Не люди уже, падаль ходячая… И ты таким будешь! — Она вскочила на ноги, стиснула ободранные кулачки. — Подумаешь, явился чистый, гордый! Я тоже была настоящим Лоцманом, а эта дура меня продала. А ко… комендант грозился… грозил, что отдаст солдатам, если не подпишу! — Она зашлась в злом плаче. — И не смей… не смей меня попрекать! — Деваха развернулась и пустилась бежать по газону.
Охранитель мира смотрел ей вслед, кривя губы от брезгливой жалости. Лоцман Звездного Дождя… Чумазая потаскушка, которая гордится «человеческим разговором».
Значит, проданный Лоцман превращается в ходячую падаль? На миг его охватил ужас. Что если и он — тоже? Но он ведь не подписал ОБЯЗАТЕЛЬСТВО. Может, не всё потеряно? Надо побольше разузнать, пока во что-нибудь не превратился. Он натянул штаны и ботинки, опробовал исцеленную ногу. Побаливает, но держит. Лоцман вышел на пешеходную дорожку, огляделся. Надо разыскать кого-нибудь из летчиков да потолковать без суеты; пилоты — свои парни…
— Стой, куда прешь?! — долетел вдруг бешеный рык. — Стоя-ать!
И вопль Леди Звездного Дождя:
— Не надо! Это же Лоцман!
— Задавлю жабу!
Взревел двигатель, и взвился пронзительный вопль.
Охранитель мира понесся к большаку. Там на холостом ходу рычала большая машина защитного цвета — БМП, пришло на ум название, — голосила чумазая девица, до неба стояла брань разъяренных мужчин. Лоцман вылетел на перекресток. Под колесами БМП что-то шевелилось, торчала голая рука, которая дергалась и словно ощупывала бетонку. Из машины вылезли угрюмые солдаты, сгрудились возле щеголеватого, нервно улыбающегося офицера. Двое вертолетчиков удерживали бешеный, рвущийся из рук клубок, в который превратилась Леди Звездного Дождя, еще два пилота стояли на коленях у машины, заглядывая под низ, и на чем свет стоит крыли армию и нынешние порядки. Слева из-под переднего колеса торчали босые ноги — коричневые и недвижные, как будто сработанные из дерева.
— Поднимите машину домкратом, — велел Лоцман. — Где домкрат?! — рявкнул он на солдата, который выползал с водительского места.
Солдат полез обратно, а лощеный офицер обернулся к охранителю мира, оглядел его и с издевательской вежливостью взял под козырек:
— Чем могу служить? — На плечах лежали погоны с причудливым звездным рисунком. Не поймешь, в каком он звании. Ругавшиеся летчики смолкли, и только чумазая деваха еще трепыхалась и всхлипывала.
— Ваш солдат задавил человека. — У Лоцмана сжались, кулаки. — Ставь живей! — подхлестнул он водителя, который появился с домкратом в руках, однако не торопился пустить его в дело, а выжидательно поглядывал на командира.
Вертолетчики забрали у солдата инструмент, установили и вдвоем начали поднимать БМП, дружно налегая на рычаг.
— Что за самоуправство, позвольте спросить? — осведомился офицер с холодной улыбкой. — Кто вам позволил распоряжаться? — Он не был похож на камуфляжно-пятнистых, тяжеловесных автоматчиков: на сухощавой фигуре ловко сидел зеленый плащ, на поясе висела кобура тисненой кожи, кремовый шарф оттенял ровный загар не по-военному тонкого, интеллигентного лица. Прозрачные синие глаза, длинная белокурая челка, фуражка с высоким околышем. Глаза недобро сощурились. — Я спрашиваю: кто позволил распоряжаться?
— Я — Лоцман. — С его точки зрения, это объясняло всё. Охранитель мира — везде охранитель мира, и калечить людей он не позволит нигде и никому.
— Проданный Лоцман, — поправил военный. — Мертвый Лоцман. И на дорогу, к вашему сведению, лез не человек, а падаль. Вам ясна разница? — К щекам внезапно прихлынула кровь. — Убирайтесь, чтоб духу не было! — заорал офицер на приподнявших БМП пилотов. Человек под колесом не шевелился, пальцы замершей руки походили на сдохших гусениц. Офицер мотнул головой, приказал солдатам: — Убрать!
Двое автоматчиков взялись за раздавленные ноги, выше колен плоские, как две чудовищные лепехи, и потащили. Новая боль вывела пострадавшего из шока, он взвизгнул, захлебнулся, смолк. У Лоцмана потемнело в глазах. Ну, я вам устрою! Тело пронизала дрожь, он напружинился, задохнулся, не успев набрать в легкие достаточно воздуха, — и ощутил в руке округлый увесистый металлический предмет.
— Я снесу город — следа не останется, — объявил он с ледяной ненавистью. Стоит швырнуть сотворенный шар — и он вспыхнет белым пламенем, в мгновение ока слизнет и людей, и дома, и вертолеты; очистит мир от города, в котором Лоцманов принуждают подписать ОБЯЗАТЕЛЬСТВО и давят машинами.
Всё замерло — даже рычащий двигатель заглох. Офицер дернулся было, желая подойти, но точно прирос к месту. Двое солдат скрючились над вытащенным из-под колес человеком, Леди Звездного Дождя повисла у летчиков на руках, как мертвая кукла.
— Ты это, парень… остынь, — негромко вымолвил пилот из тех, кто поднимал домкратом БМП.
— Не надо, — глядя испуганными глазищами, прошептала деваха. — Миленький, не бросай. Тут же люди.
Один из летчиков отпустил ее и медленно, плавно шагнул к охранителю мира.
— Не дури. — Лицо побледнело, но голос звучал добродушно, успокаивающе. — Лоцманов продают не здесь — это делается не в наших мирах.
Лоцман вывинтил взрыватель, сунул его в карман, а неприятно холодящий кожу шар в сердцах отбросил офицеру под ноги. Военный отскочил, бомба звонким мячиком запрыгала по бетонке и укатилась в кювет.
Солдаты шумно засопели, зашевелились. Четверо пилотов придвинулись к Лоцману, Леди Звездного Дождя осталась стоять одна. Откуда-то появились еще автоматчики — молчаливые, угрюмые, — обступили всех плотным кольцом. Лоцман мог бы поклясться, что они не подошли по дороге, а в прямом смысле слова зародились из воздуха, и вместе с ними зародился крепкий дух кожаных ремней. Все смотрели на него. Вертолетчики с суровыми лицами — хлебнувшие лиха юные романтики; чумазая деваха со вздрагивающей нижней губой — проданная, сломленная охранительница мира; синеглазый офицер, выпрямившийся с аристократической надменностью — так не похожий на автоматчиков, несомненный персонаж из иного фильма; подошедшие солдаты — все на одно лицо, с автоматами на груди. Два десятка человек глядели на Лоцмана и чего-то ждали. Его осенило. Девица предупреждала, чтобы не вздумал творить, — а он сотворил бомбу.
— Думаете, сдохну? Не дождетесь! — заявил охранитель мира.
Однако в ногах появилась слабость, свет в глазах начал меркнуть. Расплата? Он тряхнул головой, глубоко вдохнул, сжал кулаки. Я не подписал — и не должен умереть. Я пошел против коменданта, против Богини, против законов этих миров — и я найду силы выжить!
Из бесконечности, из неведомого затуманья к нему протянулась незримая нить, прильнула к щеке, скользнула по шее, по груди, улеглась на плечах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Охранитель мира смотрел ей вслед, кривя губы от брезгливой жалости. Лоцман Звездного Дождя… Чумазая потаскушка, которая гордится «человеческим разговором».
Значит, проданный Лоцман превращается в ходячую падаль? На миг его охватил ужас. Что если и он — тоже? Но он ведь не подписал ОБЯЗАТЕЛЬСТВО. Может, не всё потеряно? Надо побольше разузнать, пока во что-нибудь не превратился. Он натянул штаны и ботинки, опробовал исцеленную ногу. Побаливает, но держит. Лоцман вышел на пешеходную дорожку, огляделся. Надо разыскать кого-нибудь из летчиков да потолковать без суеты; пилоты — свои парни…
— Стой, куда прешь?! — долетел вдруг бешеный рык. — Стоя-ать!
И вопль Леди Звездного Дождя:
— Не надо! Это же Лоцман!
— Задавлю жабу!
Взревел двигатель, и взвился пронзительный вопль.
Охранитель мира понесся к большаку. Там на холостом ходу рычала большая машина защитного цвета — БМП, пришло на ум название, — голосила чумазая девица, до неба стояла брань разъяренных мужчин. Лоцман вылетел на перекресток. Под колесами БМП что-то шевелилось, торчала голая рука, которая дергалась и словно ощупывала бетонку. Из машины вылезли угрюмые солдаты, сгрудились возле щеголеватого, нервно улыбающегося офицера. Двое вертолетчиков удерживали бешеный, рвущийся из рук клубок, в который превратилась Леди Звездного Дождя, еще два пилота стояли на коленях у машины, заглядывая под низ, и на чем свет стоит крыли армию и нынешние порядки. Слева из-под переднего колеса торчали босые ноги — коричневые и недвижные, как будто сработанные из дерева.
— Поднимите машину домкратом, — велел Лоцман. — Где домкрат?! — рявкнул он на солдата, который выползал с водительского места.
Солдат полез обратно, а лощеный офицер обернулся к охранителю мира, оглядел его и с издевательской вежливостью взял под козырек:
— Чем могу служить? — На плечах лежали погоны с причудливым звездным рисунком. Не поймешь, в каком он звании. Ругавшиеся летчики смолкли, и только чумазая деваха еще трепыхалась и всхлипывала.
— Ваш солдат задавил человека. — У Лоцмана сжались, кулаки. — Ставь живей! — подхлестнул он водителя, который появился с домкратом в руках, однако не торопился пустить его в дело, а выжидательно поглядывал на командира.
Вертолетчики забрали у солдата инструмент, установили и вдвоем начали поднимать БМП, дружно налегая на рычаг.
— Что за самоуправство, позвольте спросить? — осведомился офицер с холодной улыбкой. — Кто вам позволил распоряжаться? — Он не был похож на камуфляжно-пятнистых, тяжеловесных автоматчиков: на сухощавой фигуре ловко сидел зеленый плащ, на поясе висела кобура тисненой кожи, кремовый шарф оттенял ровный загар не по-военному тонкого, интеллигентного лица. Прозрачные синие глаза, длинная белокурая челка, фуражка с высоким околышем. Глаза недобро сощурились. — Я спрашиваю: кто позволил распоряжаться?
— Я — Лоцман. — С его точки зрения, это объясняло всё. Охранитель мира — везде охранитель мира, и калечить людей он не позволит нигде и никому.
— Проданный Лоцман, — поправил военный. — Мертвый Лоцман. И на дорогу, к вашему сведению, лез не человек, а падаль. Вам ясна разница? — К щекам внезапно прихлынула кровь. — Убирайтесь, чтоб духу не было! — заорал офицер на приподнявших БМП пилотов. Человек под колесом не шевелился, пальцы замершей руки походили на сдохших гусениц. Офицер мотнул головой, приказал солдатам: — Убрать!
Двое автоматчиков взялись за раздавленные ноги, выше колен плоские, как две чудовищные лепехи, и потащили. Новая боль вывела пострадавшего из шока, он взвизгнул, захлебнулся, смолк. У Лоцмана потемнело в глазах. Ну, я вам устрою! Тело пронизала дрожь, он напружинился, задохнулся, не успев набрать в легкие достаточно воздуха, — и ощутил в руке округлый увесистый металлический предмет.
— Я снесу город — следа не останется, — объявил он с ледяной ненавистью. Стоит швырнуть сотворенный шар — и он вспыхнет белым пламенем, в мгновение ока слизнет и людей, и дома, и вертолеты; очистит мир от города, в котором Лоцманов принуждают подписать ОБЯЗАТЕЛЬСТВО и давят машинами.
Всё замерло — даже рычащий двигатель заглох. Офицер дернулся было, желая подойти, но точно прирос к месту. Двое солдат скрючились над вытащенным из-под колес человеком, Леди Звездного Дождя повисла у летчиков на руках, как мертвая кукла.
— Ты это, парень… остынь, — негромко вымолвил пилот из тех, кто поднимал домкратом БМП.
— Не надо, — глядя испуганными глазищами, прошептала деваха. — Миленький, не бросай. Тут же люди.
Один из летчиков отпустил ее и медленно, плавно шагнул к охранителю мира.
— Не дури. — Лицо побледнело, но голос звучал добродушно, успокаивающе. — Лоцманов продают не здесь — это делается не в наших мирах.
Лоцман вывинтил взрыватель, сунул его в карман, а неприятно холодящий кожу шар в сердцах отбросил офицеру под ноги. Военный отскочил, бомба звонким мячиком запрыгала по бетонке и укатилась в кювет.
Солдаты шумно засопели, зашевелились. Четверо пилотов придвинулись к Лоцману, Леди Звездного Дождя осталась стоять одна. Откуда-то появились еще автоматчики — молчаливые, угрюмые, — обступили всех плотным кольцом. Лоцман мог бы поклясться, что они не подошли по дороге, а в прямом смысле слова зародились из воздуха, и вместе с ними зародился крепкий дух кожаных ремней. Все смотрели на него. Вертолетчики с суровыми лицами — хлебнувшие лиха юные романтики; чумазая деваха со вздрагивающей нижней губой — проданная, сломленная охранительница мира; синеглазый офицер, выпрямившийся с аристократической надменностью — так не похожий на автоматчиков, несомненный персонаж из иного фильма; подошедшие солдаты — все на одно лицо, с автоматами на груди. Два десятка человек глядели на Лоцмана и чего-то ждали. Его осенило. Девица предупреждала, чтобы не вздумал творить, — а он сотворил бомбу.
— Думаете, сдохну? Не дождетесь! — заявил охранитель мира.
Однако в ногах появилась слабость, свет в глазах начал меркнуть. Расплата? Он тряхнул головой, глубоко вдохнул, сжал кулаки. Я не подписал — и не должен умереть. Я пошел против коменданта, против Богини, против законов этих миров — и я найду силы выжить!
Из бесконечности, из неведомого затуманья к нему протянулась незримая нить, прильнула к щеке, скользнула по шее, по груди, улеглась на плечах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108