Взяла в руки книгу, не читая, опустила на колени. В голове метались тревожные мысли. Бешено билось сердце.
— О Господи. Тони, зачем ты в такое время оставил меня одну? — осуждающе шептала она.
С тех пор как он пропал, прошло почти два месяца. Она всегда старалась думать о Тони, как о «пропавшем», а не «утопшем». Вспомнила, как возмущало брата, что нужно давать отчет опекуну. Ее же снедало любопытство в отношении человека с Цейлона и величественного дома, который ему строили.
Боже правый, что нашло на нее, когда она вылезла со своими сумасбродными и расточительными советами по перестройке Эденвуда? Она делала это из мести. Раз ее лишили возможности тратить свои деньги, она тратила его деньги, и довольно щедро. Правда, это было до несчастного случая в море, и она думала, что их опекун еще на далеком Цейлоне. Теперь же она выдает себя за своего брата, а Адам Сэвидж — вполне реальное, во плоти, 'имеющее власть лицо, с которым приходится считаться.
Один взгляд на этого сильного смуглого мужчину сказал ей, что она вела себя по-идиотски. Нужно быть дурой, чтобы нарочно злить человека, который распоряжается твоей жизнью и средствами, пока не достигнешь совершеннолетия, а он не был похож на человека, который с легкостью терпит дураков. Она трусила, понимая, что ей не избежать встречи с ним, но, ради Бога, только не сегодня.
Мистер Бэрке, открыв дверь, смерил незнакомца глазами. У Сэвиджа не было визитной карточки, но он зычным голосом представился дворецкому и заявил, что приехал встретиться с лордом Антони Лэмбом.
Роз, приветствуя его, выступила вперед:
— Добрый день, мистер Сэвидж. Я Розалинд Рэндольф, бабушка Антони. Проходите, пожалуйста.
Она обменялась удивленными взглядами с мистером Бэрке, которые говорили, что она представляла Сэвиджа не таким. Роз повела высокого смуглого мужчину в гостиную, а сердце ее трепетало при виде такой эффектной наружности. Его лицо говорило о дурном прошлом и скандальной репутации в отношении женщин. Это был человек, с которым нельзя не считаться. Чертовски привлекательный негодяй.
Проницательные голубые глаза Адама Сэвиджа во всех подробностях разглядели очаровательную пожилую женщину. Вот откуда такое изящество Евы. В то же время чувствовалось, что Розалинд в свое время была куда красивее дочери. Подождав, пока она сядет, Адам сел напротив и без предисловий начал:
— Леди Рэндольф, я нанес этот первый визит, чтобы передать вам слова утешения. Ваша дочь благополучно оправляется от удара, вызванного смертью лорда Расселла. Она женщина трезвомыслящая и понимает, что лучше такая кончина, чем постепенное угасание в качестве инвалида в течение ряда лет.
— Благодарю вас за весточку о моей дочери, мистер Сэвидж. Душевной стойкости Евы можно позавидовать.
Сэвидж сразу понял, что Розалинд — сильная женщина с проницательным умом.
— Как только я узнал, что возвращаюсь в Англию, я с нетерпением стал ожидать встречи с Антонией и Антони.
Внезапно нахлынувшее горе перехватило горло, и Роз с трудом сдержала слезы. Перед ней был твердый как Гибралтарская скала мужчина, и ее непреодолимо тянуло рассказать ему об их огромной потере.
— Мистер Сэвидж, у нас еще одна тяжелая утрата. Боюсь, что вы никогда не увидите мою внучку, Антонию.
Сэвидж был потрясен. В полученной им записке говорилось о трауре, но он не имел представления о еще одной смерти. Боже, когда Ева узнает, что потеряла дочь, она с ума сойдет. Он всем сердцем был с сидящей перед ним мужественной женщиной.
— Я опечален этой потерей, но когда подумаю, что значит эта потеря для вас, мадам, то понимаю, что моя печаль несравнима с вашим горем. Если вы в состоянии говорить — как это случилось?
Слушая его соболезнующие слова, она чуть было не дала волю чувствам, но потом с трогательным самообладанием подробно рассказала о шторме и катастрофе.
— Тело так и не нашли? — спросил он. Роз отрицательно покачала головой.
— Это случилось почти два месяца назад, так что, боюсь, не осталось никаких надежд. Я смирилась, ничего не поделаешь, — печально закончила она.
— Вы очень мужественная женщина. Это качество восхищает меня больше всего.
— Благодарю вас, мистер Сэвидж. А вот для лорда Лэмба это была такая страшная утрата, что он до сих пор стремится к уединению. Близнецы ближе друг к другу, чем просто братья и сестры. Боюсь, что Антони еще не скоро придет в себя. Сегодня он просил его не беспокоить.
— Леди Рэндольф, похоже, что его уже побеспокоили. Я очень хочу увидеться с ним, а теперь больше, чем когда-либо.
— Вы считаете это благоразумным, мистер Сэвидж? — спросила она, надеясь, что он не станет настаивать. И напрасно.
— Уверен, что да. По-моему, после отъезда отца ему много лет не хватало твердой мужской руки. Неправильно оставлять его наедине с горем. Здесь так уединенно, что он возможно, никогда не будет в состоянии стряхнуть с себя меланхолию. Что-то или кто-то должны заполнить пустоту. Думаю, что я смогу помочь. Его надо чем-нибудь занять, вы согласны?
Как, положа руку на сердце, можно было возражать против такой логики? Она хотела оградить Антонию, но в то же время инстинктивно чувствовала, что Адам Сэвидж — это та надежная сила, которую не следует отвергать. Более того, им будет на кого опереться.
— С вашего разрешения я поднимусь поговорить с ним.
Это не был вопрос. Его открытый, прямой взгляд гипнотизировал ее. Этому человеку Роз не была в состоянии отказать.
Услышав стук в дверь, Антония подумала, что пришел мистер Бэрке сказать, что на горизонте чисто. «Входите», — отозвалась она и, не веря глазам, увидела входящего в комнату смуглого мужчину. Моментально рухнули все ее предвзятые представления о своем опекуне. За всю свою жизнь она не видела ничего похожего. Прежде всего, он был крупнее любого известного ей мужчины. Его могучая фигура и широкие плечи заполнили всю дверь. Отброшенные назад густые иссиня-черные, как вороново крыло, волосы скатывались по плечам. Поразительным контрастом на выдубленном солнцем и ветром, цвета красного дерева лице выделялись пронзительные голубые глаза.
Верхнюю губу рассекал начинавшийся от ноздри шрам, но он никак не портил наружности. Наоборот, придавал ей зловещую привлекательность. Сэвидж выглядел пришельцем из другого мира, каковым действительно являлся, более того, в нем было что-то неземное. Словом, был как бог, только что спустившийся с Олимпа.
Представления Адама Сэвиджа об Антони Лэмбе тоже моментально рухнули. Испуганно вскочивший на ноги высокий стройный юноша был так мало похож на мужчину, выглядел настолько моложе своих почти семнадцати лет, что Адам был глубоко разочарован.
— Тони? Я Адам — Адам Сэвидж. Я глубоко огорчен в связи с вашей утратой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
— О Господи. Тони, зачем ты в такое время оставил меня одну? — осуждающе шептала она.
С тех пор как он пропал, прошло почти два месяца. Она всегда старалась думать о Тони, как о «пропавшем», а не «утопшем». Вспомнила, как возмущало брата, что нужно давать отчет опекуну. Ее же снедало любопытство в отношении человека с Цейлона и величественного дома, который ему строили.
Боже правый, что нашло на нее, когда она вылезла со своими сумасбродными и расточительными советами по перестройке Эденвуда? Она делала это из мести. Раз ее лишили возможности тратить свои деньги, она тратила его деньги, и довольно щедро. Правда, это было до несчастного случая в море, и она думала, что их опекун еще на далеком Цейлоне. Теперь же она выдает себя за своего брата, а Адам Сэвидж — вполне реальное, во плоти, 'имеющее власть лицо, с которым приходится считаться.
Один взгляд на этого сильного смуглого мужчину сказал ей, что она вела себя по-идиотски. Нужно быть дурой, чтобы нарочно злить человека, который распоряжается твоей жизнью и средствами, пока не достигнешь совершеннолетия, а он не был похож на человека, который с легкостью терпит дураков. Она трусила, понимая, что ей не избежать встречи с ним, но, ради Бога, только не сегодня.
Мистер Бэрке, открыв дверь, смерил незнакомца глазами. У Сэвиджа не было визитной карточки, но он зычным голосом представился дворецкому и заявил, что приехал встретиться с лордом Антони Лэмбом.
Роз, приветствуя его, выступила вперед:
— Добрый день, мистер Сэвидж. Я Розалинд Рэндольф, бабушка Антони. Проходите, пожалуйста.
Она обменялась удивленными взглядами с мистером Бэрке, которые говорили, что она представляла Сэвиджа не таким. Роз повела высокого смуглого мужчину в гостиную, а сердце ее трепетало при виде такой эффектной наружности. Его лицо говорило о дурном прошлом и скандальной репутации в отношении женщин. Это был человек, с которым нельзя не считаться. Чертовски привлекательный негодяй.
Проницательные голубые глаза Адама Сэвиджа во всех подробностях разглядели очаровательную пожилую женщину. Вот откуда такое изящество Евы. В то же время чувствовалось, что Розалинд в свое время была куда красивее дочери. Подождав, пока она сядет, Адам сел напротив и без предисловий начал:
— Леди Рэндольф, я нанес этот первый визит, чтобы передать вам слова утешения. Ваша дочь благополучно оправляется от удара, вызванного смертью лорда Расселла. Она женщина трезвомыслящая и понимает, что лучше такая кончина, чем постепенное угасание в качестве инвалида в течение ряда лет.
— Благодарю вас за весточку о моей дочери, мистер Сэвидж. Душевной стойкости Евы можно позавидовать.
Сэвидж сразу понял, что Розалинд — сильная женщина с проницательным умом.
— Как только я узнал, что возвращаюсь в Англию, я с нетерпением стал ожидать встречи с Антонией и Антони.
Внезапно нахлынувшее горе перехватило горло, и Роз с трудом сдержала слезы. Перед ней был твердый как Гибралтарская скала мужчина, и ее непреодолимо тянуло рассказать ему об их огромной потере.
— Мистер Сэвидж, у нас еще одна тяжелая утрата. Боюсь, что вы никогда не увидите мою внучку, Антонию.
Сэвидж был потрясен. В полученной им записке говорилось о трауре, но он не имел представления о еще одной смерти. Боже, когда Ева узнает, что потеряла дочь, она с ума сойдет. Он всем сердцем был с сидящей перед ним мужественной женщиной.
— Я опечален этой потерей, но когда подумаю, что значит эта потеря для вас, мадам, то понимаю, что моя печаль несравнима с вашим горем. Если вы в состоянии говорить — как это случилось?
Слушая его соболезнующие слова, она чуть было не дала волю чувствам, но потом с трогательным самообладанием подробно рассказала о шторме и катастрофе.
— Тело так и не нашли? — спросил он. Роз отрицательно покачала головой.
— Это случилось почти два месяца назад, так что, боюсь, не осталось никаких надежд. Я смирилась, ничего не поделаешь, — печально закончила она.
— Вы очень мужественная женщина. Это качество восхищает меня больше всего.
— Благодарю вас, мистер Сэвидж. А вот для лорда Лэмба это была такая страшная утрата, что он до сих пор стремится к уединению. Близнецы ближе друг к другу, чем просто братья и сестры. Боюсь, что Антони еще не скоро придет в себя. Сегодня он просил его не беспокоить.
— Леди Рэндольф, похоже, что его уже побеспокоили. Я очень хочу увидеться с ним, а теперь больше, чем когда-либо.
— Вы считаете это благоразумным, мистер Сэвидж? — спросила она, надеясь, что он не станет настаивать. И напрасно.
— Уверен, что да. По-моему, после отъезда отца ему много лет не хватало твердой мужской руки. Неправильно оставлять его наедине с горем. Здесь так уединенно, что он возможно, никогда не будет в состоянии стряхнуть с себя меланхолию. Что-то или кто-то должны заполнить пустоту. Думаю, что я смогу помочь. Его надо чем-нибудь занять, вы согласны?
Как, положа руку на сердце, можно было возражать против такой логики? Она хотела оградить Антонию, но в то же время инстинктивно чувствовала, что Адам Сэвидж — это та надежная сила, которую не следует отвергать. Более того, им будет на кого опереться.
— С вашего разрешения я поднимусь поговорить с ним.
Это не был вопрос. Его открытый, прямой взгляд гипнотизировал ее. Этому человеку Роз не была в состоянии отказать.
Услышав стук в дверь, Антония подумала, что пришел мистер Бэрке сказать, что на горизонте чисто. «Входите», — отозвалась она и, не веря глазам, увидела входящего в комнату смуглого мужчину. Моментально рухнули все ее предвзятые представления о своем опекуне. За всю свою жизнь она не видела ничего похожего. Прежде всего, он был крупнее любого известного ей мужчины. Его могучая фигура и широкие плечи заполнили всю дверь. Отброшенные назад густые иссиня-черные, как вороново крыло, волосы скатывались по плечам. Поразительным контрастом на выдубленном солнцем и ветром, цвета красного дерева лице выделялись пронзительные голубые глаза.
Верхнюю губу рассекал начинавшийся от ноздри шрам, но он никак не портил наружности. Наоборот, придавал ей зловещую привлекательность. Сэвидж выглядел пришельцем из другого мира, каковым действительно являлся, более того, в нем было что-то неземное. Словом, был как бог, только что спустившийся с Олимпа.
Представления Адама Сэвиджа об Антони Лэмбе тоже моментально рухнули. Испуганно вскочивший на ноги высокий стройный юноша был так мало похож на мужчину, выглядел настолько моложе своих почти семнадцати лет, что Адам был глубоко разочарован.
— Тони? Я Адам — Адам Сэвидж. Я глубоко огорчен в связи с вашей утратой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139