— У него хватило бы сил принудить ее, но он не хотел этого делать.
Он хотел завоевать ее, и тогда победа была бы намного слаще. «Я ее в самом деле люблю, — восторженно думал он. — Любовь моя, подари мне себя!»И как будто бы услышав его немую мольбу, она выдохнула:
— Да, Джеффри, да! Да! Да!
Он приподнял ее с кровати и снял с нее халат. К восхищенному удивлению графа, она сама расстегнула его смятую рубашку. Вместе они освободили его от панталон и упали на кровать. Он готов был уже взять ее, но сдержал себя. С ней нельзя так спешить. В ожидании заключалось столько прелести!
Она лежала раздетая и смущенная, как будто снова была девушкой. Граф взял ее правую стопу и принялся целовать — каждый палец в отдельности, затем губы двинулись вверх по ноге, лодыжка, икра, ямка под коленом, бедро. И опять вниз, но уже по левой ноге.
И вот уже он целует ее губы, потом грудь. Рот впивается в твердые бутоны, заставляя их изнемогать от сладостной боли ожидания. Ее тело, как неизведанная земля, и он стремится открыть каждый ее уголок. Как гибка ее талия! Он провел щекой по ее изгибу и почувствовал шелковистость кожи. Руки крепко сжали бедра, а губы скользнули по животу, язык искал самое сокровенное. Он раздвинул складки и испил ее женские соки. Она вскрикнула, пальцы впились в его волосы, тело изогнулось навстречу его рту.
Радостно улыбаясь, он поднял голову и прошептал.
— Еще рано, любимая. Еще не время.
— Пожалуйста, — умоляла она. Возбуждение было так велико, она думала, что сейчас умрет.
— Нет, нет, еще не время, Скай, — повторил он. — Я научу тебя наслаждаться ожиданием. — Он осторожно ее перевернул, и она почувствовала, как он целует ее плечи, спину, ягодицы, ноги. Опытный язык скользил по коже, делая немыслимой ее страсть. Вытянутые вперед руки Скай вцепились в простыни. Внезапно она почувствовала на себе его обнаженное тело, а огромный член между ягодиц.
Она дернулась, сбросила его с себя, перевернулась на спину и в ярости зашипела:
— Сукин сын! Ты не ангел, а дьявол! Хватит! Рассмеявшись, он снова навалился на нее и целовал до тех пор, пока она почти не задохнулась. Потом, положив ее ноги себе на плечи, зарылся между ними лицом, нашел ртом сладостное место и не отрывался, пока Скай не достигла вершины страсти.
— Будь ты проклят! Проклят! — разочарованно плакала она, все еще неудовлетворенная.
— Посмотри на меня, маленькая ведьмочка! Она зажмурила глаза.
— Нет!
— Посмотри на меня, Скай! — Резкий голос заставил ее открыть глаза.
— Я люблю тебя, ведьмочка, и не хочу брать, как шлюху, — он потерся членом о ее живот. — Ты ведь этого жаждешь? И получишь в свое время, Скай… Прямо сейчас, — он раздвинул ей ноги и вошел в нее, наслаждаясь выражением страсти на ее лице.
Его кинжал был огромен, искусство любви знакомо — Джеффри переполнял ее всю, добираясь до самых глубин, потом почти покидал ее тело, и все повторялось снова. На какой-то миг Скай решила, что ее плоть разорвется, но тело раздалось и приняло его внутрь, жадно и неистово. Она впилась в его спину ногтями, но он перехватил ее руки и прижал за головой. Тогда она укусила его в плечо и, накинувшись на ранку, высосала из нее кровь. Он слегка ударил ее по лицу.
Наслаждение и боль слились в ней воедино. Она познала великую любовь, но никогда не испытывала такой страсти. Она сжигала ее всю, не оставляя места ни для чего другого. Раз за разом он приводил ее к вершине наслаждения, и она не верила, что еще можно продолжать, но они поднимались все выше и выше. За закрытыми веками мир, точно разбитое стекло, рассыпался многоцветной радугой. Оргазм был бесконечен и сокрушителен. Тело сотрясалось в неистовой страсти.
Он испытывал такое же наслаждение, но наконец, обессилев, оставил ее. Несколько мгновений он не мог говорить и только смотрел на Скай. Она была бледной и едва дышала. Сев, он нежно обнял ее. Она вся похолодела, и он попытался ее согреть. Ни одна женщина не давала ему такого наслаждения и так до конца не отдавалась ему.
Да, он ее любил. И де Гренвилл мог сохранить себе свою проклятую яхту. Он не собирался подхлестывать любовь сомнительным пари. Зачем он только спорил? Если Дикон обмолвится хоть словом об их глупости, он ему шею свернет.
Скай шевельнулась в его объятиях, ее веки затрепетали, и ресницы поднялись. Со страхом она посмотрела на него, ища поддержки. Он откинул ей со лба спутанные темные волосы и просто сказал:
— Никогда не оставляй меня, Скай.
— Не оставлю, Джеффри, — ответила она.
Джеффри Саутвуд впервые с тех пор как умерла его молодая мать, почувствовал, что кого-то любит. Единственный сын своего отца, он появился на свет через десять месяцев после свадьбы родителей. Потом мать родила девочку, его единственную сестру. Катерина была уже замужем и жила в Корнуолле. Мачеха родила еще двух девочек, его сестер по отцу. Одна из них вышла замуж за барона из Бустера, другая — за богатого землевладельца из Девона. Мачеха умерла, родив мертвого сына. Больше отец уже не женился.
Отец гордился Джеффри. В семь лет Джеффри отправился из дома на воспитание к графу Шрусбери; потом он так же поступил и с собственным сыном. С полдюжины сыновей знати постигали там хорошие манеры, науки, политику, искусство быть вельможей. Но в той жизни не было места любви. Дом он увидел лишь через три года и за все это время только на месяц вырвался к своим. Дома оказалась лишь младшая сестра по отцу Элизабет, две другие девочки жили в чужих домах, где их учили, как быть женой и матерью. Бет пришла в восторг от блестящего десятилетнего брата, но он остался холоден к маленькой девочке.
На следующий год Бет уехала. А в двенадцать лет он женился на девочке, чья жизнь для него ничего не значила, но чья смерть сделала его богатым. Его мать и мачеха умерли, сестер он едва знал, отец не поощрял сантиментов, а серенькая робкая жена была вовсе не в его вкусе. Таинственная и прекрасная женщина, которая теперь лежала рядом с ним, дала ему больше, чем кто-либо другой. Неудивительно, что он влюбился в нее с невинностью, несвойственной светскому человеку
Он крепко обнял ее и прижал к себе. Мысли Скай начинали проясняться. Ее незабвенный Халид доставлял ей много радости, но такой страсти она еще никогда не испытывала — пугающей и в то же время восхитительной. Казалось, их тела сливались воедино.
С самого начала стало ясно, что Джеффри хотел от нее больше, чем интрижку на одну ночь. Он сказал, что любит ее, и она начинала в это верить. Скай не была наивной. Она понимала, что, приехав из Алжира, живет в этой стране иностранкой. И когда уедет Робби, а он вскоре собирался в плавание, она останется без защиты мужчины. Дела требовали ее присутствия здесь, в Лондоне, а не в Девоне. И если она намеревалась здесь жить, ей нужен был покровитель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
Он хотел завоевать ее, и тогда победа была бы намного слаще. «Я ее в самом деле люблю, — восторженно думал он. — Любовь моя, подари мне себя!»И как будто бы услышав его немую мольбу, она выдохнула:
— Да, Джеффри, да! Да! Да!
Он приподнял ее с кровати и снял с нее халат. К восхищенному удивлению графа, она сама расстегнула его смятую рубашку. Вместе они освободили его от панталон и упали на кровать. Он готов был уже взять ее, но сдержал себя. С ней нельзя так спешить. В ожидании заключалось столько прелести!
Она лежала раздетая и смущенная, как будто снова была девушкой. Граф взял ее правую стопу и принялся целовать — каждый палец в отдельности, затем губы двинулись вверх по ноге, лодыжка, икра, ямка под коленом, бедро. И опять вниз, но уже по левой ноге.
И вот уже он целует ее губы, потом грудь. Рот впивается в твердые бутоны, заставляя их изнемогать от сладостной боли ожидания. Ее тело, как неизведанная земля, и он стремится открыть каждый ее уголок. Как гибка ее талия! Он провел щекой по ее изгибу и почувствовал шелковистость кожи. Руки крепко сжали бедра, а губы скользнули по животу, язык искал самое сокровенное. Он раздвинул складки и испил ее женские соки. Она вскрикнула, пальцы впились в его волосы, тело изогнулось навстречу его рту.
Радостно улыбаясь, он поднял голову и прошептал.
— Еще рано, любимая. Еще не время.
— Пожалуйста, — умоляла она. Возбуждение было так велико, она думала, что сейчас умрет.
— Нет, нет, еще не время, Скай, — повторил он. — Я научу тебя наслаждаться ожиданием. — Он осторожно ее перевернул, и она почувствовала, как он целует ее плечи, спину, ягодицы, ноги. Опытный язык скользил по коже, делая немыслимой ее страсть. Вытянутые вперед руки Скай вцепились в простыни. Внезапно она почувствовала на себе его обнаженное тело, а огромный член между ягодиц.
Она дернулась, сбросила его с себя, перевернулась на спину и в ярости зашипела:
— Сукин сын! Ты не ангел, а дьявол! Хватит! Рассмеявшись, он снова навалился на нее и целовал до тех пор, пока она почти не задохнулась. Потом, положив ее ноги себе на плечи, зарылся между ними лицом, нашел ртом сладостное место и не отрывался, пока Скай не достигла вершины страсти.
— Будь ты проклят! Проклят! — разочарованно плакала она, все еще неудовлетворенная.
— Посмотри на меня, маленькая ведьмочка! Она зажмурила глаза.
— Нет!
— Посмотри на меня, Скай! — Резкий голос заставил ее открыть глаза.
— Я люблю тебя, ведьмочка, и не хочу брать, как шлюху, — он потерся членом о ее живот. — Ты ведь этого жаждешь? И получишь в свое время, Скай… Прямо сейчас, — он раздвинул ей ноги и вошел в нее, наслаждаясь выражением страсти на ее лице.
Его кинжал был огромен, искусство любви знакомо — Джеффри переполнял ее всю, добираясь до самых глубин, потом почти покидал ее тело, и все повторялось снова. На какой-то миг Скай решила, что ее плоть разорвется, но тело раздалось и приняло его внутрь, жадно и неистово. Она впилась в его спину ногтями, но он перехватил ее руки и прижал за головой. Тогда она укусила его в плечо и, накинувшись на ранку, высосала из нее кровь. Он слегка ударил ее по лицу.
Наслаждение и боль слились в ней воедино. Она познала великую любовь, но никогда не испытывала такой страсти. Она сжигала ее всю, не оставляя места ни для чего другого. Раз за разом он приводил ее к вершине наслаждения, и она не верила, что еще можно продолжать, но они поднимались все выше и выше. За закрытыми веками мир, точно разбитое стекло, рассыпался многоцветной радугой. Оргазм был бесконечен и сокрушителен. Тело сотрясалось в неистовой страсти.
Он испытывал такое же наслаждение, но наконец, обессилев, оставил ее. Несколько мгновений он не мог говорить и только смотрел на Скай. Она была бледной и едва дышала. Сев, он нежно обнял ее. Она вся похолодела, и он попытался ее согреть. Ни одна женщина не давала ему такого наслаждения и так до конца не отдавалась ему.
Да, он ее любил. И де Гренвилл мог сохранить себе свою проклятую яхту. Он не собирался подхлестывать любовь сомнительным пари. Зачем он только спорил? Если Дикон обмолвится хоть словом об их глупости, он ему шею свернет.
Скай шевельнулась в его объятиях, ее веки затрепетали, и ресницы поднялись. Со страхом она посмотрела на него, ища поддержки. Он откинул ей со лба спутанные темные волосы и просто сказал:
— Никогда не оставляй меня, Скай.
— Не оставлю, Джеффри, — ответила она.
Джеффри Саутвуд впервые с тех пор как умерла его молодая мать, почувствовал, что кого-то любит. Единственный сын своего отца, он появился на свет через десять месяцев после свадьбы родителей. Потом мать родила девочку, его единственную сестру. Катерина была уже замужем и жила в Корнуолле. Мачеха родила еще двух девочек, его сестер по отцу. Одна из них вышла замуж за барона из Бустера, другая — за богатого землевладельца из Девона. Мачеха умерла, родив мертвого сына. Больше отец уже не женился.
Отец гордился Джеффри. В семь лет Джеффри отправился из дома на воспитание к графу Шрусбери; потом он так же поступил и с собственным сыном. С полдюжины сыновей знати постигали там хорошие манеры, науки, политику, искусство быть вельможей. Но в той жизни не было места любви. Дом он увидел лишь через три года и за все это время только на месяц вырвался к своим. Дома оказалась лишь младшая сестра по отцу Элизабет, две другие девочки жили в чужих домах, где их учили, как быть женой и матерью. Бет пришла в восторг от блестящего десятилетнего брата, но он остался холоден к маленькой девочке.
На следующий год Бет уехала. А в двенадцать лет он женился на девочке, чья жизнь для него ничего не значила, но чья смерть сделала его богатым. Его мать и мачеха умерли, сестер он едва знал, отец не поощрял сантиментов, а серенькая робкая жена была вовсе не в его вкусе. Таинственная и прекрасная женщина, которая теперь лежала рядом с ним, дала ему больше, чем кто-либо другой. Неудивительно, что он влюбился в нее с невинностью, несвойственной светскому человеку
Он крепко обнял ее и прижал к себе. Мысли Скай начинали проясняться. Ее незабвенный Халид доставлял ей много радости, но такой страсти она еще никогда не испытывала — пугающей и в то же время восхитительной. Казалось, их тела сливались воедино.
С самого начала стало ясно, что Джеффри хотел от нее больше, чем интрижку на одну ночь. Он сказал, что любит ее, и она начинала в это верить. Скай не была наивной. Она понимала, что, приехав из Алжира, живет в этой стране иностранкой. И когда уедет Робби, а он вскоре собирался в плавание, она останется без защиты мужчины. Дела требовали ее присутствия здесь, в Лондоне, а не в Девоне. И если она намеревалась здесь жить, ей нужен был покровитель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155