Шелка, кисея, муслин, атлас, кружева, чесуча, тюль и тафта любого мыслимого оттенка и рисунка поразили ее воображение, и она заказала всего по штуке. Сэвидж сказал, чтобы она заказала всего по паре дюжин. Тони покачав головой, объяснила, что женщины, если это касается одежды, не любят быть похожими на других. Все сводится к спросу и предложению. Единственный в своем роде фасон будет стоить в десять раз дороже, чем тот же фасон, повторенный в разных размерах и цветах.
День еще не кончился, а Адам Сэвидж признал, что у Тони куда больше терпения, чем у него самого. Он расхаживал в ожидании, когда тот закупит дамские шляпки, зонтики, туфли, чулки и перчатки. Когда молодой Лэмб перешел в оптовый магазин, заваленный париками, Сэвидж возразил, что в Индии и на Цейлоне слишком жарко, чтобы носить парики, и что женщины там просто пудрят свои волосы.
— Это не для индийских владений, а для Лондона. Надо бы знать, что глупые жертвы моды вроде Джорджианы или графини Оксфордской выцарапают друг другу глаза ради этих нелепых французских причесок.
Она нарочно упомянула двух женщин, с которыми у него были любовные связи.
Сэвидж научил Тони торговаться и сбивать цену. Потом он добился, чтобы ровно через час все было на борту, отказавшись расстаться с золотом, пока товар не окажется в трюме.
Еще до наступления темноты покупки Тони заполнили один из трюмов. Она спросила Сэвиджа, когда они будут в следующем порту. Он сказал, что мало удовольствия идти из Франции в Испанию через Бискайский залив и .иуда приятнее идти вдоль побережья до Бордо. Там он жупит для подвалов Эденвуда хороших вин и шампанского.
Добравшись до каюты, Тони сбросила с себя весь парад и убрала в шкаф. На нижней палубе угнетала жара. Она влезла в белые полотняные штаны Джона Булля, лениво размышляя, кто же будет ей стирать. И рассмеялась про себя. Ей самой и придется стирать свои рубашки и нижнее белье, да еще считать, что повезло — не нужно обстирывать остальных.
Тони поднялась наверх набрать в кувшин воды из бочонка и увидела, что Адам Сэвидж сходит на берег, снова одетый в грубую матросскую одежду. Его огромная фигура выглядела весьма грозно. Без белоснежной рубашки, галстука и безукоризненно пошитого сюртука он был похож на отменного головореза. Что бы он ни задумал, было несомненно опасным, противозаконным и, возможно, преступным делом. Она вполне допускала, что Сэвидж способен не только на нарушение закона, но и на преступление, если видел в этом свою выгоду. Она и себя упрекала в том, что, скрываясь за именем брата, участвует в весьма незаконном деле, но считала, что это не одно и то же.
Она искала оправдания Сэвиджу, потому что он вскружил ей голову. Тони ругала себя, называла дурочкой. Ведь он способен обмануть любую женщину, имеющую глупость полюбить его.
Она нахмурилась. Разве не он говорил, что в настоящее время во Франции небезопасно. Почему он такой бесстрашный, такой, черт возьми, отчаянный? Любит рисковать ради риска! Она сама прекрасно знала, как заразителен риск, как из-за него теряешь всякую осторожность. Это как наркотик, и оба они отмечены проклятой болезнью.
Единственное средство заглушить страх за него — заняться чем-нибудь. Постирав, Тони пошла с фонарем в трюм полюбоваться купленными ею нарядами. Она открывала одну коробку за другой, восхищаясь затейливыми фасонами. Одно особенно нарядное платье привлекло внимание Тони. Оно состояло из двух деталей — юбки и отдельно лифа в обтяжку. Наряд был пошит из такой тонкой золотистой ткани, что она вздохнула, лаская его пальцами. Юбка — целая гора кружевной пены; лиф, расшитый крошечными золотыми коронами, сам был выкроен в форме короны, искусно скрывая и одновременно подчеркивая грудь.
Тони не смогла устоять. Пошла с платьем в каюту и примерила его. Из хрупкого юноши она вдруг превратилась в соблазнительную женщину. Развязала стягивающий волосы кожаный шнурок, впервые заметив, как они отросли с тех пор, когда Роз ее остригла. Полюбовавшись на себя в зеркальной дверце платяного шкафа, Тони закружилась по каюте.
Закрыв глаза, она представила, как кружит ее по бальному залу Адам Сэвидж. Вот было бы забавно пококетничать и поддразнить, и чтобы он не знал, кто она такая. Все ее мечты и фантазии сходились на одном человеке, хотя она знала, что они неосуществимы. Тони не могла наглядеться на себя. Она так давно не носила платье, что забыла, как необыкновенно восхитительно чувствовать себя женщиной.
Ей до смерти надоело быть мужчиной. Хотелось быть женщиной, настоящей женщиной. Она всем сердцем жаждала этого. Неохотно сняла платье и повесила его в шкаф. Она ни за что с ним не расстанется. С того момента, как коснулась пальцами тонкой ткани, она решила, что это платье — ее.
Тони качалась, лежа на койке, а в голове роились фантастические картины, постепенно перешедшие в сны. Вот ее мать принимает гостей. Ошеломляюще прекрасная, такою ее она еще не видела. Все осыпают Еву комплиментами, потом, сочувственно покачивая головами, глядят на Антонию. Она подходит к зеркалу и видит остриженные волосы и мужскую одежду, скрывающие ее женственность. Но, как Золушке, Роз дает ей маску и платье из ткани с золотыми нитями, и Тони превращается в увенчанную золотой короной принцессу.
Проснувшись, она почувствовала, что корабль плывет. Она не слышала, когда вернулся Сэвидж и когда снимались с якоря. Сквозь сон подумала, когда же он спит. Словно леопард, ночной хищник, охотящийся по ночам. Но его безграничная энергия позволяет ему еще вести клипер и часами закупать товар. В этом человеке, не нуждающемся в сне, было что-то нечеловеческое.
Тони глянула в зеркало, и на нее нахлынули воспоминания о вчерашнем вечере. Платье сделало ее другим человеком. В этот момент в голове возникла мысль. Поначалу это был лишь слабый проблеск, но постепенно она обретала очертания. Они же едут на Венецианский карнавал. Разве можно найти лучшее место для первого знакомства Адама с Антонией? Разве это не самое подходящее место, где двое незнакомых людей смогли бы вступить в любовную связь?
Ее одолевали сомнения. Как вообще осуществить такое? Потом снова появлялась надежда. Так или иначе, она должна будет организовать случайную встречу. Венецианский карнавал устраивают ради одной цели — простого удовольствия. Это воображаемый волшебный мир, в котором ваши самые дикие фантазии могут стать реальностью.
Глава 25
В Бордо Сэвидж закупил для подвалов Эденвуда превосходные французские вина и ящики вошедшего в моду шампанского. Тони спросила, можно ли получить приличную прибыль, купив шампанское и продав его в Англии. Адам сказал, что это хорошая мысль, поскольку пить заграничное вино вместо доброго домашнего — ныне верх снобизма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
День еще не кончился, а Адам Сэвидж признал, что у Тони куда больше терпения, чем у него самого. Он расхаживал в ожидании, когда тот закупит дамские шляпки, зонтики, туфли, чулки и перчатки. Когда молодой Лэмб перешел в оптовый магазин, заваленный париками, Сэвидж возразил, что в Индии и на Цейлоне слишком жарко, чтобы носить парики, и что женщины там просто пудрят свои волосы.
— Это не для индийских владений, а для Лондона. Надо бы знать, что глупые жертвы моды вроде Джорджианы или графини Оксфордской выцарапают друг другу глаза ради этих нелепых французских причесок.
Она нарочно упомянула двух женщин, с которыми у него были любовные связи.
Сэвидж научил Тони торговаться и сбивать цену. Потом он добился, чтобы ровно через час все было на борту, отказавшись расстаться с золотом, пока товар не окажется в трюме.
Еще до наступления темноты покупки Тони заполнили один из трюмов. Она спросила Сэвиджа, когда они будут в следующем порту. Он сказал, что мало удовольствия идти из Франции в Испанию через Бискайский залив и .иуда приятнее идти вдоль побережья до Бордо. Там он жупит для подвалов Эденвуда хороших вин и шампанского.
Добравшись до каюты, Тони сбросила с себя весь парад и убрала в шкаф. На нижней палубе угнетала жара. Она влезла в белые полотняные штаны Джона Булля, лениво размышляя, кто же будет ей стирать. И рассмеялась про себя. Ей самой и придется стирать свои рубашки и нижнее белье, да еще считать, что повезло — не нужно обстирывать остальных.
Тони поднялась наверх набрать в кувшин воды из бочонка и увидела, что Адам Сэвидж сходит на берег, снова одетый в грубую матросскую одежду. Его огромная фигура выглядела весьма грозно. Без белоснежной рубашки, галстука и безукоризненно пошитого сюртука он был похож на отменного головореза. Что бы он ни задумал, было несомненно опасным, противозаконным и, возможно, преступным делом. Она вполне допускала, что Сэвидж способен не только на нарушение закона, но и на преступление, если видел в этом свою выгоду. Она и себя упрекала в том, что, скрываясь за именем брата, участвует в весьма незаконном деле, но считала, что это не одно и то же.
Она искала оправдания Сэвиджу, потому что он вскружил ей голову. Тони ругала себя, называла дурочкой. Ведь он способен обмануть любую женщину, имеющую глупость полюбить его.
Она нахмурилась. Разве не он говорил, что в настоящее время во Франции небезопасно. Почему он такой бесстрашный, такой, черт возьми, отчаянный? Любит рисковать ради риска! Она сама прекрасно знала, как заразителен риск, как из-за него теряешь всякую осторожность. Это как наркотик, и оба они отмечены проклятой болезнью.
Единственное средство заглушить страх за него — заняться чем-нибудь. Постирав, Тони пошла с фонарем в трюм полюбоваться купленными ею нарядами. Она открывала одну коробку за другой, восхищаясь затейливыми фасонами. Одно особенно нарядное платье привлекло внимание Тони. Оно состояло из двух деталей — юбки и отдельно лифа в обтяжку. Наряд был пошит из такой тонкой золотистой ткани, что она вздохнула, лаская его пальцами. Юбка — целая гора кружевной пены; лиф, расшитый крошечными золотыми коронами, сам был выкроен в форме короны, искусно скрывая и одновременно подчеркивая грудь.
Тони не смогла устоять. Пошла с платьем в каюту и примерила его. Из хрупкого юноши она вдруг превратилась в соблазнительную женщину. Развязала стягивающий волосы кожаный шнурок, впервые заметив, как они отросли с тех пор, когда Роз ее остригла. Полюбовавшись на себя в зеркальной дверце платяного шкафа, Тони закружилась по каюте.
Закрыв глаза, она представила, как кружит ее по бальному залу Адам Сэвидж. Вот было бы забавно пококетничать и поддразнить, и чтобы он не знал, кто она такая. Все ее мечты и фантазии сходились на одном человеке, хотя она знала, что они неосуществимы. Тони не могла наглядеться на себя. Она так давно не носила платье, что забыла, как необыкновенно восхитительно чувствовать себя женщиной.
Ей до смерти надоело быть мужчиной. Хотелось быть женщиной, настоящей женщиной. Она всем сердцем жаждала этого. Неохотно сняла платье и повесила его в шкаф. Она ни за что с ним не расстанется. С того момента, как коснулась пальцами тонкой ткани, она решила, что это платье — ее.
Тони качалась, лежа на койке, а в голове роились фантастические картины, постепенно перешедшие в сны. Вот ее мать принимает гостей. Ошеломляюще прекрасная, такою ее она еще не видела. Все осыпают Еву комплиментами, потом, сочувственно покачивая головами, глядят на Антонию. Она подходит к зеркалу и видит остриженные волосы и мужскую одежду, скрывающие ее женственность. Но, как Золушке, Роз дает ей маску и платье из ткани с золотыми нитями, и Тони превращается в увенчанную золотой короной принцессу.
Проснувшись, она почувствовала, что корабль плывет. Она не слышала, когда вернулся Сэвидж и когда снимались с якоря. Сквозь сон подумала, когда же он спит. Словно леопард, ночной хищник, охотящийся по ночам. Но его безграничная энергия позволяет ему еще вести клипер и часами закупать товар. В этом человеке, не нуждающемся в сне, было что-то нечеловеческое.
Тони глянула в зеркало, и на нее нахлынули воспоминания о вчерашнем вечере. Платье сделало ее другим человеком. В этот момент в голове возникла мысль. Поначалу это был лишь слабый проблеск, но постепенно она обретала очертания. Они же едут на Венецианский карнавал. Разве можно найти лучшее место для первого знакомства Адама с Антонией? Разве это не самое подходящее место, где двое незнакомых людей смогли бы вступить в любовную связь?
Ее одолевали сомнения. Как вообще осуществить такое? Потом снова появлялась надежда. Так или иначе, она должна будет организовать случайную встречу. Венецианский карнавал устраивают ради одной цели — простого удовольствия. Это воображаемый волшебный мир, в котором ваши самые дикие фантазии могут стать реальностью.
Глава 25
В Бордо Сэвидж закупил для подвалов Эденвуда превосходные французские вина и ящики вошедшего в моду шампанского. Тони спросила, можно ли получить приличную прибыль, купив шампанское и продав его в Англии. Адам сказал, что это хорошая мысль, поскольку пить заграничное вино вместо доброго домашнего — ныне верх снобизма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139