Когда он выпрямился, она вспомнила, где они встречались раньше. Это был пассажир из карсты сэра Хью в ту злополучную ночь, во время ограбления.
Переполненный зал с горящими свечами поплыл перед ее испуганными глазами. Первое, что хотелось сделать в тот момент, опрометью броситься прочь, бежать через этот огромный зал в сад и притаиться там в каком-нибудь далеком уголке лабиринта.
Боже мой! Что за напасти. Сначала ее ждала встреча с доктором Манроу, а теперь новый сюрприз в лице Филиппа Синклера. Она почувствовала, что у нее задрожали ноги, к счастью, закрытые сине-зеленым атласом платья. И все же она ответила сэру Синклеру изящным приседанием, в то же время пытаясь загородиться от него веером.
– Окажите мне такую честь, мисс Гилфорд, – обращался к ней Филипп Синклер. – Если я не ошибаюсь, это павана?
Под руководством учителя танцев Дизайр овладела паваной, которая стала известна в Англии, после того как из Испании перекочевала во Францию и прижилась там в королевском дворце. Это была скорее торжественная процессия, чем танец. Партнеры должны были совершать ряд величественных плавных движений, все время выступая бок о бок. Опираясь на руку своего кавалера, она позволила ему вести себя по всему пространству зала. Она сама не понимала, как ей удалось свободно преодолеть бесконечные вариации этого горделивого танца, не отставая от ритма гитар, звучавших у них над головой, с галереи для музыкантов.
Когда Филипп Синклер сообщил ей, что впервые увидел исполнение этого танца в Испании, она улыбнулась и сказала, что очень хотела бы побывать в этой стране. Она слышала, что климат в Севилье просто восхитителен. Интересно, бывал ли он в Италии? Говорят, там есть город – Венеция, где вместо улиц каналы и передвигаться по ним можно только в лодке. Это замечательно.
Дизайр внимательно слушала его рассказ, а он старался рассмотреть ее лицо и время от времени, как бы с легким недоумением, хмурил свои тонкие брови. По залу раздавался надрывный звон гитар, которые усиливали нервное напряжение. Она чувствовала, что у нее сдают нервы, и попыталась переключить внимание на другие пары в необыкновенно красивых костюмах – желтых, изумрудных, красно-коричневых, фиолетовых и серебристых. Все эти цвета расплывались у нее в глазах в какое-то фантастическое месиво. Вот затихли последние аккорды. «Теперь, – подумала она, – вряд ли удастся найти какой-нибудь предлог, чтобы уклониться от беседы».
В это время лакеи распахнули высокие расписные двери в соседний зал. У Дизайр немного отлегло от сердца. Она увидела банкетный стол неимоверных размеров. Он протянулся во всю длину просторного сияющего зала – от одной стены до другой. По стенам вдоль стола были развешаны гирлянды зеленых листьев, переплетающихся с лиловыми и белыми розами. И тут к ней подошел Джеффри, он поклонился и предложил руку. В тот же миг леди Мирабель отыскала глазами Филиппа Синклера и повела Ровену к нему.
Ровена и Синклер сидели рядом за одним из небольших черных лакированных столиков, расставленных по всему залу. Его величество одобрительно относился к веяниям новой моды – устраивать банкеты в стиле кафе. Во многих состоятельных домах Лондона эта привычка уже успела укорениться.
Большой же банкетный стол был переполнен яствами. Отменно зажаренные гуси соседствовали с молочными поросятами, рядом лежали золотисто-коричневые утки, обложенные по краям ломтиками апельсинов и лимонов, а также фазаны, тушеные в вине. Поодаль возвышались вафельные торты, вазы с консервированными фруктами и затейливо уложенные горы ярких сладких марципанов. Ровена, казалось, была совершенно равнодушна к изысканным деликатесам, которые находились перед ней на столике.
– Мисс Гилфорд пользуется сегодня необычайным успехом, – сказала Ровена и откусила кусочек фазана. – Можно сказать, что ее первое появление в высших кругах Лондона закончилось триумфом.
Леди Мирабель приложила немало усилий, чтобы Синклер оказался за одним столиком с ее дочерью, и он старался наилучшим образом выполнить свои обязательства перед дамой и заодно извлечь из этой ситуации определенную пользу для себя. Не будь у него личного интереса, он бы не испытывал сейчас ничего, кроме жалости к Ровене Уоррингтон, чей унылый вид и полное отсутствие женственности и обаяния вне всяких сомнений предрекали ей участь старой девы. Как добродушный и благовоспитанный человек, Филипп Синклер нашел способ быть учтивым с ней, хотя чувствовал себя неловко в ее обществе. В разговоре, который не выходил за рамки привычной светской беседы, он не мог не заметить лихорадочного румянца на ее желтоватых щеках. В ее обычно тусклых глазах, окруженных редкими ресницами, теперь появился необычный блеск.
– Его величество был явно увлечен вашей гостьей, – сказал он. – На месте нашего молодого Джеффри я бы поспешил публично заявить о своих намерениях.
– У меня нет оснований считать, что у моего брата могут быть серьезные намерения в отношении Дизайр Гилфорд. – Ехидный смех Ровены заставил Синклера замолчать. – И к тому же его величество никогда не считал наличие брачных уз препятствием для своих развлечений, если какая-либо леди привлекала его внимание. Впрочем, муж леди Кастлмейн, как мне кажется, с большим удовольствием обменял бы свою жену на титул и владения графа.
– Далеко не каждый муж так уступчив, как Роджер Пальмер. Если бы мне предстояло жениться на мисс Гилфорд, я бы увез ее подальше от двора и как можно скорее.
– Я охотно допускаю это. Вы тоже попались в сети нашей крошки Дизайр. Вот почему вас интересуют намерения моего брата в отношении нее.
Она легонько похлопала его по руке своим веером.
– Несомненно, она на редкость красива, – согласился он, – но дело в том, что я закоренелый холостяк.
– Известно, что даже законченный холостяк способен иногда изменить своим привычкам. Танцуя с мисс Дизайр, вы не могли оторвать глаз от ее лица.
– Если я и смотрел так пристально на мисс Гилфорд, то по другой причине.
– Интересно знать, что это за причина.
Ровена наклонилась к нему и настороженно ждала ответа.
Однако ее собеседник не торопился. Вместо этого он попытался отвлечь ее внимание, заметив, что она не прикоснулась к пище.
– Я вижу, фазан вам явно не по вкусу. Может быть, вы скажете, какое блюдо принести?
Ровена не собиралась так просто попадаться на удочку.
– Так скажите же, почему вы по-особенному смотрели на Дизайр.
– Если я скажу, то могу взять грех на душу. Я еще не вполне уверен в справедливости своих предположений. Боюсь совершить глупость.
– Но вы заинтриговали меня, сэр. Если не дадите мне объяснения, у меня появятся основания обидеться за ваше недоверие ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Переполненный зал с горящими свечами поплыл перед ее испуганными глазами. Первое, что хотелось сделать в тот момент, опрометью броситься прочь, бежать через этот огромный зал в сад и притаиться там в каком-нибудь далеком уголке лабиринта.
Боже мой! Что за напасти. Сначала ее ждала встреча с доктором Манроу, а теперь новый сюрприз в лице Филиппа Синклера. Она почувствовала, что у нее задрожали ноги, к счастью, закрытые сине-зеленым атласом платья. И все же она ответила сэру Синклеру изящным приседанием, в то же время пытаясь загородиться от него веером.
– Окажите мне такую честь, мисс Гилфорд, – обращался к ней Филипп Синклер. – Если я не ошибаюсь, это павана?
Под руководством учителя танцев Дизайр овладела паваной, которая стала известна в Англии, после того как из Испании перекочевала во Францию и прижилась там в королевском дворце. Это была скорее торжественная процессия, чем танец. Партнеры должны были совершать ряд величественных плавных движений, все время выступая бок о бок. Опираясь на руку своего кавалера, она позволила ему вести себя по всему пространству зала. Она сама не понимала, как ей удалось свободно преодолеть бесконечные вариации этого горделивого танца, не отставая от ритма гитар, звучавших у них над головой, с галереи для музыкантов.
Когда Филипп Синклер сообщил ей, что впервые увидел исполнение этого танца в Испании, она улыбнулась и сказала, что очень хотела бы побывать в этой стране. Она слышала, что климат в Севилье просто восхитителен. Интересно, бывал ли он в Италии? Говорят, там есть город – Венеция, где вместо улиц каналы и передвигаться по ним можно только в лодке. Это замечательно.
Дизайр внимательно слушала его рассказ, а он старался рассмотреть ее лицо и время от времени, как бы с легким недоумением, хмурил свои тонкие брови. По залу раздавался надрывный звон гитар, которые усиливали нервное напряжение. Она чувствовала, что у нее сдают нервы, и попыталась переключить внимание на другие пары в необыкновенно красивых костюмах – желтых, изумрудных, красно-коричневых, фиолетовых и серебристых. Все эти цвета расплывались у нее в глазах в какое-то фантастическое месиво. Вот затихли последние аккорды. «Теперь, – подумала она, – вряд ли удастся найти какой-нибудь предлог, чтобы уклониться от беседы».
В это время лакеи распахнули высокие расписные двери в соседний зал. У Дизайр немного отлегло от сердца. Она увидела банкетный стол неимоверных размеров. Он протянулся во всю длину просторного сияющего зала – от одной стены до другой. По стенам вдоль стола были развешаны гирлянды зеленых листьев, переплетающихся с лиловыми и белыми розами. И тут к ней подошел Джеффри, он поклонился и предложил руку. В тот же миг леди Мирабель отыскала глазами Филиппа Синклера и повела Ровену к нему.
Ровена и Синклер сидели рядом за одним из небольших черных лакированных столиков, расставленных по всему залу. Его величество одобрительно относился к веяниям новой моды – устраивать банкеты в стиле кафе. Во многих состоятельных домах Лондона эта привычка уже успела укорениться.
Большой же банкетный стол был переполнен яствами. Отменно зажаренные гуси соседствовали с молочными поросятами, рядом лежали золотисто-коричневые утки, обложенные по краям ломтиками апельсинов и лимонов, а также фазаны, тушеные в вине. Поодаль возвышались вафельные торты, вазы с консервированными фруктами и затейливо уложенные горы ярких сладких марципанов. Ровена, казалось, была совершенно равнодушна к изысканным деликатесам, которые находились перед ней на столике.
– Мисс Гилфорд пользуется сегодня необычайным успехом, – сказала Ровена и откусила кусочек фазана. – Можно сказать, что ее первое появление в высших кругах Лондона закончилось триумфом.
Леди Мирабель приложила немало усилий, чтобы Синклер оказался за одним столиком с ее дочерью, и он старался наилучшим образом выполнить свои обязательства перед дамой и заодно извлечь из этой ситуации определенную пользу для себя. Не будь у него личного интереса, он бы не испытывал сейчас ничего, кроме жалости к Ровене Уоррингтон, чей унылый вид и полное отсутствие женственности и обаяния вне всяких сомнений предрекали ей участь старой девы. Как добродушный и благовоспитанный человек, Филипп Синклер нашел способ быть учтивым с ней, хотя чувствовал себя неловко в ее обществе. В разговоре, который не выходил за рамки привычной светской беседы, он не мог не заметить лихорадочного румянца на ее желтоватых щеках. В ее обычно тусклых глазах, окруженных редкими ресницами, теперь появился необычный блеск.
– Его величество был явно увлечен вашей гостьей, – сказал он. – На месте нашего молодого Джеффри я бы поспешил публично заявить о своих намерениях.
– У меня нет оснований считать, что у моего брата могут быть серьезные намерения в отношении Дизайр Гилфорд. – Ехидный смех Ровены заставил Синклера замолчать. – И к тому же его величество никогда не считал наличие брачных уз препятствием для своих развлечений, если какая-либо леди привлекала его внимание. Впрочем, муж леди Кастлмейн, как мне кажется, с большим удовольствием обменял бы свою жену на титул и владения графа.
– Далеко не каждый муж так уступчив, как Роджер Пальмер. Если бы мне предстояло жениться на мисс Гилфорд, я бы увез ее подальше от двора и как можно скорее.
– Я охотно допускаю это. Вы тоже попались в сети нашей крошки Дизайр. Вот почему вас интересуют намерения моего брата в отношении нее.
Она легонько похлопала его по руке своим веером.
– Несомненно, она на редкость красива, – согласился он, – но дело в том, что я закоренелый холостяк.
– Известно, что даже законченный холостяк способен иногда изменить своим привычкам. Танцуя с мисс Дизайр, вы не могли оторвать глаз от ее лица.
– Если я и смотрел так пристально на мисс Гилфорд, то по другой причине.
– Интересно знать, что это за причина.
Ровена наклонилась к нему и настороженно ждала ответа.
Однако ее собеседник не торопился. Вместо этого он попытался отвлечь ее внимание, заметив, что она не прикоснулась к пище.
– Я вижу, фазан вам явно не по вкусу. Может быть, вы скажете, какое блюдо принести?
Ровена не собиралась так просто попадаться на удочку.
– Так скажите же, почему вы по-особенному смотрели на Дизайр.
– Если я скажу, то могу взять грех на душу. Я еще не вполне уверен в справедливости своих предположений. Боюсь совершить глупость.
– Но вы заинтриговали меня, сэр. Если не дадите мне объяснения, у меня появятся основания обидеться за ваше недоверие ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118