– А как вышло, что вы так хорошо меня знаете?
Африканка пожала плечами.
– Я знаю вашего сына. Так чего же вы хотели?
– Если вы сможете выдержать общество такой взбалмошной старухи, как я, то мне бы очень хотелось составить вам компанию, пока вы гуляете и собираете свои травы и коренья.
– Что ж, раз уж вы спросили, то почему бы и нет? Вполне может оказаться, что две взбалмошные старухи гораздо лучше, чем одна.
Миллисент стремглав ворвалась в библиотеку, нарушив тишину веселым оживлением. Это была приятная перемена. Лайон с нежностью посмотрел на жену, стараясь не упустить ни одной мелочи. На Миллисент было нежно-голубое платье с изящным корсажем и низким вырезом, а шею украшала тонкая лента того же цвета.
– Сэр переодевается к обеду, – сообщила леди Эйтон, – а графиня уже спускается. Я подумала, что нам потребуется две кареты, чтобы добраться до Солгрейва, потому что…
– Все эти дни я тщетно пытаюсь остаться наедине с тобой хотя бы на мгновение. – Миллисент резко остановилась посередине комнаты и настороженно замерла. После приезда старой графини и Мейтленда Лайон с женой не знали ни минуты покоя. Время летело на редкость стремительно, даже в спальне, потому что Миллисент очень поздно ложилась и рано поднималась. Лайон давно ее раскусил: его жена всеми правдами и неправдами старалась избежать прямого ответа на тот вопрос, который он ей задал насчет поездки в Баронсфорд. – Ты сегодня прекрасно выглядишь.
Миллисент улыбнулась, ее щеки тронул легкий румянец.
– Ты и сам у нас настоящий красавец.
– У меня для тебя есть маленький подарок. Миллисент с любопытством взглянула на шкатулку, лежащую на столе.
– Ты уже и так дарил мне достаточно, Лайон. Мне вовсе не…
– Знаю, но я хочу, чтобы ты все равно взяла это, пожалуйста. Миллисент нерешительно приблизилась к столу.
– А по какому поводу?
– Мне не нужен повод, чтобы сделать подарок своей жене.
– Но мне нечего подарить тебе в ответ.
– Ты дала мне гораздо больше, чем я заслуживаю. Лайон притянул жену к себе, и она робко присела к нему на колени. Он передал ей шкатулку. Заглянув внутрь, леди Эйтон ахнула и тут же захлопнула крышку.
– Какая красота! Я не могу это принять.
Лайон покачал головой и снова открыл шкатулку.
– Конечно же, можешь. – Он достал бриллиантовое ожерелье и положил на ладонь Миллисент. – Ты наденешь это сегодня для меня?
– Лайон, оно великолепно, я боюсь даже прикоснуться к нему.
Любовь моя, это всего лишь нитка безжизненных камней. Сами по себе они ничто. Ты можешь оживить их, если станешь носить на своей груди. – Он обхватил ладонями лицо Миллисент и осушил губами слезинку, скатившуюся по ее щеке. – Ты так прекрасна! Пожалуйста, позволь мне это сделать.
Миллисент наклонилась к мужу и ласково поцеловала его. У Лайона перехватило дыхание от нежности. «А ведь я и сам похож на эти камни, – подумал Эйтон. – Миллисент оживила меня теплом своего сердца».
Круглое лицо ребенка, мирно спящего на руках у Ребекки, привело Миллисент в восторг. Как быстро пролетел последний год.
– Это настоящий ангел, – тихонько прошептала леди Эйтон.
– Когда спит, – насмешливо добавила Ребекка, пригладив пушистую прядь темных волос на голове сына. – Слышала бы ты его полчаса назад. Миссис Трент даже пришлось сходить за мной.
Обед ожидался еще только через час. Миллисент, оставив Лайона, графиню и Мейтленда за мирной беседой с лордом Станмором, отправилась в детскую, чтобы поговорить с Ребеккой. Леди Эйтон не знала, как начать разговор, но ей срочно нужен был совет подруги. Прошло уже три дня, а Миллисент так и не решилась дать ответ мужу. Она рассеянно коснулась изящного ожерелья у себя на груди. Нужно было на что-то решиться. Лайон не пытался давить на нее и не выказывал нетерпения, но Миллисент знала, что он хочет услышать, поедет она в Баронсфорд или нет. И все же Миллисент не могла заставить себя принять решение. Несмотря на подлинную близость в их отношениях с мужем, Миллисент по-прежнему боялась.
– Не могу поверить, что малыш так быстро вырос. – Леди Эйтон перевела взгляд с личика ребенка на сияющее от гордости лицо матери. – Но и в тебе тоже произошли перемены. Не знаю, в чем тут дело, но сейчас ты выглядишь как-то по-другому. Ты, случайно… – Миллисент внезапно замолчала, закусив губу, и невысказанный вопрос, казалось, повис в воздухе. Но по тому, как внезапно вспыхнуло лицо Ребекки, можно было безошибочно угадать ответ. – Ты снова ждешь ребенка! – взволнованно воскликнула Миллисент. – Я права?
Молодая мать улыбнулась и поднялась с кресла.
– Должно быть, по мне всегда все заметно.
– Когда? Когда должен родиться ребенок? – взволнованно прошептала Миллисент, боясь потревожить сон малыша.
– Где-то в конце осени. Мы только что узнали. – Ребекка положила сына в кроватку и кивнула няне, сидевшей у огня с рукоделием на коленях. – Станмор, конечно, в восторге. Мы привезли Джеймса домой из Итона на пару дней, чтобы отпраздновать это событие. Мальчик страшно возбужден и хочет, чтобы у него непременно был еще один братик.
Подруги на цыпочках вышли из детской. Оказавшись в соседней комнате, Ребекка, вместо того чтобы идти к гостям, повернулась к Миллисент и взяла ее за руку.
– Я хочу услышать о тебе и твоем замужестве. Ты прекрасно выглядишь. Похоже, ты счастлива?
– Да, это удивительно, но я очень счастлива.
Ребекка крепко обняла подругу.
– Я так рада это слышать. Господи, подумать только, как я ошибалась насчет Эйтона! – Она выпустила Миллисент из своих объятий и улыбнулась. – Когда мы были в Шотландии, я получила письмо от преподобного Тримбла и его жены. Они превозносили твоего мужа до небес. Даже мельком увидев сегодня графа, я сразу поняла, что он ничуть не похож на тот портрет, что нарисовали досужие сплетники.
– Есть ли доля правды в этих слухах или нет, я не знаю, Ребекка.
– Только не удивляйся и не впадай в панику, если тебе вдруг придется услышать еще какие-нибудь пересуды, – предупредила Ребекка. – Постоянное безделье, в котором пребывает лондонский свет, располагает к всевозможным сплетням, клевете и злословию.
– Я никому не позволю причинить ему боль, голыми руками убью любого, кто осмелится запятнать его доброе имя. – Миллисент взволнованно перевела дыхание. – Лайону стало намного лучше, но до полного выздоровления еще далеко. Скажу тебе одну вещь: Лайон Пеннингтон – удивительный муж и мой самый близкий друг. Я просто не могу описать словами, как он мне дорог.
Ребекка подхватила подругу под руку.
– Наблюдая за ним сегодня, я заметила, какими глазами он смотрит на тебя, как он провожает тебя восхищенным взглядом, когда ты двигаешься. Он весь обращается в слух, стоит лишь тебе заговорить. Вижу, что ты ему очень дорога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Африканка пожала плечами.
– Я знаю вашего сына. Так чего же вы хотели?
– Если вы сможете выдержать общество такой взбалмошной старухи, как я, то мне бы очень хотелось составить вам компанию, пока вы гуляете и собираете свои травы и коренья.
– Что ж, раз уж вы спросили, то почему бы и нет? Вполне может оказаться, что две взбалмошные старухи гораздо лучше, чем одна.
Миллисент стремглав ворвалась в библиотеку, нарушив тишину веселым оживлением. Это была приятная перемена. Лайон с нежностью посмотрел на жену, стараясь не упустить ни одной мелочи. На Миллисент было нежно-голубое платье с изящным корсажем и низким вырезом, а шею украшала тонкая лента того же цвета.
– Сэр переодевается к обеду, – сообщила леди Эйтон, – а графиня уже спускается. Я подумала, что нам потребуется две кареты, чтобы добраться до Солгрейва, потому что…
– Все эти дни я тщетно пытаюсь остаться наедине с тобой хотя бы на мгновение. – Миллисент резко остановилась посередине комнаты и настороженно замерла. После приезда старой графини и Мейтленда Лайон с женой не знали ни минуты покоя. Время летело на редкость стремительно, даже в спальне, потому что Миллисент очень поздно ложилась и рано поднималась. Лайон давно ее раскусил: его жена всеми правдами и неправдами старалась избежать прямого ответа на тот вопрос, который он ей задал насчет поездки в Баронсфорд. – Ты сегодня прекрасно выглядишь.
Миллисент улыбнулась, ее щеки тронул легкий румянец.
– Ты и сам у нас настоящий красавец.
– У меня для тебя есть маленький подарок. Миллисент с любопытством взглянула на шкатулку, лежащую на столе.
– Ты уже и так дарил мне достаточно, Лайон. Мне вовсе не…
– Знаю, но я хочу, чтобы ты все равно взяла это, пожалуйста. Миллисент нерешительно приблизилась к столу.
– А по какому поводу?
– Мне не нужен повод, чтобы сделать подарок своей жене.
– Но мне нечего подарить тебе в ответ.
– Ты дала мне гораздо больше, чем я заслуживаю. Лайон притянул жену к себе, и она робко присела к нему на колени. Он передал ей шкатулку. Заглянув внутрь, леди Эйтон ахнула и тут же захлопнула крышку.
– Какая красота! Я не могу это принять.
Лайон покачал головой и снова открыл шкатулку.
– Конечно же, можешь. – Он достал бриллиантовое ожерелье и положил на ладонь Миллисент. – Ты наденешь это сегодня для меня?
– Лайон, оно великолепно, я боюсь даже прикоснуться к нему.
Любовь моя, это всего лишь нитка безжизненных камней. Сами по себе они ничто. Ты можешь оживить их, если станешь носить на своей груди. – Он обхватил ладонями лицо Миллисент и осушил губами слезинку, скатившуюся по ее щеке. – Ты так прекрасна! Пожалуйста, позволь мне это сделать.
Миллисент наклонилась к мужу и ласково поцеловала его. У Лайона перехватило дыхание от нежности. «А ведь я и сам похож на эти камни, – подумал Эйтон. – Миллисент оживила меня теплом своего сердца».
Круглое лицо ребенка, мирно спящего на руках у Ребекки, привело Миллисент в восторг. Как быстро пролетел последний год.
– Это настоящий ангел, – тихонько прошептала леди Эйтон.
– Когда спит, – насмешливо добавила Ребекка, пригладив пушистую прядь темных волос на голове сына. – Слышала бы ты его полчаса назад. Миссис Трент даже пришлось сходить за мной.
Обед ожидался еще только через час. Миллисент, оставив Лайона, графиню и Мейтленда за мирной беседой с лордом Станмором, отправилась в детскую, чтобы поговорить с Ребеккой. Леди Эйтон не знала, как начать разговор, но ей срочно нужен был совет подруги. Прошло уже три дня, а Миллисент так и не решилась дать ответ мужу. Она рассеянно коснулась изящного ожерелья у себя на груди. Нужно было на что-то решиться. Лайон не пытался давить на нее и не выказывал нетерпения, но Миллисент знала, что он хочет услышать, поедет она в Баронсфорд или нет. И все же Миллисент не могла заставить себя принять решение. Несмотря на подлинную близость в их отношениях с мужем, Миллисент по-прежнему боялась.
– Не могу поверить, что малыш так быстро вырос. – Леди Эйтон перевела взгляд с личика ребенка на сияющее от гордости лицо матери. – Но и в тебе тоже произошли перемены. Не знаю, в чем тут дело, но сейчас ты выглядишь как-то по-другому. Ты, случайно… – Миллисент внезапно замолчала, закусив губу, и невысказанный вопрос, казалось, повис в воздухе. Но по тому, как внезапно вспыхнуло лицо Ребекки, можно было безошибочно угадать ответ. – Ты снова ждешь ребенка! – взволнованно воскликнула Миллисент. – Я права?
Молодая мать улыбнулась и поднялась с кресла.
– Должно быть, по мне всегда все заметно.
– Когда? Когда должен родиться ребенок? – взволнованно прошептала Миллисент, боясь потревожить сон малыша.
– Где-то в конце осени. Мы только что узнали. – Ребекка положила сына в кроватку и кивнула няне, сидевшей у огня с рукоделием на коленях. – Станмор, конечно, в восторге. Мы привезли Джеймса домой из Итона на пару дней, чтобы отпраздновать это событие. Мальчик страшно возбужден и хочет, чтобы у него непременно был еще один братик.
Подруги на цыпочках вышли из детской. Оказавшись в соседней комнате, Ребекка, вместо того чтобы идти к гостям, повернулась к Миллисент и взяла ее за руку.
– Я хочу услышать о тебе и твоем замужестве. Ты прекрасно выглядишь. Похоже, ты счастлива?
– Да, это удивительно, но я очень счастлива.
Ребекка крепко обняла подругу.
– Я так рада это слышать. Господи, подумать только, как я ошибалась насчет Эйтона! – Она выпустила Миллисент из своих объятий и улыбнулась. – Когда мы были в Шотландии, я получила письмо от преподобного Тримбла и его жены. Они превозносили твоего мужа до небес. Даже мельком увидев сегодня графа, я сразу поняла, что он ничуть не похож на тот портрет, что нарисовали досужие сплетники.
– Есть ли доля правды в этих слухах или нет, я не знаю, Ребекка.
– Только не удивляйся и не впадай в панику, если тебе вдруг придется услышать еще какие-нибудь пересуды, – предупредила Ребекка. – Постоянное безделье, в котором пребывает лондонский свет, располагает к всевозможным сплетням, клевете и злословию.
– Я никому не позволю причинить ему боль, голыми руками убью любого, кто осмелится запятнать его доброе имя. – Миллисент взволнованно перевела дыхание. – Лайону стало намного лучше, но до полного выздоровления еще далеко. Скажу тебе одну вещь: Лайон Пеннингтон – удивительный муж и мой самый близкий друг. Я просто не могу описать словами, как он мне дорог.
Ребекка подхватила подругу под руку.
– Наблюдая за ним сегодня, я заметила, какими глазами он смотрит на тебя, как он провожает тебя восхищенным взглядом, когда ты двигаешься. Он весь обращается в слух, стоит лишь тебе заговорить. Вижу, что ты ему очень дорога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95