эти чувства подобным образом.
– А как еще вы можете назвать это? Она вздохнула.
– Ну, не знаю, может, у этого ощущения вообще нет названия.
Уловив краем глаза приближение Сабины, Сейф повернулся и встал на свое обычное место у стены.
– Александра! – женщина грациозно опустилась на диван, на котором сидела ее дочь. – Ты не хочешь показать мне, что подарил тебе Рашид?
Девушка посмотрела на изможденное лицо матери, бледное и измученное. Темные круги под глазами говорили о бессонных ночах.
За два последних дня дочь видела свою мать впервые. Все это время Сабина провела в своей комнате, допуская туда только Халида. Александра не слишком волновалась по этому поводу, потому что уже давно привыкла к этой странной манере матери запираться на несколько дней и проводить время в одиночестве. Сабина вела себя так вот уже больше двух лет, оправдывая это потребностью общения с Богом. Дочь всегда расстраивали эти, становящиеся все длиннее, периоды отсутствия матери, в эти дни она чувствовала себя покинутой, но она, как Джаббар, терпеливо ждала конца ее затворничества.
Теперь же, видя, какой усталой и даже постаревшей выглядит ее мать, Александра спросила:
– Мама, как ты себя чувствуешь? Ты неважно выглядишь. – Девушка взяла мать за руку.
– Неважно? – морщась, Сабина провела пальцами по волосам. – А сейчас лучше?
– Ты знаешь, я не это имела в виду. У тебя болезненный вид.
Женщина отмахнулась от слов дочери, словно от надоедливой мухи.
– Мне всегда нелегко, когда уезжает Джаббар. Хуже всего то, что Лейла тут же пользуется предоставляющейся возможностью и пытается навредить тебе.
Возможно, мать сказала часть правды, но не всю правду.
– А кашель? Ты все еще...
– Мне нужно поговорить с Джаббаром о том, что натворила эта женщина. Поверь мне, как только я останусь с ним наедине, я ему все расскажу.
– Ты все еще кашляешь, – настаивала дочь. – Неужели у лекаря нет ничего, чтобы вылечить тебя?
Вздохнув, Сабина посмотрела поверх голов возбужденных женщин.
– Он сказал, что не стоит волноваться, это просто кашель.
Но Александру не так легко было убедить.
– Может, лучше пригласить другого? Этот лекарь стар.
– Дочь моя, ты изводишь меня своими ненужными заботами. Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом.
Бросив взгляд на решительное лицо матери, девушка поняла, что тема исчерпана.
– О чем ты хочешь поговорить? – поинтересовалась она, устраиваясь поудобнее среди горы мягких подушек.
– Халид сказал мне, что у тебя налаживаются отношения с новым евнухом. – На лице матери играла улыбка, но глаза оставались серьезными.
Что-то происходило с матерью, что-то ужасное, Александра всем существом чувствовала это. Возможно, об этом знает только Халид, но он вряд ли расскажет ей, даже если она его будет умолять об этом. Этот преданный, как пес, евнух никогда не выдаст тайну Сабины даже ее дочери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
В дальнем углу сидел Джаббар, с легкой улыбкой наблюдавший за всей суматохой. Слева от него сидел Рашид, справа – Сабина. В отличие от других она была одета в широкое платье, украшенное изящной вышивкой. Серебряные и золотые нити сверкали на свету, но одеяние полностью скрывало ее фигуру. Самое удивительное, что она все еще оставалась любимицей купца, ему не нужны были прозрачные одежды, чтобы испытывать страсть к этой женщине. Несомненно, именно с Сабиной он проведет эту ночь.
Александра очень любила такие празднества, однако ее радость несколько омрачилась подарком, преподнесенным ей Рашидом.
Отойдя от возбужденных женщин, девушка мяла в руках ткань, предназначенную для ее свадебного наряда. Да, ткань была просто превосходна, она выгодно подчеркнет красоту ее волос и фигуры, но Александру искренне огорчило, что ей не позволили выбрать материю самой.
Сущий пустяк, Александра понимала это, но право выбора имело огромное значение для нее. Кроме всего прочего, поездка в город развеяла бы скуку и монотонность гаремной жизни. Она означала бы чудесные, насыщенные событиями часы на шумном базаре, с криками продавцов, до хрипоты расхваливающих свои товары, смехом и гомоном многоязычной, разноцветной толпы. Путешествие в город – это свобода, пусть ограниченная, но все-таки свобода, о которой девушка давно мечтала.
«Может, мама права, – невольно задумалась Александра, – и эта жизнь не для меня. Но будет ли мне лучше в Англии?»
– Вам не нравится ткань?
Девушка подпрыгнула от неожиданности, услышав голос Сейфа. Широко открытыми глазами она смотрела на него. С тех пор, как несколько дней назад он ушел, не сказав ни слова и не прощаясь, их отношения оставались весьма натянутыми. Впервые за это время Александра почувствовала, как напряжение постепенно ослабевает.
– Что? – переспросила она.
Держа руки за спиной, мужчина кивком головы указал на ткань.
– О нет, нравится, – с показным воодушевлением произнесла девушка, кривя губы в тщетной попытке изобразить радостную улыбку. – Она великолепна.
– Это для вашей свадьбы?
– Как ты узнал?
Люсьен пожал плечами, но в его глазах сверкали искорки неподдельного интереса. Напряженные, заинтригованные, они смотрели на нее, не отрываясь.
– Догадался.
– А... – Александра сделала вид, что вслушивается в разговор женщин справа от них и отвела глаза.
– Если это не ткань так вас расстроила, то что же тогда? – настаивал Сейф.
– Неужели я выгляжу такой несчастной?
– Очень. Ни музыка, ни танцы не радуют вас.
А ведь он прав. К этому времени, в самый разгар веселья, ее ноги уже должны были отбивать ритм, но сегодня Александра не обращала на музыку ни малейшего внимания.
Она вновь посмотрела на евнуха.
– Порой я себя чувствую так, будто... – девушка тщательно подбирала английские слова, лучше выражавшие ее состояние, – будто я не могу вздохнуть полной грудью, словно что-то давит на нее.
Мужчина нахмурился.
– Вы больны?
– Я не говорю о болезни, – быстро произнесла Александра. Его вопрос заставил подумать о матери и о том, почему Сабина до сих пор не может сбросить тяжкий груз, мешающий ей дышать, – не вылечится от кашля, который душит ее уже долгое время. – Нет, все идет от моей головы, все мысли, не дающие покоя и напоминающие мне о свободе. Да наверняка у тебя тоже так бывает. Он улыбнулся.
– Вы говорите, если я вас правильно понял, что вы такая же рабыня, как и я.
– Рабыня, – повторила девушка, обдумывая значение этого слова, прежде чем отрицательно покачать головой. – Нет, это звучит грубо, и, думаю, слишком несправедливо с моей стороны называть эти чувства подобным образом.
– А как еще вы можете назвать это? Она вздохнула.
– Ну, не знаю, может, у этого ощущения вообще нет названия.
Уловив краем глаза приближение Сабины, Сейф повернулся и встал на свое обычное место у стены.
– Александра! – женщина грациозно опустилась на диван, на котором сидела ее дочь. – Ты не хочешь показать мне, что подарил тебе Рашид?
Девушка посмотрела на изможденное лицо матери, бледное и измученное. Темные круги под глазами говорили о бессонных ночах.
За два последних дня дочь видела свою мать впервые. Все это время Сабина провела в своей комнате, допуская туда только Халида. Александра не слишком волновалась по этому поводу, потому что уже давно привыкла к этой странной манере матери запираться на несколько дней и проводить время в одиночестве. Сабина вела себя так вот уже больше двух лет, оправдывая это потребностью общения с Богом. Дочь всегда расстраивали эти, становящиеся все длиннее, периоды отсутствия матери, в эти дни она чувствовала себя покинутой, но она, как Джаббар, терпеливо ждала конца ее затворничества.
Теперь же, видя, какой усталой и даже постаревшей выглядит ее мать, Александра спросила:
– Мама, как ты себя чувствуешь? Ты неважно выглядишь. – Девушка взяла мать за руку.
– Неважно? – морщась, Сабина провела пальцами по волосам. – А сейчас лучше?
– Ты знаешь, я не это имела в виду. У тебя болезненный вид.
Женщина отмахнулась от слов дочери, словно от надоедливой мухи.
– Мне всегда нелегко, когда уезжает Джаббар. Хуже всего то, что Лейла тут же пользуется предоставляющейся возможностью и пытается навредить тебе.
Возможно, мать сказала часть правды, но не всю правду.
– А кашель? Ты все еще...
– Мне нужно поговорить с Джаббаром о том, что натворила эта женщина. Поверь мне, как только я останусь с ним наедине, я ему все расскажу.
– Ты все еще кашляешь, – настаивала дочь. – Неужели у лекаря нет ничего, чтобы вылечить тебя?
Вздохнув, Сабина посмотрела поверх голов возбужденных женщин.
– Он сказал, что не стоит волноваться, это просто кашель.
Но Александру не так легко было убедить.
– Может, лучше пригласить другого? Этот лекарь стар.
– Дочь моя, ты изводишь меня своими ненужными заботами. Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом.
Бросив взгляд на решительное лицо матери, девушка поняла, что тема исчерпана.
– О чем ты хочешь поговорить? – поинтересовалась она, устраиваясь поудобнее среди горы мягких подушек.
– Халид сказал мне, что у тебя налаживаются отношения с новым евнухом. – На лице матери играла улыбка, но глаза оставались серьезными.
Что-то происходило с матерью, что-то ужасное, Александра всем существом чувствовала это. Возможно, об этом знает только Халид, но он вряд ли расскажет ей, даже если она его будет умолять об этом. Этот преданный, как пес, евнух никогда не выдаст тайну Сабины даже ее дочери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108