Налитые кровью глаза зловеще блеснули.
– Сука! Шлюха! Тварь! Ты причина всех моих несчастий!
Джон все еще сжимал хлыст, и ни у одного из рыцарей не хватало смелости отобрать его. Король взмахнул рукой, длинная змея, щелкнув, поползла по полу, ужалив Джезмин в щиколотку.
Она, вскрикнув, попыталась убежать.
– Наверх, сука, – скомандовал он.
Джезмин повиновалась – единственное убежище от безумца – там, в какой-нибудь келье наверху. Придворные снова попытались умаслить короля, но не слишком усердствовали, поскольку давно знали – тирана ничем не умилостивишь.
Джон побежал было за Джезмин, но остановился, вспомнив об Эстелле, и, обернувшись, показал прямо на нее.
– Ведьма! Кляча! Счастье твое, что мне нужны лекарства, иначе я повелел бы немедленно повесить тебя! Приготовь зелье, да поживее! Чем дольше задержишься, тем больше времени у меня будет, чтобы наказать эту маленькую сучку наверху!
Он расхохотался безумным смехом и стал подниматься по лестнице, помахивая длинным кнутом.
Эстелле в голову не пришло объяснять потерявшему разум королю, что у нее нет с собой ни трав, ни настоев, она молча пробежала через трапезную в поисках кухни. Но там никого не было, кроме все того же монаха, да и припасов тоже не оказалось. Готовился только весьма скудный ужин, но ни овощей, ни трав, из которых можно было бы приготовить отвар.
– Добрый человек, что ты намереваешься подать на ужин королю и его свите? – осведомилась она.
Монах пробормотал всего одно слово, низким, хорошо поставленным голосом:
– Персики.
– Персики? – вскричала Эстелла, чувствуя, как сердце куда-то проваливается.
В эти минуты сердце Джезмин, казалось, вот-вот разорвется. Она пыталась сделать все возможное, сопротивлялась, царапалась дралась, кусалась, но не смогла справиться с разъяренным королем: тот ухитрился сорвать с нее одежду и сейчас был занят тем, что привязывал ее руки и ноги к кроватным столбикам, перевернув при этом Джезмин лицом вниз. И это было ужаснее всего. Она знала – Джон не только изобьет ее кнутом, но и изнасилует, как обещал, удовлетворяя свою извращенную похоть.
Джезмин лежала неподвижно, смертельно устални, окаменев от страха и дурных предчувствий, задыхаясь и всхлипывая. В эти мгновения ей больше всего хотелось умереть, но потом сердце сжалось от ужаса – смерти и впрямь недолго ждать, после того как Джон выполнит все, что задумал.
Джезмин уже давно отсекла от себя поток грязных оскорблений и мерзких ругательств, льющийся изо рта насильника, – тот, не стесняясь в выражениях, детально описывал, что и как собирается с ней сделать. Джон щелкнул кнутом; конец злобной змеи полоснул по спине, задел грудь, оставив тонкую кровавую полосу.
Она услыхала женский вопль, потом оглушительный стук в дверь и тупо сообразила, что голос принадлежит ей, но кто стучал? Неужели кто-то осмелился прийти ей на помощь?
Джон уже начал сбрасывать с себя одежду, не обращая внимания на шум, но тут до него дошло, что это, должно быть, Эстелла с обещанным настоем.
Оставив дверь спальни открытой, он вышел в маленькую прихожую, остановился у порога и крикнул:
– Госпожа Уинвуд?
– Да, – донесся еле слышный ответ.
Король осторожно приоткрыл дверь и увидел протянутый Эстеллой кубок. Та старалась держать его неподвижно, хотя ноги буквально тряслись. Пока она была на кухне, в памяти откуда-то всплыли полузабытые слова знахарки, обучившей ее лекарскому искусству. Взяв скалку, она начала разбивать персиковые косточки, потом, измельчив ядрышки, смешала с сиропом, отчаянно надеясь, что король не заметит горечи смертельного яда и успеет выпить содержимое кубка. Эстелла напряженно прислушивалась, боясь, что Джезмин жестоко страдает и не выдержит пыток, но в спальне стояла зловещая тишина.
Эстелла подняла кубок вверх и, пригвоздив короля к месту гипнотическим взглядом, начала говорить, размеренно, напевно, словно произнося заклинания:
– Давным-давно было мне пророческое видение, которому суждено было сбыться. Я тогда уже предсказала, что твой брат Ричард умрет и ты взойдешь на трон. В моем видении ты предстал диким кабаном. Я узрела, как ты убил племянника, юного Артура, и, захватив корону, увез ее в Англию. Я видела, как Филипп Французский и его львенок Луи поглотили твои анжуйские владения, Бретонь и, наконец, Нормандию, а потом устремили алчные взоры на Англию, зная, насколько слаб монарх этой страны. Я уверена – твои предки и все эти преданные тобой люди вышли из воды и унесли все твои богатства, все, чем ты владел. Ты был слишком тщеславен, заботился лишь о драгоценностях короны, а не о власти, которую эта корона знаменует.
Джон выхватил у нее чашу, осушил одним глотком и, мгновенно повалившись на пол, забился в судорогах. Кнут выскользнул из его пальцев, каблуки выбивали по полу барабанную дробь, голова билась о каменные плиты. Эстелла повернулась и побежала по коридору, громко зовя на помощь придворных. Те по одному нерешительно выползали из спален.
– Он умирает, – властно объявила Эстелла.– И чтобы никого из вас не смогли обвинить в его гибели, немедленно доставьте его в замок Ньюарк к епископу Линкольнскому. Король слишком слаб, чтобы ехать верхом, и в любую секунду может наступить конец. Приготовьте постель в повозке, да побыстрее.
С этими словами она вновь вернулась к королю. Тот уже затих; лицо его почернело. На полу стояли лужи рвоты. Встревоженная Эстелла наклонилась, чтобы проверить, дышит ли он. Никаких признаков жизни. Все кончено!
Сорвав с себя плащ, она закутала короля таким образом, что лица не было видно. За спиной послышались шаги. Эстелла встала и обратилась к придворным:
– Торопитесь, он лишился сознания, как я и опасалась. Обращайтесь с ним осторожнее, иначе дыхание прервется. Необходимо любой ценой доставить его величество в Ньюарк, где и он и вы будете в безопасности.
Рыцари понесли Джона вниз по ступенькам, уложили в повозку, запряженную мулом.
– Дайте мне взглянуть на него, – озабоченно велела Эстелла и осторожно отвела материю с лица Джона.
Мертв. Совсем, совершенно, окончательно мертв. Облегченно вздохнув, она снова поторопила придворных и, словно прикованная к месту, долго глядела вслед, пока процессия не скрылась из вида.
Когда измученный и злой Фолкон наконец сумел поставить корабль на якорь в бухте у замка Райзинг, Мэрфи рассказал обо всем, что произошло. Де Берг и сам видел, как безжалостный прилив затягивал под воду тяжелогруженые повозки, но узнав, что Джезмин пыталась пересечь полосу прибоя, обезумел от тревоги. Он метался по комнате, как тигр в клетке, не в силах дождаться, пока начнется отлив, чтобы отправиться на поиски жены, и смертельно побледнел, услыхав от Мэрфи, что Джезмин сбежала после того, как провела всего одну ночь под крышей с королем Джоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
– Сука! Шлюха! Тварь! Ты причина всех моих несчастий!
Джон все еще сжимал хлыст, и ни у одного из рыцарей не хватало смелости отобрать его. Король взмахнул рукой, длинная змея, щелкнув, поползла по полу, ужалив Джезмин в щиколотку.
Она, вскрикнув, попыталась убежать.
– Наверх, сука, – скомандовал он.
Джезмин повиновалась – единственное убежище от безумца – там, в какой-нибудь келье наверху. Придворные снова попытались умаслить короля, но не слишком усердствовали, поскольку давно знали – тирана ничем не умилостивишь.
Джон побежал было за Джезмин, но остановился, вспомнив об Эстелле, и, обернувшись, показал прямо на нее.
– Ведьма! Кляча! Счастье твое, что мне нужны лекарства, иначе я повелел бы немедленно повесить тебя! Приготовь зелье, да поживее! Чем дольше задержишься, тем больше времени у меня будет, чтобы наказать эту маленькую сучку наверху!
Он расхохотался безумным смехом и стал подниматься по лестнице, помахивая длинным кнутом.
Эстелле в голову не пришло объяснять потерявшему разум королю, что у нее нет с собой ни трав, ни настоев, она молча пробежала через трапезную в поисках кухни. Но там никого не было, кроме все того же монаха, да и припасов тоже не оказалось. Готовился только весьма скудный ужин, но ни овощей, ни трав, из которых можно было бы приготовить отвар.
– Добрый человек, что ты намереваешься подать на ужин королю и его свите? – осведомилась она.
Монах пробормотал всего одно слово, низким, хорошо поставленным голосом:
– Персики.
– Персики? – вскричала Эстелла, чувствуя, как сердце куда-то проваливается.
В эти минуты сердце Джезмин, казалось, вот-вот разорвется. Она пыталась сделать все возможное, сопротивлялась, царапалась дралась, кусалась, но не смогла справиться с разъяренным королем: тот ухитрился сорвать с нее одежду и сейчас был занят тем, что привязывал ее руки и ноги к кроватным столбикам, перевернув при этом Джезмин лицом вниз. И это было ужаснее всего. Она знала – Джон не только изобьет ее кнутом, но и изнасилует, как обещал, удовлетворяя свою извращенную похоть.
Джезмин лежала неподвижно, смертельно устални, окаменев от страха и дурных предчувствий, задыхаясь и всхлипывая. В эти мгновения ей больше всего хотелось умереть, но потом сердце сжалось от ужаса – смерти и впрямь недолго ждать, после того как Джон выполнит все, что задумал.
Джезмин уже давно отсекла от себя поток грязных оскорблений и мерзких ругательств, льющийся изо рта насильника, – тот, не стесняясь в выражениях, детально описывал, что и как собирается с ней сделать. Джон щелкнул кнутом; конец злобной змеи полоснул по спине, задел грудь, оставив тонкую кровавую полосу.
Она услыхала женский вопль, потом оглушительный стук в дверь и тупо сообразила, что голос принадлежит ей, но кто стучал? Неужели кто-то осмелился прийти ей на помощь?
Джон уже начал сбрасывать с себя одежду, не обращая внимания на шум, но тут до него дошло, что это, должно быть, Эстелла с обещанным настоем.
Оставив дверь спальни открытой, он вышел в маленькую прихожую, остановился у порога и крикнул:
– Госпожа Уинвуд?
– Да, – донесся еле слышный ответ.
Король осторожно приоткрыл дверь и увидел протянутый Эстеллой кубок. Та старалась держать его неподвижно, хотя ноги буквально тряслись. Пока она была на кухне, в памяти откуда-то всплыли полузабытые слова знахарки, обучившей ее лекарскому искусству. Взяв скалку, она начала разбивать персиковые косточки, потом, измельчив ядрышки, смешала с сиропом, отчаянно надеясь, что король не заметит горечи смертельного яда и успеет выпить содержимое кубка. Эстелла напряженно прислушивалась, боясь, что Джезмин жестоко страдает и не выдержит пыток, но в спальне стояла зловещая тишина.
Эстелла подняла кубок вверх и, пригвоздив короля к месту гипнотическим взглядом, начала говорить, размеренно, напевно, словно произнося заклинания:
– Давным-давно было мне пророческое видение, которому суждено было сбыться. Я тогда уже предсказала, что твой брат Ричард умрет и ты взойдешь на трон. В моем видении ты предстал диким кабаном. Я узрела, как ты убил племянника, юного Артура, и, захватив корону, увез ее в Англию. Я видела, как Филипп Французский и его львенок Луи поглотили твои анжуйские владения, Бретонь и, наконец, Нормандию, а потом устремили алчные взоры на Англию, зная, насколько слаб монарх этой страны. Я уверена – твои предки и все эти преданные тобой люди вышли из воды и унесли все твои богатства, все, чем ты владел. Ты был слишком тщеславен, заботился лишь о драгоценностях короны, а не о власти, которую эта корона знаменует.
Джон выхватил у нее чашу, осушил одним глотком и, мгновенно повалившись на пол, забился в судорогах. Кнут выскользнул из его пальцев, каблуки выбивали по полу барабанную дробь, голова билась о каменные плиты. Эстелла повернулась и побежала по коридору, громко зовя на помощь придворных. Те по одному нерешительно выползали из спален.
– Он умирает, – властно объявила Эстелла.– И чтобы никого из вас не смогли обвинить в его гибели, немедленно доставьте его в замок Ньюарк к епископу Линкольнскому. Король слишком слаб, чтобы ехать верхом, и в любую секунду может наступить конец. Приготовьте постель в повозке, да побыстрее.
С этими словами она вновь вернулась к королю. Тот уже затих; лицо его почернело. На полу стояли лужи рвоты. Встревоженная Эстелла наклонилась, чтобы проверить, дышит ли он. Никаких признаков жизни. Все кончено!
Сорвав с себя плащ, она закутала короля таким образом, что лица не было видно. За спиной послышались шаги. Эстелла встала и обратилась к придворным:
– Торопитесь, он лишился сознания, как я и опасалась. Обращайтесь с ним осторожнее, иначе дыхание прервется. Необходимо любой ценой доставить его величество в Ньюарк, где и он и вы будете в безопасности.
Рыцари понесли Джона вниз по ступенькам, уложили в повозку, запряженную мулом.
– Дайте мне взглянуть на него, – озабоченно велела Эстелла и осторожно отвела материю с лица Джона.
Мертв. Совсем, совершенно, окончательно мертв. Облегченно вздохнув, она снова поторопила придворных и, словно прикованная к месту, долго глядела вслед, пока процессия не скрылась из вида.
Когда измученный и злой Фолкон наконец сумел поставить корабль на якорь в бухте у замка Райзинг, Мэрфи рассказал обо всем, что произошло. Де Берг и сам видел, как безжалостный прилив затягивал под воду тяжелогруженые повозки, но узнав, что Джезмин пыталась пересечь полосу прибоя, обезумел от тревоги. Он метался по комнате, как тигр в клетке, не в силах дождаться, пока начнется отлив, чтобы отправиться на поиски жены, и смертельно побледнел, услыхав от Мэрфи, что Джезмин сбежала после того, как провела всего одну ночь под крышей с королем Джоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125