Мне столько предстоит сделать, и ваша помощь была бы бесценной. Бог знает, в каком состоянии дом. Может быть, еще придется его заново меблировать. Обещайте, что, когда я все подготовлю, вы приедете ко мне с Мари и детьми.
— Конечно, приеду, дитя мое. Храни тебя Всевышний. Я смолоду не была в Лондоне, а с тех пор прошло больше тридцати лет! Я мечтаю попасть туда снова и приеду, когда твой дом будет в порядке.
Ясным днем в начале осени они выехали в Лондон. Нехотя расставаясь с Виллоу, Скай никак не могла оторваться от дочери. Наконец Робби пришлось на нее накричать:
— Ну давай же быстрее! Чем скорее ты окажешься в Лондоне, тем скорее сможет приехать к тебе дочь.
Скай поцеловала ребенка и, вскочив на лошадь, поскакала вперед. Они ехали по холмистой местности, через поля, готовые к сбору урожая, по сочным лугам, где паслись овцы и коровы, мимо пышных садов. Перед ними раскинулась гранитная возвышенность Дартмур-Форест, дыбя округлые холмы. Они переночевали на постоялом дворе «Роза и якорь».
Постоялый двор был пуст, и Робби решил, что можно поесть в трактире. Но как только ужин подали, подъехала группа всадников, и на постоялом дворе все пришло в движение.
— Черт возьми, — пробормотал Робби, — нужно было заказать ужин в отдельной комнате. Это дворяне, и если они разойдутся, нам придется их терпеть.
— Роберт Смолл! Старый морской волк! — вдруг прогудел кто-то, и от группы всадников отделился человек. Глаза Робби просветлели, и он быстро поднялся:
— Милорд де Гренвилл! Как я рад вас видеть! Выпейте с нами вина.
Де Гренвилл подошел к столу:
— Ну и манеры у тебя, Робби, — проворчал он. — Ты даже не представил мне госпожу.
Капитан вспыхнул:
— Прошу прощения, Скай. Позволь тебе представить милорда Ричарда де Гренвилла. Милорд, это сеньора Гойя дель Фуэнтес, вдова моего покойного компаньона из Алжира. Я сопровождаю ее и ее секретаря Жана Мерло в ее дом в Лондоне.
Скай медленно протянула руку, и де Гренвилл ее поцеловал.
— Милорд.
— Мадам. Счастлив с вами познакомиться. Как несправедливо, что Робби так невероятно повезло.
— Повезло, милорд?
— Выпала удача сопровождать самую привлекательную женщину из всех, каких я только видел. Скай рассмеялась и вспыхнула:
— Милорд де Гренвилл, вы мне льстите. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам.
— Так вы не испанка, — заметил он, усаживаясь напротив.
— Нет. Ирландка.
Де Гренвилл налил себе вина:
— Я так и подумал. Ирландки — самые красивые в мире женщины. И как, мадам, вы находите Англию? Это ваш первый приезд сюда?
— Первый. И я нахожу эту страну восхитительной. Почти год я прожила у Робби.
— Скай была беременна, когда прибыла сюда, — поспешно объяснил капитан, чтобы его правильно поняли.
— И кто же родился? Сын или дочь, мадам?
— Дочь. Я назвала ее Виллоу. Она осталась в Рен-Корте с госпожой Сесили и своей кормилицей. Я не знаю, в каком состоянии найду свой дом. Прежде чем переезжать, надо заняться ремонтом. Поэтому дочери пока лучше побыть в Девоне.
В другом конце комнаты, где за столом расположилась компания де Гренвилла, один из его спутников — высокий светловолосый и необыкновенно самоуверенный мужчина — откровенно уставился на Скай. Поймав ее взгляд, он выразительно приподнял бровь. Этот жест был так красноречив, как будто он вслух произнес свою просьбу, и Скай разозлилась. В ярости покачав головой, она отвернулась и вновь прислушалась к тому, что говорил де Гренвилл.
— Вы мудро поступили, мадам. Лондон — не место для нежных существ.
— Я слышала об этом, милорд, — ответила Скай и спросила:
— Скажите, сэр, кто тот человек, который так бесцеремонно смотрит на меня? Тот, с ангельским лицом?
Де Гренвилл даже не потрудился обернуться. Одного описания ему было достаточно.
— Лорд Саутвуд, мадам. Граф Линмутский.
— Робби, проводи меня, пожалуйста, в комнату и прикажи, чтобы поднос с ужином подняли туда. Граф ставит меня в неловкое положение. Он смотрит на меня так, будто я тарелка с пирожными. — Она поднялась и отряхнула от крошек свою дорожную юбку. — Милорд де Гренвилл, спокойной ночи. — Она протянула изящную руку, и вельможа ее поцеловал.
— Мадам, надеюсь встретиться с вами в Лондоне. А теперь позвольте провести вас и Робби мимо вашего пылкого обожателя.
Но это оказалось не так-то просто. Как только они приблизились к двери трактира, граф Линмутский встал и преградил им путь.
Де Гренвилл улыбнулся:
— Пусти, Саутвуд. Леди нас покидает.
— Не раньше, чем мне ее представят, дорогой Дикон. Не можешь же ты присвоить себе всех на свете красавиц.
— Сеньора Гойя дель Фуэнтес, — пожал плечами де Гренвилл. — Лорд Джеффри Саутвуд. А теперь, Джефф, дай нам пройти.
— Сеньора, не выпьете ли вы со мной бокал вина?
— Нет, сэр, не выпью, — наотрез отказалась она и, обойдя графа, вышла из трактира. Следом за ней направился Робби. Де Гренвилл «весело рассмеялся:
— Мне кажется, Джефф, тебя просто-напросто отшили. Лорд Саутвуд смертельно побледнел:
— Кто она, Дикон?
— Вдова партнера капитана Смолла.
— Но она не испанка.
— Испанцем был ее муж. А она ирландка.
— Она очаровательна и будет моей.
— А я считал, что в твоем вкусе женщины, которые не могут за себя постоять. Учти, Джефф, сеньора Гойя дель Фуэнтес очень богатая особа. Ее не удастся ни к чему принудить или купить за побрякушки или дешевенькие платьица. Ты получишь у нее от ворот поворот. Готов биться с тобой об заклад.
— И сколько ты готов поставить?
Улыбка промелькнула на лице у де Гренвилла. Саутвуд владел замечательным жеребцом, которого де Гренвилл страстно хотел иметь.
— Спорю, что за год у тебя ничего не выйдет, Джефф. Через год ты приведешь мне своего жеребца Пламя Дракона.
— Через шесть месяцев она будет моя, и ты отдашь мне свою великолепную речную яхту.
Де Гренвилл моргнул. Его яхта была самой элегантной на всей реке. Даже королева завидовала ему. Потом он подумал, что прекрасная сеньора Гойя дель Фуэнтес не производит впечатление женщины легкомысленной, а Саутвуд с первого взгляда ей явно не понравился. Не похоже, чтобы она уступила, да и слишком сильно он хотел этого жеребца.
— Идет! — решительно согласился он. — Твой жеребец против моей яхты. Шесть месяцев, начиная с сегодняшнего дня. — Де Гренвилл протянул руку, и Саутвуд крепко ее пожал.
— Постарайся осенью не повредить мою яхту, Дикон, — принялся подтрунивать Саутвуд. — Весной я хочу прокатить любовницу по реке.
— С яхтой все будет в порядке. А ты, Джефф, приглядывай, чтобы за жеребцом как следует ухаживали и не слишком часто подпускали к кобылам.
Мужчины расстались, но каждый тешил себя надеждой, что вскоре приобретет новую желанную игрушку.
Джеффри Саутвуд и сам не мог понять, что раззадорило его больше всего, красота хорошенькой молодой вдовы, ее изящные манеры или то, что он ей так не понравился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
— Конечно, приеду, дитя мое. Храни тебя Всевышний. Я смолоду не была в Лондоне, а с тех пор прошло больше тридцати лет! Я мечтаю попасть туда снова и приеду, когда твой дом будет в порядке.
Ясным днем в начале осени они выехали в Лондон. Нехотя расставаясь с Виллоу, Скай никак не могла оторваться от дочери. Наконец Робби пришлось на нее накричать:
— Ну давай же быстрее! Чем скорее ты окажешься в Лондоне, тем скорее сможет приехать к тебе дочь.
Скай поцеловала ребенка и, вскочив на лошадь, поскакала вперед. Они ехали по холмистой местности, через поля, готовые к сбору урожая, по сочным лугам, где паслись овцы и коровы, мимо пышных садов. Перед ними раскинулась гранитная возвышенность Дартмур-Форест, дыбя округлые холмы. Они переночевали на постоялом дворе «Роза и якорь».
Постоялый двор был пуст, и Робби решил, что можно поесть в трактире. Но как только ужин подали, подъехала группа всадников, и на постоялом дворе все пришло в движение.
— Черт возьми, — пробормотал Робби, — нужно было заказать ужин в отдельной комнате. Это дворяне, и если они разойдутся, нам придется их терпеть.
— Роберт Смолл! Старый морской волк! — вдруг прогудел кто-то, и от группы всадников отделился человек. Глаза Робби просветлели, и он быстро поднялся:
— Милорд де Гренвилл! Как я рад вас видеть! Выпейте с нами вина.
Де Гренвилл подошел к столу:
— Ну и манеры у тебя, Робби, — проворчал он. — Ты даже не представил мне госпожу.
Капитан вспыхнул:
— Прошу прощения, Скай. Позволь тебе представить милорда Ричарда де Гренвилла. Милорд, это сеньора Гойя дель Фуэнтес, вдова моего покойного компаньона из Алжира. Я сопровождаю ее и ее секретаря Жана Мерло в ее дом в Лондоне.
Скай медленно протянула руку, и де Гренвилл ее поцеловал.
— Милорд.
— Мадам. Счастлив с вами познакомиться. Как несправедливо, что Робби так невероятно повезло.
— Повезло, милорд?
— Выпала удача сопровождать самую привлекательную женщину из всех, каких я только видел. Скай рассмеялась и вспыхнула:
— Милорд де Гренвилл, вы мне льстите. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам.
— Так вы не испанка, — заметил он, усаживаясь напротив.
— Нет. Ирландка.
Де Гренвилл налил себе вина:
— Я так и подумал. Ирландки — самые красивые в мире женщины. И как, мадам, вы находите Англию? Это ваш первый приезд сюда?
— Первый. И я нахожу эту страну восхитительной. Почти год я прожила у Робби.
— Скай была беременна, когда прибыла сюда, — поспешно объяснил капитан, чтобы его правильно поняли.
— И кто же родился? Сын или дочь, мадам?
— Дочь. Я назвала ее Виллоу. Она осталась в Рен-Корте с госпожой Сесили и своей кормилицей. Я не знаю, в каком состоянии найду свой дом. Прежде чем переезжать, надо заняться ремонтом. Поэтому дочери пока лучше побыть в Девоне.
В другом конце комнаты, где за столом расположилась компания де Гренвилла, один из его спутников — высокий светловолосый и необыкновенно самоуверенный мужчина — откровенно уставился на Скай. Поймав ее взгляд, он выразительно приподнял бровь. Этот жест был так красноречив, как будто он вслух произнес свою просьбу, и Скай разозлилась. В ярости покачав головой, она отвернулась и вновь прислушалась к тому, что говорил де Гренвилл.
— Вы мудро поступили, мадам. Лондон — не место для нежных существ.
— Я слышала об этом, милорд, — ответила Скай и спросила:
— Скажите, сэр, кто тот человек, который так бесцеремонно смотрит на меня? Тот, с ангельским лицом?
Де Гренвилл даже не потрудился обернуться. Одного описания ему было достаточно.
— Лорд Саутвуд, мадам. Граф Линмутский.
— Робби, проводи меня, пожалуйста, в комнату и прикажи, чтобы поднос с ужином подняли туда. Граф ставит меня в неловкое положение. Он смотрит на меня так, будто я тарелка с пирожными. — Она поднялась и отряхнула от крошек свою дорожную юбку. — Милорд де Гренвилл, спокойной ночи. — Она протянула изящную руку, и вельможа ее поцеловал.
— Мадам, надеюсь встретиться с вами в Лондоне. А теперь позвольте провести вас и Робби мимо вашего пылкого обожателя.
Но это оказалось не так-то просто. Как только они приблизились к двери трактира, граф Линмутский встал и преградил им путь.
Де Гренвилл улыбнулся:
— Пусти, Саутвуд. Леди нас покидает.
— Не раньше, чем мне ее представят, дорогой Дикон. Не можешь же ты присвоить себе всех на свете красавиц.
— Сеньора Гойя дель Фуэнтес, — пожал плечами де Гренвилл. — Лорд Джеффри Саутвуд. А теперь, Джефф, дай нам пройти.
— Сеньора, не выпьете ли вы со мной бокал вина?
— Нет, сэр, не выпью, — наотрез отказалась она и, обойдя графа, вышла из трактира. Следом за ней направился Робби. Де Гренвилл «весело рассмеялся:
— Мне кажется, Джефф, тебя просто-напросто отшили. Лорд Саутвуд смертельно побледнел:
— Кто она, Дикон?
— Вдова партнера капитана Смолла.
— Но она не испанка.
— Испанцем был ее муж. А она ирландка.
— Она очаровательна и будет моей.
— А я считал, что в твоем вкусе женщины, которые не могут за себя постоять. Учти, Джефф, сеньора Гойя дель Фуэнтес очень богатая особа. Ее не удастся ни к чему принудить или купить за побрякушки или дешевенькие платьица. Ты получишь у нее от ворот поворот. Готов биться с тобой об заклад.
— И сколько ты готов поставить?
Улыбка промелькнула на лице у де Гренвилла. Саутвуд владел замечательным жеребцом, которого де Гренвилл страстно хотел иметь.
— Спорю, что за год у тебя ничего не выйдет, Джефф. Через год ты приведешь мне своего жеребца Пламя Дракона.
— Через шесть месяцев она будет моя, и ты отдашь мне свою великолепную речную яхту.
Де Гренвилл моргнул. Его яхта была самой элегантной на всей реке. Даже королева завидовала ему. Потом он подумал, что прекрасная сеньора Гойя дель Фуэнтес не производит впечатление женщины легкомысленной, а Саутвуд с первого взгляда ей явно не понравился. Не похоже, чтобы она уступила, да и слишком сильно он хотел этого жеребца.
— Идет! — решительно согласился он. — Твой жеребец против моей яхты. Шесть месяцев, начиная с сегодняшнего дня. — Де Гренвилл протянул руку, и Саутвуд крепко ее пожал.
— Постарайся осенью не повредить мою яхту, Дикон, — принялся подтрунивать Саутвуд. — Весной я хочу прокатить любовницу по реке.
— С яхтой все будет в порядке. А ты, Джефф, приглядывай, чтобы за жеребцом как следует ухаживали и не слишком часто подпускали к кобылам.
Мужчины расстались, но каждый тешил себя надеждой, что вскоре приобретет новую желанную игрушку.
Джеффри Саутвуд и сам не мог понять, что раззадорило его больше всего, красота хорошенькой молодой вдовы, ее изящные манеры или то, что он ей так не понравился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155