Лайон тряхнул головой, стараясь прогнать неприятные мысли. Сейчас ему совершенно не хотелось думать о прошлом.
Взгляд лорда Эйтона задержался на профиле жены, сидевшей у окна рядом с миссис Тримбл. Пасторша продолжала что-то говорить, но Лайон заметил, что мысли Миллисент витают где-то далеко. Сам Эйтон все утро мог думать только об одном – о ночи, которую они провели вместе с женой, предаваясь любви. И теперь, наблюдая за Миллисент, он пытался угадать, не думает ли она о том же самом. Леди Эйтон рассеянным жестом прижала пальцы к своим соблазнительным губам. С каким восторгом он целовал эти полные чувственные губы!
Лайон с восхищением смотрел на Миллисент, любуясь нежным румянцем на ее щеках. Эта женщина менялась у него на глазах. Лайон сам себе удивлялся, что когда-то она показалась ему простой и невзрачной. Он поражался, как она красива, каждый раз находя в ее облике что-то новое, словно множество вуалей скрывало ее лицо. Снимая их одну за другой, Лайон всякий раз видел перед собой новую женщину. Медленно, шаг за шагом, он приближался к ней. И Миллисент позволяла сорвать с себя еще один покров.
Взгляд леди Эйтон скользнул по лицам гостей и встретился с настойчивым взглядом мужа. В сияющих глазах Миллисент Лайон увидел бесконечную нежность. То было воспоминание о пережитых мгновениях счастья и обещание новых. Эйтона охватило исступленное чувство восторга. Он вдруг ощутил, как оживает и наполняется силой его тело. Как бы ему хотелось остаться с Миллисент наедине! Эта женщина пробудила в нем ненасытного зверя. И теперь Лайон не мог дождаться, когда же она вновь окажется в его объятиях. Словно прочитав его мысли, Миллисент отвернулась. Ее щеки вспыхнули от смущения.
– …чтобы обновить и расширить здание школы. – Лайон вежливо кивнул в ответ преподобному Тримблу, не имея ни малейшего представления, о чем только что сказал священник. – Граф Станмор и его супруга находят, что сейчас самое время. Они твердо убеждены, что школа должна носить имя мистера Каннингема. Молодой человек отличался редкой преданностью своему делу и самоотверженно учил наших детей. Мне тоже думается, что это прекрасный способ увековечить его память.
– Ну конечно, прекрасная мысль. – Лайон вспомнил, что ему уже доводилось слышать имя бывшего школьного учителя от Гиббза. – Как давно умер этот мистер Каннингем?
– Полтора года назад, – ответил Тримбл.
– Кажется, вы говорили, он был молод?
– Он был примерно вашего возраста, милорд, и тоже был шотландцем.
– И как же он умер? Последовала небольшая пауза.
– Его застрелили.
– В самом деле? Несчастный случай на охоте?
– Едва ли, милорд.
Наступила неловкая тишина. Преподобный Тримбл откашлялся. Бросив быстрый взгляд в сторону Миллисент, он принялся объяснять:
– Мистер Каннингем нашел свою смерть в Мелбери-Холле… внизу, в Гроув.
Лицо Миллисент исказилось от боли. Она опустила голову и уставилась в пол невидящим взглядом. Лайон неожиданно вспомнил, что во время прошлого визита преподобного Тримбла его жена тоже в какой-то момент замкнулась и ушла в себя. Неужели причина в одном и том же?
Леди Эйтон резко встала и подошла к окну.
– Так значит, этот Каннингем был убит? – продолжал допытываться Лайон.
– Когда это случилось, меня там не было, милорд, – неохотно ответил Тримбл.
– Расскажите все, что вам известно.
– Свидетели говорят, что сквайр Уэнтуорт застрелил мистера Каннингема, – тихо произнес священник.
Лайон мысленно попытался убедить себя, что в нем говорит не ревность, а пробуждающееся любопытство.
– Так это была дуэль?
– Нет, милорд. Причиной этого прискорбного события послужили давнишние разногласия между сквайром и мистером Каннингемом. Я имею в виду обращение с чернокожими рабочими в Мелбери-Холле. Мистер Каннингем, лорд Станмор и я всегда были ярыми противниками рабства, и сквайр считал нас своими врагами. – Мистер Тримбл бросил встревоженный взгляд на Миллисент. – Эта история слишком длинная и грустная, чтобы вспоминать ее в такой радостный день, как сегодня. Может, как-нибудь в другой раз, когда ваша светлость захочет заглянуть к нам в Небуорт-Виллидж, я расскажу ее с начала и до конца.
Прежде Лайон мечтал избавиться от призраков прошлого, но после сегодняшней ночи ему страстно хотелось разобраться во всем. Миллисент не любила своего покойного мужа. Это было очевидно. Но Лайону во что бы то ни стало нужно было понять, какую роль играл в ее жизни Каннингем.
– В начале следующей недели, – объявил Лайон, – я попытаюсь уговорить жену взять меня с собой в деревню. Мне так много хотелось бы узнать о своем новом доме и о наших соседях.
– И зачем было осаждать преподобного Тримбла всеми этими вопросами? – с обидой в голосе спросила Миллисент, проводив гостей к экипажу. Она встала в дверях и прислонилась к косяку. – Лайон, если тебе так уж необходимо что-то узнать из прошлого Небуорт-Виллиджа, я с радостью отвечу на все твои вопросы. Если ты подозреваешь, что люди скрывают от тебя какие-то тайны, тебе все-таки лучше расспросить обо всем меня.
– И ты мне все расскажешь?
– Да.
– Так я могу задавать любые вопросы? – недоверчиво прищурился Лайон. В его голубых глазах читался вызов.
Миллисент не желала сражаться с Лайоном, ей неприятен был этот допрос. Но она и не хотела, чтобы прошлое встало между ними, боялась недоверия. Постоянные подозрения превратили в ад ее брак с Уэнтуортом. Миллисент не хотела, чтобы их отношения с Лайоном оказались отравлены тем же ядом. Особенно сейчас, когда она поняла, как дорог ей ее новый супруг.
– Ты можешь спрашивать о чем угодно, – ответила леди Эйтон, отступив от дверного косяка.
– Даже если это касается твоего прошлого?
– Да, – устало сказала Миллисент, готовясь пройти этот путь до конца. – Естественно, я ожидаю и от тебя ответной откровенности.
– Вряд ли я сумею рассказать о себе что-то новое. Гиббз говорил, что в день нашей свадьбы ты провела много времени в обществе моей матушки и получила ответы на все вопросы.
– «Много времени», о котором ты говоришь, на самом деле составило менее двух часов. И как же я могла получить ответы на все вопросы, когда к тому времени я даже не знала, как… сложатся наши отношения?
– Ты жалеешь о том, что произошло прошлой ночью?
Миллисент замерла, неподвижно глядя на Лайона, но трогательная незащищенность, с которой он смотрел на нее, ожидая ответа, открыла ей правду. Этот мужчина не Уэнтуорт. Лайон ни в чем ее не подозревает, не собирается осыпать упреками и обвинениями. Он лишь хочет узнать о ней как можно больше.
– Как же я могу сожалеть о самой прекрасной ночи в своей жизни?
Лицо Лайона просветлело. Он протянул руку к Миллисент и прошептал дрожащим от волнения голосом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Взгляд лорда Эйтона задержался на профиле жены, сидевшей у окна рядом с миссис Тримбл. Пасторша продолжала что-то говорить, но Лайон заметил, что мысли Миллисент витают где-то далеко. Сам Эйтон все утро мог думать только об одном – о ночи, которую они провели вместе с женой, предаваясь любви. И теперь, наблюдая за Миллисент, он пытался угадать, не думает ли она о том же самом. Леди Эйтон рассеянным жестом прижала пальцы к своим соблазнительным губам. С каким восторгом он целовал эти полные чувственные губы!
Лайон с восхищением смотрел на Миллисент, любуясь нежным румянцем на ее щеках. Эта женщина менялась у него на глазах. Лайон сам себе удивлялся, что когда-то она показалась ему простой и невзрачной. Он поражался, как она красива, каждый раз находя в ее облике что-то новое, словно множество вуалей скрывало ее лицо. Снимая их одну за другой, Лайон всякий раз видел перед собой новую женщину. Медленно, шаг за шагом, он приближался к ней. И Миллисент позволяла сорвать с себя еще один покров.
Взгляд леди Эйтон скользнул по лицам гостей и встретился с настойчивым взглядом мужа. В сияющих глазах Миллисент Лайон увидел бесконечную нежность. То было воспоминание о пережитых мгновениях счастья и обещание новых. Эйтона охватило исступленное чувство восторга. Он вдруг ощутил, как оживает и наполняется силой его тело. Как бы ему хотелось остаться с Миллисент наедине! Эта женщина пробудила в нем ненасытного зверя. И теперь Лайон не мог дождаться, когда же она вновь окажется в его объятиях. Словно прочитав его мысли, Миллисент отвернулась. Ее щеки вспыхнули от смущения.
– …чтобы обновить и расширить здание школы. – Лайон вежливо кивнул в ответ преподобному Тримблу, не имея ни малейшего представления, о чем только что сказал священник. – Граф Станмор и его супруга находят, что сейчас самое время. Они твердо убеждены, что школа должна носить имя мистера Каннингема. Молодой человек отличался редкой преданностью своему делу и самоотверженно учил наших детей. Мне тоже думается, что это прекрасный способ увековечить его память.
– Ну конечно, прекрасная мысль. – Лайон вспомнил, что ему уже доводилось слышать имя бывшего школьного учителя от Гиббза. – Как давно умер этот мистер Каннингем?
– Полтора года назад, – ответил Тримбл.
– Кажется, вы говорили, он был молод?
– Он был примерно вашего возраста, милорд, и тоже был шотландцем.
– И как же он умер? Последовала небольшая пауза.
– Его застрелили.
– В самом деле? Несчастный случай на охоте?
– Едва ли, милорд.
Наступила неловкая тишина. Преподобный Тримбл откашлялся. Бросив быстрый взгляд в сторону Миллисент, он принялся объяснять:
– Мистер Каннингем нашел свою смерть в Мелбери-Холле… внизу, в Гроув.
Лицо Миллисент исказилось от боли. Она опустила голову и уставилась в пол невидящим взглядом. Лайон неожиданно вспомнил, что во время прошлого визита преподобного Тримбла его жена тоже в какой-то момент замкнулась и ушла в себя. Неужели причина в одном и том же?
Леди Эйтон резко встала и подошла к окну.
– Так значит, этот Каннингем был убит? – продолжал допытываться Лайон.
– Когда это случилось, меня там не было, милорд, – неохотно ответил Тримбл.
– Расскажите все, что вам известно.
– Свидетели говорят, что сквайр Уэнтуорт застрелил мистера Каннингема, – тихо произнес священник.
Лайон мысленно попытался убедить себя, что в нем говорит не ревность, а пробуждающееся любопытство.
– Так это была дуэль?
– Нет, милорд. Причиной этого прискорбного события послужили давнишние разногласия между сквайром и мистером Каннингемом. Я имею в виду обращение с чернокожими рабочими в Мелбери-Холле. Мистер Каннингем, лорд Станмор и я всегда были ярыми противниками рабства, и сквайр считал нас своими врагами. – Мистер Тримбл бросил встревоженный взгляд на Миллисент. – Эта история слишком длинная и грустная, чтобы вспоминать ее в такой радостный день, как сегодня. Может, как-нибудь в другой раз, когда ваша светлость захочет заглянуть к нам в Небуорт-Виллидж, я расскажу ее с начала и до конца.
Прежде Лайон мечтал избавиться от призраков прошлого, но после сегодняшней ночи ему страстно хотелось разобраться во всем. Миллисент не любила своего покойного мужа. Это было очевидно. Но Лайону во что бы то ни стало нужно было понять, какую роль играл в ее жизни Каннингем.
– В начале следующей недели, – объявил Лайон, – я попытаюсь уговорить жену взять меня с собой в деревню. Мне так много хотелось бы узнать о своем новом доме и о наших соседях.
– И зачем было осаждать преподобного Тримбла всеми этими вопросами? – с обидой в голосе спросила Миллисент, проводив гостей к экипажу. Она встала в дверях и прислонилась к косяку. – Лайон, если тебе так уж необходимо что-то узнать из прошлого Небуорт-Виллиджа, я с радостью отвечу на все твои вопросы. Если ты подозреваешь, что люди скрывают от тебя какие-то тайны, тебе все-таки лучше расспросить обо всем меня.
– И ты мне все расскажешь?
– Да.
– Так я могу задавать любые вопросы? – недоверчиво прищурился Лайон. В его голубых глазах читался вызов.
Миллисент не желала сражаться с Лайоном, ей неприятен был этот допрос. Но она и не хотела, чтобы прошлое встало между ними, боялась недоверия. Постоянные подозрения превратили в ад ее брак с Уэнтуортом. Миллисент не хотела, чтобы их отношения с Лайоном оказались отравлены тем же ядом. Особенно сейчас, когда она поняла, как дорог ей ее новый супруг.
– Ты можешь спрашивать о чем угодно, – ответила леди Эйтон, отступив от дверного косяка.
– Даже если это касается твоего прошлого?
– Да, – устало сказала Миллисент, готовясь пройти этот путь до конца. – Естественно, я ожидаю и от тебя ответной откровенности.
– Вряд ли я сумею рассказать о себе что-то новое. Гиббз говорил, что в день нашей свадьбы ты провела много времени в обществе моей матушки и получила ответы на все вопросы.
– «Много времени», о котором ты говоришь, на самом деле составило менее двух часов. И как же я могла получить ответы на все вопросы, когда к тому времени я даже не знала, как… сложатся наши отношения?
– Ты жалеешь о том, что произошло прошлой ночью?
Миллисент замерла, неподвижно глядя на Лайона, но трогательная незащищенность, с которой он смотрел на нее, ожидая ответа, открыла ей правду. Этот мужчина не Уэнтуорт. Лайон ни в чем ее не подозревает, не собирается осыпать упреками и обвинениями. Он лишь хочет узнать о ней как можно больше.
– Как же я могу сожалеть о самой прекрасной ночи в своей жизни?
Лицо Лайона просветлело. Он протянул руку к Миллисент и прошептал дрожащим от волнения голосом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95