- В таком случае назовите цифру сами, - предложил я.
После еще одной паузы он добавил:
- Это вымогательство.
- Ну какие между нами могут быть счеты? Валяйте. Сколько?
- В моем сейфе есть долларов пятьсот.
- Доставайте.
Тщательно осмотрев свой маленький стенной сейф он сообщил мне, что
там всего лишь четыреста тридцать долларов, а так как мне не хотелось
оставлять отпечатков пальцев, пришлось поверить ему на слово. Я забрал
купюры и засунул их во внутренний карман.
- Где тут у вас ближайшая компания такси?
Он назвал место, и я проверил по телефонному справочнику, заодно
уточнив, где я нахожусь.
Я заставил его набрать номер и вызвать мне такси, во-первых, потому,
что не знал названия его клиники, а во-вторых, потому, что не хотел
показать ему, в каком состоянии моя память. Одна из повязок, которые я
тщательно удалил, была вокруг головы.
При заказе машины я услышал и название клиники:
"Частный госпиталь в Гринвуде".
Я затушил сигарету, вытащил из пачки другую и освободил свои ноги от
примерно двухсотфунтовой тяжести, усевшись в удобное кресло коричневой
кожи рядом с книжным шкафом.
- Подождем здесь, и вы проводите меня до выхода.
От него я больше так и не услышал ни слова.

2
Было часов восемь утра, когда шофер такси высадил меня на каком-то
углу ближайшего города. Я расплатился и минут двадцать шел пешком. Затем
зашел в закусочную, устроился за столиком и заказал себе сок, пару яиц,
тост, бекон и три чашки кофе. Бекон был слишком жирный.
Понаслаждавшись завтраком примерно с час, я вышел из закусочной,
дошел до магазина одежды и прождал там до девяти тридцати - время
открытия. Купил себе пару брюк, три рубашки спортивного покроя, пояс,
нижнее белье и ботинки впору. Выбрал носовой платок, бумажник и расческу.
Затем, отыскав гринвудскую автостанцию, купил себе билет до
Нью-Йорка. Никто не попытался меня остановить. Никто, вроде бы, за мной не
следил.
Сидя у окна, глядя на осенний пейзаж с быстро мчавшимися по небу
облачками, я попытался собрать воедино все, что знал о себе и о том, что
со мной произошло.
Я был помещен в Гринвуд как Карл Кори моей сестрой Эвелиной Флаумель.
Это произошло после автокатастрофы примерно две недели назад. Притом у
меня были переломаны ноги, чего я сейчас не чувствовал. И не помнил
никакой сестры Эвелины. Персонал Гринвуда, очевидно, получил инструкции
держать меня в постели в беспомощном состоянии: по крайней мере доктор был
явно испуган, когда я пригрозил судом. Ну что ж. Значит, кто-то по
какой-то причине боялся меня. Так и придется держаться.
Я вновь стал вспоминать о том, как произошла катастрофа, и додумался
до того, что у меня разболелась голова. Все же происшествие это не было
случайностью. Я был твердо в этом убежден, хотя и не знал, почему. Ну что
же, выясним и это, и тогда кому-то не поздоровится. Очень, очень не
поздоровится. Ненависть горячей волной обдала мне грудь. Кто бы ни пытался
повредить мне, знал, на что он шел, и делал это на свой страх и риск, так
что теперь ему не на что будет жаловаться, кто бы это ни был. Я чувствовал
сильное желание убить, уничтожить этого человека, и внезапно понял, что
эти ощущения не в новинку мне, что в своей прошлой жизни я именно так и
поступал. Причем не один раз.
Я уставился в окно, на мертвые опадающие листья.
Добравшись до Нью-Йорка, первым делом я отправился в парикмахерскую
побриться и подстричься, затем переодел рубашку - терпеть не могу, когда
шею щекочут срезанные волосы. Кольт-32, принадлежавший безвестному
индивиду в Гринвуде, лежал в правом кармане моей куртки. Правда, если бы
Гринвуд или моя сестра обратились в полицию с просьбой разыскать меня, да
еще что-нибудь при этом приврали, незаконное ношение оружия вряд ли
сослужило бы мне пользу, но все же так спокойнее. Сначала меня все же надо
был найти, и я не знал, как будут разворачиваться события. Быстро
перекусив в ближайшей столовой, я потом в течение часа ездил на метро и
автобусах, соскакивая на самых неожиданных станциях, затем взял такси и
назвал адрес Эвелины, якобы моей сестры, которая смогла бы освежить мою
память.
Проезжая по улицам города до Вестчестера, я обдумывал план дальнейших
действий и свое поведение при встрече.
И когда в ответ на мой стук дверь большого старинного дома отворилась
практически сразу, я уже знал, что буду говорить. Я все тщательно обдумал,
еще когда шел по извилистой аллее - подъезду к дому - мимо дубов-великанов
и ярких осин, а ветер холодил мою только что подстриженную шею под
воротником куртки. Запах тоника от моих волос смешивался с густым запахом
плюща, обвивавшего стены старого кирпичного здания. Ничто не было мне
знакомо, и вряд-ли я когда-либо был здесь раньше.
На мой стук ответило эхо.
Затем я засунул руки в карманы и стал ждать.
Когда дверь отворилась, я улыбнулся и кивнул плоскогрудой служанке с
россыпью родинок на лице и пуэрториканским акцентом.
- Да? - спросила она.
- Я бы хотел повидать мисс Эвелину Флаумель.
- Как прикажете доложить?
- Ее брат Карл.
- О, входите, пожалуйста.
Я прошел в прихожую, пол которой был выстлан мозаикой из крохотных
бежевых и розовых плиток, а стены были целиком из красного дерева.
Освещала все это серебряная с эмалью люстра, вся в хрустальных рожках.
Девчушка удалилась, и я стал осматриваться, пытаясь хоть что-нибудь
узнать.
Тщетно.
Тогда я стал просто ждать.
Наконец, служанка вернулась, улыбнулась и изрекла:
- Идите за мной, пожалуйста. Она примет вас в библиотеке.
Я пошел за ней: три лестничных пролета вверх, а затем по коридору
мимо двух закрытых дверей. Третья слева была открыта, и служанка
остановилась, приглашая войти. Я остановился на пороге.
Как и в любой другой библиотеке, повсюду здесь были книги. На стенах
висели три картины - два пейзажа и одна марина. Пол застлан тяжелым
зеленым ковром. Рядом с большим столом стоял столь же большой глобус, с
его поверхности на меня смотрела Африка. Позади стола и глобуса во всю
стену протянулось окно со стеклом по меньшей мере восьмисантиметровой
толщины. Но остановился на пороге я не поэтому.
На женщине, сидевшей за столом, было платье цвета морской волны с
глубоким вырезом спереди, у нее были длинные волосы в локонах, по цвету
напоминающие нечто среднее между закатными облаками и пламенем свечи в
темной комнате, а ее глаза - я это чувствовал, знал - за большими очками,
в которых она, по-моему, не нуждалась, светились такой же голубизной, как
озеро Эри в три часа пополудни ясным летним днем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50