Затем я увидел Эрика и услышал, как он громко отдавал какие-то
приказы.
Если бы я только мог подойти м нему поближе!
Но я этого не мог.
Может быть, я и сдался бы ему в плен, чтобы пощадить жизнь оставшимся
моим солдатам, которые дрались хорошо и сослужили мне хорошую службу, чем
бы ни кончился этот бой.
Но сдаваться было некому, да никто и не собирался брать меня в плен.
Эрик не услышал бы меня, даже если бы я закричал во все горло. Он был
далеко и командовал.
Так что мы продолжали биться и у меня оставалось всего около сотни
воинов.
Скажу короче.
Они убили всех, кроме меня.
На меня же набросили сети и били тупыми стрелами без наконечников.
В конце-концов я упал, меня стали глушить дубинками по голове и
связали, а дальше начался какой-то кошмар, который не заканчивался, что бы
я ни делал.
Мы проиграли.
Пробудился я в темнице, в подземелье глубоко под Амбером, сожалея,
что мне удалось дойти почти до самого конца.
Тот факт, что я все еще оставался в живых означал, что Эрик строит в
отношении меня какие-то планы. Перед глазами возникли призраки колодок,
огня и пыточных щипцов. Я предвидел тот кошмар, который мне грозит, лежа
на сырой соломенной подстилке.
Я не знал, как долго провалялся без сознания.
Я обшарил всю свою маленькую камеру, пытаясь найти хоть что-нибудь, с
помощью чего мог бы покончить с собой, но ничто не могло послужить этой
цели.
Раны горели, как солнце, и я очень устал.
Я уложил свое тело поудобнее и снова заснул.

Я проснулся, но ко мне так никто и не пришел. Мне некого было
подкупить, и никто меня не пытал.
Никто и не принес мне поесть.
Я лежал, завернувшись в плащ, и вспоминал все, что произошло с тех
пор, как я проснулся в Гринвуде и отказался от укола. Может, для меня было
бы лучше, если бы я этого не сделал.
Я познал отчаяние.
Скоро Эрик коронуется в Амбере. А может, это уже произошло.
Но сон был прекрасным выходом, а я так устал...
Впервые за долгое время я получил возможность спать, отдыхать и
позабыть о своих ранах.
В сырой темной камере омерзительно пахло.

8
Не помню, сколько раз я просыпался и вновь засыпал. Дважды я находил
мясо, хлеб и воду на подносе у двери. Оба раза я съедал все без остатка.
Камера моя была беспросветно темна и очень холодна. Я ждал. Ждал.
Наконец за мной пришли.
Дверь распахнулась и появился слабый свет. Я заморгал с непривычки и
в этот момент меня позвали.
Коридор снаружи был до отказа набит вооруженными воинами, чтобы я не
выкинул какого-нибудь фокуса.
Я потер рукой щетину на подбородке и пошел туда, куда меня вели.
Мы шли долго, и дойдя до зала со спиральной лестницей стали
подниматься по ней. Пока мы шли, я не задал ни одного вопроса, и никто
ничего не пытался мне объяснить.
Мы дошли до верха и пошли уже по самому дворцу. В теплой чистой
комнате мне велели раздеться догола. Я разделся. Потом я вошел в ванную с
горячей водой, от которой шел приятный пар, и подошедший слуга соскреб с
меня всю грязь, побрил и постриг меня.
Когда я вытерся насухо, мне дали чистые черно-серебряные одежды.
Я оделся, и на плечи мне накинули плащ с серебряно розой на застежке.
- Теперь вы готовы, - сказал мне сержант охраны. - Подойдите сюда.
Я пошел за ним, а стража за мной.
Меня провели в самый конец дворца, где кузнец одел мне наручники и
сковал цепями ноги. Цепи были тяжелые, чтобы у меня не было сил их
порвать. Если бы я начал сопротивляться, меня избили бы до бесчувствия, и
в результате все равно заковали. У меня не было особого желания опять быть
избитым, поэтому я не сопротивлялся.
Затем несколько стражников потащили меня за цепи обратно в парадную
часть дворца. Я не глядел на окружающее меня великолепие. Я был пленником,
возможно, скоро я буду либо мертв, либо безумен. И сейчас я ничего не мог
с этим поделать. Быстрый взгляд в окно сказал мне о том, что сейчас уже
ранний вечер, и я не испытал никакой ностальгии, когда меня проводили по
залам, где мы все играли детьми.
По длинному коридору мы попали в столовую дворца.
За длинными столами сидели люди, многих из которых я знал.
Самые прекрасные платья и костюмы Амбера горели и переливались в
зале, и была музыка при свете факелов, и уже налито в бокалы вино, и яства
заполняли уже накрытые столы, но еще никто не приступал к пиршеству.
Я узнавал многих, например, Флору, но множество и странных,
незнакомых лиц. Я увидел менестреля и лорда Рейна. Слева от меня
расположился Джулиан. Я не обратил на него внимания, а уставился на леди,
стройную блондинистую особу.
- Добрый вечер, - сказал я. - По-моему, нас не представили друг
другу. Меня зовут Корвин.
Она поглядела на сидящего справа мужчину, как бы ища поддержки, но
этот огромный рыжий мужлан с кучей прыщей на лице отвернулся и сделал вид,
что увлечен беседой с женщиной справа.
Она выдавила из себя слабое подобие улыбки и ответила:
- Меня зовут Кармела. Как поживаете, принц Корвин?
- Какое приятное у вас имя, - ответил я. - А у меня все в порядке.
Скажите, как так получилось, что такая хорошая, приятная девушка - и вдруг
очутилась здесь?
Она быстро сделала глоток воды.
- Корвин, - сказал Джулиан громче, чем это было нужно. - Я думаю, что
леди, к которой ты пристаешь, считает тебя несносным.
- Да? По-моему, она не сказала тебе ни слова за этот вечер.
И он не покраснел. Он стал белым, как мел.
- Достаточно. Я не намерен терпеть больше этого от тебя.
Тогда я потянулся и намеренно побренчал своими цепями. Кроме того
эффекта, который это произвело, я узнал, сколько свободного пространства
находится в моем распоряжении. Слишком мало, конечно. Эрик весьма
осторожен.
- Подойди-ка поближе и прошепчи мне свои возражения на ушко, братец,
сказал я.
Но он этого почему-то не сделал.
Я был последним, кого ждали за столом, поэтому я знал, что скоро
время тому, что должно произойти.
И я не ошибся.
Зазвучали шесть труб и в залу вошел Эрик.
Все встали.
Кроме меня.
Стража была вынуждена стащить меня со стула с помощью цепей и с их же
помощью поддерживать меня в вертикальном положении.
Эрик улыбнулся и спустился по лестнице справа от меня. Я с трудом
различал его собственные цвета под горностаевой мантией, в которую он
завернулся.
Он встал во главе стола, остановившись возле своего кресла. Подошел
слуга, вставший позади него, и виночерпии принялись разливать вино по
бокалам.
Когда все бокалы были наполнены, он поднял свой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50