Когда он нагнулся над братом, Антони вдруг сел, пощупал руками голову и глупо ухмыльнулся:
— Режьте меня, я, должно быть, вел себя по-дурацки, раз всех поднял на ноги.
Антония почувствовала, что у нее в ушах отдается стук собственного сердца.
— Тони, какой ты дурак… Я испугалась, что ты умер! Мистер Бэрке помог Антони подняться на ноги. Тот, смущенно отряхнувшись, отказался от посторонней помощи.
— Ступай с мистером Бэрке. Лошадь я приведу, — грозно приказала Антония.
Мистер Бэрке был более дипломатичен:
— Возвращайтесь домой и успокойте бабушку, что вы невредимы.
К этому времени кобыла успокоилась и только дрожала. Взявшись за уздечку, Тони увидела, что морда лошади в крови.
— Венера… спокойно, дорогая. Дай посмотреть, в чем дело.
Морда была поцарапана чем-то на недоуздке. Антония сдвинула его и нащупала острые заклепки. Она увидела, что у удил начисто порвался ремень, и хорошо еще, что Венера ими не подавилась. Она погладила кобылу по шее, утешая словами.
Антония направилась к конюшне. Кобыла пошла следом. Когда они туда подошли, седло болталось на боку.
— Брэдшоу, — сделала она замечание конюху, — я не думала, что упряжь в таком безобразном состоянии. Больше ею не пользуйся и проверь всю сбрую. Придется покупать новую.
Антония принесла из чулана кусок карболового мыла и склянку с мазью. Брэдшоу держал лошадь за гриву, а Антония промыла царапины и приложила к ним изготовленную на травах мазь. Венера ржала и вращала глазами, но не проявляла признаков буйства, как тогда на поле.
Когда Антония вернулась в дом, Антони уже переоделся, и она слышала, как он, рассказывая Роз о падении, старался преуменьшить опасность случившегося.
— Как раз, когда мы преодолевали живую изгородь, лопнула подпруга и седло съехало набок.
— Твоя сбруя никуда не годится, — вмешалась Антония. — Нужно купить новую. Бедной Венере досталось больше, чем Тони.
— С ней все в порядке? — озабоченно спросил Антони, направляясь в конюшню.
— Немного поцарапана морда, а в остальном нормально. Обрати внимание на острые заклепки с внутренней стороны недоуздка.
Когда он ушел, Антония приложила руку ко все еще бешено бьющемуся сердцу.
— О Роз, он не двигался и был так бледен, что я подумала, что он мертв, но он только на минуту потерял сознание.
Роз обеспокоенно поглядела на нее:
— Ты по-настоящему напугана, милая. Пошли, я дам тебе чуточку бренди.
Поперхнувшись бренди, Антония с отвращением вздрогнула и закашлялась, но потом внутри потеплело, явно вернув ей чувство уверенности.
— Я чуть не умерла от страха, увидев его лежащим. Почувствовала себя такой одинокой, будто все меня бросили.
— Слава Богу, что это был небольшой несчастный случай и обошлось без смерти. Если бы с Антони что-нибудь случилось, мы бы горевали не только о нем.
— Что ты хочешь сказать?
— Этот ловкач, охотник за приданым, твой двоюродный братец Бернард Лэмб, унаследовал бы не только титул, но и Лэмб-холл вместе со всей собственностью. Даже городское имение в Лондоне, Грубо говоря, мы с тобой сидели бы задом на дороге.
Несмотря на бренди, Антонию пробрала дрожь. У нее пропало всякое желание кататься под парусом. Задумалась о том, как судьба женщины зависит от мужчин. Взяв книгу, вышла в сад, но книга так и осталась лежать на коленях — в голове одна за другой проносились тревожные мысли.
У Антонии даже не было своих денег. За новую сбрую, и за ту нужно платить из денежного содержания Антони. Она смутно представляла, что есть деньги на ее приданое, но вдруг ощутила унижение, из-за того что вынуждена искать мужа, который бы заботился о ней до конца жизни.
Как грустно зависеть от отца, потом от брата, потом от мужа. Лучше найти кого-нибудь, до того как Антони найдет себе жену, иначе окажешься в невыносимом положении. Будешь из милости иметь крышу над головой и на правах тетки старой девой присматривать за детишками брата.
Антония была не из тех молодых женщин, которые покорно мирились с судьбой. Она решила ехать в Лондон и расспросить обо всем семейных поверенных. Она настоит на том, чтобы ей сообщили размер приданого. Если она решит не выходить замуж, то хотела бы знать, может ли распоряжаться деньгами по достижении восемнадцати лет. Она также потребует сообщить, оставил ли ей отец что-нибудь по завещанию, и если нет, то почему!
В детстве к ним относились одинаково. Антония всегда принимала как должное, что, раз они близнецы, значит, они равны. Теперь же, когда они уже не дети, правила игры изменились. Выходило, что у мужчины куда больше прав, чем у женщины.
Поскольку у них никогда не было секретов друг от друга, Антония сообщила брату о своих намерениях. Антони не был склонен ехать в Лондон.
— Узнай, когда приезжает этот малый, Сэвидж. А то я собираюсь к шорнику в Рочестер купить новую упряжь и сбрую, так что мне скоро понадобятся деньги.
Роз с Антонией в сопровождении мистера Бэрке отправились в Лондон. В городском доме слуг довольно, так что горничные им не нужны, но без Бэрке было не обойтись. Роз чувствовала себя увереннее, если кроме кучера Брэдшоу ее сопровождал еще один мужчина.
— Эта поездка в Лондон пойдет нам на пользу. Пусть не придется походить по балам, зато мы повидаем леди Джерси. Франсис выложит нам все последние сплетни.
— Как вы с ней подружились, Роз? — выразила вслух свое удивление Антония.
— Твой дедушка, лорд Рэндольф, дружил с графом Джерси. Я познакомилась с ней на их свадьбе. Это было великолепное зрелище. Хотя она немного моложе меня, мы стали неразлучны, потому что у нас много общего. Мы абсолютно одинакового роста, и у нас обеих острые язычки. Если мы появляемся где-нибудь вдвоем, то способны терроризировать всех присутствующих. Она теперь тоже бабушка, а это доказывает, что с возрастом ум лишь становится острее.
Антония с мистером Бэрке весело переглянулись. Никто не подозревал, что, по мере того как мчался экипаж, закрепляющая колесо большая чугунная гайка постепенно отвинчивалась.
Брэдшоу гнал так бешено, что Роз для равновесия уперлась ногами в сиденье напротив.
— Брэдшоу, верно, думает, что он Дик-сатана. Антония рассмеялась:
— Ради Бога, кто такой Дик-сатана?
— Никогда не слыхала? Боже, какая же ты наивная деревенщина, милая. Он правит кембриджской почтовой каретой. У него еще дырка между передними зубами, и он плюет поразительно метко.
Антония, улыбаясь, недоверчиво сощурилась:
— Не такая я дурочка, чтобы верить всем твоим небылицам, Роз.
— Милая, это святая правда. Лорд Экерс подпилил себе передние зубы и заплатил Дику-сатане пятьдесят гиней, чтобы тот научил его плевать. В Лондоне эксцентрик на эксцентрике. Одно из новых увлечений — править каретой. Даже дамы одеваются под кучера и как извозчики ругаются на лошадей, которых в светских кругах теперь называют «скотиной».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
— Режьте меня, я, должно быть, вел себя по-дурацки, раз всех поднял на ноги.
Антония почувствовала, что у нее в ушах отдается стук собственного сердца.
— Тони, какой ты дурак… Я испугалась, что ты умер! Мистер Бэрке помог Антони подняться на ноги. Тот, смущенно отряхнувшись, отказался от посторонней помощи.
— Ступай с мистером Бэрке. Лошадь я приведу, — грозно приказала Антония.
Мистер Бэрке был более дипломатичен:
— Возвращайтесь домой и успокойте бабушку, что вы невредимы.
К этому времени кобыла успокоилась и только дрожала. Взявшись за уздечку, Тони увидела, что морда лошади в крови.
— Венера… спокойно, дорогая. Дай посмотреть, в чем дело.
Морда была поцарапана чем-то на недоуздке. Антония сдвинула его и нащупала острые заклепки. Она увидела, что у удил начисто порвался ремень, и хорошо еще, что Венера ими не подавилась. Она погладила кобылу по шее, утешая словами.
Антония направилась к конюшне. Кобыла пошла следом. Когда они туда подошли, седло болталось на боку.
— Брэдшоу, — сделала она замечание конюху, — я не думала, что упряжь в таком безобразном состоянии. Больше ею не пользуйся и проверь всю сбрую. Придется покупать новую.
Антония принесла из чулана кусок карболового мыла и склянку с мазью. Брэдшоу держал лошадь за гриву, а Антония промыла царапины и приложила к ним изготовленную на травах мазь. Венера ржала и вращала глазами, но не проявляла признаков буйства, как тогда на поле.
Когда Антония вернулась в дом, Антони уже переоделся, и она слышала, как он, рассказывая Роз о падении, старался преуменьшить опасность случившегося.
— Как раз, когда мы преодолевали живую изгородь, лопнула подпруга и седло съехало набок.
— Твоя сбруя никуда не годится, — вмешалась Антония. — Нужно купить новую. Бедной Венере досталось больше, чем Тони.
— С ней все в порядке? — озабоченно спросил Антони, направляясь в конюшню.
— Немного поцарапана морда, а в остальном нормально. Обрати внимание на острые заклепки с внутренней стороны недоуздка.
Когда он ушел, Антония приложила руку ко все еще бешено бьющемуся сердцу.
— О Роз, он не двигался и был так бледен, что я подумала, что он мертв, но он только на минуту потерял сознание.
Роз обеспокоенно поглядела на нее:
— Ты по-настоящему напугана, милая. Пошли, я дам тебе чуточку бренди.
Поперхнувшись бренди, Антония с отвращением вздрогнула и закашлялась, но потом внутри потеплело, явно вернув ей чувство уверенности.
— Я чуть не умерла от страха, увидев его лежащим. Почувствовала себя такой одинокой, будто все меня бросили.
— Слава Богу, что это был небольшой несчастный случай и обошлось без смерти. Если бы с Антони что-нибудь случилось, мы бы горевали не только о нем.
— Что ты хочешь сказать?
— Этот ловкач, охотник за приданым, твой двоюродный братец Бернард Лэмб, унаследовал бы не только титул, но и Лэмб-холл вместе со всей собственностью. Даже городское имение в Лондоне, Грубо говоря, мы с тобой сидели бы задом на дороге.
Несмотря на бренди, Антонию пробрала дрожь. У нее пропало всякое желание кататься под парусом. Задумалась о том, как судьба женщины зависит от мужчин. Взяв книгу, вышла в сад, но книга так и осталась лежать на коленях — в голове одна за другой проносились тревожные мысли.
У Антонии даже не было своих денег. За новую сбрую, и за ту нужно платить из денежного содержания Антони. Она смутно представляла, что есть деньги на ее приданое, но вдруг ощутила унижение, из-за того что вынуждена искать мужа, который бы заботился о ней до конца жизни.
Как грустно зависеть от отца, потом от брата, потом от мужа. Лучше найти кого-нибудь, до того как Антони найдет себе жену, иначе окажешься в невыносимом положении. Будешь из милости иметь крышу над головой и на правах тетки старой девой присматривать за детишками брата.
Антония была не из тех молодых женщин, которые покорно мирились с судьбой. Она решила ехать в Лондон и расспросить обо всем семейных поверенных. Она настоит на том, чтобы ей сообщили размер приданого. Если она решит не выходить замуж, то хотела бы знать, может ли распоряжаться деньгами по достижении восемнадцати лет. Она также потребует сообщить, оставил ли ей отец что-нибудь по завещанию, и если нет, то почему!
В детстве к ним относились одинаково. Антония всегда принимала как должное, что, раз они близнецы, значит, они равны. Теперь же, когда они уже не дети, правила игры изменились. Выходило, что у мужчины куда больше прав, чем у женщины.
Поскольку у них никогда не было секретов друг от друга, Антония сообщила брату о своих намерениях. Антони не был склонен ехать в Лондон.
— Узнай, когда приезжает этот малый, Сэвидж. А то я собираюсь к шорнику в Рочестер купить новую упряжь и сбрую, так что мне скоро понадобятся деньги.
Роз с Антонией в сопровождении мистера Бэрке отправились в Лондон. В городском доме слуг довольно, так что горничные им не нужны, но без Бэрке было не обойтись. Роз чувствовала себя увереннее, если кроме кучера Брэдшоу ее сопровождал еще один мужчина.
— Эта поездка в Лондон пойдет нам на пользу. Пусть не придется походить по балам, зато мы повидаем леди Джерси. Франсис выложит нам все последние сплетни.
— Как вы с ней подружились, Роз? — выразила вслух свое удивление Антония.
— Твой дедушка, лорд Рэндольф, дружил с графом Джерси. Я познакомилась с ней на их свадьбе. Это было великолепное зрелище. Хотя она немного моложе меня, мы стали неразлучны, потому что у нас много общего. Мы абсолютно одинакового роста, и у нас обеих острые язычки. Если мы появляемся где-нибудь вдвоем, то способны терроризировать всех присутствующих. Она теперь тоже бабушка, а это доказывает, что с возрастом ум лишь становится острее.
Антония с мистером Бэрке весело переглянулись. Никто не подозревал, что, по мере того как мчался экипаж, закрепляющая колесо большая чугунная гайка постепенно отвинчивалась.
Брэдшоу гнал так бешено, что Роз для равновесия уперлась ногами в сиденье напротив.
— Брэдшоу, верно, думает, что он Дик-сатана. Антония рассмеялась:
— Ради Бога, кто такой Дик-сатана?
— Никогда не слыхала? Боже, какая же ты наивная деревенщина, милая. Он правит кембриджской почтовой каретой. У него еще дырка между передними зубами, и он плюет поразительно метко.
Антония, улыбаясь, недоверчиво сощурилась:
— Не такая я дурочка, чтобы верить всем твоим небылицам, Роз.
— Милая, это святая правда. Лорд Экерс подпилил себе передние зубы и заплатил Дику-сатане пятьдесят гиней, чтобы тот научил его плевать. В Лондоне эксцентрик на эксцентрике. Одно из новых увлечений — править каретой. Даже дамы одеваются под кучера и как извозчики ругаются на лошадей, которых в светских кругах теперь называют «скотиной».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139