Летчик откатил в сторону белую, теряющуюся на фоне стены дверь. Внутри всё было освещено рассеянным молочным светом — Лоцман угадал насчет полупрозрачных стен.
— Ты здесь раньше бывал? — спросил он.
— С той Лоцманкой.
Шестнадцатый вошел в здание, Лоцман — за ним.
В нос ударил густой дух сена и свежей зелени. Затем раздалось ворчание, послышались какая-то возня и скрежет. Охранитель мира застыл. Змей!
На полу распростерло кожистые крылья чудовище: на голове — золотисто-красный гребень, на зеленой спине — черный узор, изжелта-зеленый хвост свит кольцами, на коротких лапах — мощные когти, будто выточенные из черного дерева. Змей поглядел на пришельцев огненным глазом и принялся пожирать сено из стоящей перед ним корзины. Рядом лежала охапка зеленых веток.
— Дракошка, — удивленно сказал Шестнадцатый и потрепал чудовище по твердому гребню на голове, — кто тебя сюда засадил?
Дракон скребнул по полу устрашающей лапой, что-то вякнул и ткнулся летчику мордой в колени.
— Старый совсем, — пояснил пилот Лоцману. — Видишь, даже крылья подобрать нет сил. Умница. — Шестнадцатый погладил морду, словно выложенную позеленевшими от старости монетами. — Э, смотри-ка: его поранили. Дракошка, кто это тебя уделал?
Лоцман приблизился, с любопытством рассматривая дракона. Серебряный Змей с виду не такой страшный, но в зловредности Дракошку переплюнет.
— Где рана-то?
— Вот, над глазом. — Шестнадцатый обеими руками повернул дракону голову.
Лоцман увидел сгусток запекшейся крови.
— Штыком ткнули? — предположил он.
— Похоже. — Летчик нахмурился. — Очень похоже… Вот гады — уже Дракошка им помешал! То-то его сюда спрятали.
— Зачем он в городе?
— Остался с прежних времен. Последний. Раньше вертолетов не было — на драконах летали.
— А до того что было? Кино-то изобрели не намного раньше вертолетов.
Шестнадцатый задумался, отошел от Дракошки.
— По-моему… Точно, кино не было. В каждом мире жили художники, рисовали картины. Огромные галереи. В некоторых древних мирах, говорят, сохранились — красотища. Кино гораздо хуже, особенно нынешнее. Ладно, пошли искать.
Они поднялись на третий, самый верхний, этаж. Без летчика Лоцман в жизни бы не разобрался в бесчисленных стеллажах с нумерованными ячейками, где хранились коробки с микрофильмами.
— Ты говорил, у вас около двухсот миров, а тут материалы на десятки тысяч, — заметил он, оглядывая ряды стеллажей.
— Потому что полно умирающих миров, да и умерших тоже — архив ведь. Нам туда. — Шестнадцатый двинулся между стеллажей, руководствуясь ему одному понятными признаками. — Вот. — Остановившись, он достал из ячейки в нижнем ряду плоскую коробку, подал Лоцману. — Твое?
На черном картоне белели названия: «Пленники Поющего Замка», «Двойник», «Космические волки», «Конвой глубокого космоса». То же самое, что значилось на двери комнаты АУКЦИОНА, где Лоцмана принуждали подписать ОБЯЗАТЕЛЬСТВО.
— «Последнего дарханца» нет.
— Не может быть. — Летчик открыл коробку: в четырех из десяти отделений лежали маленькие пластиковые упаковки, на каждой значилось свое название. — И впрямь. Нет как нет.
— Потеряли?
— Так не бывает. Очень странно. Давай-ка глянем на твою Богиню.
Шестнадцатый закрыл коробку, перевернул кверху дном. Потер середину донца, подышал на проступивший серый квадрат. Появилось изображение женщины: не первой молодости, с поблекшим лицом, с тонким суховатым носом. Серые, как пыль, глаза с рыжими лучиками, темные волосы до плеч.
Изображение стало меркнуть и пропало.
— А я думал — Богиня молодая и красивая, — сказал разочарованный охранитель мира.
— Когда-то была молодая. — Летчик положил коробку на место. — Но где твой «Дарханец», хочу я спросить. Это, что ли? — Он вынул такую же коробку из соседней ячейки, глянул на единственную надпись. — Точно.
Лоцмана озарило:
— Она лежит отдельно, потому как тогда у меня была другая Богиня. Верно?
— Посмотрим.
Шестнадцатый потер донце коробки, подышал. От тепла возникло изображение — смутное, расплывшееся, неприятное. И эта уродина — настоящая Богиня? Та, у которой украли Лоцмана и которая изредка дарит ему крупицу жизни? Великий Змей, до чего удручающее зрелище!
Портрет Богини погас.
— Наконец-то я понял. — Шестнадцатый убрал коробку на стеллаж.
— Что ты понял?
— Отчего у Богини, вопреки здравому смыслу, Лоцман, а не Лоцманка.
— Оттого, что она такой урод? — Пилот засмеялся, зашагал к лестнице:
— Да ты, оказывается, смотрел и не видел. Было три создателя Дархана: две Богини и Бог. Вот ты в кого — а вовсе не в тетку, которая тебя продала.
Лоцман повеселел. Значит, у него еще и Бог имеется? Отлично.
Они миновали дремлющего в холле дракона и вышли из здания. Охранитель мира, прижмурясь, подставил лицо солнечным лучам. И внезапно ощутил, что совершенно выдохся — бесконечно устал от своих приключений, творений и смертей. Он в изнеможении присел на край ухоженного, душистого газона.
— Ты что? — обеспокоился Шестнадцатый.
— Сил нет, посижу чуток. Слушай, друг, мне домой надо. И в Большой мир попасть. И на Дархан обещал вернуться — там Стэнли умирает.
Летчик уселся на траву рядом с ним.
— Слишком много берешь на себя, недопроданный Лоцман.
— А что делать? Иначе нельзя… Дай, что ли, совет какой-нибудь.
— Снимай куртку, рубашку — полежи на солнце. Оно подбодрит.
— Я не про то. Как мне проникнуть в Большой мир?
— Неугомонный! Возвращайся в Замок, потому что тот мир еще живой. Только из него ты можешь попытаться — слышишь? всего лишь попытаться — связаться с Большим.
— Пневмопочтой?
— Ты продан — почта твоих писем не донесет. — Шестнадцатый помолчал, накручивая на палец травинку. Оборвал ее. Заговорил:
— Я спросил адъютанта… Он под большим секретом сказал вот что. Никто не знает, как это делается, но если Лоцман в силах разорвать границу между своим миром и Большим, он ее разорвет.
— Я смогу, — тихо вымолвил охранитель мира.
— Лоцман Последнего Дарханца — к командиру летного отряда! — громом пронеслось над городом.
Шестнадцатый вскочил было — и сел обратно.
— Комотряда тебя в Замок не отпустит. Твои летчики ему вот так нужны — он и тебя под рукой держать будет.
Охранитель мира тревожно огляделся. Как бы за ним не прислали машину. Запихнут в салон без разговоров — препирайся потом с командиром, доказывай, что тебе позарез нужно домой.
— Отвези меня в Замок.
— Ты что, воображаешь: захотел — полетел? Нужен приказ. Либо чтоб кто-нибудь попросил помощи, как ты с Дархана.
Над Кинолетным снова громыхнуло:
— Лоцман Последнего Дарханца — срочно к командиру летного отряда!
Охранитель мира встал. Чувство опасности прибавило сил.
— Идем к твоей площадке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
— Ты здесь раньше бывал? — спросил он.
— С той Лоцманкой.
Шестнадцатый вошел в здание, Лоцман — за ним.
В нос ударил густой дух сена и свежей зелени. Затем раздалось ворчание, послышались какая-то возня и скрежет. Охранитель мира застыл. Змей!
На полу распростерло кожистые крылья чудовище: на голове — золотисто-красный гребень, на зеленой спине — черный узор, изжелта-зеленый хвост свит кольцами, на коротких лапах — мощные когти, будто выточенные из черного дерева. Змей поглядел на пришельцев огненным глазом и принялся пожирать сено из стоящей перед ним корзины. Рядом лежала охапка зеленых веток.
— Дракошка, — удивленно сказал Шестнадцатый и потрепал чудовище по твердому гребню на голове, — кто тебя сюда засадил?
Дракон скребнул по полу устрашающей лапой, что-то вякнул и ткнулся летчику мордой в колени.
— Старый совсем, — пояснил пилот Лоцману. — Видишь, даже крылья подобрать нет сил. Умница. — Шестнадцатый погладил морду, словно выложенную позеленевшими от старости монетами. — Э, смотри-ка: его поранили. Дракошка, кто это тебя уделал?
Лоцман приблизился, с любопытством рассматривая дракона. Серебряный Змей с виду не такой страшный, но в зловредности Дракошку переплюнет.
— Где рана-то?
— Вот, над глазом. — Шестнадцатый обеими руками повернул дракону голову.
Лоцман увидел сгусток запекшейся крови.
— Штыком ткнули? — предположил он.
— Похоже. — Летчик нахмурился. — Очень похоже… Вот гады — уже Дракошка им помешал! То-то его сюда спрятали.
— Зачем он в городе?
— Остался с прежних времен. Последний. Раньше вертолетов не было — на драконах летали.
— А до того что было? Кино-то изобрели не намного раньше вертолетов.
Шестнадцатый задумался, отошел от Дракошки.
— По-моему… Точно, кино не было. В каждом мире жили художники, рисовали картины. Огромные галереи. В некоторых древних мирах, говорят, сохранились — красотища. Кино гораздо хуже, особенно нынешнее. Ладно, пошли искать.
Они поднялись на третий, самый верхний, этаж. Без летчика Лоцман в жизни бы не разобрался в бесчисленных стеллажах с нумерованными ячейками, где хранились коробки с микрофильмами.
— Ты говорил, у вас около двухсот миров, а тут материалы на десятки тысяч, — заметил он, оглядывая ряды стеллажей.
— Потому что полно умирающих миров, да и умерших тоже — архив ведь. Нам туда. — Шестнадцатый двинулся между стеллажей, руководствуясь ему одному понятными признаками. — Вот. — Остановившись, он достал из ячейки в нижнем ряду плоскую коробку, подал Лоцману. — Твое?
На черном картоне белели названия: «Пленники Поющего Замка», «Двойник», «Космические волки», «Конвой глубокого космоса». То же самое, что значилось на двери комнаты АУКЦИОНА, где Лоцмана принуждали подписать ОБЯЗАТЕЛЬСТВО.
— «Последнего дарханца» нет.
— Не может быть. — Летчик открыл коробку: в четырех из десяти отделений лежали маленькие пластиковые упаковки, на каждой значилось свое название. — И впрямь. Нет как нет.
— Потеряли?
— Так не бывает. Очень странно. Давай-ка глянем на твою Богиню.
Шестнадцатый закрыл коробку, перевернул кверху дном. Потер середину донца, подышал на проступивший серый квадрат. Появилось изображение женщины: не первой молодости, с поблекшим лицом, с тонким суховатым носом. Серые, как пыль, глаза с рыжими лучиками, темные волосы до плеч.
Изображение стало меркнуть и пропало.
— А я думал — Богиня молодая и красивая, — сказал разочарованный охранитель мира.
— Когда-то была молодая. — Летчик положил коробку на место. — Но где твой «Дарханец», хочу я спросить. Это, что ли? — Он вынул такую же коробку из соседней ячейки, глянул на единственную надпись. — Точно.
Лоцмана озарило:
— Она лежит отдельно, потому как тогда у меня была другая Богиня. Верно?
— Посмотрим.
Шестнадцатый потер донце коробки, подышал. От тепла возникло изображение — смутное, расплывшееся, неприятное. И эта уродина — настоящая Богиня? Та, у которой украли Лоцмана и которая изредка дарит ему крупицу жизни? Великий Змей, до чего удручающее зрелище!
Портрет Богини погас.
— Наконец-то я понял. — Шестнадцатый убрал коробку на стеллаж.
— Что ты понял?
— Отчего у Богини, вопреки здравому смыслу, Лоцман, а не Лоцманка.
— Оттого, что она такой урод? — Пилот засмеялся, зашагал к лестнице:
— Да ты, оказывается, смотрел и не видел. Было три создателя Дархана: две Богини и Бог. Вот ты в кого — а вовсе не в тетку, которая тебя продала.
Лоцман повеселел. Значит, у него еще и Бог имеется? Отлично.
Они миновали дремлющего в холле дракона и вышли из здания. Охранитель мира, прижмурясь, подставил лицо солнечным лучам. И внезапно ощутил, что совершенно выдохся — бесконечно устал от своих приключений, творений и смертей. Он в изнеможении присел на край ухоженного, душистого газона.
— Ты что? — обеспокоился Шестнадцатый.
— Сил нет, посижу чуток. Слушай, друг, мне домой надо. И в Большой мир попасть. И на Дархан обещал вернуться — там Стэнли умирает.
Летчик уселся на траву рядом с ним.
— Слишком много берешь на себя, недопроданный Лоцман.
— А что делать? Иначе нельзя… Дай, что ли, совет какой-нибудь.
— Снимай куртку, рубашку — полежи на солнце. Оно подбодрит.
— Я не про то. Как мне проникнуть в Большой мир?
— Неугомонный! Возвращайся в Замок, потому что тот мир еще живой. Только из него ты можешь попытаться — слышишь? всего лишь попытаться — связаться с Большим.
— Пневмопочтой?
— Ты продан — почта твоих писем не донесет. — Шестнадцатый помолчал, накручивая на палец травинку. Оборвал ее. Заговорил:
— Я спросил адъютанта… Он под большим секретом сказал вот что. Никто не знает, как это делается, но если Лоцман в силах разорвать границу между своим миром и Большим, он ее разорвет.
— Я смогу, — тихо вымолвил охранитель мира.
— Лоцман Последнего Дарханца — к командиру летного отряда! — громом пронеслось над городом.
Шестнадцатый вскочил было — и сел обратно.
— Комотряда тебя в Замок не отпустит. Твои летчики ему вот так нужны — он и тебя под рукой держать будет.
Охранитель мира тревожно огляделся. Как бы за ним не прислали машину. Запихнут в салон без разговоров — препирайся потом с командиром, доказывай, что тебе позарез нужно домой.
— Отвези меня в Замок.
— Ты что, воображаешь: захотел — полетел? Нужен приказ. Либо чтоб кто-нибудь попросил помощи, как ты с Дархана.
Над Кинолетным снова громыхнуло:
— Лоцман Последнего Дарханца — срочно к командиру летного отряда!
Охранитель мира встал. Чувство опасности прибавило сил.
— Идем к твоей площадке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108