Это Коакстл приказала мне освободить тебя.
Голоса мужчин, отдававших приказы, звучали теперь громче, а шум возле палатки усилился.
– Нам пора уходить.
– Сюда. – Девочка поползла к стене напротив выхода с такой скоростью, которую Шону развить было тяжело: раненая нога разболелась, а все мышцы затекли и одеревенели. Однако опасность того, что его сущность может быть раскрыта, подгоняла: стараясь забыть о боли, Шон-селки добрался до той дыры, через которую забралась в палатку девочка. Но его спасительница была намного меньше, чем он. Шон принялся лихорадочно разгребать руками ледяную кашу, пока не расширил дыру настолько, чтобы суметь в нее протиснуться. Потом он снова присыпал дыру льдом и снегом.
– Коакстл ждет, – сказала девочка, жестом приглашая его следовать за ней.
– Есть ли здесь поблизости мужская одежда? Рана от стрел не позволит мне бежать так быстро, как нужно.
– Мужская одежда?
– Да, и чем быстрее, тем лучше, милая девочка, – попросил Шон-селки. Шум приближался.
– Сюда.
Девочка двинулась в другом направлении. Шон завершил переход в человеческий облик и заковылял следом за ней со всей быстротой, на какую только был способен. Теперь рана болела еще сильнее.
Наконец девочка остановилась и бросила ему какую-то замызганную одежду. Штаны оказались слишком коротки для Шона, но кожаная куртка и меховая безрукавка были в самый раз.
Девочка снова исчезла. Шон сражался с одеждой, мечтая о том, чтобы перевязать чем-нибудь рану, прежде чем в нее попадет инфекция – уж очень грязны были штаны, но тут малышка появилась снова и бросила ему какие-то обмотки.
– Обмотай этим ноги... О! У тебя настоящие ноги! Значит, на самом деле ты не чудовище?
– Не совсем, малышка. А как человек я сейчас в большей безопасности среди людей, которые разыскивают чудовище...
– Но ты не один из нас: все увидят, что ты чужак.
– Ночью, в темноте?
– В эту ночь огонь горит ярко. Коакстл сказала, что спрячет тебя. С ней ты будешь в безопасности.
– Да, если доберусь до нее. Но я ранен и двигаюсь очень медленно.
– Ну, конечно! Прости глупость недостойной... Идем со мной. Есть еще одно место, где ты будешь в безопасности. По крайней мере, на время. – Девочка хихикнула. – Там даже есть горячая вода, чтобы промыть рану.
– Да?
– Да, мне дали горячей воды, чтобы я могла вымыться, потому что я должна стать женой Пастыря Вопиющего...
Ее голос сорвался.
Волна ярости накатила на Шона; на несколько мгновений он попросту утратил дар речи, а обмотки затянул, сам того не желая, так туго, что едва не остановил ток крови в ногах.
– Я должна вернуться назад в мою палатку. Вознесение сказала, что дева в свою брачную ночь должна мыться одна.
Бедная напуганная малышка, подумал Шон, осторожно следуя за девочкой; ему приходилось пригибаться, и от напряжения рана просто горела. Он чувствовал, как по ноге снова заструилась кровь. И все-таки они уходили все дальше от шума толпы, обнаружившей, что их добыча пропала. Когда они добрались до палатки, девочка вытащила колышек и откинула полог, чтобы Шону не пришлось проползать внутрь; после того, как оба оказались в палатке, Шон сумел снова вогнать колышек на место.
В неярком свете маленькой лампы Шон увидел медную лохань, от которой поднимался пар. Лохань была достаточно велика для того, чтобы Шон сумел в ней поместиться. Ему также наконец удалось рассмотреть свою злосчастную маленькую избавительницу, которой предстояло вступить в нежеланный брак. Может быть, если ему удастся перевязать рану, он сумеет увести ее в укрытие, которое нашла для них Коакстл...
Яростные крики и улюлюканье заставили их обоих вздрогнуть; девочка оцепенела от страха.
– Ты успела как раз вовремя, дорогая.., как твое имя?
– Я Козий Навоз, нижайшая...
– Ты что?.. – воскликнул Шон, совершенно забыв, что их могут услышать. Широко распахнутые испуганные глаза девочки смотрели на него с растерянностью.
– Меня зовут...
– Только не я. Отвернись, малышка, пока я буду перевязывать рану. Потом мы оба покинем это место: у них будет меньше на одно чудовище для жарки и на одну девицу для... Да, мы уйдем оба.
Смывая кровь, Шон услышал звук рвущейся ткани; сбоку появилась маленькая рука, держащая полосу чистого белого полотна. Шон глянул через плечо и увидел, как девочка усердно раздирает на бинты то, что, вероятно, было ее свадебным платьем или, что еще вероятнее, ночной рубашкой. Может, и тем, и другим.
– Можешь мне дать еще несколько таких полос, малышка?
– Ты можешь взять все, человек-чудовище. Поскольку они намеревались бежать вместе, Шон решил, что можно рискнуть и назвать девочке свое имя:
– Я – Шон Шонгили, малышка.
После того, как рана была промыта горячей водой, Шон сложил в несколько раз первые полосы ткани, не переставая прислушиваться к воплям ярости неудавшихся сжигателей чудовищ. Закрыв получившейся подушечкой из ткани рану, он крепко перевязал ее еще несколькими полосами – получилась вполне удовлетворительная повязка.
Внезапно шум начал приближаться.
– Ой! Они тебя везде будут искать. Поэтому тебе и надо было сразу уйти к Коакстл! – вскрикнула девочка.
– Раздевайся и полезай в эту лохань, малышка, – распорядился Шон, – а свои вещи брось на табурет у стены. Я наполовину высунусь наружу: не будут же они искать меня под твоей одеждой?
У девочки оказалось достаточно мужества и сообразительности; вместе им удалось сложить одежду так, чтобы Шон смог спрятаться под ней. Если преследователи не станут обшаривать весь небольшой шатер с фонарями, навряд ли его смогут обнаружить.
Визг девочки был вполне достаточным предупреждением. Шон забился поглубже как раз в тот момент, когда дверной полог был отброшен в сторону и кто-то ввалился внутрь шатра.
– Нет, с такой раной оно не смогло бы сюда добраться, – проговорил голос, который Шон немедленно опознал как голос Мэттью Лузона. Он оцепенел от потрясения: менее всего он ожидал услышать Лузона в таком месте.
– Должно быть, ему кто-то помог, – прорычал чей-то крайне рассерженный голос. – Оно не могло бы перегрызть кожаные ремни...
– Но, брат Вопиющий, эти чудовища способны на многое из того, что простые смертные даже вообразить себе не могут...
"Вот что. Оказывается, Мэттью нашел родственную душу – и как раз такого человека, которого он сможет использовать против нас”, – подумал Шон.
Козий Навоз продолжала визжать; по временам визг переходил в бульканье – девочка пыталась забраться в воду так глубоко, как только могла.
– Тише. Тебе не угрожает опасность. Козий Навоз. Жди здесь. Чудовище сбежало. Ты никуда не должна уходить, пока Вознесение не придет за тобой. Ты меня слышишь?
– Слышу и повинуюсь, – ответила девочка. Шон услышал, как полог опускают на место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Голоса мужчин, отдававших приказы, звучали теперь громче, а шум возле палатки усилился.
– Нам пора уходить.
– Сюда. – Девочка поползла к стене напротив выхода с такой скоростью, которую Шону развить было тяжело: раненая нога разболелась, а все мышцы затекли и одеревенели. Однако опасность того, что его сущность может быть раскрыта, подгоняла: стараясь забыть о боли, Шон-селки добрался до той дыры, через которую забралась в палатку девочка. Но его спасительница была намного меньше, чем он. Шон принялся лихорадочно разгребать руками ледяную кашу, пока не расширил дыру настолько, чтобы суметь в нее протиснуться. Потом он снова присыпал дыру льдом и снегом.
– Коакстл ждет, – сказала девочка, жестом приглашая его следовать за ней.
– Есть ли здесь поблизости мужская одежда? Рана от стрел не позволит мне бежать так быстро, как нужно.
– Мужская одежда?
– Да, и чем быстрее, тем лучше, милая девочка, – попросил Шон-селки. Шум приближался.
– Сюда.
Девочка двинулась в другом направлении. Шон завершил переход в человеческий облик и заковылял следом за ней со всей быстротой, на какую только был способен. Теперь рана болела еще сильнее.
Наконец девочка остановилась и бросила ему какую-то замызганную одежду. Штаны оказались слишком коротки для Шона, но кожаная куртка и меховая безрукавка были в самый раз.
Девочка снова исчезла. Шон сражался с одеждой, мечтая о том, чтобы перевязать чем-нибудь рану, прежде чем в нее попадет инфекция – уж очень грязны были штаны, но тут малышка появилась снова и бросила ему какие-то обмотки.
– Обмотай этим ноги... О! У тебя настоящие ноги! Значит, на самом деле ты не чудовище?
– Не совсем, малышка. А как человек я сейчас в большей безопасности среди людей, которые разыскивают чудовище...
– Но ты не один из нас: все увидят, что ты чужак.
– Ночью, в темноте?
– В эту ночь огонь горит ярко. Коакстл сказала, что спрячет тебя. С ней ты будешь в безопасности.
– Да, если доберусь до нее. Но я ранен и двигаюсь очень медленно.
– Ну, конечно! Прости глупость недостойной... Идем со мной. Есть еще одно место, где ты будешь в безопасности. По крайней мере, на время. – Девочка хихикнула. – Там даже есть горячая вода, чтобы промыть рану.
– Да?
– Да, мне дали горячей воды, чтобы я могла вымыться, потому что я должна стать женой Пастыря Вопиющего...
Ее голос сорвался.
Волна ярости накатила на Шона; на несколько мгновений он попросту утратил дар речи, а обмотки затянул, сам того не желая, так туго, что едва не остановил ток крови в ногах.
– Я должна вернуться назад в мою палатку. Вознесение сказала, что дева в свою брачную ночь должна мыться одна.
Бедная напуганная малышка, подумал Шон, осторожно следуя за девочкой; ему приходилось пригибаться, и от напряжения рана просто горела. Он чувствовал, как по ноге снова заструилась кровь. И все-таки они уходили все дальше от шума толпы, обнаружившей, что их добыча пропала. Когда они добрались до палатки, девочка вытащила колышек и откинула полог, чтобы Шону не пришлось проползать внутрь; после того, как оба оказались в палатке, Шон сумел снова вогнать колышек на место.
В неярком свете маленькой лампы Шон увидел медную лохань, от которой поднимался пар. Лохань была достаточно велика для того, чтобы Шон сумел в ней поместиться. Ему также наконец удалось рассмотреть свою злосчастную маленькую избавительницу, которой предстояло вступить в нежеланный брак. Может быть, если ему удастся перевязать рану, он сумеет увести ее в укрытие, которое нашла для них Коакстл...
Яростные крики и улюлюканье заставили их обоих вздрогнуть; девочка оцепенела от страха.
– Ты успела как раз вовремя, дорогая.., как твое имя?
– Я Козий Навоз, нижайшая...
– Ты что?.. – воскликнул Шон, совершенно забыв, что их могут услышать. Широко распахнутые испуганные глаза девочки смотрели на него с растерянностью.
– Меня зовут...
– Только не я. Отвернись, малышка, пока я буду перевязывать рану. Потом мы оба покинем это место: у них будет меньше на одно чудовище для жарки и на одну девицу для... Да, мы уйдем оба.
Смывая кровь, Шон услышал звук рвущейся ткани; сбоку появилась маленькая рука, держащая полосу чистого белого полотна. Шон глянул через плечо и увидел, как девочка усердно раздирает на бинты то, что, вероятно, было ее свадебным платьем или, что еще вероятнее, ночной рубашкой. Может, и тем, и другим.
– Можешь мне дать еще несколько таких полос, малышка?
– Ты можешь взять все, человек-чудовище. Поскольку они намеревались бежать вместе, Шон решил, что можно рискнуть и назвать девочке свое имя:
– Я – Шон Шонгили, малышка.
После того, как рана была промыта горячей водой, Шон сложил в несколько раз первые полосы ткани, не переставая прислушиваться к воплям ярости неудавшихся сжигателей чудовищ. Закрыв получившейся подушечкой из ткани рану, он крепко перевязал ее еще несколькими полосами – получилась вполне удовлетворительная повязка.
Внезапно шум начал приближаться.
– Ой! Они тебя везде будут искать. Поэтому тебе и надо было сразу уйти к Коакстл! – вскрикнула девочка.
– Раздевайся и полезай в эту лохань, малышка, – распорядился Шон, – а свои вещи брось на табурет у стены. Я наполовину высунусь наружу: не будут же они искать меня под твоей одеждой?
У девочки оказалось достаточно мужества и сообразительности; вместе им удалось сложить одежду так, чтобы Шон смог спрятаться под ней. Если преследователи не станут обшаривать весь небольшой шатер с фонарями, навряд ли его смогут обнаружить.
Визг девочки был вполне достаточным предупреждением. Шон забился поглубже как раз в тот момент, когда дверной полог был отброшен в сторону и кто-то ввалился внутрь шатра.
– Нет, с такой раной оно не смогло бы сюда добраться, – проговорил голос, который Шон немедленно опознал как голос Мэттью Лузона. Он оцепенел от потрясения: менее всего он ожидал услышать Лузона в таком месте.
– Должно быть, ему кто-то помог, – прорычал чей-то крайне рассерженный голос. – Оно не могло бы перегрызть кожаные ремни...
– Но, брат Вопиющий, эти чудовища способны на многое из того, что простые смертные даже вообразить себе не могут...
"Вот что. Оказывается, Мэттью нашел родственную душу – и как раз такого человека, которого он сможет использовать против нас”, – подумал Шон.
Козий Навоз продолжала визжать; по временам визг переходил в бульканье – девочка пыталась забраться в воду так глубоко, как только могла.
– Тише. Тебе не угрожает опасность. Козий Навоз. Жди здесь. Чудовище сбежало. Ты никуда не должна уходить, пока Вознесение не придет за тобой. Ты меня слышишь?
– Слышу и повинуюсь, – ответила девочка. Шон услышал, как полог опускают на место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87