Один из помощников Лузона что-то наговаривал в портативный диктофон, но когда Салли удалось приблизиться настолько, чтобы слышать его, оказалось, что он просто рассказывал о составе скальных поверхностей и напоминал себе о необходимости просмотреть материалы по типам люминесцентных пород.
Внезапно вся группа оказалась в пещере, которая простиралась невероятно далеко во всех направлениях; Шимус немедленно предложил каждому найти местечко поудобнее – на тот случай, если придется немного подождать.
– Как? И никакого варева? – пробормотал один из молодых людей.
– В пещере никакого варева не требуется, парень, – жестко проговорил Шимус, фыркнул с отвращением и, присмотрев себе камень поудобнее, уселся.
– Что это за “варево”? – спросила у Салли Мармион.
– Это местный напиток, – начала Салли и тут заметила туманную дымку, поднимающуюся над водой; она принялась осматриваться. – О, Мармион! Это точь-в-точь похоже на...
Она умолкла, ощутив на своем локте руку Мармион.
– В точности то же самое, о чем докладывали Виттэйкер Фиске и этот Фома неверующий, его сын... Мы поговорим об этом позже.
Мармион всегда садилась очень прямо – даже сейчас, когда сидеть нужно было на жестком каменном полу пещеры; она скрестила ноги и положила руки на колени. Салли подумала о том, что древняя поза медитации как нельзя более подходит к случаю и села так же как раз в том момент, когда дымка начала сгущаться и заструилась вокруг них.
Она помнила, что глубоко вздохнула, размышляя о том, не содержится ли в самом воздухе пещеры какое-либо галлюциногенное вещество, однако, если такое и было, ни с чем подобным ей прежде нигде не приходилось сталкиваться. А ей довелось побывать везде, где бывали люди из Интергала...
***
Звук работающих винтов вертолета, разносящийся по всему Фьорду, услышали все. Яна выбежала из кухни, где она помогала резать овощи к ужину, и, прикрыв глаза от лучей заходящего солнца, увидела отблески света на вращающихся пропеллерах.
Фингаард и еще несколько мужчин уже бежали вниз по дороге к широкой террасе, служившей взлетным полем. Шон в это утро ушел в море с рыбаками. Повернувшись спиной к приземляющемуся вертолету, Яна посмотрела на длинный, похожий на туннель в скалах Фьорд, надеясь различить вдали возвращающиеся рыбацкие лодки. Когда она впервые увидела эти суденышки, ее ужаснула их хрупкость: шкуры, натянутые на легкий деревянный каркас, и широкая доска с отверстием для тонкой мачты, оснащенной небольшим парусом, посередине. Течение уносило их в море вместе с приливом и возвращало назад во время отлива; если бы не оно, пришлось бы изрядно поработать веслами, особенно когда не было попутного ветра.
Увидев на горизонте приближающиеся черные точки с белыми треугольничками парусов, Яна вздохнула с облегчением и снова повернулась к заходящему на посадку вертолету. Однако она едва успела шагнуть на ступеньку, как дорогу ей преградил Нанук.
– Идем, Нанук, мне нужно перемолвиться словом с Джонни!
Большой черно-белый кот издал звук, равно похожий и на ворчание, и на приказ. Банни говорила, что Нанук может говорить с теми, кого выберет сам; однако его теперешнее “замечание” не нуждалось в словах – предупреждение прозвучало вполне ясно и отчетливо.
– Что-то не так с вертолетом, Нанук? – спросила Яна.
Нанук фыркнул и уселся на ступенях, по-прежнему преграждая ей путь.
Яна пригляделась повнимательнее и рассмотрела в кабине вертолета двух человек. И только одного из них ей действительно хотелось видеть.
– Ого! – Она развернулась и поспешила в дом. Нанук направился следом. Это удивило ее. – Я не выйду, если ты этого не хочешь, – сказала она ему.
Он снова фыркнул и уселся у очага.
– Ардис, не можешь ли ты как-нибудь намекнуть Джонни Грину, что я здесь, а Шон отправился ловить рыбу? Они вскоре войдут во Фьорд...
– Конечно, если это нужно, – улыбнулась Ардис, снимая фартук. – У Джонни как раз может оказаться для меня письмо от моей сестры, живущей в Нью-Бэрроу. Она снова ждет ребенка.
***
Последнюю кошку в Проходе Мак-Ги звали Тишь, потому что в молодости она была очень шумным котенком. Но эти дни давно миновали. Тишь осталась последней кошкой в этом поселении не потому, что ей не хватало осторожности. Она была тиха, как струйка дыма, быстра, как искра, и очень, очень осторожна. Она научилась осторожности вскоре после того, как Саток поселился среди этих людей. Череп на его посохе был когда-то головой отца Тиши.
Именно она передала кошкам Килкула, что люди Прохода Мак-Ги будут голосовать за продолжение разработок, как того хочет Саток. По чести сказать, она не знала, станут ли люди делать это; однако такие вести могли привести сюда кого-нибудь, кто бросит Сатоку вызов. Ох уж эти глупые кошки Килкула – прислать сюда котят-подростков!.. А теперь Саток схватил одну из них. Может быть, скоро он и из ее черепа сделает украшение...
Вся семья Тиши была убита. Что было еще хуже, с ее точки зрения, – были убиты все коты. Она пережила уже не одну течку, прячась в лесах, чтобы ее крики не достигли слуха Сатока. Крисак Коннелли ей сочувствовал, но всем остальным было сказано, что кошки – это шпионы; впрочем, так и было, разумеется, поскольку прятаться, следить и удовлетворять свое любопытство было для них вполне естественным.
До того, как она услышала кошек из Килкула, она думала, что осталась последней кошкой на Сурсе...
Ну, по крайней мере, единственной правильной кошкой. Разумеется, были еще рыси, серые и рыжие, а раз или два она слышала клич кота-охотника; но, как всегда наставляла Тишь ее мать, такие существа, если попасться им под горячую лапу или просто когда им нечем поделиться, запросто могут в мгновение ока сожрать тебя.
А потому Тишь оставалась одинокой долгие годы, сходя с ума, шпионя за жителями деревни и становясь невидимой всякий раз, когда поблизости появлялся Саток. Ей пришлось здорово постараться для того, чтобы привести людей килкулских кошек к пещере, однако она надеялась на то, что эти двое не склонятся перед Сатоком, поскольку пришли из другого поселения.
Когда девушка попалась, кричать было бесполезно. Собака лежала еле живая: Саток ударил ее своим страшным посохом, как бил когда-то семью Тишь. Крисак и парень из Килкула были в мертвом месте – а туда Тишь не пошла бы даже ради того, чтобы спасти своих котят...
И потому теперь Тишь уходила прочь: ей больше нечего было ждать. Завывающий холодный ветер грубо взъерошивал ее шерсть. Поздно ночью она нашла место, где следы лошадей и собаки пересекались с другими следами, среди которых были и те, что заставили ее приподнять уголки губ в подобии улыбки. Кот-охотник – скорее всего из Килкула, поскольку люди пришли оттуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87