– Что, во имя Господа, ты тут делаешь, шаришь по обозу среди ночи?!
Его так и подмывало сдавить руками прекрасную нежную шейку и как следует отшлепать ее владелицу, сводившую его с ума.
– О милорд, пожалуйста, не сердитесь на меня, – умоляюще прошептала девушка. Ресницы ее слиплись от слез и дождя, голос чуть охрип.
Фолкону хотелось отнести ее в постель, согреть своим телом, прежде чем она погибнет от холода. Он настороженно и хмуро оглядывал ее, отмечая, как липнет к телу мокрая ткань платья, облегая бедра, живот и груди; маленькие твердые соски затвердели от холода. Желание мгновенно скрутило его, такое сильное, что орудие его мужественности мгновенно до боли напряглось.
– Не могу найти своего ежика, – пояснила она.
– И это все?! Проклятый изъеденный блохами мешок с иглами, которого ты зовешь Приком?
– Квилл, – поправила она, всхлипнув. Фолкон сдавил ее плечи, привлек к себе.
– Я заплатил золотом за то, чтобы ты спокойно провела ночь, а ты, словно простая шлюха, бегаешь ночью там, где любой мужчина может тебя изнасиловать!
Он начал грубо трясти девушку, пока не заметил, что зубы ее стучат от холода, и наклонил голову, чтобы накрыть ледяные губы горячим ртом. На какое-то мгновение она прижалась к нему, потом попыталась оттолкнуть из последних силенок. И, как всегда, в сердце Фолкона пробудилась щемящая нежность, сжала грудь, и он снова задал себе постоянно мучивший вопрос: что, если он начинает любить ее?
«Чепуха, – твердо сказал он себе.– Это страсть, желание, вожделение, но любовь? Никогда!»
Он сунул руку между кольчугой и туникой и, вытащив теплый колючий комочек, сунул в руку Джезмин.
– Возьми!
– О милорд, благодарю вас от всего сердца! Это самый драгоценный дар, который вы могли отыскать для меня, – тихо сказала девушка, и, хотя Фолкон знал, что не может больше уделить ей ни минуты из слишком быстро исчезающей ночи, все-таки подхватил Джезмин на руки и понес по каменной лестнице в комнату, которую раздобыл для нее.
Глава 16
Замок Ноттингем. Сердце Англии. Казалось, все общество собралось здесь – яркий кружащийся водоворот людской толпы... Почему-то очень напоминающий адскую обитель. Графов и баронов здесь было больше, чем блох у бродячей собаки. Каждую минуту ожидали приезда графов Ноттингема, Дерби, Лейстера, Варенна и Честера. Всех сопровождали жены, за исключением, конечно, Честера, который недавно развелся с золовкой короля Джона.
Простых дворян и их дам тоже было столько, сколько гусениц в капусте, а аббаты, священники и прелаты стояли бок о бок с шерифами, бейлифами, рыцарями и судьями. Странствующие менестрели, жонглеры и шуты собрались в Ноттингем со всех концов страны, за каждым обедом гостей развлекали акробаты, канатные плясуны или ученые собаки. Среди собравшихся были и те, которые привыкли добывать хлеб, полагаясь только на ловкость рук или языка: нищие, карманные воры, шлюхи. Многие притворялись не теми, кем были на самом деле, – проститутки старались выглядеть как знатные леди, и, странное дело, некоторые леди пытались не показать, что в действительности ничем не лучше шлюх.
Губы госпожи Уинвуд весело дернулись, когда она случайно подслушала обрывок разговора:
– Но ты не можешь выдавать себя за графа, – протестовала жена какого-то человека, на что тот весьма правдиво ответил:
– Этот сброд не может отличить графа от навозной кучи!
Джезмин не выходила из отведенной ей комнаты на четвертом этаже замка, стараясь успеть дорисовать колоду карт таро для королевы. Неожиданно в окне появился мужчина, вцепившийся в веревку; он ловко, словно пантера, приземлился на середине комнаты. Джезмин, слишком пораженная, чтобы закричать, только молча хлопала ресницами, удивленная, что кто-то мог пробраться на такую высоту.
– Простите, демуазель, мне казалось, это комната Мэри Энн.
Незнакомец откинул с головы черный капюшон. Джезмин никогда не видела более привлекательного мужчину – густые вьющиеся волосы, веселые голубые глаза и прекрасные белоснежные ровные зубы, блестевшие улыбкой, от которой могло перевернуться сердце любой девушки. Бугры мышц перекатывались под загорелой дочерна кожей. На нем были высокие сапоги, облегающие брюки и куртка-безрукавка из мягкой оленьей кожи. На плече висели длинный лук и колчан со стрелами.
– Вы Роберт, лорд Хантингтон, – воскликнула Джезмин, обрадовавшись, что может познакомиться с возлюбленным Мэри Энн.
– Миледи, теперь я изгой. За мою голову назначена награда.
– О милорд, вам грозит смертельная опасность. Здесь король Джон, и замок буквально кишит стражей и солдатами.
– Знаю, – весело улыбнулся Роберт.– Я его носом чую.– Девушка рассмеялась.– У меня нет права рисковать вашей жизнью, но если бы вы могли позвать Мэри Энн, я буду у вас в вечном долгу.
– Сейчас попробую найти ее, но, милорд, пожалуйста, спрячьтесь, иначе вас арестуют.
Джезмин нашла подругу в кругу семьи. Только сейчас прибыл ее дядя, Роберт Фитцуолтер из Данмоу, с женой и дочерьми. Мэри Энн познакомила их с Джезмин, представив напоследок юную кузину:
– Джезмин, это Матильда. Ей сегодня исполнилось двенадцать. Она хотела отпраздновать свой день рождения, приехав сюда, чтобы увидеть короля и королеву.
Матильда оказалось одной из самых красивых девушек, когда-либо виденных Джезмин. Чудесные густые волосы цвета красного золота свисали до талии длинными, вьющимися от природы буклями. Она была так мала, что курчавые пряди окутывали ее, словно покрывалом. Огромные глаза сияли с фарфо-рово-белого личика – в отличие от большинства рыжеволосых, у нее совсем не бьшо веснушек. Взглянув поверх головы Мэри Энн, Джезмин лишь губами произнесла одно слово – Роберт. Мэри Энн поспешно присела перед теткой и, задохнувшись, сказала:
– Я должна бежать, чтобы попытаться найти вам хоть какие-то покои. Конечно, Нотгингемский замок очень велик, но скоро, клянусь, люди будут спать друг у друга на головах.
Она буквально взлетела по ступенькам и остановилась, только оказавшись в объятиях любимого. Джезмин была очень смущена тем, что приходится слышать нежные слова, которыми обменивались любовники, но уйти было нельзя – нужно сторожить у двери, чтобы предупредить их об опасности.
– Ралф Мердок, шериф Ноттингемшира, назначил награду за мою голову, – сказал Роберт, – Я говорю тебе об этом сейчас, дорогая, чтобы ты не волновалась, узнав все из чужих уст. Они не знают, кто я. Для них я всего лишь разбойник, получивший прозвище Робин Гуд из-за капюшона, который ношу я и все мои люди.
Мэри Энн прижалась к нему.
– Пожалуйста, пожалуйста, Роберт, уходи из этого места. По слухам, король Джон настолько жесток, что любит присутствовать на пытках и забавляется мучениями людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Его так и подмывало сдавить руками прекрасную нежную шейку и как следует отшлепать ее владелицу, сводившую его с ума.
– О милорд, пожалуйста, не сердитесь на меня, – умоляюще прошептала девушка. Ресницы ее слиплись от слез и дождя, голос чуть охрип.
Фолкону хотелось отнести ее в постель, согреть своим телом, прежде чем она погибнет от холода. Он настороженно и хмуро оглядывал ее, отмечая, как липнет к телу мокрая ткань платья, облегая бедра, живот и груди; маленькие твердые соски затвердели от холода. Желание мгновенно скрутило его, такое сильное, что орудие его мужественности мгновенно до боли напряглось.
– Не могу найти своего ежика, – пояснила она.
– И это все?! Проклятый изъеденный блохами мешок с иглами, которого ты зовешь Приком?
– Квилл, – поправила она, всхлипнув. Фолкон сдавил ее плечи, привлек к себе.
– Я заплатил золотом за то, чтобы ты спокойно провела ночь, а ты, словно простая шлюха, бегаешь ночью там, где любой мужчина может тебя изнасиловать!
Он начал грубо трясти девушку, пока не заметил, что зубы ее стучат от холода, и наклонил голову, чтобы накрыть ледяные губы горячим ртом. На какое-то мгновение она прижалась к нему, потом попыталась оттолкнуть из последних силенок. И, как всегда, в сердце Фолкона пробудилась щемящая нежность, сжала грудь, и он снова задал себе постоянно мучивший вопрос: что, если он начинает любить ее?
«Чепуха, – твердо сказал он себе.– Это страсть, желание, вожделение, но любовь? Никогда!»
Он сунул руку между кольчугой и туникой и, вытащив теплый колючий комочек, сунул в руку Джезмин.
– Возьми!
– О милорд, благодарю вас от всего сердца! Это самый драгоценный дар, который вы могли отыскать для меня, – тихо сказала девушка, и, хотя Фолкон знал, что не может больше уделить ей ни минуты из слишком быстро исчезающей ночи, все-таки подхватил Джезмин на руки и понес по каменной лестнице в комнату, которую раздобыл для нее.
Глава 16
Замок Ноттингем. Сердце Англии. Казалось, все общество собралось здесь – яркий кружащийся водоворот людской толпы... Почему-то очень напоминающий адскую обитель. Графов и баронов здесь было больше, чем блох у бродячей собаки. Каждую минуту ожидали приезда графов Ноттингема, Дерби, Лейстера, Варенна и Честера. Всех сопровождали жены, за исключением, конечно, Честера, который недавно развелся с золовкой короля Джона.
Простых дворян и их дам тоже было столько, сколько гусениц в капусте, а аббаты, священники и прелаты стояли бок о бок с шерифами, бейлифами, рыцарями и судьями. Странствующие менестрели, жонглеры и шуты собрались в Ноттингем со всех концов страны, за каждым обедом гостей развлекали акробаты, канатные плясуны или ученые собаки. Среди собравшихся были и те, которые привыкли добывать хлеб, полагаясь только на ловкость рук или языка: нищие, карманные воры, шлюхи. Многие притворялись не теми, кем были на самом деле, – проститутки старались выглядеть как знатные леди, и, странное дело, некоторые леди пытались не показать, что в действительности ничем не лучше шлюх.
Губы госпожи Уинвуд весело дернулись, когда она случайно подслушала обрывок разговора:
– Но ты не можешь выдавать себя за графа, – протестовала жена какого-то человека, на что тот весьма правдиво ответил:
– Этот сброд не может отличить графа от навозной кучи!
Джезмин не выходила из отведенной ей комнаты на четвертом этаже замка, стараясь успеть дорисовать колоду карт таро для королевы. Неожиданно в окне появился мужчина, вцепившийся в веревку; он ловко, словно пантера, приземлился на середине комнаты. Джезмин, слишком пораженная, чтобы закричать, только молча хлопала ресницами, удивленная, что кто-то мог пробраться на такую высоту.
– Простите, демуазель, мне казалось, это комната Мэри Энн.
Незнакомец откинул с головы черный капюшон. Джезмин никогда не видела более привлекательного мужчину – густые вьющиеся волосы, веселые голубые глаза и прекрасные белоснежные ровные зубы, блестевшие улыбкой, от которой могло перевернуться сердце любой девушки. Бугры мышц перекатывались под загорелой дочерна кожей. На нем были высокие сапоги, облегающие брюки и куртка-безрукавка из мягкой оленьей кожи. На плече висели длинный лук и колчан со стрелами.
– Вы Роберт, лорд Хантингтон, – воскликнула Джезмин, обрадовавшись, что может познакомиться с возлюбленным Мэри Энн.
– Миледи, теперь я изгой. За мою голову назначена награда.
– О милорд, вам грозит смертельная опасность. Здесь король Джон, и замок буквально кишит стражей и солдатами.
– Знаю, – весело улыбнулся Роберт.– Я его носом чую.– Девушка рассмеялась.– У меня нет права рисковать вашей жизнью, но если бы вы могли позвать Мэри Энн, я буду у вас в вечном долгу.
– Сейчас попробую найти ее, но, милорд, пожалуйста, спрячьтесь, иначе вас арестуют.
Джезмин нашла подругу в кругу семьи. Только сейчас прибыл ее дядя, Роберт Фитцуолтер из Данмоу, с женой и дочерьми. Мэри Энн познакомила их с Джезмин, представив напоследок юную кузину:
– Джезмин, это Матильда. Ей сегодня исполнилось двенадцать. Она хотела отпраздновать свой день рождения, приехав сюда, чтобы увидеть короля и королеву.
Матильда оказалось одной из самых красивых девушек, когда-либо виденных Джезмин. Чудесные густые волосы цвета красного золота свисали до талии длинными, вьющимися от природы буклями. Она была так мала, что курчавые пряди окутывали ее, словно покрывалом. Огромные глаза сияли с фарфо-рово-белого личика – в отличие от большинства рыжеволосых, у нее совсем не бьшо веснушек. Взглянув поверх головы Мэри Энн, Джезмин лишь губами произнесла одно слово – Роберт. Мэри Энн поспешно присела перед теткой и, задохнувшись, сказала:
– Я должна бежать, чтобы попытаться найти вам хоть какие-то покои. Конечно, Нотгингемский замок очень велик, но скоро, клянусь, люди будут спать друг у друга на головах.
Она буквально взлетела по ступенькам и остановилась, только оказавшись в объятиях любимого. Джезмин была очень смущена тем, что приходится слышать нежные слова, которыми обменивались любовники, но уйти было нельзя – нужно сторожить у двери, чтобы предупредить их об опасности.
– Ралф Мердок, шериф Ноттингемшира, назначил награду за мою голову, – сказал Роберт, – Я говорю тебе об этом сейчас, дорогая, чтобы ты не волновалась, узнав все из чужих уст. Они не знают, кто я. Для них я всего лишь разбойник, получивший прозвище Робин Гуд из-за капюшона, который ношу я и все мои люди.
Мэри Энн прижалась к нему.
– Пожалуйста, пожалуйста, Роберт, уходи из этого места. По слухам, король Джон настолько жесток, что любит присутствовать на пытках и забавляется мучениями людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125