Герцогиня беспомощно смотрела на выведенные чьей-то рукой слова. Если бы она могла проникнуть в их тайное значение. Может быть, именно в них ключ к разгадке тайны, какой именно безумец похитил ее дочь? А сомневаться в том, что это именно безумец, не приходится; если не шантажист и не вымогатель, то кто еще способен на такое? Имей они дело с обычным преступником, заплатили бы выкуп и давно бы уже вернули Ри домой. Но до сих пор никто не потребовал от них выкупа.
«А может быть, эти загадочные строки указывают на местопребывание Ри?» – подумала герцогиня, вспомнив о другом послании, полученном неделю назад.
В охоте весь день провели ,
Без дичи вернулись до мглы ,
А где-то плывут корабли ,
Взрезая морские валы.
Герцогиня закрыла глаза и молча помолилась: ее не покидала надежда, что худшие опасения все же не сбудутся и что похищение Ри Клэр отнюдь не плод замысла какого-то злобного извращенного ума. Но в глубине души она знала, что Ри – только пешка в игре этого безумца. И какую же ценность, думала она с ужасом, представляет сейчас собой эта пешка? И что преследовал похититель? Причинить им самые глубокие страдания и муки, какие только могут испытать мать и отец? Терзать их своими трудно разгадываемыми загадками? В таком случае безумец преуспел, ибо муки они испытывали поистине адовы.
Герцогиня догадывалась, что побудительным мотивом для похищения была месть. Но месть за что? За какое-то воображаемое оскорбление, нанесенное ею или Люсьеном? За какой-то превратно истолкованный поступок? Но даже не совершая ничего предосудительного, можно нажить врагов – так уж устроен этот мир, а они с Люсьеном всегда жили самой полной жизнью. И у каждого из них были враги еще до того, как они встретились и поженились. Люсьен участвовал во многих дуэлях. Может быть, ему решил отомстить родственник кого-нибудь из убитых им дуэлянтов? Люсьен был также завзятым игроком и куда чаще выигрывал, чем проигрывал. Может быть, сын или дочь разорившегося игрока решили поквитаться с ним за это? Вот только вопрос: почему именно теперь? За последние несколько лет не случалось ничего плохого. За это время они уволили за кражу одного из лакеев, но он был человек неграмотный, и вряд ли у него бы хватило ума замыслить и осуществить такую дьявольски изощренную месть.
Вопрос, почему именно теперь, так и оставался без ответа. И еще: почему похитили Ри Клэр, а не Фрэнсиса или Робина? Может быть, потому, что в этом году Ри Клэр впервые появилась в лондонском свете? Успех она имела ошеломляющий; своей красотой и обаянием затмила всех других дебютанток, чья судьба зависела оттого, как они будут приняты в свете и какое впечатление произведут на влиятельных людей.
Ри Клэр была в центре всеобщего внимания. Возможно, за ней наблюдали чьи-то недружелюбные и расчетливые глаза. Возможно, она пробудила в ком-то дремлющего зверя. Глубокая враждебность могла тлеть все эти годы, дожидаясь той искры, которая превратит ее в полыхающее пламя мстительной ненависти.
Герцогиня знала, что ее предположения по крайней мере частично верны, ибо в одном из полученных стихов было сказано: «Так времени круговорот несет отмщенье , в свой черед» . Смысл этих двух строк предельно ясен: рано или поздно время восстанавливает попранную, справедливость.
– Ох, ваша светлость! Я и не знала, что вы здесь, – удивленно воскликнула вошедшая служанка, когда зажгла свечи, высветившие темную фигурку герцогини. – Если хотите, я приду попозже, – добавила она, понимая, что не стоит лишний раз беспокоить герцогиню в ее нынешнем состоянии.
– Ничего, ничего, не беспокойся, Бетси, – успокоила ее герцогиня, отходя от окон, откуда тянуло холодком. – Я, наверное, опять опоздала на чай? – спросила она, взглянув на стоящие на каминной полке часы. Только сейчас она осознала, что время уже довольно позднее.
– Да, ваша светлость, – полуизвиняющимся топом ответила Бетси, про себя думая, что герцогине следовало бы не пропускать чаепития и вообще больше заботиться о своем здоровье. – Но и его светлость, – добавила она, – тоже не пил чая.
– В самом деле? – задумчиво пробормотала герцогиня. – Он у себя в кабинете?
– Нет, ваша светлость. Я слышала, один из лакеев говорил, что его светлость в Длинной галерее. Смотрит картины, даже не замечая, что в галерее темно, – тихо промолвила Бетси.
– Понятно. Спасибо, Бетси, – сказала герцогиня, слегка наморщив лоб, п, б последний раз окинув взглядом спальню дочери, вышла.
И Бетси тоже оглянулась, подумав, какая будет жалость, если леди Ри Клэр не вернется в свою спальню.
Герцогиня Камарейская торопливо прошла в Длинную галерею. Здесь через небольшие промежутки уже горели свечи в канделябрах, диваны и стулья, стоявшие вдоль всей галереи, отбрасывали странные тени. Герцогиня направилась к высокому человеку, в глубокой задумчивости стоявшему перед одной из картин.
– Ты почему здесь, Люсьен? – негромко спросила герцогиня, подходя к нему и поднимая глаза на портрет, который, по-видимому, поглощал все его внимание.
– Я, кажется, догадался, кто наш враг, Рина, – сказал Люсьен чуть внятным шепотом. В его голосе слышались нотки такого ужаса, что герцогиня почувствовала, как ее окончательно покидает надежда.
Она всмотрелась в портрет, изображавший вдовствующую герцогиню и ее троих юных внуков, чьи золотоволосые головки ярко сверкали при свете свечей.
– Твои кузены? – удивленно выдохнула она. Сразу же после женитьбы он рассказал ей о своих кузенах, но потом уже никогда даже не упоминал их имен. Он как будто бы старался забыть о самом их существовании – по крайней мере до нынешнего времени. Сама же она никогда с ними не встречалась.
– Что заставляет тебя подозревать их, Люсьен? – спросила Сабрина. – Мы ничего не слышали о них почти двадцать лет. Насколько я помню, они редко писали вдовствующей герцогине, и если и обращались к ней, то обычно с просьбами о денежной помощи. Но это было очень давно, и я знаю, что какое-то время перед тем, как она умерла, они вообще ей не писали. Кажется, путешествовали по континенту. Как я слышала, они ни разу не приезжали в Лондон.
Люсьен продолжал, как загипнотизированный, смотреть на лица, столь похожие на его собственное. Кузены, Перси и Кейт, смертельно ненавидели его почти всю свою жизнь.
– У меня нет никаких убедительных доказательств, только какое-то наитие, Рина, – сказал Люсьен.
– Иногда нам приходится всецело полагаться на наитие, – отозвалась герцогиня и положила руку на его плечо, ожидая, что он поделится с ней своими мыслями.
– Если помнишь, Фрэнсис упоминал о женщине в вуали.
– Да, и мы решили – особенно когда лорд Лоутон вспомнил о высоком слуге, – что это, возможно, моя мачеха, графиня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144