Командир эскадрильи Лоцман Последнего Дарханца. — Он поразился тому, насколько нелепо звучит это сочетание.
— Военных держите при себе, — бросил комотряда в ответ. — Отставить! — гаркнул он, не дав Лоцману задать вопрос. — Уведите их в казарму. — Он повернулся, намереваясь уйти.
— Сэр!
— Что еще? — Командир отряда оглянулся — и тут только признал Лоцмана, которого велел расстрелять. — Ах, это вы… — Встопорщенные усы опустились, во взгляде пробудился интерес.
— Сэр, прикажите освободить из-под ареста Шестнадцатого пилота.
— Распоряжусь. — Командир отряда поднялся по ступеням и вошел в застекленный вестибюль. Перебросился несколькими фразами с дежурным и скрылся в темноте коридора.
Охранитель мира махнул своим орлам:
— Пошли. — Он взошел на крыльцо, уверенно распахнул дверь и поприветствовал знакомого дежурного за столом: — День добрый. Смотри, каких чудных ребят я привел — а все от них почему-то отказываются. — Поскольку авиация принимает военных в штыки, рассудил он, надо сменить линию поведения и придерживаться гражданки.
— Вояки хреновы, — неприязненно сказал дежурный. — Чего ты их сюда притащил?
— Ребята, садитесь. — Лоцман указал на кресла и сам уселся возле дежурного. — В сущности, они не военные. Это особая эскадрилья…
— Шел бы ты отсюда, командир. — Дружелюбия у летчика не прибавилось. — И этих уводи. Нечего им тут делать.
— Напрасно гонишь, — миролюбиво улыбнулся Лоцман. — Скажи: что стряслось? Оба начальника глотки грызть готовы, армейский полковник от одного слова «авиация» — на дыбы. Чем вы ему досадили?
— ЧП у нас, — мрачно уронил дежурный. — Парня одного — Тридцать Пятый номер — солдаты забили насмерть. Ни солнце не спасло, ни стимулятор.
— Змеевы дети!
— Ублюдки совсем распоясались. А хуже всего, что средь них один наш затесался. Мы думали — шлялся по Умирающим мирам да и сгинул, а этот гад в армию подался. Заимел автомат и на своих попер. Выслужиться думал… — Дежурный выразился непечатно.
— Двадцать Седьмой?
— Он самый.
Теперь ясно, отчего назвавшегося Двадцать Седьмым Лоцмана сгоряча упекли в кутузку. Начальники разбирались с происшествием — и оттого злы на весь белый свет.
— Командир, разреши задать вопрос дежурному, — подал голос Особый Первый пилот.
— Давай.
— Зачем летчику идти в армию?
Дежурный покривился и ответил не ему, а охранителю мира:
— Тянет их туда. Уже четверо переметнулись. Армия растет, и наши там становятся офицерами.
— Вот как? И бывшие Лоцманы тоже…
— Да какие из вас офицеры?! — взорвался дежурный. — Гнилье одно — только ради мишеней и держат. Уводи их отсюда, кому сказано!
На столе тренькнул телефон.
— Дежурный. Кто? Понял. Да, здесь. — Летчик отнял трубку от уха. — Тебя. Лоцман Отверженного Завтра.
Охранитель мира взял трубку, придержал на столе поехавший за ней аппарат:
— Слушаю.
— Полковник приказал отправить Эльдорадо в казарму, — раздался голос синеглазого офицера. — Мы долго отстреливались, я вот улучил минуту…
Слышались отдаленные удары — словно кто-то пытался вышибить дверь.
— Нужна помощь? — Лоцман бросил взгляд на свою эскадрилью. Темные усмешливые глаза пилотов были устремлены на него.
— Не надо. Летчиков своих береги.
— Где вы?
— Не важно. Эльдорадо благодарит — за то, что заставил вспомнить имя. Всё!
В трубке раздался грохот выбитой двери и затрещали автоматные очереди. Затем — внезапная тишина и далекий, чужой голос:
— Какого хрена?! Не было приказа наповал… Ну ладно, глянь хоть, нет ли у них стимуляторов.
Охранитель мира медленно положил трубку. Убиты. Он удрал со своими парнями, а бывшие Лоцманы остались на КПП. И — убиты. Женщина, которая хотела его поцеловать и подарила таблетку стимулятора, и офицер, взявшийся расстрелять за него мишени. Убиты…
— Лоцман! — В вестибюль ворвался Шестнадцатый пилот, запнулся у порога и со звоном захлопнул стеклянную дверь. — Это еще что? Та-ак… — Он обвел взглядом военных летчиков и с побелевшим лицом шагнул к охранителю мира. — Ты, вонючка нелетная!
— Что такое?
— Падаль! Расстрелял мишени и приволок их сюда?!
— Сам ты мишень. У меня друзей убили… — Затрещина. Лоцман вскочил на ноги.
— Какие тут у тебя друзья?! — Шестнадцатый почти кричал. — Это у нас Тридцать Пятого убили. Армия!
Лоцман сжал кулаки. Несколько мгновений они с пилотом смотрели друг на друга, готовые вцепиться в горло. Охранитель мира подавил гнев. Сегодня здесь все сумасшедшие.
Двое военных летчиков стояли у Шестнадцатого за спиной — готовые повиноваться взгляду своего командира, движению брови.
— Это не мишени, — сказал Лоцман. — Спроси у них сам… Особый Первый!
Летчик вышел вперед — копия Шестнадцатого, но покрупней и выше ростом.
— Они повторят твои слова — вот и весь разговор. — Шестнадцатый начинал остывать.
— Командир, в чем разница между человеком и мишенью? — осведомился военный летчик.
— Человек — это ты, а мишени у нас не получились.
— Как доказать, что Лоцман не расстрелял своих актеров и не предал ни себя, ни вертолетчиков?
— Я знаю, — ответил Особому Первому дежурный. — Когда стреляют по мишени и убивают ее наповал, солдат исчезает. Растворяется в воздухе, А человек умирает как положено.
— Проверим? — предложил Шестнадцатый, указав на кобуру с пистолетом у Особого Первого на поясе.
Усмешливые глаза посерьезнели, впились в командира. Военный летчик ждал приказа, готовый выполнить его и умереть. Боевая машина, лишенная страха смерти, созданная для того, чтобы сражаться? Нет! Остальные четверо окаменели в тревожном ожидании, лишь ходили желваки на скулах.
— Пошел ты со своими проверками! Не дам человека угрохать. Если мы здесь не нужны, мы уходим.
— Катись.
— Идемте, ребята, — сказал Лоцман своим, а затем обратился к Шестнадцатому: — Подумай: разве могут получиться мишени, все похожие на тебя?
Летчик промолчал. За него ответил дежурный:
— В армии не дают стимулятор без расстрела актеров. — Ничего не докажешь. Лоцман повернулся к выходу. На площадь вдруг выкатился желто-коричневый БТР — злобно рыча двигателем, скрежеща гусеницами по асфальту. Зенитный пулемет на крыше смотрел в небо, как будто выискивал какой-нибудь вертолет; впереди торчал перископ с камерой ночного видения. Откинулась кормовая аппарель, по ней из машины выбежали восемь автоматчиков в камуфляже и бросились к крыльцу.
Глава 13
— Руки вверх! Не двигаться!
Двое с автоматами на изготовку ворвались в вестибюль, стали по обе стороны двери. Следом ввалились еще шестеро и — последним — офицер. Лоцман узнал его — он в клубе играл в бильярд и облизывался на Эльдорадо. Его мундир оставался таким же помятым, а лицо изменилось — стало жестче, угрюмей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
— Военных держите при себе, — бросил комотряда в ответ. — Отставить! — гаркнул он, не дав Лоцману задать вопрос. — Уведите их в казарму. — Он повернулся, намереваясь уйти.
— Сэр!
— Что еще? — Командир отряда оглянулся — и тут только признал Лоцмана, которого велел расстрелять. — Ах, это вы… — Встопорщенные усы опустились, во взгляде пробудился интерес.
— Сэр, прикажите освободить из-под ареста Шестнадцатого пилота.
— Распоряжусь. — Командир отряда поднялся по ступеням и вошел в застекленный вестибюль. Перебросился несколькими фразами с дежурным и скрылся в темноте коридора.
Охранитель мира махнул своим орлам:
— Пошли. — Он взошел на крыльцо, уверенно распахнул дверь и поприветствовал знакомого дежурного за столом: — День добрый. Смотри, каких чудных ребят я привел — а все от них почему-то отказываются. — Поскольку авиация принимает военных в штыки, рассудил он, надо сменить линию поведения и придерживаться гражданки.
— Вояки хреновы, — неприязненно сказал дежурный. — Чего ты их сюда притащил?
— Ребята, садитесь. — Лоцман указал на кресла и сам уселся возле дежурного. — В сущности, они не военные. Это особая эскадрилья…
— Шел бы ты отсюда, командир. — Дружелюбия у летчика не прибавилось. — И этих уводи. Нечего им тут делать.
— Напрасно гонишь, — миролюбиво улыбнулся Лоцман. — Скажи: что стряслось? Оба начальника глотки грызть готовы, армейский полковник от одного слова «авиация» — на дыбы. Чем вы ему досадили?
— ЧП у нас, — мрачно уронил дежурный. — Парня одного — Тридцать Пятый номер — солдаты забили насмерть. Ни солнце не спасло, ни стимулятор.
— Змеевы дети!
— Ублюдки совсем распоясались. А хуже всего, что средь них один наш затесался. Мы думали — шлялся по Умирающим мирам да и сгинул, а этот гад в армию подался. Заимел автомат и на своих попер. Выслужиться думал… — Дежурный выразился непечатно.
— Двадцать Седьмой?
— Он самый.
Теперь ясно, отчего назвавшегося Двадцать Седьмым Лоцмана сгоряча упекли в кутузку. Начальники разбирались с происшествием — и оттого злы на весь белый свет.
— Командир, разреши задать вопрос дежурному, — подал голос Особый Первый пилот.
— Давай.
— Зачем летчику идти в армию?
Дежурный покривился и ответил не ему, а охранителю мира:
— Тянет их туда. Уже четверо переметнулись. Армия растет, и наши там становятся офицерами.
— Вот как? И бывшие Лоцманы тоже…
— Да какие из вас офицеры?! — взорвался дежурный. — Гнилье одно — только ради мишеней и держат. Уводи их отсюда, кому сказано!
На столе тренькнул телефон.
— Дежурный. Кто? Понял. Да, здесь. — Летчик отнял трубку от уха. — Тебя. Лоцман Отверженного Завтра.
Охранитель мира взял трубку, придержал на столе поехавший за ней аппарат:
— Слушаю.
— Полковник приказал отправить Эльдорадо в казарму, — раздался голос синеглазого офицера. — Мы долго отстреливались, я вот улучил минуту…
Слышались отдаленные удары — словно кто-то пытался вышибить дверь.
— Нужна помощь? — Лоцман бросил взгляд на свою эскадрилью. Темные усмешливые глаза пилотов были устремлены на него.
— Не надо. Летчиков своих береги.
— Где вы?
— Не важно. Эльдорадо благодарит — за то, что заставил вспомнить имя. Всё!
В трубке раздался грохот выбитой двери и затрещали автоматные очереди. Затем — внезапная тишина и далекий, чужой голос:
— Какого хрена?! Не было приказа наповал… Ну ладно, глянь хоть, нет ли у них стимуляторов.
Охранитель мира медленно положил трубку. Убиты. Он удрал со своими парнями, а бывшие Лоцманы остались на КПП. И — убиты. Женщина, которая хотела его поцеловать и подарила таблетку стимулятора, и офицер, взявшийся расстрелять за него мишени. Убиты…
— Лоцман! — В вестибюль ворвался Шестнадцатый пилот, запнулся у порога и со звоном захлопнул стеклянную дверь. — Это еще что? Та-ак… — Он обвел взглядом военных летчиков и с побелевшим лицом шагнул к охранителю мира. — Ты, вонючка нелетная!
— Что такое?
— Падаль! Расстрелял мишени и приволок их сюда?!
— Сам ты мишень. У меня друзей убили… — Затрещина. Лоцман вскочил на ноги.
— Какие тут у тебя друзья?! — Шестнадцатый почти кричал. — Это у нас Тридцать Пятого убили. Армия!
Лоцман сжал кулаки. Несколько мгновений они с пилотом смотрели друг на друга, готовые вцепиться в горло. Охранитель мира подавил гнев. Сегодня здесь все сумасшедшие.
Двое военных летчиков стояли у Шестнадцатого за спиной — готовые повиноваться взгляду своего командира, движению брови.
— Это не мишени, — сказал Лоцман. — Спроси у них сам… Особый Первый!
Летчик вышел вперед — копия Шестнадцатого, но покрупней и выше ростом.
— Они повторят твои слова — вот и весь разговор. — Шестнадцатый начинал остывать.
— Командир, в чем разница между человеком и мишенью? — осведомился военный летчик.
— Человек — это ты, а мишени у нас не получились.
— Как доказать, что Лоцман не расстрелял своих актеров и не предал ни себя, ни вертолетчиков?
— Я знаю, — ответил Особому Первому дежурный. — Когда стреляют по мишени и убивают ее наповал, солдат исчезает. Растворяется в воздухе, А человек умирает как положено.
— Проверим? — предложил Шестнадцатый, указав на кобуру с пистолетом у Особого Первого на поясе.
Усмешливые глаза посерьезнели, впились в командира. Военный летчик ждал приказа, готовый выполнить его и умереть. Боевая машина, лишенная страха смерти, созданная для того, чтобы сражаться? Нет! Остальные четверо окаменели в тревожном ожидании, лишь ходили желваки на скулах.
— Пошел ты со своими проверками! Не дам человека угрохать. Если мы здесь не нужны, мы уходим.
— Катись.
— Идемте, ребята, — сказал Лоцман своим, а затем обратился к Шестнадцатому: — Подумай: разве могут получиться мишени, все похожие на тебя?
Летчик промолчал. За него ответил дежурный:
— В армии не дают стимулятор без расстрела актеров. — Ничего не докажешь. Лоцман повернулся к выходу. На площадь вдруг выкатился желто-коричневый БТР — злобно рыча двигателем, скрежеща гусеницами по асфальту. Зенитный пулемет на крыше смотрел в небо, как будто выискивал какой-нибудь вертолет; впереди торчал перископ с камерой ночного видения. Откинулась кормовая аппарель, по ней из машины выбежали восемь автоматчиков в камуфляже и бросились к крыльцу.
Глава 13
— Руки вверх! Не двигаться!
Двое с автоматами на изготовку ворвались в вестибюль, стали по обе стороны двери. Следом ввалились еще шестеро и — последним — офицер. Лоцман узнал его — он в клубе играл в бильярд и облизывался на Эльдорадо. Его мундир оставался таким же помятым, а лицо изменилось — стало жестче, угрюмей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108