Черное траурное платье шло ей и еще больше усиливало сходство с бойцом. Они поприветствовали Сесила, и потом капитан рассказал советнику королевы об экспедиции. Сесил кивнул и произнес:
— Ваш доклад звучит обнадеживающе, сэр Роберт. И королева, и я считаем, что будущее Англии зависит от торговли. Ваш успех подтверждает эту мудрость.
— Возможно ли нам будет повидать королеву, сэр? — спросил Робби. — У меня для нее есть маленький подарок, а леди Саутвуд хотела бы поговорить с ней конфиденциально о будущем маленького графа.
— Помолвка с дочерью де Гренвилла? Я советовал ее величеству разрешить эту партию, леди Саутвуд. Она пойдет на пользу обеим семьям.
— Благодарю вас, милорд. Но есть еще одна вещь, о которой я хотела бы поговорить с королевой.
— Дорогая, — ответил Сесил дружеским тоном, — послушайтесь совета старика, который хорошо изучил королеву. Не делайте этого. Елизавета Тюдор на оба глаза слепа, когда дело касается тех, кого она любит. Таким был и ее отец.
— Но я должна попробовать, — настаивала Скай.
Уильям Сесил грустно улыбнулся. Графиня Линмутская оказалась сильной и упрямой женщиной. Но такой же была и королева. Их стычка должна стать занимательной, если не взрывоопасной.
— Я позову ее величество, — сдался советник.
Через несколько минут в комнату вошла Елизавета Тюдор. Этим утром она ожидала французского посла и была одета в великолепное платье из золотой материи, украшенное жемчугом. С каждым днем она становилась все царственнее.
— Моя дорогая Скай! — Она приветственно протянула руки. — Как я рада видеть вас снова! Сэр Роберт. — Она повернулась к капитану, — Сесил мне докладывал, что ваше плавание оказалось успешным. Как это приятно!
— Оно было весьма прибыльным, и я принес вам, мадам, небольшой знак любви к своей королеве от ее подданных. — И подал Елизавете шкатулку из кедра. — Каждый из матросов добровольно отдал что-нибудь свое. Здесь результат их трудов и символ их чувств к вам.
Королева приняла небольшую шкатулку, поставила на стол, осторожно открыла, и ее глаза широко раскрылись: индийский жемчуг всех оттенков — белого, кремового, розового, золотистого и черного, сияющие рубины, цейлонские сверкающие сапфиры, похожие на великолепные глаза Скай, искрящиеся холодным блеском бриллианты из Голконды. Там же лежали несколько шелковых пакетиков с пряностями: мускатные орехи, длинные гладкие стебельки корицы, ваниль, острая гвоздика, перечные зерна.
Королева восхищенно посмотрела на капитана:
— Роберт Смолл, ваши люди лучшего подарка мне сделать не могли. Поблагодарите их от меня и передайте, что королева сказала: пока у Англии есть такие смелые сыновья, она непобедима! А теперь, джентльмены, оставьте нас, чтобы мы могли поговорить с дорогой Скай.
— Ваше величество очень добры, но я прошу еще об одном благодеянии, — произнесла Скай, когда после долгого молчания королева сообщила ей, что Сесил убедил ее согласиться на помолвку ее сына с дочерью де Гренвилла.
Елизавета склонила голову набок и смотрела на Скай.
— Раз ваше величество одобрили эту партию, может быть, вы согласитесь снять с лорда Дадли опекунство над моим сыном и назначить на его место Ричарда де Гренвилла? В сложившихся обстоятельствах это будет удобнее и естественнее.
— Я настаиваю на Дадли, — твердо заявила королева. Тон Елизаветы начал раздражать Скай. Какое право она имеет вмешиваться?
— Позволю себе напомнить вашему величеству, — резко возразила она, — что мой покойный муж сделал меня единственной опекуншей своих детей. Вы сочли нужным изменить его волю, хотя я никогда не видела в этом смысла.
— Смысл в том, что ваш сын является моим крестником, — ответила королева. — И мальчик нуждается в мужском влиянии.
— Достаточно будет де Гренвилла, Робби и его братьев по матери, ваше величество.
— Дадли гордится, что ему поручена забота о юном Саутвуде. Он сказал мне это сам, моя дорогая Скай, — в свою очередь, возразила Елизавета.
— Я бы не хотела, чтобы на Робина влиял кто-то из придворных, мадам. По крайней мере не теперь. Он еще слишком мал. Я его мать и вправе решать.
— Нет, миледи Саутвуд, — ледяным тоном отозвалась королева, — право решать судьбу Робина принадлежит мне. Лорд Дадли останется его опекуном.
Наконец ирландский характер прорвался у Скай:
— Черт побери, мадам, а вы хоть знаете, почему Дадли так хочет опекать моего сына?
— Знаю, дорогая Скай, — проговорила Елизавета Тюдор.
Потрясенная, графиня Линмутская заглянула в бездонные темные глаза королевы. То, что она разглядела в них, заставило ее содрогнуться.
— Боже мой, — прошептала она. — Так вы знаете! О, мадам, как вы можете? Как вы можете отдать меня этому человеку? Мой муж и я всегда были вам верными слугами. Так-то вы благодарите нас за преданность!
Королева сердито посмотрела на Скай:
— Мадам, вы испытываете мое терпение. Но поскольку я вас ценю, так уж и быть, объясню. Но если вы вздумаете когда-нибудь повторить мои слова, я от них отрекусь, а вы очутитесь в Тауэре. Я никогда не выйду замуж, дорогая Скай. Потому что тогда перестану быть и женщиной, и королевой. Я насмотрелась, как мужчины умеют властвовать над женщинами. Пока в Англии есть королева, со мной этого не случится.
Сестра по отцу Мария так никогда и не оправилась от того, что с ней и с ее матерью сделал отец. Их жизни были загублены. Бедная Мария! Ее баловали с рождения. Но пришло время — и любви как не бывало, ее оторвали от матери, объявив незаконнорожденной.
Мою мать постоянно упрекали, что она не может родить сына, а когда стало ясно, что сына не будет, у нее предательски отняли жизнь. Я и сама не знала, чего ждать от отца. То он меня обожал, то ссылал в Хатфилд. А я училась, дорогая Скай, училась.
Джейн Сеймур повезло, что она умерла. Потому что, несмотря на горе, отец получил то, что хотел, — сына и наследника. Из трех моих мачех самой умной оказалась Анна Слевс и быстро дала отцу развод, потому что скорый развод — это то, о чем больше всего мечтал Генрих Тюдор. А бедная Кэт Ховард, кузина матери, так же, как и мама, лишилась головы. Я до сих пор не могу забыть ее криков, когда она поняла, что за ней пришли, чтобы отвести в Тауэр. Она попыталась бежать к мужу, ее выволокли из дверей часовни. — Королева содрогнулась от воспоминаний.
Екатерине Парр повезло — она пережила моего отца и вышла замуж за любимого человека. Я жила с ней после смерти Генриха VIII. Моим отчимом стал лорд Хай, адмирал Англии, сэр Томас Сеймур. Он был самым симпатичным из всех мужчин, каких я только видела, и самым развратным. Пока моя беременная мачеха толстела, он задумал совратить меня. Он не рассчитывал, что Екатерина благополучно родит и накопит силы, чтобы противостоять старшему брату Эдуарду, опекуну моего младшего братика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
— Ваш доклад звучит обнадеживающе, сэр Роберт. И королева, и я считаем, что будущее Англии зависит от торговли. Ваш успех подтверждает эту мудрость.
— Возможно ли нам будет повидать королеву, сэр? — спросил Робби. — У меня для нее есть маленький подарок, а леди Саутвуд хотела бы поговорить с ней конфиденциально о будущем маленького графа.
— Помолвка с дочерью де Гренвилла? Я советовал ее величеству разрешить эту партию, леди Саутвуд. Она пойдет на пользу обеим семьям.
— Благодарю вас, милорд. Но есть еще одна вещь, о которой я хотела бы поговорить с королевой.
— Дорогая, — ответил Сесил дружеским тоном, — послушайтесь совета старика, который хорошо изучил королеву. Не делайте этого. Елизавета Тюдор на оба глаза слепа, когда дело касается тех, кого она любит. Таким был и ее отец.
— Но я должна попробовать, — настаивала Скай.
Уильям Сесил грустно улыбнулся. Графиня Линмутская оказалась сильной и упрямой женщиной. Но такой же была и королева. Их стычка должна стать занимательной, если не взрывоопасной.
— Я позову ее величество, — сдался советник.
Через несколько минут в комнату вошла Елизавета Тюдор. Этим утром она ожидала французского посла и была одета в великолепное платье из золотой материи, украшенное жемчугом. С каждым днем она становилась все царственнее.
— Моя дорогая Скай! — Она приветственно протянула руки. — Как я рада видеть вас снова! Сэр Роберт. — Она повернулась к капитану, — Сесил мне докладывал, что ваше плавание оказалось успешным. Как это приятно!
— Оно было весьма прибыльным, и я принес вам, мадам, небольшой знак любви к своей королеве от ее подданных. — И подал Елизавете шкатулку из кедра. — Каждый из матросов добровольно отдал что-нибудь свое. Здесь результат их трудов и символ их чувств к вам.
Королева приняла небольшую шкатулку, поставила на стол, осторожно открыла, и ее глаза широко раскрылись: индийский жемчуг всех оттенков — белого, кремового, розового, золотистого и черного, сияющие рубины, цейлонские сверкающие сапфиры, похожие на великолепные глаза Скай, искрящиеся холодным блеском бриллианты из Голконды. Там же лежали несколько шелковых пакетиков с пряностями: мускатные орехи, длинные гладкие стебельки корицы, ваниль, острая гвоздика, перечные зерна.
Королева восхищенно посмотрела на капитана:
— Роберт Смолл, ваши люди лучшего подарка мне сделать не могли. Поблагодарите их от меня и передайте, что королева сказала: пока у Англии есть такие смелые сыновья, она непобедима! А теперь, джентльмены, оставьте нас, чтобы мы могли поговорить с дорогой Скай.
— Ваше величество очень добры, но я прошу еще об одном благодеянии, — произнесла Скай, когда после долгого молчания королева сообщила ей, что Сесил убедил ее согласиться на помолвку ее сына с дочерью де Гренвилла.
Елизавета склонила голову набок и смотрела на Скай.
— Раз ваше величество одобрили эту партию, может быть, вы согласитесь снять с лорда Дадли опекунство над моим сыном и назначить на его место Ричарда де Гренвилла? В сложившихся обстоятельствах это будет удобнее и естественнее.
— Я настаиваю на Дадли, — твердо заявила королева. Тон Елизаветы начал раздражать Скай. Какое право она имеет вмешиваться?
— Позволю себе напомнить вашему величеству, — резко возразила она, — что мой покойный муж сделал меня единственной опекуншей своих детей. Вы сочли нужным изменить его волю, хотя я никогда не видела в этом смысла.
— Смысл в том, что ваш сын является моим крестником, — ответила королева. — И мальчик нуждается в мужском влиянии.
— Достаточно будет де Гренвилла, Робби и его братьев по матери, ваше величество.
— Дадли гордится, что ему поручена забота о юном Саутвуде. Он сказал мне это сам, моя дорогая Скай, — в свою очередь, возразила Елизавета.
— Я бы не хотела, чтобы на Робина влиял кто-то из придворных, мадам. По крайней мере не теперь. Он еще слишком мал. Я его мать и вправе решать.
— Нет, миледи Саутвуд, — ледяным тоном отозвалась королева, — право решать судьбу Робина принадлежит мне. Лорд Дадли останется его опекуном.
Наконец ирландский характер прорвался у Скай:
— Черт побери, мадам, а вы хоть знаете, почему Дадли так хочет опекать моего сына?
— Знаю, дорогая Скай, — проговорила Елизавета Тюдор.
Потрясенная, графиня Линмутская заглянула в бездонные темные глаза королевы. То, что она разглядела в них, заставило ее содрогнуться.
— Боже мой, — прошептала она. — Так вы знаете! О, мадам, как вы можете? Как вы можете отдать меня этому человеку? Мой муж и я всегда были вам верными слугами. Так-то вы благодарите нас за преданность!
Королева сердито посмотрела на Скай:
— Мадам, вы испытываете мое терпение. Но поскольку я вас ценю, так уж и быть, объясню. Но если вы вздумаете когда-нибудь повторить мои слова, я от них отрекусь, а вы очутитесь в Тауэре. Я никогда не выйду замуж, дорогая Скай. Потому что тогда перестану быть и женщиной, и королевой. Я насмотрелась, как мужчины умеют властвовать над женщинами. Пока в Англии есть королева, со мной этого не случится.
Сестра по отцу Мария так никогда и не оправилась от того, что с ней и с ее матерью сделал отец. Их жизни были загублены. Бедная Мария! Ее баловали с рождения. Но пришло время — и любви как не бывало, ее оторвали от матери, объявив незаконнорожденной.
Мою мать постоянно упрекали, что она не может родить сына, а когда стало ясно, что сына не будет, у нее предательски отняли жизнь. Я и сама не знала, чего ждать от отца. То он меня обожал, то ссылал в Хатфилд. А я училась, дорогая Скай, училась.
Джейн Сеймур повезло, что она умерла. Потому что, несмотря на горе, отец получил то, что хотел, — сына и наследника. Из трех моих мачех самой умной оказалась Анна Слевс и быстро дала отцу развод, потому что скорый развод — это то, о чем больше всего мечтал Генрих Тюдор. А бедная Кэт Ховард, кузина матери, так же, как и мама, лишилась головы. Я до сих пор не могу забыть ее криков, когда она поняла, что за ней пришли, чтобы отвести в Тауэр. Она попыталась бежать к мужу, ее выволокли из дверей часовни. — Королева содрогнулась от воспоминаний.
Екатерине Парр повезло — она пережила моего отца и вышла замуж за любимого человека. Я жила с ней после смерти Генриха VIII. Моим отчимом стал лорд Хай, адмирал Англии, сэр Томас Сеймур. Он был самым симпатичным из всех мужчин, каких я только видела, и самым развратным. Пока моя беременная мачеха толстела, он задумал совратить меня. Он не рассчитывал, что Екатерина благополучно родит и накопит силы, чтобы противостоять старшему брату Эдуарду, опекуну моего младшего братика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155