.. Потом мы ужинали в
прелестном местечке, которое обнаружили совершенно случайно. Мы долго
сидели за бокалами с вином, не желая, чтобы день кончался, потом решили
продолжить эту полосу удач и поехали на пустынный берег, где сидели,
плавали, смотрели на луну, а ветер легонько шевелил наши волосы. А потом...
потом я сделал одну вещь, которую не должен был ни в коем случае
делать. Но разве Фауст не считал, что прекрасное мгновение стоит души?
- Пойдем, - сказал я.
Я метко отправил пустую банку из-под пива в контейнер для мусора и
поймал Джулию за руку.
- Отправимся на прогулку.
- Куда же? - спросила она.
Я помог ей подняться.
- В волшебную страну, - сказал я, - в далекий сказочный предел, в
Эдем. Идем же!
Она рассмеялась и позволила мне вести ее.
Мы пошли вдоль кромки берега к тому месту, где полоса песка сужалась.
Луна висела в небе роскошная и желтая, а море словно пело мою любимую
песню.
Мы шагали рука об руку, пока неожиданный поворот тропинки не увел нас
в сторону от полосы песка. Я стал искать глазами пещеру, которая должна
была вот-вот появиться, высокая, узкая пещера.
- Пещера, - объявил я минуту спустя. - Давай войдем?
- Там темно...
- Вот и прекрасно.
И мы вошли в пасть пещеры.
Шагов шесть нам еще светила заглянувшая в пещеру луна, и за это время
я успел заметить поворот налево.
- Сюда, - уверенно произнес я.
- Но здесь так темно!
- Естественно. Держись за мою руку покрепче. Все будет в порядке.
Еще пятнадцать или двадцать шагов - и справа что-то неясно
засветилось.
Я повел Джулию к повороту, и по мере нашего продвижения вперед, свет
становился все ярче.
- Мы можем заблудиться, - негромко проговорила она.
- Я никогда не заблужусь, - успокоил ее я.
Свет становился все ярче. Еще поворот, короткий коридор, и мы
оказались у подножия горы. Ниже виделся лес, и солнце прошло уже половину
утреннего пути над деревьями этого леса.
Джулия замерла, широко раскрыв голубые глаза.
- День! - изумленно воскликнула она.
- Темпус фугит, - ответил я. - Идем.
Некоторое время мы шли через лес, слушая песни птиц и ветра в ветвях,
темноволосая Джулия и я. Немного спустя я провел ее через каньон цветных
трав и камней, по дну которого протекал хрустальный ручей, впадавший в
реку.
Мы шли вдоль реки, пока не оказались у обрыва, уходящего вдаль,
полного радуг от падающей воды и туманов.
Стоя на гребне водопада, глядя на обширную долину у наших ног, мы
увидели шпили и купола города, золотые и сверкающие, как бриллианты,
смутно проступающие сквозь утренний туман.
- Где мы? - шепотом спросила Джулия.
- Прямо за поворотом, - ответил я. - Идем.
И я повел ее влево по тропинке, которая вела нас обратно вдоль
обрыва, пока мы не миновали водопад. Тени и алмазные брызги, мощный рев, а
потом еще большая мощь тишины...
Наконец мы вошли в туннель, поначалу влажный, потом высохший по мере
того, как мы поднимались выше.
Туннель вывел нас в галерею, открытую с левой стороны, глядевшую в
ночь, где ярко сияли звезды...
Зрелище было грандиозное. Сияние незнакомых созвездий было настолько
мощным и ослепительным, что наши фигуры отбрасывали тени на стену позади
нас.
Она обокотилась на низкий парапет, ее кожа словно светилась изнутри,
как редкий сорт мрамора, она смотрела вниз.
- Они и там, внизу, - прошептала она, - и по обе стороны! Внизу тоже
ничего нет, кроме звезд! И по сторонам...
- Да. Красиво, правда?
Мы долго стояли там, любуясь этим необыкновенным зрелищем, пока мне,
наконец, не удалось убедить Джулию пройти дальше по туннелю. Теперь он
сразу же вывел нас на поверхность, и мы оказались перед руинами древнего
амфитеатра. Под небом позднего полудня мраморные скамьи, все в трещинах, и
рухнувшие колонны оплел вьющийся плющ. Тут и там лежали разбитые статуи,
словно низвергнутые землетрясением.
Выглядело это чертовски живописно. Я думал, что ей это должно
понравиться, и не ошибся. Мы по очереди усаживали друг друга на почетное
место и произносили со сцены речь.
Акустика здесь была превосходная.
Потом мы шли дальше, рука в руке, по мириаду троп под разноцветными
небесами пока не оказались наконец на берегу тихого озера. Над дальним
берегом висело заходящее оранжевое солнце. Справа неярко блестели какие-то
скалы. Мы нашли удобное местечко, где мох и папоротники образовали
естественную подушку. Я обнял ее, и мы долго стояли, и ветер в ветвях
деревьев играл на ютне, а ему контрапунктировали невидимые птицы.
Потом, немого позже, я растегнул ее блузу.
- Прямо здесь? - спросила она.
- Мне здесь нравится. А тебе - нет?
- Здесь очень красиво. Ладно. Подожди минутку...
Мы опустились на подушку из мхов и любили друг друга, пока нас не
укрыли тени. А потом она заснула, как я и хотел.
Я наложил на нее заговор, чтобы она не проснулась, потому что начал
сомневаться в собственном благоразумии и в том, следовало ли предпринимать
это путешествие. Потом я оделся сам и одел Джулию, и поднял ее на руки,
чтобы отнести ее обратно на наш берег. На этот раз я выбрал самый короткий
путь.
На берегу, на том месте, где мы вышли, я положил ее на песок и сам
растянулся рядом.
Скоро я уснул.
Мы проснулись только когда взошло солнце и нас разбудили голоса
пришедших на пляж людей.
Джулия села и посмотрела на меня.
- Эта ночь... - сказала она, - она не могла быть только сном, но и
явью тоже быть не могла, правда?
- Думаю, что так, - улыбнулся я в ответ.
Она нахмурилась.
- С чем именно ты согласен? - спросила она.
- Конечно с тем, что нам просто необходимо позавтракать, - ответил я.
- Пойдем поедим чего-нибудь, а?
- Погоди минутку. Она положила мне руку на плечо.
- Этой ночью... случилось что-то необыкновенное. Что это было?
- Зачем же убивать волшебство словами? Пойдем лучше завтракать.
Потом она не раз пыталась расспросить меня об этой ночи, но я был
тверд и отказывался вести разговор на эту тему. Во всем был, конечно,
виноват я сам. Не следовало мне вообще отправляться с ней на эту прогулку.
И в нашей последней соре-споре, после которой мы расстались, этот факт
сыграл свою роль...
Теперь размышляя обо всем этом, я осознал вдруг, что дело не только в
этой моей древней глупости. Я осознал, что я любил Джулию и, что еще хуже,
до сих пор ее люблю. И если бы я не придумал этой прогулки или хотя бы
признал справедливость ее обвинений в том, что я был волшебником, она не
встала бы на эту тропу, по которой пошла, не стала бы искать пути к
собственной власти, вероятно, для защиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
прелестном местечке, которое обнаружили совершенно случайно. Мы долго
сидели за бокалами с вином, не желая, чтобы день кончался, потом решили
продолжить эту полосу удач и поехали на пустынный берег, где сидели,
плавали, смотрели на луну, а ветер легонько шевелил наши волосы. А потом...
потом я сделал одну вещь, которую не должен был ни в коем случае
делать. Но разве Фауст не считал, что прекрасное мгновение стоит души?
- Пойдем, - сказал я.
Я метко отправил пустую банку из-под пива в контейнер для мусора и
поймал Джулию за руку.
- Отправимся на прогулку.
- Куда же? - спросила она.
Я помог ей подняться.
- В волшебную страну, - сказал я, - в далекий сказочный предел, в
Эдем. Идем же!
Она рассмеялась и позволила мне вести ее.
Мы пошли вдоль кромки берега к тому месту, где полоса песка сужалась.
Луна висела в небе роскошная и желтая, а море словно пело мою любимую
песню.
Мы шагали рука об руку, пока неожиданный поворот тропинки не увел нас
в сторону от полосы песка. Я стал искать глазами пещеру, которая должна
была вот-вот появиться, высокая, узкая пещера.
- Пещера, - объявил я минуту спустя. - Давай войдем?
- Там темно...
- Вот и прекрасно.
И мы вошли в пасть пещеры.
Шагов шесть нам еще светила заглянувшая в пещеру луна, и за это время
я успел заметить поворот налево.
- Сюда, - уверенно произнес я.
- Но здесь так темно!
- Естественно. Держись за мою руку покрепче. Все будет в порядке.
Еще пятнадцать или двадцать шагов - и справа что-то неясно
засветилось.
Я повел Джулию к повороту, и по мере нашего продвижения вперед, свет
становился все ярче.
- Мы можем заблудиться, - негромко проговорила она.
- Я никогда не заблужусь, - успокоил ее я.
Свет становился все ярче. Еще поворот, короткий коридор, и мы
оказались у подножия горы. Ниже виделся лес, и солнце прошло уже половину
утреннего пути над деревьями этого леса.
Джулия замерла, широко раскрыв голубые глаза.
- День! - изумленно воскликнула она.
- Темпус фугит, - ответил я. - Идем.
Некоторое время мы шли через лес, слушая песни птиц и ветра в ветвях,
темноволосая Джулия и я. Немного спустя я провел ее через каньон цветных
трав и камней, по дну которого протекал хрустальный ручей, впадавший в
реку.
Мы шли вдоль реки, пока не оказались у обрыва, уходящего вдаль,
полного радуг от падающей воды и туманов.
Стоя на гребне водопада, глядя на обширную долину у наших ног, мы
увидели шпили и купола города, золотые и сверкающие, как бриллианты,
смутно проступающие сквозь утренний туман.
- Где мы? - шепотом спросила Джулия.
- Прямо за поворотом, - ответил я. - Идем.
И я повел ее влево по тропинке, которая вела нас обратно вдоль
обрыва, пока мы не миновали водопад. Тени и алмазные брызги, мощный рев, а
потом еще большая мощь тишины...
Наконец мы вошли в туннель, поначалу влажный, потом высохший по мере
того, как мы поднимались выше.
Туннель вывел нас в галерею, открытую с левой стороны, глядевшую в
ночь, где ярко сияли звезды...
Зрелище было грандиозное. Сияние незнакомых созвездий было настолько
мощным и ослепительным, что наши фигуры отбрасывали тени на стену позади
нас.
Она обокотилась на низкий парапет, ее кожа словно светилась изнутри,
как редкий сорт мрамора, она смотрела вниз.
- Они и там, внизу, - прошептала она, - и по обе стороны! Внизу тоже
ничего нет, кроме звезд! И по сторонам...
- Да. Красиво, правда?
Мы долго стояли там, любуясь этим необыкновенным зрелищем, пока мне,
наконец, не удалось убедить Джулию пройти дальше по туннелю. Теперь он
сразу же вывел нас на поверхность, и мы оказались перед руинами древнего
амфитеатра. Под небом позднего полудня мраморные скамьи, все в трещинах, и
рухнувшие колонны оплел вьющийся плющ. Тут и там лежали разбитые статуи,
словно низвергнутые землетрясением.
Выглядело это чертовски живописно. Я думал, что ей это должно
понравиться, и не ошибся. Мы по очереди усаживали друг друга на почетное
место и произносили со сцены речь.
Акустика здесь была превосходная.
Потом мы шли дальше, рука в руке, по мириаду троп под разноцветными
небесами пока не оказались наконец на берегу тихого озера. Над дальним
берегом висело заходящее оранжевое солнце. Справа неярко блестели какие-то
скалы. Мы нашли удобное местечко, где мох и папоротники образовали
естественную подушку. Я обнял ее, и мы долго стояли, и ветер в ветвях
деревьев играл на ютне, а ему контрапунктировали невидимые птицы.
Потом, немого позже, я растегнул ее блузу.
- Прямо здесь? - спросила она.
- Мне здесь нравится. А тебе - нет?
- Здесь очень красиво. Ладно. Подожди минутку...
Мы опустились на подушку из мхов и любили друг друга, пока нас не
укрыли тени. А потом она заснула, как я и хотел.
Я наложил на нее заговор, чтобы она не проснулась, потому что начал
сомневаться в собственном благоразумии и в том, следовало ли предпринимать
это путешествие. Потом я оделся сам и одел Джулию, и поднял ее на руки,
чтобы отнести ее обратно на наш берег. На этот раз я выбрал самый короткий
путь.
На берегу, на том месте, где мы вышли, я положил ее на песок и сам
растянулся рядом.
Скоро я уснул.
Мы проснулись только когда взошло солнце и нас разбудили голоса
пришедших на пляж людей.
Джулия села и посмотрела на меня.
- Эта ночь... - сказала она, - она не могла быть только сном, но и
явью тоже быть не могла, правда?
- Думаю, что так, - улыбнулся я в ответ.
Она нахмурилась.
- С чем именно ты согласен? - спросила она.
- Конечно с тем, что нам просто необходимо позавтракать, - ответил я.
- Пойдем поедим чего-нибудь, а?
- Погоди минутку. Она положила мне руку на плечо.
- Этой ночью... случилось что-то необыкновенное. Что это было?
- Зачем же убивать волшебство словами? Пойдем лучше завтракать.
Потом она не раз пыталась расспросить меня об этой ночи, но я был
тверд и отказывался вести разговор на эту тему. Во всем был, конечно,
виноват я сам. Не следовало мне вообще отправляться с ней на эту прогулку.
И в нашей последней соре-споре, после которой мы расстались, этот факт
сыграл свою роль...
Теперь размышляя обо всем этом, я осознал вдруг, что дело не только в
этой моей древней глупости. Я осознал, что я любил Джулию и, что еще хуже,
до сих пор ее люблю. И если бы я не придумал этой прогулки или хотя бы
признал справедливость ее обвинений в том, что я был волшебником, она не
встала бы на эту тропу, по которой пошла, не стала бы искать пути к
собственной власти, вероятно, для защиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54