Александра вновь хотела ощутить его руки на своем теле, чтобы окунуться в мир воспоминаний и грез, возвращающих ее в ту незабываемую ночь, когда ее тело принадлежало его рукам. Глубоко вздохнув она протянула Люсьену свою одежду.
– Ты хорошо подумала? – мягко спросил он. Девушка согласно кивнула, затем отвернулась и стала раздеваться. Трясущимися руками она расстегнула рубашку и уронила ее на постель. Помедлив, просунула большие пальцы за пояс шаровар. Когда они скользнули вниз, обнажая стройные ноги, сердце забилось так громко, что, казалось, его стук слышит и Люсьен. Собравшись с духом, Александра провела рукой по оставшейся на ней тонкой сорочке.
Едва она стала снимать ее, теплое прикосновение Люсьена успокоило и уняло дрожь. Девушка почувствовала приятное тепло его дыхания, согревшее ее ухо, ощутила его бедра у своих ягодиц, и руки под рукавами оставшейся на ней сорочки.
– Сирена, – нежно произнес мужчина, касаясь щетинистым подбородком гладкой щеки Александры, – вот кто ты такая, Александра Байярд. Ты – огненоволосая сирена, которая соблазнит меня и приведет к гибели. Ты этого хочешь?
Девушке пришла в голову мысль, что де Готье все еще lie доверяет ей. Да и почему он должен думать о ней хорошо, учитывая то, как она поступила с ним? Полная раскаяния, Александра повернулась лицом к Люсьену и, подняв руку, дотронулась до его подбородка.
– Соблазнить тебя? – она проговорила, заглянув ему в глаза. – Да, хотя и вовсе не собираюсь приводить тебя к гибели.
– Тогда что же?
– Я хочу дать тебе то, что ты дал мне. – Мысленно девушка отругала себя за то, что щеки ее невольно окрасились румянцем от этих слов. Почему она опять ведет себя как ребенок?
Обняв одной рукой Александру за шею, другой он притронулся к ее ожерелью.
– Лебрек?
Ее быстрые пальцы добрались до подарка француза. В нем больше не было нужды, поэтому его нужно было снять. Она лихорадочно начала искать застежку – проклятая вещица должна немедленно исчезнуть.
Де Готье схватил ее за кисти рук и сильно сжал их.
– Лебрек?– гневно переспросил он.
Смеет ли бедняжка надеяться, что именно ревность окрасила аметистовые глаза Люсьена в цвет грозовой тучи и скривила его губы?
– Да, – пришлось признаться ей.
– А то, что я дал тебе, он тоже дал?
Как он узнал о французе? Она не думала, что Жак присутствовал на торгах, иначе Александра увидела бы его. Девушка попыталась отстраниться, чтобы получше разглядеть выражение лица собеседника, но тот не позволил ей сделать этого.
– Говори! – потребовал мужчина, замирая в ожидании ответа.
Ошеломленная Александра моргала глазами.
– Как ты узнал о нем?
– Скажи мне!
Ей пришлось первой ответить на вопрос:
– Я все еще девственница.
– Я не то имел в виду, – рявкнул Люсьен. – Побывав со мной в одной постели, ты тоже оставалась невинной. Он прикасался к тебе так же, как я?
Девушка отрицательно покачала головой.
– Нет. Жак вел себя как джентльмен.
Де Готье медленно закрыл глаза. Когда он открыл их, на губах его появилась едва заметная улыбка.
– Не то, что я, – отпустив ее, он сделал шаг назад.
Забыв об ожерелье, Александра взглянула ему в лицо, пытаясь определить его настроение.
– Это важно для тебя?
Люсьен помедлил с ответом, однако лицо его оставалось непроницаемым.
– Да, важно, – наконец произнес он.
«Это уже лучше», – мелькнула у Александры радостная мысль. Теперь настала ее очередь задавать вопросы.
– Как ты узнал о Жаке?
Люсьен сжал губы.
– Слух о рыжеволосой девушке, пойманной в таверне и пытавшейся обокрасть ее хозяина, распространился очень быстро, но я не успел тогда помочь тебе выбраться оттуда. Ты уже находилась в доме Лебрека, когда я узнал о происшедшем.
– Почему же ты тогда не явился мне на помощь?
Люсьен покачал головой.
– Стены его дома высоки, Александра, а охрана многочисленна. К тому же, не зная о намерениях Лебрека, ты бы устроила настоящее сражение со мной, появись я в его доме. Мне приходилось довольствоваться известиями, которые приносила служанка по имени Беа.
Беа, застенчивая киприотка, которая помогла ей смыть грязь с тела после всех ее странствий и сражений. Тихая малозаметная девушка с глазами газели ухаживала за ней и внимательно наблюдала за всем, что делает Александра. Теперь-то она понимала, почему.
– За Лебреком закрепилась довольно хорошая репутация – он не насильник, поэтому мне казалось безопасным дожидаться ближайшего аукциона.
Александра опустила глаза.
– Я больше не буду с тобой ругаться, Люсьен.
– Знаю.
Итак, он и это знает.
– И я поеду с тобой в Англию, как хотела этого мама.
– Ты уже едешь. Она подняла глаза.
– Еду?
Взгляд мужчины заискрился весельем.
– Да, мы уже отправились. Паруса подняты, пути назад нет.
Вот и осуществилась мечта Сабины – Англия неотвратимо приближается, а Алжир остается все дальше и дальше за кормой. Ушла в прошлое жизнь, к которой она привыкла, впереди ждала неизвестность, словно зыбучие пески пустыни, которые могут поглотить ее без остатка, не оставив не малейших следов. Теперь ее жизнь целиком зависела от Люсьена. Что он намеревается делать с ней? Раньше он угрожал использовать Александру в борьбе против ее отца. Неужели его решение осталось неизменным?
– Люсьен, а что будет со мной? Ты все еще хочешь отомстить отцу, сотворив что-нибудь нехорошее со мной?
В воздухе повисло напряженное молчание. Люсьен старательно обдумывал ее вопрос.
– Нет, Александра, – наконец произнес он, – как только мы доберемся до Керберри, я сразу же доставлю тебя к отцу.
А как же его прошлые угрозы? Смеет ли она надеяться?
– Тогда я не буду орудием мести в твоих руках?
Его смех несколько успокоил девушку.
– По-моему, вернув тебя Джеймсу, я уже и так неплохо отомщу. Пусть и он столкнется с тем, что я здесь терпел все эти недели от тебя.
Загоревшаяся было в ней искорка надежды тут же погасла. Де Готье не сказал ни слова о любви, он лишь старается избавиться от нее, чем скорее, тем лучше. Стараясь скрыть отчаяние и разочарование, девушка опустила голову и начала перебирать расшитый низ рубашки.
Слова, сказанные Люсьеном, заставили ее руки замереть.
– Не снимай ее, – произнес он. Подняв пурпурную нижнюю юбку над головой, Люсьен подождал, пока она просунет в нее руки.
«Но рубашка будет видна из-за выреза платья», – подумала девушка. – Сорочка... – начала было она.
– Ты единственная женщина на борту корабля и немного скромности тебе не помешает, – довольно резко перебил ее де Готье.
Ну конечно, ей ведь придется ходить не по гарему среди женщин и евнухов, а по кораблю, полному мужчин из далекого, чужого мира. Люсьен прав.
Подняв руки, Александра стояла неподвижно, пока он одевал пурпурное одеяние через ее голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108