– Она нахмурила лоб.
– В таком случае извините за то, что не сразу раскрыл карты. Но, по-моему, вы ошибаетесь.
– Вы должны быть всегда откровенны со мной, Валентин. Скажите, однако, в чем я не права?
– В том, что каждый джентльмен подходит к вам только из-за вашего богатства. – Он улыбнулся. – Не забудьте, что вы очень привлекательная молодая леди, Элинор. Есть и мужчины, которые мечтают обладать не вашими деньгами, а вами лично.
Она почувствовала, как вспыхнули щеки.
– Я просила вас быть откровенным, не так ли?
– Именно так. Но я перестану, если это вас смущает.
– Вовсе нет. – Ей нравилось, что он выкладывает ей правду, вместо того чтобы рисовать, как ребенку, розовые картинки. Но какая-то глупая часть ее существа, которую он вопреки всяким соображениям разума привлекал, требовала чего-то большего. – Вы всегда разговариваете столь откровенно со своими друзьями женского пола?
Он нахмурил лоб.
– У меня нет никаких друзей женского пола.
– Наверняка у вас было много женщин.
– Да, но я с ними не вел бесед о смысле жизни. Ну и ну! Она снова смутилась, к тому же оба сильно отклонились от темы разговора.
– Понятно, – сказала она, – но я хотела спросить вас еще кое о чем.
К ее удивлению, он улыбнулся еще шире, а огоньки в его глазах разгорелись так, что ей стало трудно дышать.
– О чем же?
«Надо сосредоточиться. Он слишком действует на мое воображение. И мог бы при желании соблазнить меня в мгновение ока. А я не стала бы особенно сопротивляться».
– Хотела узнать, не похитит ли Стивен какую-нибудь другую небедную девушку, чтобы заставить выйти за него замуж и подобным образом погасить свой долг вам? Вы не предусмотрели такой вариант?
Валентин вздохнул.
– Я подозревал, что у вас может возникнуть подобное опасение. Ладно. Я добавлю особое условие о том, что ему дается один месяц на урегулирование дел, и что, если за это время он попытается жениться, я позабочусь о том, чтобы тот, под чьей опекой находится девушка, узнал о сумме его задолженности, а также о склонности к низким поступкам.
– Это звучит не очень… честно, – пробормотала она, понимая, что возражает, по сути, против того, что все решения за девушку будет принимать какой-то мужчина, а не она сама.
– Шантаж никогда не бывает честным делом, дорогая моя.
– Но в какую сумму это вам обошлось? – поинтересовалась она. Ей хотелось бы узнать также, чего Валентин ожидает взамен, но если она задаст напрямик этот вопрос, он, конечно, ответит. А вот что он ответит?
– Не больше, чем могу израсходовать. По правде, говоря, я с готовностью заплатил бы гораздо больше, чтобы спустить шкуру с Кобб-Хардинга.
Два официанта под предводительством главного принесли фазана. Процессия выглядела очень торжественно. Когда они встали вокруг стола, чтобы полюбоваться, как их клиенты смакуют первые лакомые кусочки, Валентин сделал им знак удалиться, рассмешив Элинор.
– Вы повергли их в уныние. Могли бы, по крайней мере, дать им понять, что мы одобряем их усилия.
– Я дам им это понять, когда буду оплачивать счет, – если фазан окажется, действительно хорош.
Он откусил кусочек, разжевал его и проглотил с таким серьезным выражением лица, что она снова рассмеялась. Она знала, что Валентин остроумен, но не подозревала, что может быть таким забавным.
– Ну и как?
– Бедная птица отдала свою жизнь ради доброго дела, – заявил он, жестом приглашая ее приступить к трапезе. – Я вознагражу их за отлично исполненную сцену возле стола и хороший винный соус.
Элинор тоже откусила кусочек и закрыла глаза, наслаждаясь изысканным вкусом. Потом встретилась с Валентином взглядом. Ей показалось, что она прочла в его глазах нечто такое, от чего участилось дыхание. Правда, он ничего не сказал и первым отвел взгляд.
– Итак, Элинор, – сказал он, отвлекаясь от фазана и продолжая прерванный разговор, – вы собирались сказать мне, кто включен в список потенциальных мужей.
– Ничего подобного я делать не собиралась.
– Разве? Уж лучше скажите сразу, иначе все равно я выпытаю у вас эту информацию.
Это он, скорее всего, сумеет сделать.
– Я не успела подумать, – солгала она. Если бы Элинор призналась, что зря потратила множество ночей, пытаясь включить кого-нибудь в этот список, он бы решил, что у нее чересчур высокие запросы, а этого ей не хотелось.
– Был ли Кобб-Хардинг в вашем списке?
Сам вопрос и звучавшее в нем искреннее любопытство удивили ее.
– Да. Я хочу сказать, что, если бы при более близком знакомстве он мне понравился, я рассмотрела бы и его кандидатуру.
– Значит, если бы он вел себя достойно, то мог бы получить то, что вознамерился взять силой? – задумчиво произнес он.
Она никогда не задумывалась над этим, но в испуге поняла, что Деверилл, возможно, прав.
– Думаю, что я раскусила подлинную сущность этого человека еще раньше, – сказала она, содрогнувшись.
– Ну что ж, теперь, по крайней мере, можно с уверенностью сказать, что его имя вычеркнуто из этого списка. – Он наклонился к ней. – Но в нем должны находиться и другие имена?
– Лорд Деннис Крэнстон мне кажется вполне приятным человеком, – нерешительно пробормотала она, чтобы он не подумал, что ее вообще никто не заинтересовал – никто, кроме него.
– Крэнстон? Полно вам, Элинор. Могли бы найти кого-нибудь получше, чем этот придурок.
– Он довольно красив, – возразила она. – И вы обещали, что не станете никого высмеивать.
– Да нет. Я не обещал ничего подобного. Так кто же еще?
– Наверняка, милорд, вы знаете поговорку «Доверчивый дурак – дважды дурак»? Она относится и к мужчинам, и к женщинам.
Деверилл расхохотался. Это был тот же веселый смех, который она слышала раньше, и он, словно эхо, отозвался внутри ее тела. Просто несправедливо, что человек может быть таким привлекательным и одновременно таким бессердечным. Хотя она все больше склонялась к тому, что его цинизм – лишь средство самозащиты, реакция на поступки людей из прошлого. Из рассказов Себастьяна, ей было известно, что Валентина дважды чуть не выгнали из Оксфорда за то, что в его комнате находилась женщина. Причем, насколько она помнит, женщина замужняя.
– Отлично. Значит, потенциальных мужей нет. В таком случае как обстоят дела с вашим приключением? – спросил он, все еще не оправившись от смеха. – Вы успели о нем подумать? Не подскажете ли конкретные направления, в которых я должен сосредоточить усилия? Спрашиваю об этом в очередной раз.
– А что бы выбрали вы, Валентин? Если бы могли один раз сделать все, что угодно? И судьба пошла бы вам навстречу?
Он долго смотрел куда-то в дальний конец улицы, потом, наконец, сказал:
– Я не вы, Элинор. Не знаю, что вам сказать.
– И все-таки?
– Ну, я могу, конечно, кое-что придумать. Полететь на воздушном шаре, например.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– В таком случае извините за то, что не сразу раскрыл карты. Но, по-моему, вы ошибаетесь.
– Вы должны быть всегда откровенны со мной, Валентин. Скажите, однако, в чем я не права?
– В том, что каждый джентльмен подходит к вам только из-за вашего богатства. – Он улыбнулся. – Не забудьте, что вы очень привлекательная молодая леди, Элинор. Есть и мужчины, которые мечтают обладать не вашими деньгами, а вами лично.
Она почувствовала, как вспыхнули щеки.
– Я просила вас быть откровенным, не так ли?
– Именно так. Но я перестану, если это вас смущает.
– Вовсе нет. – Ей нравилось, что он выкладывает ей правду, вместо того чтобы рисовать, как ребенку, розовые картинки. Но какая-то глупая часть ее существа, которую он вопреки всяким соображениям разума привлекал, требовала чего-то большего. – Вы всегда разговариваете столь откровенно со своими друзьями женского пола?
Он нахмурил лоб.
– У меня нет никаких друзей женского пола.
– Наверняка у вас было много женщин.
– Да, но я с ними не вел бесед о смысле жизни. Ну и ну! Она снова смутилась, к тому же оба сильно отклонились от темы разговора.
– Понятно, – сказала она, – но я хотела спросить вас еще кое о чем.
К ее удивлению, он улыбнулся еще шире, а огоньки в его глазах разгорелись так, что ей стало трудно дышать.
– О чем же?
«Надо сосредоточиться. Он слишком действует на мое воображение. И мог бы при желании соблазнить меня в мгновение ока. А я не стала бы особенно сопротивляться».
– Хотела узнать, не похитит ли Стивен какую-нибудь другую небедную девушку, чтобы заставить выйти за него замуж и подобным образом погасить свой долг вам? Вы не предусмотрели такой вариант?
Валентин вздохнул.
– Я подозревал, что у вас может возникнуть подобное опасение. Ладно. Я добавлю особое условие о том, что ему дается один месяц на урегулирование дел, и что, если за это время он попытается жениться, я позабочусь о том, чтобы тот, под чьей опекой находится девушка, узнал о сумме его задолженности, а также о склонности к низким поступкам.
– Это звучит не очень… честно, – пробормотала она, понимая, что возражает, по сути, против того, что все решения за девушку будет принимать какой-то мужчина, а не она сама.
– Шантаж никогда не бывает честным делом, дорогая моя.
– Но в какую сумму это вам обошлось? – поинтересовалась она. Ей хотелось бы узнать также, чего Валентин ожидает взамен, но если она задаст напрямик этот вопрос, он, конечно, ответит. А вот что он ответит?
– Не больше, чем могу израсходовать. По правде, говоря, я с готовностью заплатил бы гораздо больше, чтобы спустить шкуру с Кобб-Хардинга.
Два официанта под предводительством главного принесли фазана. Процессия выглядела очень торжественно. Когда они встали вокруг стола, чтобы полюбоваться, как их клиенты смакуют первые лакомые кусочки, Валентин сделал им знак удалиться, рассмешив Элинор.
– Вы повергли их в уныние. Могли бы, по крайней мере, дать им понять, что мы одобряем их усилия.
– Я дам им это понять, когда буду оплачивать счет, – если фазан окажется, действительно хорош.
Он откусил кусочек, разжевал его и проглотил с таким серьезным выражением лица, что она снова рассмеялась. Она знала, что Валентин остроумен, но не подозревала, что может быть таким забавным.
– Ну и как?
– Бедная птица отдала свою жизнь ради доброго дела, – заявил он, жестом приглашая ее приступить к трапезе. – Я вознагражу их за отлично исполненную сцену возле стола и хороший винный соус.
Элинор тоже откусила кусочек и закрыла глаза, наслаждаясь изысканным вкусом. Потом встретилась с Валентином взглядом. Ей показалось, что она прочла в его глазах нечто такое, от чего участилось дыхание. Правда, он ничего не сказал и первым отвел взгляд.
– Итак, Элинор, – сказал он, отвлекаясь от фазана и продолжая прерванный разговор, – вы собирались сказать мне, кто включен в список потенциальных мужей.
– Ничего подобного я делать не собиралась.
– Разве? Уж лучше скажите сразу, иначе все равно я выпытаю у вас эту информацию.
Это он, скорее всего, сумеет сделать.
– Я не успела подумать, – солгала она. Если бы Элинор призналась, что зря потратила множество ночей, пытаясь включить кого-нибудь в этот список, он бы решил, что у нее чересчур высокие запросы, а этого ей не хотелось.
– Был ли Кобб-Хардинг в вашем списке?
Сам вопрос и звучавшее в нем искреннее любопытство удивили ее.
– Да. Я хочу сказать, что, если бы при более близком знакомстве он мне понравился, я рассмотрела бы и его кандидатуру.
– Значит, если бы он вел себя достойно, то мог бы получить то, что вознамерился взять силой? – задумчиво произнес он.
Она никогда не задумывалась над этим, но в испуге поняла, что Деверилл, возможно, прав.
– Думаю, что я раскусила подлинную сущность этого человека еще раньше, – сказала она, содрогнувшись.
– Ну что ж, теперь, по крайней мере, можно с уверенностью сказать, что его имя вычеркнуто из этого списка. – Он наклонился к ней. – Но в нем должны находиться и другие имена?
– Лорд Деннис Крэнстон мне кажется вполне приятным человеком, – нерешительно пробормотала она, чтобы он не подумал, что ее вообще никто не заинтересовал – никто, кроме него.
– Крэнстон? Полно вам, Элинор. Могли бы найти кого-нибудь получше, чем этот придурок.
– Он довольно красив, – возразила она. – И вы обещали, что не станете никого высмеивать.
– Да нет. Я не обещал ничего подобного. Так кто же еще?
– Наверняка, милорд, вы знаете поговорку «Доверчивый дурак – дважды дурак»? Она относится и к мужчинам, и к женщинам.
Деверилл расхохотался. Это был тот же веселый смех, который она слышала раньше, и он, словно эхо, отозвался внутри ее тела. Просто несправедливо, что человек может быть таким привлекательным и одновременно таким бессердечным. Хотя она все больше склонялась к тому, что его цинизм – лишь средство самозащиты, реакция на поступки людей из прошлого. Из рассказов Себастьяна, ей было известно, что Валентина дважды чуть не выгнали из Оксфорда за то, что в его комнате находилась женщина. Причем, насколько она помнит, женщина замужняя.
– Отлично. Значит, потенциальных мужей нет. В таком случае как обстоят дела с вашим приключением? – спросил он, все еще не оправившись от смеха. – Вы успели о нем подумать? Не подскажете ли конкретные направления, в которых я должен сосредоточить усилия? Спрашиваю об этом в очередной раз.
– А что бы выбрали вы, Валентин? Если бы могли один раз сделать все, что угодно? И судьба пошла бы вам навстречу?
Он долго смотрел куда-то в дальний конец улицы, потом, наконец, сказал:
– Я не вы, Элинор. Не знаю, что вам сказать.
– И все-таки?
– Ну, я могу, конечно, кое-что придумать. Полететь на воздушном шаре, например.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79