- Естественно.
- И у тебя больше причин хотеть его смерти, чем у всех нас.
Я улыбнулся.
- Личные чувства мешают хорошей политике, юридическим решениям и
деловым отношениям.
Рэндом закурил две сигареты и протянул одну мне.
Глядя вниз сквозь сигаретный дым, я впервые увидел это море. Под
темно-голубым, почти вечерним небом с золотым солнцем оно выглядело таким
богатым - словно толстый слой краски, как рифленая ткань королевского,
почти пурпурного цвета что мне стало даже не по себе, когда я смотрел на
него. Вдруг я осознал, что говорю на незнакомом прежде языке. Я читал
вслух "Балладу о Мореплавателях", и Рэндом внимательно слушал и ждал, пока
я не закончу. Когда я замолчал, он спросил:
- Многие говорят, что балладу написал ты сам. Это правда?
- Это было так давно, что я уже и сам не помню.
Дорога все больше и больше уклонялась влево, и по мере того, как мы
въезжали в поросшую деревьями долину, море развертывалось перед нами.
- Маяк Кабры, - сказал Рэндом, указывая рукой на грандиозную башню
возвышающуюся далеко в море. - Я совсем забыл о ее существовании.
- Представь себе, я тоже. Какое это странное чувство, когда
возвращаешься домой.
Тут я понял, что язык, на котором мы говорим, назывался тари.
Примерно через полчаса мы окончательно спустились с гор. Я продолжал
катить по инерции так долго, как только мог, потом опять включил мотор.
При этом звуке стайка черных птиц выпорхнула из ближайшего кустарника.
Серая, похожая на волка тень взметнулась из-за дерева и нырнула в самую
гущу кустов. Олень, невидимый до сих пор, умчался прочь. Мы ехали по
лесной долине, хотя деревьев здесь было и не так много, как в Ардене, и
неуклонно приближались к далекому морю.
Слева сзади остались горы. Чем дальше мы въезжали в долину, тем
величественнее раскрывались картины природы той огромной горы, по склону
которой мы катили. Горы продолжали свой марш к морю с их плеч свисала
разноцветная мантия - зеленая, золотая, пурпурная, розовая и индиго. Они
повернулись к морю лицом, которого мы не видели, проезжая по долине, но на
самом последнем, высочайшем пике, висела вуаль легких облаков и изредка
солнце золотило ее огнем. По моим подсчетам, мы были примерно милях в
тридцати от этого места, а в баке почти не осталось бензина. Я знал, что
этот последний пик и был местом, куда мы так стремились, и что-то щемило в
душе. Рэндом уставился в том же направлении.
- Он все еще там... - сказал я.
- Я уже почти забыл - ответил он.
Переключая передачу, я заметил, что брюки мои приобрели лоск,
которого определенно не было раньше. К тому же они обтянули лодыжки, а
манжеты исчезли совершенно. Тогда я обратил внимание и на рубашку. Она
теперь была больше похожа на куртку, черного цвета с серебряной отделкой,
а пояс стал значительно шире. Приглядевшись внимательнее я заметил строчки
серебра и на брюках.
- Кажется, одет я достаточно эффектно, - заметил я, что посмотреть на
реакцию Рэндома.
Он ухмыльнулся, и я увидел, что он тоже как-то... переоделся:
красно-коричневые брюки и оранжевая рубашка с коричневыми же воротником и
манжетами. фуражка с желтым козырьком лежала на сидении.
- А я все ждал когда ты, наконец, оценишь мои старания. Как
настроение?
- Прекрасно, и кстати, у нас почти не осталось бензина.
- Сейчас уже слишком поздно что-то предпринимать по этому поводу. Мы
теперь в реальном мире, и работа с Отражениями потребует огромного
напряжения. К тому же она не останется незамеченной. Боюсь, машину
придется бросить.
Нам пришлось-таки бросить ее примерно через две мили. Я остановился
на обочине. Солнце посылало нам прощальный западный поклон. Тени
значительно удлинились.
Мои ботинки превратились в черные сапоги, и что-то зазвенело, когда я
полез за ними на заднее сидение.
Я держал в руках относительно тяжелый серебряный меч в ножнах. Ножны
точно подходили к застежкам на поясе. Там же лежал черный плащ с застежкой
в форме серебряной розы.
- А ты думал, что они уже потеряны навсегда? - Спросил Рэндом.
- Почти что.
Мы захлопнули дверцы и пошли вперед. Прохладный вечер был напоен
терпкими ароматами. На востоке уже стали появляться звезды, а солнце почти
скрылось. Мы шли по дороге, и Рэндом внезапно заметил:
- Не могу сказать, чтобы все это мне особенно нравилось.
- Что именно?
- Пока что нам слишком легко все давалось. Мы проехали весь Арденский
лес, практически не встретив никаких препятствий. Правда, Джулиан пытался
помешать нам, но... к этому времени мы уже продвинулись так далеко, что я
почти начал подозревать, что нам позволили сделать это.
- У меня возникла та же мысль, - солгал я. - Как ты думаешь, что это
может значить?
- Боюсь, что мы направляемся прямо в пасть зверя. По-моему, нас ждет
какая-то ловушка.
Несколько минут мы шагали в полной тишине
Затем я спросил:
- Может, засада? В этих лесах до странности спокойно.
Мы прошли, наверно, мили две, прежде чем село солнце. Ночь была
черна, небо усыпано бриллиантами звезд.
- Немного не привычный для нас способ передвижения, - хихикнул
Рэндом.
- Не спорю
- И все же я боюсь устроить лошадей.
- Я тоже.
- А как ты сам оцениваешь обстановку? спросил Рэндом.
- По-моему, дело дрянь. У меня такое чувство, что скоро они дадут о
себе знать.
- Как думаешь, может есть смысл уйти с дороги?
- Я тоже об этом подумал, - вновь солгал я, - и считаю, что если мы
свернем в лес, нам это не повредит.
Так мы и сделали.
Мы шли среди деревьев, мимо темных причудливых скал и кустов. А над
нами медленно поднималась луна, серебряная, как лампада, освещающая ночь.
- Меня все не покидает уверенность, что нам не удастся пройти.
- А стоит ли полагаться на это чувство? - спросил я.
- Вполне.
- Почему?
- Слишком далеко и слишком быстро. Мне это не нравится. Сейчас мы в
реальном мире, поздно поворачивать назад. Мы не можем играться с
Отражениями, нам остается полагаться только на наши мечи (на его боку
висел короткий с орнаментом меч). И поэтому, - продолжал он, - я чувствую,
что мы оказались здесь не против желания Эрика, а скорее по его воле. Раз
уж мы здесь, то не о чем говорить, но я предпочел бы, чтобы нам пришлось
драться за каждый дюйм пути.
Мы прошли еще примерно милю и остановились покурить, держа сигареты
так, чтобы огонек прикрывала ладонь.
- Какая прекрасная ночь, - сказал я Рэндому и холодному ветерку.
- Да... Что это?
Позади нас легко шелохнулся кустарник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50