Не вдаваясь в подробности, она вкратце изложила условия их финансового соглашения и объяснила суть. Ребекка ее внимательно выслушала и заметила, осторожно подбирая слова:
– А ты что-нибудь знала об этом человеке? О его репутации?
– Да. Сэр Оливер предупредил меня, а после замужества мне пришлось выслушать немало всякого. Но, по-моему, значительная доля в этой болтовне о нем – просто слухи и досужие сплетни.
– Тогда ты, должно быть, знаешь, что кое-кто открыто обвиняет графа в убийстве своей жены. Говорят, что он столкнул ее с утеса в Баронсфорде.
– Я уверена, что она оступилась и упала, так же как и он, когда пытался спуститься и помочь ей. Она умерла, но то, что случилось с ним, едва ли лучше. Теперь он парализован и, возможно, до конца своих дней останется калекой. – Миллисент покачала головой. – Я подробно расспрашивала графиню об этом несчастном случае и о других обвинениях в адрес графа.
Лорд Эйтон теперь совсем не тот человек, каким его знали год назад. Он угнетен и подавлен.
Ребекка крепко обняла Миллисент.
– Ты знаешь, я не из тех, кто любит вмешиваться в чужую жизнь, однако вижу, как ты напряжена. Ты всего неделю замужем, а выглядишь такой усталой!
Миллисент попыталась улыбнуться.
– В этом виновата я одна. Он тут ни при чем.
– Так в чем же дело?
Леди Эйтон поднялась с дивана и подошла к широкому окну с видом на озеро. Этот вопрос она и сама себе задавала множество раз.
– Когда я согласилась выйти за лорда Эйтона, я убедила себя в том, что просто предоставляю его семье место, где станут о нем заботиться. – Она повернулась и посмотрела в глаза подруге. – Ты знаешь меня, Ребекка. Я не строю никаких иллюзий насчет любви. Все это в прошлом. Но в то же время я знаю, как важно иметь мужа. Брак с лордом Эйтоном – именно то, что мне сейчас нужно. Я даже не надеялась на такую удачу. С одной стороны, я замужем, а с другой – мне вовсе не нужно выступать в роли жены.
– И все же тебя что-то тревожит? Все идет не так, как ты задумала.
– Да. Я… я вдруг поняла, что глубоко сочувствую ему. Этот человек фактически лишился руки и обеих ног. Он проводит свои дни в молчаливом оцепенении. Пэр Англии так же несчастен, как и любой лондонский нищий, просящий подаяние на обочине дороги. Я вижу боль в его глазах. Он проклинает свое жалкое существование.
– И ты ничем не можешь помочь ему? Может, стоит найти другого доктора? Или попробовать как-то расшевелить его, бросить вызов его разуму? Существует множество способов сделать его жизнь более сносной.
Ребекка знала, о чем говорит. Она прожила десять лет в североамериканских колониях, в одиночку воспитывая Джеймса, сына графа. У мальчика была покалечена рука, и он почти не слышал.
– Но… но я боюсь, что мой новый муж гораздо выше меня по положению, – выпалила Миллисент. – Я уверена, он считает меня неподходящей партией и тяготится тем, что вынужден прозябать в Мелбери-Холле.
– Хоть я совсем не знаю его, но сомневаюсь, что это так. Тебе всегда не хватало уверенности в себе, – горячо возразила Ребекка. Убежденность придала ее голосу неожиданную силу. – Ты сама сказала, что он проводит свои дни в оцепенении. Откуда тебе знать, о чем он думает, что на самом деле чувствует. Тебе же, чтобы сделать его жизнь приятнее, достаточно просто быть самой собой. Поступай так, как подсказывает тебе сердце. Старайся ему помочь, насколько он позволит тебе это сделать. Нет смысла волноваться о том, что будет дальше. Будущее скрывает в себе не меньше тайн, чем тот мужчина, за которого ты вышла замуж. Это касается всех нас. Никто не знает, что его ждет за поворотом дороги.
«Это верно», – согласилась про себя Миллисент. Неизвестность всегда пугала ее, а на этот раз будущее бросало ей вызов, и она была вынуждена встретить его лицом к лицу.
В сгущающемся тумане силуэт Эммы казался расплывчатым пятном. Одной рукой придерживая юбки, она бежала сквозь молодую поросль сосен, петляя как заяц. Ветер обрушивал с неба потоки воды. Лицо Лайона было мокрым от дождя. Влага застилала глаза. Он вытер глаза рукой и вгляделся в темноту. Ноги налились тяжестью. Так бывает, когда бежишь, проваливаясь в глубокий песок. Ветки деревьев хлестали его по лицу, колючки ежевики цеплялись за одежду, но он не мог позволить Эмме уйти. Лайон оглянулся на Баронсфорд. Его каменные стены высились мрачной громадой на сером фоне предгрозового неба.
Он снова бросился в погоню. Фигурка Эммы мелькнула впереди и исчезла в тумане. Она бежала к утесам. Ее золотистые волосы развевались на ветру. Капли дождя больно жалили Лайона в лицо, он то и дело спотыкался и оскальзывался на влажной земле.
Пугающие откровения Пирса все еще звучали у него в ушах. Враждебные обвинения брата задели честь Лайона, бросили ему вызов. Но как защититься от упрека в том, о чем не имеешь ни малейшего представления? Эмма знает ответ. И ей придется дать ему объяснения. Он заставит ее вернуться и взглянуть правде в лицо.
Лайон рванулся вперед, с трудом удерживая равновесие. Его грудь словно опалило огнем. Пронзительный крик Эммы, подхваченный ветром, отозвался громким эхом и заполонил собой ущелье.
Вскоре он увидел просвет между деревьями и тропинку, ведущую к утесам. На повороте она оказалась особенно скользкой. Противоположного берега реки не было видно, все вокруг заволокла серая пелена тумана. Тянущаяся вдоль обрыва дорожка была пуста, лишь густая мгла клубилась над ней.
И вот он увидел ее. Она лежала на дне ущелья. Золотистые волосы разметались, а взгляд огромных невидящих глаз был устремлен вверх, на него.
Лайон вздрогнул как от удара и проснулся. Его окружала кромешная тьма. Он умер. Поскользнулся и упал с утеса.
Какая-то тень мелькнула над его головой, чья-то холодная рука легла на его пылающий лоб. Лайон увидел перед собой встревоженное лицо своей новой жены. Если он умер, то уж точно не попал бы на небеса. В лучшем случае это всего лишь чистилище.
Миллисент выглянула из окна комнаты, где обычно завтракала, и залюбовалась сверкающим на солнце новеньким экипажем, который привез из Лондона доктора. Его слуга и грум стояли рядом с великолепной парой лошадей и разговаривали, топая ногами, чтобы не замерзнуть.
Они ждали во дворе уже час. Миллисент послала им горячего питья и предложила подняться, чтобы перекусить, но они отказались. Доктор Паркер велел своим людям находиться рядом с каретой, поскольку вскоре они должны были отправиться в имение лорда Эглинтона, что недалеко от Чизуэлл-Грин.
Миллисент взволнованно расхаживала по комнате. Совсем не так представляла она себе визит лекаря. Доктор Паркер держался отчужденно, говорил резко и едва ответил на ее приветствие. Приехав, он тут же поднялся в комнату лорда Эйтона вместе со своим помощником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
– А ты что-нибудь знала об этом человеке? О его репутации?
– Да. Сэр Оливер предупредил меня, а после замужества мне пришлось выслушать немало всякого. Но, по-моему, значительная доля в этой болтовне о нем – просто слухи и досужие сплетни.
– Тогда ты, должно быть, знаешь, что кое-кто открыто обвиняет графа в убийстве своей жены. Говорят, что он столкнул ее с утеса в Баронсфорде.
– Я уверена, что она оступилась и упала, так же как и он, когда пытался спуститься и помочь ей. Она умерла, но то, что случилось с ним, едва ли лучше. Теперь он парализован и, возможно, до конца своих дней останется калекой. – Миллисент покачала головой. – Я подробно расспрашивала графиню об этом несчастном случае и о других обвинениях в адрес графа.
Лорд Эйтон теперь совсем не тот человек, каким его знали год назад. Он угнетен и подавлен.
Ребекка крепко обняла Миллисент.
– Ты знаешь, я не из тех, кто любит вмешиваться в чужую жизнь, однако вижу, как ты напряжена. Ты всего неделю замужем, а выглядишь такой усталой!
Миллисент попыталась улыбнуться.
– В этом виновата я одна. Он тут ни при чем.
– Так в чем же дело?
Леди Эйтон поднялась с дивана и подошла к широкому окну с видом на озеро. Этот вопрос она и сама себе задавала множество раз.
– Когда я согласилась выйти за лорда Эйтона, я убедила себя в том, что просто предоставляю его семье место, где станут о нем заботиться. – Она повернулась и посмотрела в глаза подруге. – Ты знаешь меня, Ребекка. Я не строю никаких иллюзий насчет любви. Все это в прошлом. Но в то же время я знаю, как важно иметь мужа. Брак с лордом Эйтоном – именно то, что мне сейчас нужно. Я даже не надеялась на такую удачу. С одной стороны, я замужем, а с другой – мне вовсе не нужно выступать в роли жены.
– И все же тебя что-то тревожит? Все идет не так, как ты задумала.
– Да. Я… я вдруг поняла, что глубоко сочувствую ему. Этот человек фактически лишился руки и обеих ног. Он проводит свои дни в молчаливом оцепенении. Пэр Англии так же несчастен, как и любой лондонский нищий, просящий подаяние на обочине дороги. Я вижу боль в его глазах. Он проклинает свое жалкое существование.
– И ты ничем не можешь помочь ему? Может, стоит найти другого доктора? Или попробовать как-то расшевелить его, бросить вызов его разуму? Существует множество способов сделать его жизнь более сносной.
Ребекка знала, о чем говорит. Она прожила десять лет в североамериканских колониях, в одиночку воспитывая Джеймса, сына графа. У мальчика была покалечена рука, и он почти не слышал.
– Но… но я боюсь, что мой новый муж гораздо выше меня по положению, – выпалила Миллисент. – Я уверена, он считает меня неподходящей партией и тяготится тем, что вынужден прозябать в Мелбери-Холле.
– Хоть я совсем не знаю его, но сомневаюсь, что это так. Тебе всегда не хватало уверенности в себе, – горячо возразила Ребекка. Убежденность придала ее голосу неожиданную силу. – Ты сама сказала, что он проводит свои дни в оцепенении. Откуда тебе знать, о чем он думает, что на самом деле чувствует. Тебе же, чтобы сделать его жизнь приятнее, достаточно просто быть самой собой. Поступай так, как подсказывает тебе сердце. Старайся ему помочь, насколько он позволит тебе это сделать. Нет смысла волноваться о том, что будет дальше. Будущее скрывает в себе не меньше тайн, чем тот мужчина, за которого ты вышла замуж. Это касается всех нас. Никто не знает, что его ждет за поворотом дороги.
«Это верно», – согласилась про себя Миллисент. Неизвестность всегда пугала ее, а на этот раз будущее бросало ей вызов, и она была вынуждена встретить его лицом к лицу.
В сгущающемся тумане силуэт Эммы казался расплывчатым пятном. Одной рукой придерживая юбки, она бежала сквозь молодую поросль сосен, петляя как заяц. Ветер обрушивал с неба потоки воды. Лицо Лайона было мокрым от дождя. Влага застилала глаза. Он вытер глаза рукой и вгляделся в темноту. Ноги налились тяжестью. Так бывает, когда бежишь, проваливаясь в глубокий песок. Ветки деревьев хлестали его по лицу, колючки ежевики цеплялись за одежду, но он не мог позволить Эмме уйти. Лайон оглянулся на Баронсфорд. Его каменные стены высились мрачной громадой на сером фоне предгрозового неба.
Он снова бросился в погоню. Фигурка Эммы мелькнула впереди и исчезла в тумане. Она бежала к утесам. Ее золотистые волосы развевались на ветру. Капли дождя больно жалили Лайона в лицо, он то и дело спотыкался и оскальзывался на влажной земле.
Пугающие откровения Пирса все еще звучали у него в ушах. Враждебные обвинения брата задели честь Лайона, бросили ему вызов. Но как защититься от упрека в том, о чем не имеешь ни малейшего представления? Эмма знает ответ. И ей придется дать ему объяснения. Он заставит ее вернуться и взглянуть правде в лицо.
Лайон рванулся вперед, с трудом удерживая равновесие. Его грудь словно опалило огнем. Пронзительный крик Эммы, подхваченный ветром, отозвался громким эхом и заполонил собой ущелье.
Вскоре он увидел просвет между деревьями и тропинку, ведущую к утесам. На повороте она оказалась особенно скользкой. Противоположного берега реки не было видно, все вокруг заволокла серая пелена тумана. Тянущаяся вдоль обрыва дорожка была пуста, лишь густая мгла клубилась над ней.
И вот он увидел ее. Она лежала на дне ущелья. Золотистые волосы разметались, а взгляд огромных невидящих глаз был устремлен вверх, на него.
Лайон вздрогнул как от удара и проснулся. Его окружала кромешная тьма. Он умер. Поскользнулся и упал с утеса.
Какая-то тень мелькнула над его головой, чья-то холодная рука легла на его пылающий лоб. Лайон увидел перед собой встревоженное лицо своей новой жены. Если он умер, то уж точно не попал бы на небеса. В лучшем случае это всего лишь чистилище.
Миллисент выглянула из окна комнаты, где обычно завтракала, и залюбовалась сверкающим на солнце новеньким экипажем, который привез из Лондона доктора. Его слуга и грум стояли рядом с великолепной парой лошадей и разговаривали, топая ногами, чтобы не замерзнуть.
Они ждали во дворе уже час. Миллисент послала им горячего питья и предложила подняться, чтобы перекусить, но они отказались. Доктор Паркер велел своим людям находиться рядом с каретой, поскольку вскоре они должны были отправиться в имение лорда Эглинтона, что недалеко от Чизуэлл-Грин.
Миллисент взволнованно расхаживала по комнате. Совсем не так представляла она себе визит лекаря. Доктор Паркер держался отчужденно, говорил резко и едва ответил на ее приветствие. Приехав, он тут же поднялся в комнату лорда Эйтона вместе со своим помощником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95