Тот, что повыше, – Линд, а этот – Лэнг.
– О, сэр сенешаль! – воскликнул Линд, прежде чем Алан успел открыть рот. – Это же и есть тот самый человек, что обучил нас с братом Лэнгом нашему искусству! Он когда-то служил сокольничим в доме Мерлинсонов! Ты нас помнишь, Алан из Уорсестера? Ты помнишь Линда и Лэнга из Нового Леса?
Алан сделал вид, будто внимательно вглядывается в лица «братьев». Затем, улыбнувшись, он сказал сенешалю:
– Да, верно, я сам обучал этих парней, мастер Жан. – Он повернулся к Линду:
– Что привело вас сюда, друг мой?
– Мы с братом искали подходящее местечко, – многозначительно произнес Линд. – Надеюсь, мы его нашли.
– Да, действительно! – с энтузиазмом воскликнул Алан. – Вам понравится служить в этом доме, друзья мои!
Мастер Жан просиял от удовольствия.
– Что ж, оставляю этих парней с тобой, Алан. Отведи их в Большой зал, чтобы они поужинали, и приготовь им постели. Она будет весьма довольна таким неожиданным поворотом дела, если, конечно, не устроила это сама с помощью одного из своих заклинаний. Мы с тобой знаем, что он в последнее время стал очень беспокоен. – И, произнеся эти загадочные слова, он кивнул всем троим и поспешно удалился.
– Как вы нас нашли? – спросил Алан.
Линд рассказал ему об их приключениях, и когда он закончил. Изабелла спросила:
– Все лэнгстонцы целы, Алан?
– Миледи?! – Алан был потрясен. Неужели этот темноволосый юноша – Изабелла Лэнгстонская? Но голос ее он узнал безошибочно, а этот кречет – действительно Купе!
Восстановив самообладание, Алан ответил:
– Да, все люди целы. Теперь они служат ей.
– Им можно доверять, Алан? Не думаю, что они узнают меня теперь, но если все же кто-нибудь догадается?
– Они хотят вернуться домой, госпожа. Все мы хотим домой. Если вы сумеете помочь нам вернуться в Англию, мы сделаем все, что вы пожелаете, – сказал Алан.
– Где милорд Хью? – спросила Изабелла.
Алан покраснел.
– Она околдовала его, миледи. Не знаю, что она с ним сделала, но он ничего не помнит из своей прежней жизни, до того, как встретил ее. Он стал ее любовником, госпожа, и делает все, что она потребует.
– Я должна сделать все, чтобы вернуть память моему мужу, – тихо сказала Белли.
– Госпожа, возможно, будет лучше, если вы вернетесь домой, – посоветовал Алан. – Мы все вынуждены оставаться здесь, потому что любим лорда Хью; кроме того, она не отпустит нас, опасаясь, что мы расскажем родным милорда о том, где он находится. Но вы, госпожа, завтра можете выбраться из Ла-Ситадель, и Линд – тоже. Все, что для этого нужно, – сказать мастеру Жану, что вы оказались не так искусны, как я предполагал.
– Нет! – резко воскликнула Белли. – Я хочу попытаться вернуть Хью воспоминания. Если у меня ничего не получится, то я стану просить помощи у герцога Роберта.
Вивиана Бретонская не сможет долго держать Хью у себя, позоря его семью и сына, – Возможно, вы не захотите остаться с таким человеком, в какого он превратился, – печально произнес Алан. – Это уже не прежний Хью Фоконье. Он полностью изменился, миледи. Он стал грубым, жестоким.
– Он – мой муж, и я люблю его, – тихо ответила Белли.
Алан покачал головой. Она еще не понимает. Что ж, пускай она увидит сама, а потом решает. Она – его госпожа, и он должен ей повиноваться. Он сказал со вздохом:
– Я покажу вам, где вы сможете ночевать. Вы понимаете, что мы с Линдом будем вынуждены спать в одном помещении с вами?
Белли тихо засмеялась.
– Ну конечно, понимаю, – ответила она. Неужели Алан думает, что она боится за свое достоинство? Она прошла следом за сокольничим на сеновал.
– Мы ночуем здесь, – сообщил Алан.
– Кто-нибудь еще здесь есть? – спросила Белли.
– Хозяева разрешают ночевать здесь случайным путникам, но в основном здесь бывал только я, – ответил Алан.
– А где ночуют остальные лэнгстонцы? – поинтересовалась Изабелла.
– В казармах, с другими стражниками.
– Думаю, будет лучше, – сказала Белли, – чтобы никто не знал, кто я такая, даже лэнгстонцы. Когда я осмотрюсь здесь, мы примем решение. А пока что мою тайну должны знать только вы с Линдом.
– Хорошо, госпожа, – согласился Алан. – Так вы сможете при необходимости бежать отсюда.
– Чем меньше людей будут знать обо мне, тем меньше опасности, что они проболтаются, – рассудительно сказала Изабелла.
– Сейчас нам лучше пойти в зал и поужинать, – сказал Алан. – В Ла-Ситадель нет никого, кроме нее, ее брата и лорда Хью. Остальные – только слуги и стражники, и их здесь много. Держитесь от них подальше. Я обычно сижу за столом вместе с охотниками. Их здесь двое, и они порядочные люди. Должен предупредить вас, что в ее зале вам доведется увидеть такое, чего вы никогда еще не видели.
Ни в коем случае не подавайте виду, что испугались, иначе вам придется об этом пожалеть. Страх здесь считается признаком слабости.
Зал оказался большой прямоугольной комнатой с каменными стенами. Окон в нем не было, только два огромных камина, расположенных друг напротив друга. Впрочем, вдоль стен находились дугообразные ниши, где, по идее, должны были быть окна. В двух таких нишах Изабелла увидела обнаженных мужчин, прикованных цепями.
– За что с ними так поступили? – шепотом спросила Алана Изабелла. Эти несчастные выглядели совершенно измученными, их тела покрывали следы побоев.
– Должно быть, их наказали за какой-то проступок, – ответил Алан. – Пока они здесь висят, их может бить всякий, кому вздумается. Обычно этим пользуются стражники. Чем они больше напиваются, тем больше просыпается в них жестокость. Но убивать провинившихся она не позволяет. Они висят так день-два, иногда три, в зависимости от ее приговора. Потом их отпускают, и они немедленно должны вернуться к своим обязанностям.
Алан подвел своих спутников к невысокому столику у стены. Он представил новичков двум сидевшим за столом охотникам, Полю и Симону.
– Лэнг еще совсем молод, – объяснил он, – и очень потрясен всем, что здесь увидел. Он мало говорит.
– Молчание – золото, – произнес старший охотник, Симон. – Верно, парень? – И он дружелюбно подтолкнул Изабеллу в бок.
– Да, мастер, – ответила она, наклонив голову.
– Хорошие манеры, – одобрительно произнес Симон и перестал обращать внимание на молчаливого юнца.
Еда оказалась превосходной, даже здесь, за нижним столом. Выбор был богат: рыба, дичь, домашняя птица. Хлеб был еще теплым и хрустящим. На столе стояло жирное масло и сыр бри, большая чаша с тушеным латуком и блюдо с яблоками. Миловидная полненькая служанка постоянно наполняла кубки сидевших за столом. Подойдя в очередной раз, она пощекотала Лэнга под подбородком и от души расхохоталась, увидев, как его щеки залила краска смущения.
– Если ты еще не пробовал женщину, то Жанна-Мари – как раз то, что нужно парню, чтобы набраться опыта, – со смехом сообщил Симон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
– О, сэр сенешаль! – воскликнул Линд, прежде чем Алан успел открыть рот. – Это же и есть тот самый человек, что обучил нас с братом Лэнгом нашему искусству! Он когда-то служил сокольничим в доме Мерлинсонов! Ты нас помнишь, Алан из Уорсестера? Ты помнишь Линда и Лэнга из Нового Леса?
Алан сделал вид, будто внимательно вглядывается в лица «братьев». Затем, улыбнувшись, он сказал сенешалю:
– Да, верно, я сам обучал этих парней, мастер Жан. – Он повернулся к Линду:
– Что привело вас сюда, друг мой?
– Мы с братом искали подходящее местечко, – многозначительно произнес Линд. – Надеюсь, мы его нашли.
– Да, действительно! – с энтузиазмом воскликнул Алан. – Вам понравится служить в этом доме, друзья мои!
Мастер Жан просиял от удовольствия.
– Что ж, оставляю этих парней с тобой, Алан. Отведи их в Большой зал, чтобы они поужинали, и приготовь им постели. Она будет весьма довольна таким неожиданным поворотом дела, если, конечно, не устроила это сама с помощью одного из своих заклинаний. Мы с тобой знаем, что он в последнее время стал очень беспокоен. – И, произнеся эти загадочные слова, он кивнул всем троим и поспешно удалился.
– Как вы нас нашли? – спросил Алан.
Линд рассказал ему об их приключениях, и когда он закончил. Изабелла спросила:
– Все лэнгстонцы целы, Алан?
– Миледи?! – Алан был потрясен. Неужели этот темноволосый юноша – Изабелла Лэнгстонская? Но голос ее он узнал безошибочно, а этот кречет – действительно Купе!
Восстановив самообладание, Алан ответил:
– Да, все люди целы. Теперь они служат ей.
– Им можно доверять, Алан? Не думаю, что они узнают меня теперь, но если все же кто-нибудь догадается?
– Они хотят вернуться домой, госпожа. Все мы хотим домой. Если вы сумеете помочь нам вернуться в Англию, мы сделаем все, что вы пожелаете, – сказал Алан.
– Где милорд Хью? – спросила Изабелла.
Алан покраснел.
– Она околдовала его, миледи. Не знаю, что она с ним сделала, но он ничего не помнит из своей прежней жизни, до того, как встретил ее. Он стал ее любовником, госпожа, и делает все, что она потребует.
– Я должна сделать все, чтобы вернуть память моему мужу, – тихо сказала Белли.
– Госпожа, возможно, будет лучше, если вы вернетесь домой, – посоветовал Алан. – Мы все вынуждены оставаться здесь, потому что любим лорда Хью; кроме того, она не отпустит нас, опасаясь, что мы расскажем родным милорда о том, где он находится. Но вы, госпожа, завтра можете выбраться из Ла-Ситадель, и Линд – тоже. Все, что для этого нужно, – сказать мастеру Жану, что вы оказались не так искусны, как я предполагал.
– Нет! – резко воскликнула Белли. – Я хочу попытаться вернуть Хью воспоминания. Если у меня ничего не получится, то я стану просить помощи у герцога Роберта.
Вивиана Бретонская не сможет долго держать Хью у себя, позоря его семью и сына, – Возможно, вы не захотите остаться с таким человеком, в какого он превратился, – печально произнес Алан. – Это уже не прежний Хью Фоконье. Он полностью изменился, миледи. Он стал грубым, жестоким.
– Он – мой муж, и я люблю его, – тихо ответила Белли.
Алан покачал головой. Она еще не понимает. Что ж, пускай она увидит сама, а потом решает. Она – его госпожа, и он должен ей повиноваться. Он сказал со вздохом:
– Я покажу вам, где вы сможете ночевать. Вы понимаете, что мы с Линдом будем вынуждены спать в одном помещении с вами?
Белли тихо засмеялась.
– Ну конечно, понимаю, – ответила она. Неужели Алан думает, что она боится за свое достоинство? Она прошла следом за сокольничим на сеновал.
– Мы ночуем здесь, – сообщил Алан.
– Кто-нибудь еще здесь есть? – спросила Белли.
– Хозяева разрешают ночевать здесь случайным путникам, но в основном здесь бывал только я, – ответил Алан.
– А где ночуют остальные лэнгстонцы? – поинтересовалась Изабелла.
– В казармах, с другими стражниками.
– Думаю, будет лучше, – сказала Белли, – чтобы никто не знал, кто я такая, даже лэнгстонцы. Когда я осмотрюсь здесь, мы примем решение. А пока что мою тайну должны знать только вы с Линдом.
– Хорошо, госпожа, – согласился Алан. – Так вы сможете при необходимости бежать отсюда.
– Чем меньше людей будут знать обо мне, тем меньше опасности, что они проболтаются, – рассудительно сказала Изабелла.
– Сейчас нам лучше пойти в зал и поужинать, – сказал Алан. – В Ла-Ситадель нет никого, кроме нее, ее брата и лорда Хью. Остальные – только слуги и стражники, и их здесь много. Держитесь от них подальше. Я обычно сижу за столом вместе с охотниками. Их здесь двое, и они порядочные люди. Должен предупредить вас, что в ее зале вам доведется увидеть такое, чего вы никогда еще не видели.
Ни в коем случае не подавайте виду, что испугались, иначе вам придется об этом пожалеть. Страх здесь считается признаком слабости.
Зал оказался большой прямоугольной комнатой с каменными стенами. Окон в нем не было, только два огромных камина, расположенных друг напротив друга. Впрочем, вдоль стен находились дугообразные ниши, где, по идее, должны были быть окна. В двух таких нишах Изабелла увидела обнаженных мужчин, прикованных цепями.
– За что с ними так поступили? – шепотом спросила Алана Изабелла. Эти несчастные выглядели совершенно измученными, их тела покрывали следы побоев.
– Должно быть, их наказали за какой-то проступок, – ответил Алан. – Пока они здесь висят, их может бить всякий, кому вздумается. Обычно этим пользуются стражники. Чем они больше напиваются, тем больше просыпается в них жестокость. Но убивать провинившихся она не позволяет. Они висят так день-два, иногда три, в зависимости от ее приговора. Потом их отпускают, и они немедленно должны вернуться к своим обязанностям.
Алан подвел своих спутников к невысокому столику у стены. Он представил новичков двум сидевшим за столом охотникам, Полю и Симону.
– Лэнг еще совсем молод, – объяснил он, – и очень потрясен всем, что здесь увидел. Он мало говорит.
– Молчание – золото, – произнес старший охотник, Симон. – Верно, парень? – И он дружелюбно подтолкнул Изабеллу в бок.
– Да, мастер, – ответила она, наклонив голову.
– Хорошие манеры, – одобрительно произнес Симон и перестал обращать внимание на молчаливого юнца.
Еда оказалась превосходной, даже здесь, за нижним столом. Выбор был богат: рыба, дичь, домашняя птица. Хлеб был еще теплым и хрустящим. На столе стояло жирное масло и сыр бри, большая чаша с тушеным латуком и блюдо с яблоками. Миловидная полненькая служанка постоянно наполняла кубки сидевших за столом. Подойдя в очередной раз, она пощекотала Лэнга под подбородком и от души расхохоталась, увидев, как его щеки залила краска смущения.
– Если ты еще не пробовал женщину, то Жанна-Мари – как раз то, что нужно парню, чтобы набраться опыта, – со смехом сообщил Симон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118