это секрет, вернейшим путем ведущий к власти, особый дар, притаившись за спинкой трона, с помощью потайных нитей приводить в движение руки и язык марионетки, выступающей на людях под пышным именем короля.
В это время Флёри изыскивал способ, как бы избавиться от господина герцога Бурбонского, первого министра, с его же легкой руки назначенного на этот пост после смерти регента.
Любители скандалов утверждали, что Флёри желает править сам; тем, кто не был наделен особой чувствительностью, казалось, что господин герцог заслуживает неприязни кардинала своими замашками и ведет себя так, будто пора регентства еще не закончилась, и это при короле, славящемся нравственной чистотой и, по сути дела, склонностью к реформаторству.
Верно одно: г-ну де Бурбону, а вернее, г-же де При хотелось свалить кардинала как противника королевы, а кардинал выискивал слабые места в броне министра, не упуская ни одного удобного случая нанести ему удар.
Из разговора Ришелье с г-жой де При мы знаем, что в обороне господина герцога имелись бреши; кто-то, возможно, удивится, почему это между двумя людьми столь схожих убеждений, легко понимающими друг друга, не сложилось истинной взаимной симпатии.
Однако читатель, который попытается судить об этих делах, не принимая в расчет г-на де Ришелье, рискует впасть в большое заблуждение. Герцог возвратился из Вены не затем, чтобы остаться в стороне от политических придворных хитросплетений, которые казались такими далекими, пока мы вместе с нашими читателями пребывали в провинции (теперь же на всех парусах нам предстоит вплыть в эту столичную жизнь).
Герцог явился к кардиналу.
Флёри, доводивший простоту своего обихода до манерности, большую часть времени находился в Исси у своих друзей, монахов конгрегации святого Сульпиция, изо всех сил помогая им преследовать во Франции янсенистов.
Он глубоко изучал теологию, готовясь перейти к высокой политике.
Здесь, в обществе своего духовника аббата Поле и своего камердинера Баржака, сопровождавших его по очереди, а то и вместе, он вновь обретал скромность. Особую скромность священника, ставшего епископом и питающего надежду стать папой!
В Исси вечно стекались толпы, стремящиеся увидеть его, когда он, епископ, воспитатель короля и властитель Франции, благоволил оставлять открытой двери своей уединенной кельи, двери, в которые каждый входящий смиренно стучался и которые охранялись лучше, чем ворота Лувра.
Здесь г-н Эркюль де Флёри незаметно собирал вокруг себя двор, ближайшая задача которого состояла в том, чтобы помочь ему в его честолюбивых планах достигнуть власти, к которой он втайне стремился.
Разыгрывая благодушие среди всех этих наследственных повес, уже не смевших в присутствии бывшего королевского гувернера сесть за стол, за которым устраивали оргии их отцы, веселые сотрапезники регента, епископ, собственно говоря, не имел ни одного явного врага.
Говоря так, я исключаю военных, раскрывших для себя его тайные замыслы, но это для той поры стало привилегией немногих.
Господину де Флёри был в полной мере присущ склад ума правителя, но именно такой склад ума мешал епископу выказывать на людях даже немного тех свойств натуры, в существовании которых он желал бы уверить других.
Люди ограниченные разрешили или по меньшей мере думают, будто разрешили проблему всеобъемлемости. Преуспеть в чем-либо — значит оскорбить толпы завистников, достигнув больших совершенств, чем склонны допускать обыкновенные смертные.
Итак, придворный круг питал к г-ну де Флёри такое почтение и доверие, каких воспитатель Людовика XV только мог бы пожелать. Его амбиции, потаенные, полностью
завуалированные, если можно так выразиться, в глазах людей настолько прозорливых, как те, что заполняли прихожие обновленного двора, позволяли догадываться, каких высот он мог бы достигнуть; казалось, он пренебрегал такой возможностью, и большинство в высшем свете было ему признательно за такое пренебрежение.
Как ловкий дипломат, епископ разумно использовал любые мелкие преимущества, если они могли хоть на шаг приблизить его к той абсолютной власти, которую он жаждал.
Мазарини, этот ученик Ришелье, заменивший Людовика XIII в постели Анны Австрийской и достигший такого могущества, какое тщетно пытался завоевать великий кардинал, Мазарини и Ришелье представлялись г-ну де Флёри фигурами, которые он затмит в силу благоприятных обстоятельств, казалось уготованных ему в будущем.
Предложи кто-нибудь этому человеку незнатного происхождения, человеку, чье возвышение было игрой случая, — предложи ему сейчас положение одного из новоиспеченных пэров, он бы с презрением отказался.
Он не хотел, да и не мог слишком быстро подниматься вверх по шаткой лестнице власти, предпочитая двигаться медленнее, зато вернее. Ступеньки, которые каждому показались бы достаточно надежными, чтобы выдержать его, представлялись ему слишком хрупкими, он не доверял их прочности.
Изо дня в день готовиться к своей завтрашней маленькой интриге; работать семь дней подряд, чтобы выиграть на будущей неделе, если ты окажешься в ударе; потратить месяц в надежде, что следующий будет твоим, если вдохновение поможет тебе победить, — такова была его жизнь, таков был его непрерывный труд с тех пор, как он обретался при дворе. Правнук Людовика XIV, Людовик XV, который мог бы вслед за предком провозгласить: «Государство это я!», не принадлежал Франции, даже себе самому не принадлежал, он был собственностью Флёри, расчетливо взрастившего его ради собственных целей.
Вот почему Флёри и ревновал его к целому свету; вот почему он проникся ревнивой неприязнью к королеве, первой, кому его воспитанник поклонялся там, куда гувернер был более не вхож, при том что доставляемые им игрушки уже переставали развлекать юношу.
Королева все поняла: она ответила взаимностью на неприязнь Флёри, она создала противовес его влиянию, вступив в соглашение с герцогом Бурбонским и г-жой де При, ее восприемниками в том, что касалось Французского королевства.
Ришелье, накануне своего визита встретивший холодный прием у королевы, тем самым совершил великолепный ход, чтобы приблизиться к кардиналу. Теперь мы последуем за ним в Исси и понаблюдаем за дальнейшими комбинациями его карточной игры.
Флёри ждал его. Этот отшельник, этот поборник простой жизни лучше начальника полиции знал все, что происходит при дворе.
Зная о неизменности его привычек, Ришелье приготовился к визиту. И у него были все причины похвалить себя за проницательность, так как уже в прихожей он повстречал Баржака.
Этот Баржак был далеко не заурядным субъектом: состарившись на службе у кардинала, помогая ему обхаживать Фортуну, принцессу довольно капризную, за тридцать лет верности и преданного рвения он приобрел такое влияние на кардинала, что тот отдал в его руки не только материальную сторону своего существования, но в немалой степени и духовную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267
В это время Флёри изыскивал способ, как бы избавиться от господина герцога Бурбонского, первого министра, с его же легкой руки назначенного на этот пост после смерти регента.
Любители скандалов утверждали, что Флёри желает править сам; тем, кто не был наделен особой чувствительностью, казалось, что господин герцог заслуживает неприязни кардинала своими замашками и ведет себя так, будто пора регентства еще не закончилась, и это при короле, славящемся нравственной чистотой и, по сути дела, склонностью к реформаторству.
Верно одно: г-ну де Бурбону, а вернее, г-же де При хотелось свалить кардинала как противника королевы, а кардинал выискивал слабые места в броне министра, не упуская ни одного удобного случая нанести ему удар.
Из разговора Ришелье с г-жой де При мы знаем, что в обороне господина герцога имелись бреши; кто-то, возможно, удивится, почему это между двумя людьми столь схожих убеждений, легко понимающими друг друга, не сложилось истинной взаимной симпатии.
Однако читатель, который попытается судить об этих делах, не принимая в расчет г-на де Ришелье, рискует впасть в большое заблуждение. Герцог возвратился из Вены не затем, чтобы остаться в стороне от политических придворных хитросплетений, которые казались такими далекими, пока мы вместе с нашими читателями пребывали в провинции (теперь же на всех парусах нам предстоит вплыть в эту столичную жизнь).
Герцог явился к кардиналу.
Флёри, доводивший простоту своего обихода до манерности, большую часть времени находился в Исси у своих друзей, монахов конгрегации святого Сульпиция, изо всех сил помогая им преследовать во Франции янсенистов.
Он глубоко изучал теологию, готовясь перейти к высокой политике.
Здесь, в обществе своего духовника аббата Поле и своего камердинера Баржака, сопровождавших его по очереди, а то и вместе, он вновь обретал скромность. Особую скромность священника, ставшего епископом и питающего надежду стать папой!
В Исси вечно стекались толпы, стремящиеся увидеть его, когда он, епископ, воспитатель короля и властитель Франции, благоволил оставлять открытой двери своей уединенной кельи, двери, в которые каждый входящий смиренно стучался и которые охранялись лучше, чем ворота Лувра.
Здесь г-н Эркюль де Флёри незаметно собирал вокруг себя двор, ближайшая задача которого состояла в том, чтобы помочь ему в его честолюбивых планах достигнуть власти, к которой он втайне стремился.
Разыгрывая благодушие среди всех этих наследственных повес, уже не смевших в присутствии бывшего королевского гувернера сесть за стол, за которым устраивали оргии их отцы, веселые сотрапезники регента, епископ, собственно говоря, не имел ни одного явного врага.
Говоря так, я исключаю военных, раскрывших для себя его тайные замыслы, но это для той поры стало привилегией немногих.
Господину де Флёри был в полной мере присущ склад ума правителя, но именно такой склад ума мешал епископу выказывать на людях даже немного тех свойств натуры, в существовании которых он желал бы уверить других.
Люди ограниченные разрешили или по меньшей мере думают, будто разрешили проблему всеобъемлемости. Преуспеть в чем-либо — значит оскорбить толпы завистников, достигнув больших совершенств, чем склонны допускать обыкновенные смертные.
Итак, придворный круг питал к г-ну де Флёри такое почтение и доверие, каких воспитатель Людовика XV только мог бы пожелать. Его амбиции, потаенные, полностью
завуалированные, если можно так выразиться, в глазах людей настолько прозорливых, как те, что заполняли прихожие обновленного двора, позволяли догадываться, каких высот он мог бы достигнуть; казалось, он пренебрегал такой возможностью, и большинство в высшем свете было ему признательно за такое пренебрежение.
Как ловкий дипломат, епископ разумно использовал любые мелкие преимущества, если они могли хоть на шаг приблизить его к той абсолютной власти, которую он жаждал.
Мазарини, этот ученик Ришелье, заменивший Людовика XIII в постели Анны Австрийской и достигший такого могущества, какое тщетно пытался завоевать великий кардинал, Мазарини и Ришелье представлялись г-ну де Флёри фигурами, которые он затмит в силу благоприятных обстоятельств, казалось уготованных ему в будущем.
Предложи кто-нибудь этому человеку незнатного происхождения, человеку, чье возвышение было игрой случая, — предложи ему сейчас положение одного из новоиспеченных пэров, он бы с презрением отказался.
Он не хотел, да и не мог слишком быстро подниматься вверх по шаткой лестнице власти, предпочитая двигаться медленнее, зато вернее. Ступеньки, которые каждому показались бы достаточно надежными, чтобы выдержать его, представлялись ему слишком хрупкими, он не доверял их прочности.
Изо дня в день готовиться к своей завтрашней маленькой интриге; работать семь дней подряд, чтобы выиграть на будущей неделе, если ты окажешься в ударе; потратить месяц в надежде, что следующий будет твоим, если вдохновение поможет тебе победить, — такова была его жизнь, таков был его непрерывный труд с тех пор, как он обретался при дворе. Правнук Людовика XIV, Людовик XV, который мог бы вслед за предком провозгласить: «Государство это я!», не принадлежал Франции, даже себе самому не принадлежал, он был собственностью Флёри, расчетливо взрастившего его ради собственных целей.
Вот почему Флёри и ревновал его к целому свету; вот почему он проникся ревнивой неприязнью к королеве, первой, кому его воспитанник поклонялся там, куда гувернер был более не вхож, при том что доставляемые им игрушки уже переставали развлекать юношу.
Королева все поняла: она ответила взаимностью на неприязнь Флёри, она создала противовес его влиянию, вступив в соглашение с герцогом Бурбонским и г-жой де При, ее восприемниками в том, что касалось Французского королевства.
Ришелье, накануне своего визита встретивший холодный прием у королевы, тем самым совершил великолепный ход, чтобы приблизиться к кардиналу. Теперь мы последуем за ним в Исси и понаблюдаем за дальнейшими комбинациями его карточной игры.
Флёри ждал его. Этот отшельник, этот поборник простой жизни лучше начальника полиции знал все, что происходит при дворе.
Зная о неизменности его привычек, Ришелье приготовился к визиту. И у него были все причины похвалить себя за проницательность, так как уже в прихожей он повстречал Баржака.
Этот Баржак был далеко не заурядным субъектом: состарившись на службе у кардинала, помогая ему обхаживать Фортуну, принцессу довольно капризную, за тридцать лет верности и преданного рвения он приобрел такое влияние на кардинала, что тот отдал в его руки не только материальную сторону своего существования, но в немалой степени и духовную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267