На голубой атласной подкладке лежали великолепные, матово поблескивающие крупные горошины.
– Это необыкновенно красиво, но я не смогу воспользоваться такими дорогими вещами, – запротестовала Дизайр. – Как я могу позволить себе надеть их даже на один вечер?
– Но вам необходимо дополнить свой костюм драгоценностями.
– Может быть, мне привязать серебристую ленточку и приколоть цветок с одной стороны, возле шеи? Например, одну из белых роз, растущих у вас в саду.
– Деточка, ведь мы собираемся не на сельскую ярмарку или праздник урожая, – с упреком в голосе сказала ей леди Мирабель. Лучи солнца, косо падавшие сквозь большое окно спальни, в которой разместили Дизайр, позолотили локоны ее светлости. Оживленно жестикулируя, леди без конца встряхивала головкой. Дизайр отмстила, что по сравнению с предыдущим днем волосы хозяйки дома приобрели более сочный оттенок. Чувствовалось, что над ними хорошо поработал ее личный парикмахер.
– Во всяком случае, сейчас вам нужно примерить свой наряд вместе с жемчугом. – Леди Мирабель сделала знак рукой Тильде и сказала, обращаясь к ней: – Подойди сюда и помоги мисс Гилфорд.
Горничная поспешно отложила белый с позолотой ларец, в котором находились веера, и принялась выполнять поручение своей госпожи. Проворными ловкими пальцами она приложила ожерелье к шее Дизайр и застегнула мудреную пряжку.
Глядя на длинную белоснежную шею девушки, леди Мирабель не могла удержаться от торжествующей улыбки.
– Ну, что я говорила? Разве я оказалась не права?
Действительно, слова сейчас были излишними. Изысканное ожерелье и две сережки, как две падающие капли, две слезы, были последними штрихами к безупречно подобранному туалету. Сам костюм можно было без преувеличения назвать шедевром французского портняжного искусства. Лиф платья плотно облегал тело. Сине-зеленый атлас красиво просвечивал сквозь прозрачную с серебряной нитью ткань, покрывавшую широкие рукава и свободную юбку. В дань моде спереди на корсаже был сделан глубокий круглый вырез, а благодаря заложенной внутрь планшетке молодая упругая грудь девушки поднялась еще выше. Край выреза пересекал соблазнительную ложбинку посередине груди. На том уровне, где белая кожа в двух местах переходила в два розовых кружочка, была пристрочена тонкая рюшка из серебристого кружева. Мягкий отблеск жемчуга прекрасно сочетался с белизной шелковистой кожи и яркими, черными, как небо в ясную ночь, волосами.
– Бал, который ожидается в графстве Седжвик, будет самым важным событием сезона, уверяю вас, – сказала леди Мирабель. Поговаривают, что на балу может ненадолго появиться его величество. В таком случае, можно не сомневаться, что все дамы захотят блеснуть своими лучшими драгоценностями.
Она замолчала и встряхнула головой. Заглядывая на Дизайр сбоку, она приговаривала:
– Посмотрите, как хорошо смотрится жемчуг, я же говорила. Моя горничная знает, как нужно готовить замечательный лосьон для отбеливания кожи, но в вашем возрасте… – Тут ее светлость вздохнула, и в ее глазах появилась слегка притворная печаль. – Только вот я никак не могу убедить нашу дорогую Ровену пользоваться им. Она вообще не желает применять никаких лосьонов. Ее также невозможно уговорить наложить хотя бы чуть-чуть румян или губной помады. Я должна признаться, что никогда не могла понять ее, хотя она моя родная дочь.
При том, что Дизайр не забывала вставлять уместные слова каждый раз, когда ее светлость делала короткую передышку, мысли девушки были далеко отсюда.
Она вынуждена скрывать, что у нее нет своих драгоценностей. Зная, что никогда не решится надеть свои сережки с изумрудами, Дизайр постаралась спрятать их подальше. Она положила их в крошечный кармашек с внутренней стороны зеленой бархатной накидки. Как она заволновалась в тот момент, когда Морган преподнес их в качестве подарка, а потом заговорил о приданом. Даже сейчас она опять невольно содрогнулась, вспомнив его холодный и равнодушный тон, когда он обсуждал ее замужество с другим человеком.
Почему она не в силах перестать любить его? вспоминая ночи, проведенные вместе, его сильное тело, прикосновение его губ, мучительно-сладкие ласки языка, она чувствовала неослабевающую потребность в нем. Как ей хотелось снова оказаться в его объятиях, во всей полноте ощутить радость от слияния их сердец и тел…
«Но все это несбыточные мечты», – говорила она себе. Если ей сейчас хватит благоразумия, она должна использовать свой единственный шанс – спасти Моргана от виселицы.
Только бы король Карл действительно появился сегодня вечером на балу в Седжвике. Тогда она должна будет незамедлительно произвести неотразимое впечатление на любвеобильного монарха. Другой такой возможности может не представиться. Этот вечер решающий для будущего Моргана и ее собственного – тоже.
– Хорошо, я надену жемчужное ожерелье, – сказала Дизайр. – Я долго колебалась, потому что вы, ваша светлость, и так сделали для меня слишком много.
Говоря так, Дизайр была в самом деле недалека от истины. Несколько недель ее пребывания в роли гостьи Джеффри, благодаря стараниям его матери, станут незабываемыми. Вместе с Джеффри и леди Мирабель она побывала на празднике, проходившем на воде. Она пришла в восторг от пышного фейерверка этого дождя из разноцветных огней, которые вспыхивали в ночном небе над Темзой. Спустя несколько дней Джеффри в один из вечеров повел их с леди Мирабель на экскурсию в Спринт Гарденс. Там их ждал приятный легкий ужин из желе, сбитых сливок с сахаром и вином и фруктовых пирожных. Несколько раз Уоррингтоны брали ее с собой в театр. Представления доставили Дизайр огромное удовольствие, хотя она была в какой-то степени удивлена слишком свободными диалогами актеров и внешностью прекрасных исполнительниц женских ролей. Именно они теперь выступали в этом амплуа вместо привычных для публики юношей.
После обеда Дизайр обычно ходила с леди Мирабель на лондонскую биржу. Там они выбирали веера, расшитые шелковые чулки, кружевные подвязки, надушенные перчатки, атласные комнатные туфли на высоком каблуке и украшенные лентами сорочки. Ее светлость настаивала, чтобы Дизайр пользовалась исключительно услугами ее собственной портнихи – мадам Лизетт.
Гардероб Дизайр пополнялся новыми туалетами: шелковыми платьями для прогулок с красивой отделкой из французских кружев и бархата, а также вечерними нарядами из тканей сочных розовых, голубых и шафранных тонов.
Теперь Тильда ловким движением сняла жемчужное ожерелье с шеи Дизайр и положила его обратно в шкатулку с драгоценностями. Потом помогла ей снять бальное платье и повесила его рядом с другими нарядами в шкаф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
– Это необыкновенно красиво, но я не смогу воспользоваться такими дорогими вещами, – запротестовала Дизайр. – Как я могу позволить себе надеть их даже на один вечер?
– Но вам необходимо дополнить свой костюм драгоценностями.
– Может быть, мне привязать серебристую ленточку и приколоть цветок с одной стороны, возле шеи? Например, одну из белых роз, растущих у вас в саду.
– Деточка, ведь мы собираемся не на сельскую ярмарку или праздник урожая, – с упреком в голосе сказала ей леди Мирабель. Лучи солнца, косо падавшие сквозь большое окно спальни, в которой разместили Дизайр, позолотили локоны ее светлости. Оживленно жестикулируя, леди без конца встряхивала головкой. Дизайр отмстила, что по сравнению с предыдущим днем волосы хозяйки дома приобрели более сочный оттенок. Чувствовалось, что над ними хорошо поработал ее личный парикмахер.
– Во всяком случае, сейчас вам нужно примерить свой наряд вместе с жемчугом. – Леди Мирабель сделала знак рукой Тильде и сказала, обращаясь к ней: – Подойди сюда и помоги мисс Гилфорд.
Горничная поспешно отложила белый с позолотой ларец, в котором находились веера, и принялась выполнять поручение своей госпожи. Проворными ловкими пальцами она приложила ожерелье к шее Дизайр и застегнула мудреную пряжку.
Глядя на длинную белоснежную шею девушки, леди Мирабель не могла удержаться от торжествующей улыбки.
– Ну, что я говорила? Разве я оказалась не права?
Действительно, слова сейчас были излишними. Изысканное ожерелье и две сережки, как две падающие капли, две слезы, были последними штрихами к безупречно подобранному туалету. Сам костюм можно было без преувеличения назвать шедевром французского портняжного искусства. Лиф платья плотно облегал тело. Сине-зеленый атлас красиво просвечивал сквозь прозрачную с серебряной нитью ткань, покрывавшую широкие рукава и свободную юбку. В дань моде спереди на корсаже был сделан глубокий круглый вырез, а благодаря заложенной внутрь планшетке молодая упругая грудь девушки поднялась еще выше. Край выреза пересекал соблазнительную ложбинку посередине груди. На том уровне, где белая кожа в двух местах переходила в два розовых кружочка, была пристрочена тонкая рюшка из серебристого кружева. Мягкий отблеск жемчуга прекрасно сочетался с белизной шелковистой кожи и яркими, черными, как небо в ясную ночь, волосами.
– Бал, который ожидается в графстве Седжвик, будет самым важным событием сезона, уверяю вас, – сказала леди Мирабель. Поговаривают, что на балу может ненадолго появиться его величество. В таком случае, можно не сомневаться, что все дамы захотят блеснуть своими лучшими драгоценностями.
Она замолчала и встряхнула головой. Заглядывая на Дизайр сбоку, она приговаривала:
– Посмотрите, как хорошо смотрится жемчуг, я же говорила. Моя горничная знает, как нужно готовить замечательный лосьон для отбеливания кожи, но в вашем возрасте… – Тут ее светлость вздохнула, и в ее глазах появилась слегка притворная печаль. – Только вот я никак не могу убедить нашу дорогую Ровену пользоваться им. Она вообще не желает применять никаких лосьонов. Ее также невозможно уговорить наложить хотя бы чуть-чуть румян или губной помады. Я должна признаться, что никогда не могла понять ее, хотя она моя родная дочь.
При том, что Дизайр не забывала вставлять уместные слова каждый раз, когда ее светлость делала короткую передышку, мысли девушки были далеко отсюда.
Она вынуждена скрывать, что у нее нет своих драгоценностей. Зная, что никогда не решится надеть свои сережки с изумрудами, Дизайр постаралась спрятать их подальше. Она положила их в крошечный кармашек с внутренней стороны зеленой бархатной накидки. Как она заволновалась в тот момент, когда Морган преподнес их в качестве подарка, а потом заговорил о приданом. Даже сейчас она опять невольно содрогнулась, вспомнив его холодный и равнодушный тон, когда он обсуждал ее замужество с другим человеком.
Почему она не в силах перестать любить его? вспоминая ночи, проведенные вместе, его сильное тело, прикосновение его губ, мучительно-сладкие ласки языка, она чувствовала неослабевающую потребность в нем. Как ей хотелось снова оказаться в его объятиях, во всей полноте ощутить радость от слияния их сердец и тел…
«Но все это несбыточные мечты», – говорила она себе. Если ей сейчас хватит благоразумия, она должна использовать свой единственный шанс – спасти Моргана от виселицы.
Только бы король Карл действительно появился сегодня вечером на балу в Седжвике. Тогда она должна будет незамедлительно произвести неотразимое впечатление на любвеобильного монарха. Другой такой возможности может не представиться. Этот вечер решающий для будущего Моргана и ее собственного – тоже.
– Хорошо, я надену жемчужное ожерелье, – сказала Дизайр. – Я долго колебалась, потому что вы, ваша светлость, и так сделали для меня слишком много.
Говоря так, Дизайр была в самом деле недалека от истины. Несколько недель ее пребывания в роли гостьи Джеффри, благодаря стараниям его матери, станут незабываемыми. Вместе с Джеффри и леди Мирабель она побывала на празднике, проходившем на воде. Она пришла в восторг от пышного фейерверка этого дождя из разноцветных огней, которые вспыхивали в ночном небе над Темзой. Спустя несколько дней Джеффри в один из вечеров повел их с леди Мирабель на экскурсию в Спринт Гарденс. Там их ждал приятный легкий ужин из желе, сбитых сливок с сахаром и вином и фруктовых пирожных. Несколько раз Уоррингтоны брали ее с собой в театр. Представления доставили Дизайр огромное удовольствие, хотя она была в какой-то степени удивлена слишком свободными диалогами актеров и внешностью прекрасных исполнительниц женских ролей. Именно они теперь выступали в этом амплуа вместо привычных для публики юношей.
После обеда Дизайр обычно ходила с леди Мирабель на лондонскую биржу. Там они выбирали веера, расшитые шелковые чулки, кружевные подвязки, надушенные перчатки, атласные комнатные туфли на высоком каблуке и украшенные лентами сорочки. Ее светлость настаивала, чтобы Дизайр пользовалась исключительно услугами ее собственной портнихи – мадам Лизетт.
Гардероб Дизайр пополнялся новыми туалетами: шелковыми платьями для прогулок с красивой отделкой из французских кружев и бархата, а также вечерними нарядами из тканей сочных розовых, голубых и шафранных тонов.
Теперь Тильда ловким движением сняла жемчужное ожерелье с шеи Дизайр и положила его обратно в шкатулку с драгоценностями. Потом помогла ей снять бальное платье и повесила его рядом с другими нарядами в шкаф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118