Обута она была в красные атласные туфли с бриллиантовыми застежками, которые ярко мерцали, как бы подмигивая сидевшему в ванне капитану.
– Выглядит очень неплохо, – сказал Данте.
– И это все? – спросила Хелеп с натянутой улыбкой. – А ты знаешь, во что влетел мне этот мой наряд? Цены в Лондоне просто грабительские. На то, что я за него выложила, я могла бы заказать здешней швее сто платьев.
Данте улыбнулся:
– Да, верно. Но ни одно из них не было бы сшито в Лондоне, а ты ведь платишь именно за это. Хочешь, чтобы твои подруги знали, что ты щеголяешь в модной лондонской одежде. Зависть, которую они испытывают, вполне оправдывает все расходы, правда, моя дорогая?
– Как хорошо ты знаешь меня, моя любовь, – уклончиво отозвалась Хелен, стараясь не замечать едкого сарказма в его голосе.
– А как ты оказалась в доме? Бьюсь об заклад, что ты обошлась без помощи Кёрби.
– Я прошла через садовую калитку. Щеколда там сломана, и ты, конечно, не забыл, что я уже не раз проходила через эту калитку... Этот твой стюард, который так любит совать нос не в свое дело, даже не видел меня. Не то чтобы это имело особое значение, ведь двери передо мной не могли быть заперты. Ты меня ожидал , не так ли? – со смехом спросила Хелен, тоном своим давая знать, что не сомневалась в радушном приеме. – Но это был хороший предлог, чтобы избавиться от тетушки Маргерит. Если бы ты не отказался нас принять, сказавшись больным, мы с ней все еще сидели бы внизу. Без нее ведь гораздо лучше, мон шер? – спросила Хелен, подходя ближе к ванне. Широкий, отделанный кружевами вырез платья позволял Данте видеть ее розовые груди.
Глаза Хелен поблескивали разнообразными чувствами. Глядя в глубину его светло-серых глаз, она шепнула у его холодных губ:
– Почему бы тебе не велеть своему стюарду принести обед прямо сюда? Здесь нам никто не помешает. Ты даже не представляешь себе, как я скучала по тебе, Данте, – хрипло произнесла она, нежно касаясь губами его огрубевшей щеки, затем уха и шекоча языком его чувствительную кожу. Обняв ладонями плечи Данте, она попыталась прижать его к своей груди, но Данте остался равнодушным к этому внезапному проявлению страсти. Не предупредив ее, он вылез из остывающей воды, вынудив ее опустить руки.
Хелен раздраженно прикусила губу, ибо все шло не так, как она надеялась. Глядя на его превосходно сложенное тело, она заметила, как заиграли мощные мускулы на его груди и плечах, когда он протянул руку за полотенцем. «Ничего, – подумала она, – немного времени, и Данте Лейтон снова станет моим. Ничего не скажешь, красивый мужчина». Вздохнув, она стала смотреть, как он заворачивает в полотенце свои узкие бедра, скрывая от ее жадных глаз ту часть тела, которая доставляла ей редкое по своей силе удовольствие. Разумеется, она не испытывала ничего подобного со своим покойным мужем, богатым торговцем, старым приятелем дяди. Он был старше ее почти на сорок лет, когда они поженились, а ей тогда было шестнадцать. Он был ей хорошим мужем, щедрым на подарки и любящим, но в постели думал только об удовлетворении своих потребностей, а не о том, чтобы доставить ей удовольствие. Она каждый раз оставалась неудовлетворенной, с опасным желанием поискать более сильных ощущений с кем-нибудь другим.
Но с Данте она никогда не чувствовала себя опустошенной. Он умел любить женщину, удовлетворять ее полностью. И сейчас ее неудержимо влекло к нему. Прошло слишком много времени с тех пор, как она наслаждалась его ласками.
Она стояла, вся во власти своих чувств, и вдруг увидела, что Данте уходит. Испугавшись за себя и свое будущее, она бросилась вслед за ним, подгоняемая почти неудержимым желанием завладеть этим человеком и его титулом. Это желание обессиливало ее, она едва удерживалась на ногах.
– Данте, – еле внятно простонала она. Однако он услышал ее и, обернувшись, остановил одним взглядом своих светло-серых глаз.
– Да? – спросил он вежливо, как будто разговаривая со случайно встреченной на улице знакомой, а не с прежней невестой и возлюбленной.
– Мы должны поговорить, Данте, пожалуйста, мон шер, мне так много надо тебе сказать, объяснить, – воскликнула она умоляющим, даже всхлипывающим голосом.
– Нам нечего сказать друг другу, Хелен, – проговорил Данте, ничуть не растроганный. – Как видишь, дооогая, у меня неподходящая одежда для продолжительной беседы тет-а-тет, – напомнил он, показал на обмотанное вокруг бедер полотенце.
– Данте, – выдохнула она, не желая смириться с поражением после того, как добилась встречи с ним наедине. С того самого времени, как капитан вернулся из Вест-Индии, а она из Лондона, он упорно ее избегая. Однако Хелен была уверена, что, если ей удастся побыть с Данте пару часов наедине, она сможет убедить его в искренности своей любви.
– Это бесполезно, Хелен, – как бы прочитав ее мысли, резко сказал Данте. – Ты приняла свое решение, когда отправилась в Лондон искать себе мужа с титулом, который, видимо, очень важен для тебя. Во время своего пребывания там ты узнала одну поразившую тебя новость и поспешно возвратилась домой, чтобы вернуть себе то, что так небрежно отшвырнула. Увы, дорогая, – с холодной неумолимостью произнес капитан, – слишком поздно.
– Нет, Данте, еще не поздно, – воскликнула она и, бросившись вперед, прижалась к его теплому телу, стремясь ошутить прикосновение его голой кожи. Данте, однако, без труда отодвинул ее.
– Я помню, как ты сказала мне, что у тебя будет от меня ребенок. Ты была в отчаянии и страхе, но тебе незачем было так сильно волноваться, потому что я не покинул бы тебя, Хелен. Я предложил тебе свое имя. Имя, которым всегда гордился и которое тебе не стыдно было бы носить. – Данте говорил спокойно, но его слова вонзались Хелен в самое сердце. – Насколько я мог заметить, перспектива стать моей женой отнюдь не обрадовала тебя, но я приписал это той неуверенности, которую ты испытывала по отношению к своему будущему и к будущему ребенка, которого носила в своем чреве. И ты ведь приняла мое предложение, дорогая. Обеспечив себе таким образом спокойное будущее, надежно оградив свою репутацию, ты вернулась в дядин дом и начала поспешные приготовления к нашей свадьбе. Я даже сопровождал тебя, как подобает хорошему жениху, на бесчисленные приемы в нашу честь, и ты должна признать, дорогая, – сказал Данте, насмешливо взглянув на нее, – что я вел себя с примерной любезностью.
– Данте, пожалуйста, я... – начала Хелен, и безупречно правильное ее лицо выразило беспокойство: она предвидела, что скажет он дальше.
– Нет, пожалуйста, дорогая, – перебил ее Данте, – разреши мне договорить, ибо я не дошел до самого интересного и поучительного. Оказалось, что твой дядя, не предупредив тебя о своих намерениях, задумал поехать в Лондон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
– Выглядит очень неплохо, – сказал Данте.
– И это все? – спросила Хелеп с натянутой улыбкой. – А ты знаешь, во что влетел мне этот мой наряд? Цены в Лондоне просто грабительские. На то, что я за него выложила, я могла бы заказать здешней швее сто платьев.
Данте улыбнулся:
– Да, верно. Но ни одно из них не было бы сшито в Лондоне, а ты ведь платишь именно за это. Хочешь, чтобы твои подруги знали, что ты щеголяешь в модной лондонской одежде. Зависть, которую они испытывают, вполне оправдывает все расходы, правда, моя дорогая?
– Как хорошо ты знаешь меня, моя любовь, – уклончиво отозвалась Хелен, стараясь не замечать едкого сарказма в его голосе.
– А как ты оказалась в доме? Бьюсь об заклад, что ты обошлась без помощи Кёрби.
– Я прошла через садовую калитку. Щеколда там сломана, и ты, конечно, не забыл, что я уже не раз проходила через эту калитку... Этот твой стюард, который так любит совать нос не в свое дело, даже не видел меня. Не то чтобы это имело особое значение, ведь двери передо мной не могли быть заперты. Ты меня ожидал , не так ли? – со смехом спросила Хелен, тоном своим давая знать, что не сомневалась в радушном приеме. – Но это был хороший предлог, чтобы избавиться от тетушки Маргерит. Если бы ты не отказался нас принять, сказавшись больным, мы с ней все еще сидели бы внизу. Без нее ведь гораздо лучше, мон шер? – спросила Хелен, подходя ближе к ванне. Широкий, отделанный кружевами вырез платья позволял Данте видеть ее розовые груди.
Глаза Хелен поблескивали разнообразными чувствами. Глядя в глубину его светло-серых глаз, она шепнула у его холодных губ:
– Почему бы тебе не велеть своему стюарду принести обед прямо сюда? Здесь нам никто не помешает. Ты даже не представляешь себе, как я скучала по тебе, Данте, – хрипло произнесла она, нежно касаясь губами его огрубевшей щеки, затем уха и шекоча языком его чувствительную кожу. Обняв ладонями плечи Данте, она попыталась прижать его к своей груди, но Данте остался равнодушным к этому внезапному проявлению страсти. Не предупредив ее, он вылез из остывающей воды, вынудив ее опустить руки.
Хелен раздраженно прикусила губу, ибо все шло не так, как она надеялась. Глядя на его превосходно сложенное тело, она заметила, как заиграли мощные мускулы на его груди и плечах, когда он протянул руку за полотенцем. «Ничего, – подумала она, – немного времени, и Данте Лейтон снова станет моим. Ничего не скажешь, красивый мужчина». Вздохнув, она стала смотреть, как он заворачивает в полотенце свои узкие бедра, скрывая от ее жадных глаз ту часть тела, которая доставляла ей редкое по своей силе удовольствие. Разумеется, она не испытывала ничего подобного со своим покойным мужем, богатым торговцем, старым приятелем дяди. Он был старше ее почти на сорок лет, когда они поженились, а ей тогда было шестнадцать. Он был ей хорошим мужем, щедрым на подарки и любящим, но в постели думал только об удовлетворении своих потребностей, а не о том, чтобы доставить ей удовольствие. Она каждый раз оставалась неудовлетворенной, с опасным желанием поискать более сильных ощущений с кем-нибудь другим.
Но с Данте она никогда не чувствовала себя опустошенной. Он умел любить женщину, удовлетворять ее полностью. И сейчас ее неудержимо влекло к нему. Прошло слишком много времени с тех пор, как она наслаждалась его ласками.
Она стояла, вся во власти своих чувств, и вдруг увидела, что Данте уходит. Испугавшись за себя и свое будущее, она бросилась вслед за ним, подгоняемая почти неудержимым желанием завладеть этим человеком и его титулом. Это желание обессиливало ее, она едва удерживалась на ногах.
– Данте, – еле внятно простонала она. Однако он услышал ее и, обернувшись, остановил одним взглядом своих светло-серых глаз.
– Да? – спросил он вежливо, как будто разговаривая со случайно встреченной на улице знакомой, а не с прежней невестой и возлюбленной.
– Мы должны поговорить, Данте, пожалуйста, мон шер, мне так много надо тебе сказать, объяснить, – воскликнула она умоляющим, даже всхлипывающим голосом.
– Нам нечего сказать друг другу, Хелен, – проговорил Данте, ничуть не растроганный. – Как видишь, дооогая, у меня неподходящая одежда для продолжительной беседы тет-а-тет, – напомнил он, показал на обмотанное вокруг бедер полотенце.
– Данте, – выдохнула она, не желая смириться с поражением после того, как добилась встречи с ним наедине. С того самого времени, как капитан вернулся из Вест-Индии, а она из Лондона, он упорно ее избегая. Однако Хелен была уверена, что, если ей удастся побыть с Данте пару часов наедине, она сможет убедить его в искренности своей любви.
– Это бесполезно, Хелен, – как бы прочитав ее мысли, резко сказал Данте. – Ты приняла свое решение, когда отправилась в Лондон искать себе мужа с титулом, который, видимо, очень важен для тебя. Во время своего пребывания там ты узнала одну поразившую тебя новость и поспешно возвратилась домой, чтобы вернуть себе то, что так небрежно отшвырнула. Увы, дорогая, – с холодной неумолимостью произнес капитан, – слишком поздно.
– Нет, Данте, еще не поздно, – воскликнула она и, бросившись вперед, прижалась к его теплому телу, стремясь ошутить прикосновение его голой кожи. Данте, однако, без труда отодвинул ее.
– Я помню, как ты сказала мне, что у тебя будет от меня ребенок. Ты была в отчаянии и страхе, но тебе незачем было так сильно волноваться, потому что я не покинул бы тебя, Хелен. Я предложил тебе свое имя. Имя, которым всегда гордился и которое тебе не стыдно было бы носить. – Данте говорил спокойно, но его слова вонзались Хелен в самое сердце. – Насколько я мог заметить, перспектива стать моей женой отнюдь не обрадовала тебя, но я приписал это той неуверенности, которую ты испытывала по отношению к своему будущему и к будущему ребенка, которого носила в своем чреве. И ты ведь приняла мое предложение, дорогая. Обеспечив себе таким образом спокойное будущее, надежно оградив свою репутацию, ты вернулась в дядин дом и начала поспешные приготовления к нашей свадьбе. Я даже сопровождал тебя, как подобает хорошему жениху, на бесчисленные приемы в нашу честь, и ты должна признать, дорогая, – сказал Данте, насмешливо взглянув на нее, – что я вел себя с примерной любезностью.
– Данте, пожалуйста, я... – начала Хелен, и безупречно правильное ее лицо выразило беспокойство: она предвидела, что скажет он дальше.
– Нет, пожалуйста, дорогая, – перебил ее Данте, – разреши мне договорить, ибо я не дошел до самого интересного и поучительного. Оказалось, что твой дядя, не предупредив тебя о своих намерениях, задумал поехать в Лондон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144