Без надежды нет ничего, только черная пугающая пустота.
Что-то, не то чтобы внутренний голос, а, скорее, предчувствие, подсказывало ей, что все обойдется. Прижав пальто к телу, она шагнула навстречу любой неожиданности.
Нагнав на берегу мистера Бэрне, Розалинд увидела, что почти стемнело. Море отливало свинцом, небо было чуть светлее, но все еще затянуто тяжелыми серыми облаками. Она несколько мгновений подержалась за его руку, обретая спокойствие и силу, потом отпустила со словами:
— Я пройду милю в эту сторону, а вы возвращайтесь к устью Медуэй. Прилив и вправду начинается. Они могут появиться в любой момент.
Они разошлись в разные стороны и встретились вновь почти через час. Стало совсем темно, но они, напрягая глаза, ждали и надеялись. Ни она, ни он не собирались сдаваться.
— Давайте пройдем еще раз. Я просто не могу возвращаться в Лэмб-холл. — Розалинд понимала, что мистер Бэрке собирается отправить ее домой, и опередила его.
— Хорошо, — согласился он. — Крикните, если что-нибудь увидите.
Однако через пятнадцать минут раздался крик самого мистера Бэрке. Буруны, перед тем как набежать на песок, на какую-то минуту распались, и в следующий момент он увидел, что между волнами что-то чернеет. Не раздумывая, он бросился в прибой, не зная зачем. Только ухватившись руками, он понял, что это человек, и, лишь нагнувшись, разглядел в футе от лица желтую штормовку.
— Пресвятая богородица, жив или мертв? — спросил он плавающее подобие человека. «Роз! Роз!» — во весь голос звал он. Набрав в легкие воздуха, попытался поднять тяжелое мокрое тело юноши.
Послышался ответный крик Роз, и даже на таком расстоянии он услышал в нем волнение, радость и облегчение. Двигаясь на ощупь в темной морской воде, он чувствовал, как что-то мешает ему поднять тело. Он тихо выругался, нащупав пальцами линь, обвязанный вокруг мальчика и деревянного бруса. Узлы не поддавались ногтям, но наконец, уже отчаявшись, он стянул спутавшийся линь через разутые ноги.
Спасенный дышал, но был без сознания. Прибежала запыхавшаяся Роз.
— О Боже мой…
— Это Антони, — крикнул мистер Бэрне. — Он еще дышит. Боже, до чего же тяжелый!
— Ради Бога, где Антония? — воскликнула Роз.
— Никаких следов… никаких следов «Чайки». Антони был привязан к обломку мачты.
— Антония! Антония! — в отчаянии звала Роз, обратившись в сторону моря. Ветер уносил имя девушки с ее трепещущих уст.
— Роз, если мы хотим спасти Антони, то должны уложить его в теплую постель. Он без сознания, совсем окоченел. Полно, Роз, надо сделать все для спасенного. Судьба вернула нам одного, не обоих. Если не поторопимся, можем потерять и Антони.
У Розалинд разрывалось сердце на две части, но она понимала, что должна принять решение. Последний раз бросив безнадежный взгляд в сторону ненасытного моря, всхлипывая и тяжело вздыхая, она пошла за мистером Бэрке, поднимавшимся к Лэмб-холлу с промокшей бесценной ношей. На полпути он опустился на колени передохнуть и отдышаться. Роз наклонилась отбросить со лба юноши намокшие темные волосы. Когда минует опасность, когда он обсохнет и отогреется, расскажет, где Антония.
С ужасом в глазах сгрудились слуги, горничные беспомощно заламывали руки, но Роз уже начала отдавать приказания:
— Разведите огонь в спальне Антони! Он захлебнулся и чуть жив от холода! Быстро разогрейте суп! Принесите бренди! Достаньте из сушилки полотенца! Ладно, это я сама! — Потом вспомнила о другом. — Немедленно найдите Брэдшоу. Пусть едет н майору Блаунту и скажет, что Антони спасен, но надо продолжать поиски Антонии и «Чайки».
Мистер Бэрке поднялся по лестнице. Он не оставил свою ношу, пока не донес молодого лорда Лэмба до его спальни. Вода лилась по ступеням, намочила ковер на верхней площадке, но убрать воду всегда успеется. Его занимало одно — поскорее сбросить с окоченевшего Антони тяжелую, намокшую одежду. Он содрал с него нескладную штормовку.
— О, Пресвятая… Роз не верила глазам:
— Боже мой, это Антония!
Мистер Бэрке в изумлении подался назад, позволив Роз закончить раздевание.
Парусиновые бриджи и вязаная рубаха полетели прочь. Роз завернула девушку в большое теплое полотенце и накрыла одеялами.
С супницей в руках вошла горничная.
— Выживет лорд Лэмб, мэм? — сдавленным голосом спросила она.
С полминуты Роз молча глядела на нее. Боже, девушка права. Воспаления легких наверняка не избежать.
— Да-да, а теперь вон, дитя нуждается в длительном отдыхе. И вот что, дружок, никого не подпускай к спальне. Я хочу, чтобы у Тони был полный поной. Ухаживать буду сама.
Когда закрылась дверь, мистер Бэрке и леди Рэндольф обменялись обеспокоенными взглядами. Мистер Бэрке сам развел огонь, а Розалинд терпеливо кормила с ложечки Антонию. Теперь, когда девушка полностью согрелась, было видно, что она до предела обессилена.
Бабушка заботливо подоткнула одеяла, ласково приговаривая:
— Теперь спи, милая. О том, что случилось, успеешь рассказать завтра.
Антония уже сомкнула глаза и, чувствуя, как ее обволакивает уютное домашнее тепло, благодарно улыбнулась, прежде чем отдаться во власть Морфея.
Глава 10
Адам Сэвидж метался по палубе «Красного дракона». После праздной недели на борту корабля он чувствовал себя как леопард в клетке. Перед отъездом он предвкушал долгие дни безделья под теплым солнышком, думая, что наверстает упущенное в чтении, и действительно проглотил Гомера и Вергилия и принялся за современные романы Филдинга. Теперь он видел, что книги занимали ум, но тело изнывало от бездействия. Его необузданная энергия требовала выхода.
Когда иссякло терпение, он выскреб и вычистил трюм, где находилась пара арабских скакунов, которых он вез в Англию. Потом пошел к капитану и попросил наделить его обязанностями члена экипажа. Кроме того, постоянно стоял на ночной вахте. В эти часы он позволял свободно парить мыслям. Усеянное миллионами алмазов черное бархатное небо не только давало возможность изучать созвездия, но позволяло переноситься мыслями из Англии на Цейлон или из прошлого в будущее.
Стоя на послеполуночной вахте, находясь между морем и небом, между Небом и Землей, он отчетливо видел перспективу. Это путешествие было символическим. Он закрывал дверь за прошлым и открывал другую в будущее. Он уже проделывал это дважды. В первый раз, покидая Англию и направляясь в индийские владения, он не знал, что захлопывает дверь за своим прошлым.
Отец был столяром-краснодеревщиком. Они жили за Темзой, в Саутуарке, над мастерской. На самом деле это была не более чем ветхая лачуга. Дерево приходилось хранить наверху, потому что, когда Темза выходила из берегов, она сносила все на своем пути. Отец очень любил свое дело. Он был искусным мастером, учился в Сан-Мартин-лейн у самого Томаса Чиппендейла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
Что-то, не то чтобы внутренний голос, а, скорее, предчувствие, подсказывало ей, что все обойдется. Прижав пальто к телу, она шагнула навстречу любой неожиданности.
Нагнав на берегу мистера Бэрне, Розалинд увидела, что почти стемнело. Море отливало свинцом, небо было чуть светлее, но все еще затянуто тяжелыми серыми облаками. Она несколько мгновений подержалась за его руку, обретая спокойствие и силу, потом отпустила со словами:
— Я пройду милю в эту сторону, а вы возвращайтесь к устью Медуэй. Прилив и вправду начинается. Они могут появиться в любой момент.
Они разошлись в разные стороны и встретились вновь почти через час. Стало совсем темно, но они, напрягая глаза, ждали и надеялись. Ни она, ни он не собирались сдаваться.
— Давайте пройдем еще раз. Я просто не могу возвращаться в Лэмб-холл. — Розалинд понимала, что мистер Бэрке собирается отправить ее домой, и опередила его.
— Хорошо, — согласился он. — Крикните, если что-нибудь увидите.
Однако через пятнадцать минут раздался крик самого мистера Бэрке. Буруны, перед тем как набежать на песок, на какую-то минуту распались, и в следующий момент он увидел, что между волнами что-то чернеет. Не раздумывая, он бросился в прибой, не зная зачем. Только ухватившись руками, он понял, что это человек, и, лишь нагнувшись, разглядел в футе от лица желтую штормовку.
— Пресвятая богородица, жив или мертв? — спросил он плавающее подобие человека. «Роз! Роз!» — во весь голос звал он. Набрав в легкие воздуха, попытался поднять тяжелое мокрое тело юноши.
Послышался ответный крик Роз, и даже на таком расстоянии он услышал в нем волнение, радость и облегчение. Двигаясь на ощупь в темной морской воде, он чувствовал, как что-то мешает ему поднять тело. Он тихо выругался, нащупав пальцами линь, обвязанный вокруг мальчика и деревянного бруса. Узлы не поддавались ногтям, но наконец, уже отчаявшись, он стянул спутавшийся линь через разутые ноги.
Спасенный дышал, но был без сознания. Прибежала запыхавшаяся Роз.
— О Боже мой…
— Это Антони, — крикнул мистер Бэрне. — Он еще дышит. Боже, до чего же тяжелый!
— Ради Бога, где Антония? — воскликнула Роз.
— Никаких следов… никаких следов «Чайки». Антони был привязан к обломку мачты.
— Антония! Антония! — в отчаянии звала Роз, обратившись в сторону моря. Ветер уносил имя девушки с ее трепещущих уст.
— Роз, если мы хотим спасти Антони, то должны уложить его в теплую постель. Он без сознания, совсем окоченел. Полно, Роз, надо сделать все для спасенного. Судьба вернула нам одного, не обоих. Если не поторопимся, можем потерять и Антони.
У Розалинд разрывалось сердце на две части, но она понимала, что должна принять решение. Последний раз бросив безнадежный взгляд в сторону ненасытного моря, всхлипывая и тяжело вздыхая, она пошла за мистером Бэрке, поднимавшимся к Лэмб-холлу с промокшей бесценной ношей. На полпути он опустился на колени передохнуть и отдышаться. Роз наклонилась отбросить со лба юноши намокшие темные волосы. Когда минует опасность, когда он обсохнет и отогреется, расскажет, где Антония.
С ужасом в глазах сгрудились слуги, горничные беспомощно заламывали руки, но Роз уже начала отдавать приказания:
— Разведите огонь в спальне Антони! Он захлебнулся и чуть жив от холода! Быстро разогрейте суп! Принесите бренди! Достаньте из сушилки полотенца! Ладно, это я сама! — Потом вспомнила о другом. — Немедленно найдите Брэдшоу. Пусть едет н майору Блаунту и скажет, что Антони спасен, но надо продолжать поиски Антонии и «Чайки».
Мистер Бэрке поднялся по лестнице. Он не оставил свою ношу, пока не донес молодого лорда Лэмба до его спальни. Вода лилась по ступеням, намочила ковер на верхней площадке, но убрать воду всегда успеется. Его занимало одно — поскорее сбросить с окоченевшего Антони тяжелую, намокшую одежду. Он содрал с него нескладную штормовку.
— О, Пресвятая… Роз не верила глазам:
— Боже мой, это Антония!
Мистер Бэрке в изумлении подался назад, позволив Роз закончить раздевание.
Парусиновые бриджи и вязаная рубаха полетели прочь. Роз завернула девушку в большое теплое полотенце и накрыла одеялами.
С супницей в руках вошла горничная.
— Выживет лорд Лэмб, мэм? — сдавленным голосом спросила она.
С полминуты Роз молча глядела на нее. Боже, девушка права. Воспаления легких наверняка не избежать.
— Да-да, а теперь вон, дитя нуждается в длительном отдыхе. И вот что, дружок, никого не подпускай к спальне. Я хочу, чтобы у Тони был полный поной. Ухаживать буду сама.
Когда закрылась дверь, мистер Бэрке и леди Рэндольф обменялись обеспокоенными взглядами. Мистер Бэрке сам развел огонь, а Розалинд терпеливо кормила с ложечки Антонию. Теперь, когда девушка полностью согрелась, было видно, что она до предела обессилена.
Бабушка заботливо подоткнула одеяла, ласково приговаривая:
— Теперь спи, милая. О том, что случилось, успеешь рассказать завтра.
Антония уже сомкнула глаза и, чувствуя, как ее обволакивает уютное домашнее тепло, благодарно улыбнулась, прежде чем отдаться во власть Морфея.
Глава 10
Адам Сэвидж метался по палубе «Красного дракона». После праздной недели на борту корабля он чувствовал себя как леопард в клетке. Перед отъездом он предвкушал долгие дни безделья под теплым солнышком, думая, что наверстает упущенное в чтении, и действительно проглотил Гомера и Вергилия и принялся за современные романы Филдинга. Теперь он видел, что книги занимали ум, но тело изнывало от бездействия. Его необузданная энергия требовала выхода.
Когда иссякло терпение, он выскреб и вычистил трюм, где находилась пара арабских скакунов, которых он вез в Англию. Потом пошел к капитану и попросил наделить его обязанностями члена экипажа. Кроме того, постоянно стоял на ночной вахте. В эти часы он позволял свободно парить мыслям. Усеянное миллионами алмазов черное бархатное небо не только давало возможность изучать созвездия, но позволяло переноситься мыслями из Англии на Цейлон или из прошлого в будущее.
Стоя на послеполуночной вахте, находясь между морем и небом, между Небом и Землей, он отчетливо видел перспективу. Это путешествие было символическим. Он закрывал дверь за прошлым и открывал другую в будущее. Он уже проделывал это дважды. В первый раз, покидая Англию и направляясь в индийские владения, он не знал, что захлопывает дверь за своим прошлым.
Отец был столяром-краснодеревщиком. Они жили за Темзой, в Саутуарке, над мастерской. На самом деле это была не более чем ветхая лачуга. Дерево приходилось хранить наверху, потому что, когда Темза выходила из берегов, она сносила все на своем пути. Отец очень любил свое дело. Он был искусным мастером, учился в Сан-Мартин-лейн у самого Томаса Чиппендейла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139