Вы улыбаетесь, ваше величество, вы не верите, что это цель моей сегодняшней аудиенции.
— Вы намерены вести тихую жизнь? Надолго ли, многоуважаемый герцог? Мы предпочитаем не исполнить вашей просьбы, а дать отпуск на неопределенное время, чтобы вы могли испытать, понравится ли вам эта жизнь. Мы думаем, что вы опять скоро променяете ее на жизнь в Мадриде.
— Вы хотите напомнить мне, ваше величество, что однажды, уже отказавшись от шпаги, я опять вернулся в вихрь военной жизни — это время прошло, ваше величество, моим честолюбивым устремлениям пришел конец.
— Значит, вы думаете, что уже достигли цели, господин герцог?
— Мы достигаем цели только тогда, когда слышим зов Божий и предаемся вечному покою. Тщеславие не живет во мне, ваше величество, я желал бы прожить последнюю и, вероятно, меньшую часть своей жизни в покое.
— Мы сомневаемся, что это настоящая причина, герцог де ла Торре! — отвечала королева, качая головой. — Кажется, мы знаем маршала Испании лучше, чем он старается выглядеть.
— Это упрек, ваше величество, и в то же время милость. Что мне добавить, кроме того, что просить отпустить меня.
— Так вы хотите забыть, господин герцог, свое обещание быть бескорыстным защитником нашего престола?
Нарваес, не в силах скрыть свою досаду при этих словах королевы, воспользовался минутой, когда Изабелла встала, чтобы подойти к герцогу де ла Торре, и удалился в глубину зала; король шепотом обменялся несколькими словами с Кларетом.
Франциско хотел прямо объявить Изабелле истинную причину своей отставки, так как Нарваес, разговаривая с королем, казалось, не обращал на них внимания, но в это время к своей августейшей матери подошла Мария и приготовилась слушать маршала Серано, которого обожала.
— Мне при дворе больше не место, ваше величество, — вымолвил, наконец, Франциско, — тут все так переменилось, что мое присутствие только стесняет других.
— Значит, ваше самолюбие страдает, господин герцог? Уверяю вас, мы никогда не думали, что даем повод к этому.
— Не только это, ваше величество. Прошу вас разрешить мне, не желая быть лишним, добровольно удалиться!
— Не желая быть лишним? Вы ищите причины, господин герцог.
— Я пришел сюда с совершенно твердым решением.
Изабелла взглянула на Франциско, она хотела о чем-то спросить его, но удержалась, так как рядом стояла инфанта.
— Итак, моя просьба будет исполнена?
— Разумеется, господин герцог, мы постараемся найти то, что нам до сих пор не удавалось — человека, который может заменить вас…
— Мне кажется, ваше величество, я уже несколько лет тому назад мог смело сказать, что он найден.
— Как понимать вас, господин герцог?
— Я думаю, из всех празднеств вы, наверное, не припомните того, которое так живо сохранилось в моей памяти, — вполголоса сказал Серано, наблюдая за Изабеллой; он мог говорить только намеками.
— Вы имеете в виду тот банкет, на который были званы вместе с другими представителями королевской гвардии? — прибавила Изабелла, желая показать маршалу, что она помнит это событие именно потому, что на нем присутствовал он.
— Точно так, ваше величество, вы совершенно правы, в парке я убедился, что предположения мои ничто в сравнении с действительностью.
Лицо королевы изменилось. Франциско Серано осмелился намекнуть ей на сцену, которая, как она считала, происходила без свидетелей. Она пылала гневом, но была бессильна. При взгляде на благородное решительное лицо Серано гнев ее утих, и она опять желала оставить его при себе, но если бы узнала, что маршал пренебрег ею ради другой, то не пожалела бы его.
Однако королева не подозревала действительных причин отставки своего главнокомандующего.
— И потому я совершенно прав, ваше величество, — продолжал он, — говоря, что теперь лишний и должен как можно скорее уступить место другим. Все стало иначе, ваше величество, и вовсе не так, как мы ожидали.
— Вы, кажется, твердо решились на это. Хорошо, мы даем вам отпуск на неопределенное время! Но знайте, как дорого обойдется нам ваше отсутствие и как много мы дали бы, чтобы оставить вас здесь. Мы сказали бы вам больше, если бы вы потрудились зайти, как бывало прежде, в наши покои до своего отъезда.
— Ваша милость смущает меня, ваше величество, это невозможно!
Изабелла испытующе взглянула на Франциско, недоверие закралось ей в душу, на бледном лице заметно было волнение. Она протянула руку маршалу Испании, устремив на него пристальный взгляд.
Франциско Серано поцеловал ее руку, но поцелуй его был холоден. Изабелла почувствовала это и тотчас же догадалась, что герцог де ла Торре расстается с ней навсегда, от волнения она забыла отнять руку. Франциско, преклонив колено, прошептал:
— Да сохранит и помилует ваше величество Пресвятая Дева! Серано почтительно поклонился королю, Нарваесу, Изабелле и доверчиво улыбающейся ему инфанте, затем подошел к портьере.
Королева, проклиная свое высокое звание и всех окружающих, готова была броситься за ним, и, не задумываясь, отдала бы корону, лишь бы удержать его, пожертвовала бы решительно всем, чтобы убедиться, что он любит только ее одну.
Все в эту минуту стало ей противно, даже детей своих она сегодня оставила без внимания и только инфанту Марию горячо прижала к груди, будто в ней видела того, который так безжалостно покинул ее.
Изабелла поспешила в келью монахини Патрочинио, чтобы задать ей несколько вопросов.
— Королева! Здесь нет герцога де ла Торре!.. — Такими словами Патрочинио встретила королеву, изумленную ее даром провидения.
— Где же теперь герцог? — спросила растерянная королева.
— Он нашел свою невесту, которую всегда любил! Все мысли, все чувства его сосредоточены на одном стремлении — поскорее устроить свое счастье, — продолжала монахиня.
— Где же герцог де ла Торре? — повторила свой вопрос взволнованная королева. — Где та, которую он любит?
— В замке Дельмонте! Там готовятся к большому празднеству, — услышала королева ответ монахини. — Запомни седьмое июля!
— В этот день его свадьба? — спросила королева, дрожа от волнения.
— Завтра же он возвращается в Дельмонте, чтобы начать приготовления к свадьбе, которая составляет теперь его единственную цель.
При каждом слове сердце королевы надрывалось от горя.
— Если все то, что ты говоришь, — правда, — произнесла она звенящим голосом, — тогда седьмого июля и я буду в Дельмонте.
— Королева будет на свадьбе, но унесет с собой только горе и ненависть. Она низвергнет герцога де ла Торре.
— Низвергнет, — эхом откликнулась королева, — но скажи, каким образом?
— Королева сумеет сделать это через несколько месяцев…
— Через несколько месяцев? Я желала бы через несколько часов.
— …когда в Мадриде вспыхнет восстание в армии, — продолжала монахиня, не обращая внимания на слова Изабеллы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
— Вы намерены вести тихую жизнь? Надолго ли, многоуважаемый герцог? Мы предпочитаем не исполнить вашей просьбы, а дать отпуск на неопределенное время, чтобы вы могли испытать, понравится ли вам эта жизнь. Мы думаем, что вы опять скоро променяете ее на жизнь в Мадриде.
— Вы хотите напомнить мне, ваше величество, что однажды, уже отказавшись от шпаги, я опять вернулся в вихрь военной жизни — это время прошло, ваше величество, моим честолюбивым устремлениям пришел конец.
— Значит, вы думаете, что уже достигли цели, господин герцог?
— Мы достигаем цели только тогда, когда слышим зов Божий и предаемся вечному покою. Тщеславие не живет во мне, ваше величество, я желал бы прожить последнюю и, вероятно, меньшую часть своей жизни в покое.
— Мы сомневаемся, что это настоящая причина, герцог де ла Торре! — отвечала королева, качая головой. — Кажется, мы знаем маршала Испании лучше, чем он старается выглядеть.
— Это упрек, ваше величество, и в то же время милость. Что мне добавить, кроме того, что просить отпустить меня.
— Так вы хотите забыть, господин герцог, свое обещание быть бескорыстным защитником нашего престола?
Нарваес, не в силах скрыть свою досаду при этих словах королевы, воспользовался минутой, когда Изабелла встала, чтобы подойти к герцогу де ла Торре, и удалился в глубину зала; король шепотом обменялся несколькими словами с Кларетом.
Франциско хотел прямо объявить Изабелле истинную причину своей отставки, так как Нарваес, разговаривая с королем, казалось, не обращал на них внимания, но в это время к своей августейшей матери подошла Мария и приготовилась слушать маршала Серано, которого обожала.
— Мне при дворе больше не место, ваше величество, — вымолвил, наконец, Франциско, — тут все так переменилось, что мое присутствие только стесняет других.
— Значит, ваше самолюбие страдает, господин герцог? Уверяю вас, мы никогда не думали, что даем повод к этому.
— Не только это, ваше величество. Прошу вас разрешить мне, не желая быть лишним, добровольно удалиться!
— Не желая быть лишним? Вы ищите причины, господин герцог.
— Я пришел сюда с совершенно твердым решением.
Изабелла взглянула на Франциско, она хотела о чем-то спросить его, но удержалась, так как рядом стояла инфанта.
— Итак, моя просьба будет исполнена?
— Разумеется, господин герцог, мы постараемся найти то, что нам до сих пор не удавалось — человека, который может заменить вас…
— Мне кажется, ваше величество, я уже несколько лет тому назад мог смело сказать, что он найден.
— Как понимать вас, господин герцог?
— Я думаю, из всех празднеств вы, наверное, не припомните того, которое так живо сохранилось в моей памяти, — вполголоса сказал Серано, наблюдая за Изабеллой; он мог говорить только намеками.
— Вы имеете в виду тот банкет, на который были званы вместе с другими представителями королевской гвардии? — прибавила Изабелла, желая показать маршалу, что она помнит это событие именно потому, что на нем присутствовал он.
— Точно так, ваше величество, вы совершенно правы, в парке я убедился, что предположения мои ничто в сравнении с действительностью.
Лицо королевы изменилось. Франциско Серано осмелился намекнуть ей на сцену, которая, как она считала, происходила без свидетелей. Она пылала гневом, но была бессильна. При взгляде на благородное решительное лицо Серано гнев ее утих, и она опять желала оставить его при себе, но если бы узнала, что маршал пренебрег ею ради другой, то не пожалела бы его.
Однако королева не подозревала действительных причин отставки своего главнокомандующего.
— И потому я совершенно прав, ваше величество, — продолжал он, — говоря, что теперь лишний и должен как можно скорее уступить место другим. Все стало иначе, ваше величество, и вовсе не так, как мы ожидали.
— Вы, кажется, твердо решились на это. Хорошо, мы даем вам отпуск на неопределенное время! Но знайте, как дорого обойдется нам ваше отсутствие и как много мы дали бы, чтобы оставить вас здесь. Мы сказали бы вам больше, если бы вы потрудились зайти, как бывало прежде, в наши покои до своего отъезда.
— Ваша милость смущает меня, ваше величество, это невозможно!
Изабелла испытующе взглянула на Франциско, недоверие закралось ей в душу, на бледном лице заметно было волнение. Она протянула руку маршалу Испании, устремив на него пристальный взгляд.
Франциско Серано поцеловал ее руку, но поцелуй его был холоден. Изабелла почувствовала это и тотчас же догадалась, что герцог де ла Торре расстается с ней навсегда, от волнения она забыла отнять руку. Франциско, преклонив колено, прошептал:
— Да сохранит и помилует ваше величество Пресвятая Дева! Серано почтительно поклонился королю, Нарваесу, Изабелле и доверчиво улыбающейся ему инфанте, затем подошел к портьере.
Королева, проклиная свое высокое звание и всех окружающих, готова была броситься за ним, и, не задумываясь, отдала бы корону, лишь бы удержать его, пожертвовала бы решительно всем, чтобы убедиться, что он любит только ее одну.
Все в эту минуту стало ей противно, даже детей своих она сегодня оставила без внимания и только инфанту Марию горячо прижала к груди, будто в ней видела того, который так безжалостно покинул ее.
Изабелла поспешила в келью монахини Патрочинио, чтобы задать ей несколько вопросов.
— Королева! Здесь нет герцога де ла Торре!.. — Такими словами Патрочинио встретила королеву, изумленную ее даром провидения.
— Где же теперь герцог? — спросила растерянная королева.
— Он нашел свою невесту, которую всегда любил! Все мысли, все чувства его сосредоточены на одном стремлении — поскорее устроить свое счастье, — продолжала монахиня.
— Где же герцог де ла Торре? — повторила свой вопрос взволнованная королева. — Где та, которую он любит?
— В замке Дельмонте! Там готовятся к большому празднеству, — услышала королева ответ монахини. — Запомни седьмое июля!
— В этот день его свадьба? — спросила королева, дрожа от волнения.
— Завтра же он возвращается в Дельмонте, чтобы начать приготовления к свадьбе, которая составляет теперь его единственную цель.
При каждом слове сердце королевы надрывалось от горя.
— Если все то, что ты говоришь, — правда, — произнесла она звенящим голосом, — тогда седьмого июля и я буду в Дельмонте.
— Королева будет на свадьбе, но унесет с собой только горе и ненависть. Она низвергнет герцога де ла Торре.
— Низвергнет, — эхом откликнулась королева, — но скажи, каким образом?
— Королева сумеет сделать это через несколько месяцев…
— Через несколько месяцев? Я желала бы через несколько часов.
— …когда в Мадриде вспыхнет восстание в армии, — продолжала монахиня, не обращая внимания на слова Изабеллы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115