– Там было слишком людно. Расскажи, чем ты занималась после обеда.
– Я осматривала Баронсфорд.
– Он чертовски большой.
– Да, впечатляющее зрелище.
Лайон потянул ткань вниз, обнажая плечи Миллисент, и платье упало к ее ногам.
– Замок пришелся тебе по вкусу?
– Баронсфорд не нуждается в моем одобрении.
– А я думаю иначе. – Эйтон посмотрел жене в глаза. – Теперь ты хозяйка Баронсфорда.
– Я никогда не возносилась так высоко в своих устремлениях, – тихо сказала Миллисент.
Лайон ласково провел рукой по волосам жены и накрутил на палец вьющуюся прядь.
– Но ведь должно же быть что-то, к чему ты стремишься? – прошептал он, почти касаясь губами ее губ.
Миллисент положила ладони ему на плечи и поцеловала его, а Лайон обвил руками ее талию, приглашая в постель. Она легла рядом с мужем и уютно свернулась в клубок.
– Расскажи мне об этом, – попросил он, покрывая поцелуями ее лицо.
– Вот к чему я стремлюсь.
– К этой постели? – улыбнулся Лайон, крепко обнимая жену. – Эти ночные владения ваши, миледи, распоряжайтесь ими, царите в них.
– А еще я хотела бы царить в твоем сердце. – Лицо Эйтона вдруг приняло серьезное выражение. Миллисент мгновенно пожалела, что высказала свои мысли вслух, ей тут же захотелось взять свои слова обратно. – На меня так странно действует пребывание вдали от Мелбери-Холла, – растерянно прошептала она. – Я веду себя глупо, слоняюсь без дела и болтаю о вещах, о которых не следует говорить. Я…
– Ты уже царишь в моем сердце, Миллисент. – Лайон неловко поднял правую руку и вытер слезы, катившиеся по ее щекам. – Ты единственная женщина, которая сможет выдержать меня нынешнего, жалкого и ущербного.
Миллисент крепко сжала Лайона в своих объятиях.
– В тебе нет ничего ущербного. Я люблю тебя таким, какой ты есть.
Лайон с нежностью обнял жену.
– И ты навсегда останешься со мной?
– Я останусь с тобой до тех пор, пока ты этого хочешь.
– Пока ты мне будешь нужна?
– Да. – Миллисент слегка отстранилась, чтобы заглянуть Лайону в лицо. – Мне необходимо ощущать себя нужной. Я должна быть уверена, что приношу пользу. Я хочу давать, это очень важно для меня.
– А брать? Разве это не такая же полноправная часть брака?
– У тебя есть титул, богатство, а это дает возможность давать гораздо больше, чем берешь.
– А ты возражаешь?
– Ну конечно! Я хочу вносить свою лепту. Хочу чувствовать, что во мне нуждаются.
– Тогда, возможно, моя болезнь помогает нам достичь равновесия.
Миллисент резко села на постели.
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Понимаешь, Миллисент.
Лайон крепко держал жену за руку, и Миллисент пришло в голову, что он, должно быть, чувствует бешеное биение ее пульса.
– Если бы мы с тобой поженились при других обстоятельствах… – Лайон покачал головой. – Давай представим себе, что все было иначе. Предположим, я никогда не падал с утеса. Если бы я попытался приблизиться к тебе, попробовал ухаживать за тобой…
– Ты не сделал бы этого.
– Почему?
– Потому что я слишком обыкновенная. Во мне нет ничего особенного, Лайон. Не говоря уже о том, что я никогда не вращалась в твоей орбите, не принадлежала к твоему кругу. У тебя просто не было бы такой возможности.
– А я говорю тебе, что ты совершенно не права. И все же, что бы ты сказала, если бы я сделал тебе предложение и попросил стать моей женой?
– Я бы сказала «нет», ведь я же не знала тебя.
– А если бы у нас был страстный любовный роман и ты не могла бы совладать со своими чувствами? Что бы ты тогда сказала?
– Мы ведь не принадлежим к одному…
– Не принадлежим к чему, Миллисент? – резко спросил Лайон. – Что должно произойти в наших отношениях, чтобы ты почувствовала себя уверенной, начала доверять мне и позволила себя любить?
– Я бы тогда сказала, что люблю тебя.
– Но этого недостаточно, ведь я бы хотел, чтобы у нас с тобой было будущее. Хотел бы убедиться, что твоя любовь ко мне сильнее, чем беспочвенные страхи, с которыми ты жила долгие годы.
Миллисент почувствовала, как к горлу подступают слезы.
– Но я ведь здесь, Лайон. Разве этого мало?
– Ты будешь со мной завтра? – спросил он.
– Буду.
– А послезавтра? Через месяц? Через год?
– Я буду с тобой до тех пор, пока ты этого хочешь.
– И пока я нуждаюсь в тебе?
– И пока ты нуждаешься во мне.
Капли дождя мерно стучали по крыше экипажа, стоявшего наготове в ожидании лорда Эйтона, чтобы отвезти в деревню. В былые дни Лайону не нужен был никакой экипаж. Арендаторы и жители деревни привыкли видеть хозяина Баронсфорда скачущим по холмам верхом на лошади. В хорошую и в дурную погоду он останавливался поговорить с фермерами, когда они еще только готовились приступить к работе.
Эйтон всегда был ранней пташкой. К тому же он хорошо знал, как дорожат его вниманием и ценят эти утренние встречи с ним многие жители окрестных деревень. Фермеры всегда могли решить свои проблемы в личных беседах, у них не было необходимости прибегать к официальным жалобам, чтобы высказать свое недовольство. Хорошие новости легко передавались от одной семьи к другой. Если у кого-то случались неприятности, с ними всегда удавалось справиться еще до того, как положение становилось безнадежным. Утренние верховые прогулки графа приносили немало пользы. Оставаясь хозяином здешних владений, Эйтон для своих людей всегда был лучшим другом и самым желанным гостем. Но никто так не скучал по этим ушедшим в прошлое прогулкам, как сам Эйтон.
И сейчас Лайон собирался возобновить их, но только ему пришлось воспользоваться каретой. И если раньше он имел обыкновение совершать прогулки один, то теперь его должны были сопровождать двое слуг и секретарь, Питер Хауитт.
Было заметно, что жизнь в деревне и на окрестных фермах сильно изменилась. Деревню наводнили пришлые чужаки со своими семьями. Они держались вместе, защищаясь от непогоды. Как сказал Траскотт, жители с тревогой ждали каждый грядущий день.
Утром, перед тем как отправиться в деревню, Лайон попросил Траскотта привести к нему в библиотеку экономку и управляющего. То, о чем Эйтон собирался поговорить с ними, было для него не менее важно, чем все происходящее в имении.
– Я хочу, чтобы вы немедленно произвели тщательный осмотр дома, – решительно заявил Лайон, обращаясь к миссис Макалистер и Кемпбеллу. – Вы должны найти и убрать отсюда все, что имеет хотя бы малейшее отношение к моей покойной жене, включая картины, одежду, личные вещи, – словом, все, что могло бы напомнить нынешней хозяйке Баронсфорда о ее предшественнице.
Ни экономка, ни управляющий не выказали удивления, услышав пожелание графа.
Мистер Кемпбелл заговорил первым:
– Я могу лишь догадываться, милорд, но полагаю, что подобных вещей окажется слишком много.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95