– ответил Брэддок, но уверенности в его словах не было. В это время он пытался выпутаться из оплетавших его ноги ветвей.
– Великий Зверь хитер и коварен, он не знает устали, стремясь уловить души и тела добродетельных! – возвестил Пастырь Вопиющий.
– Это точно! – зарычал на него Мэттью и повернулся к юноше. – Если бы я хотел вернуться в “шаттл”, я бы никогда не приземлился здесь, молодой человек. Прошу вас, помогите нам выбраться из этих кустов и немедленно отведите нас к вашему шаначи и к капитану Фиске.
– Никогда не слышал ни о каком капитане Фиске, – лениво откликнулся юноша, явно наслаждавшийся ситуацией, в которую они попали, – а шаначи мы выгнали.
– Да?.. – Мэттью замер среди жгучего кустарника, пытаясь переварить новость.
– Вы же слышали, что он сказал, сэр. Давайте выбираться отсюда, – взмолился Брэддок.
Однако, даже если Мэттью и имел такое намерение, оно рассеялось после того, как он услышал ответ юноши.
– И почему же вы сделали это, сынок?
– Он был злым человеком, сэр. Пытался заставить нас поверить в то, что планета хочет одного, когда она хотела совсем другого.
– Я бы очень хотел поговорить с тобой об этом, сынок. Пожалуйста, помоги нам выбраться отсюда. – Несмотря на боль от уколов, Мэттью попытался прибегнуть к помощи своего немалого обаяния.
Юноша пожал плечами и исчез. Мэттью и Брэддок запихнули Пастыря обратно в “шаттл” и сидели там до тех пор, пока не появилась группа местных жителей с камнями и досками и не принялась прокладывать им дорогу. Мэттью удивился тому, что они не взяли с собой мачете или серпы, чтобы срезать растения. Однако прежде чем он успел задать вопрос, юноша пробежал по камням и доскам и схватил его за руку:
– Лучше вам поторопиться, сэр: шипастая ежевика скоро и здесь все оплетет.
– Компания вознаградит тебя, сын мой, – возвестил Пастырь Вопиющий и, оттолкнув Мэттью, первым спрыгнул на камни с грацией горного козла. Скорость, с которой он пробежал по камням, и гибкость, с которой он уворачивался от шипастых ветвей, заставила Мэттью снова задуматься о том, нормален ли он.
Мэттью поспешил за Пастырем; следом, более неохотно, пошел Брэддок. Пилот предпочел остаться со своей машиной.
Юноша двигался впереди; за ним по пятам следовал Пастырь Вопиющий, потом Мэттью и Брэддок. В таком порядке они и добрались до ближайших домов, где к ним присоединились мужчина, женщина и куча детей. Позади уже собирались остальные жители поселения.
Пастырь Вопиющий замедлил шаг и, обернувшись к Мэттью, провозгласил:
– Быть может, это место благое, брат Лузон. Я не вижу здесь ни одного из оранжевых адских слуг, которых можно во множестве видеть в языческих поселках. И нигде я не увидел алчущей пасти Зверя, ждущего, что его напитают невежеством тех, кто лишен света истины.
– Хорошие новости, – сдержанно ответил Мэттью и снова обратился к их проводнику: его гораздо более интересовало то, что могли поведать им жители этого поселения.
– А теперь, мой мальчик, ты должен мне кое-что объяснить, поскольку я нахожусь в некоторой растерянности. Предполагалось, что здесь мы встретимся с капитаном Фиске и шаначи этого поселения. Но ты сказал мне, что вы изгнали шаначи. Я чужой на этой планете, но тем не менее питаю интерес к вашим обычаям... Скажи, нас действительно доставили в Проход Мак-Ги?
– Именно так, сэр, – ответила, пробираясь вперед, женщина, по всей вероятности, бывшая матерью юноши. – А лучший способ объяснить вам то, что здесь произошло, – это песня, которую мы сложили.
Мэттью застонал про себя: его вовсе не радовала перспектива слушать песни. Однако он сумел изобразить на своем лице приятную и заинтересованную улыбку.
– Мы поем ее вместе, – объяснил мужчина, который был, судя по всему, мужем женщины и отцом юноши. – Потому что это случилось со всеми нами.
– Он имеет в виду, что мы все были одурачены, – сказал юноша.
– Все, кроме Крисака, – добавила маленькая девочка. – Его не удалось обмануть.
– Пожалуйста, спойте, – сказал Мэттью. Если уж ему суждено выслушать это, чтобы понять, что здесь случилось, то нечего тянуть.
– Начинай ты, Крисак, – сказала женщина. Юноша замер в нескольких футах от Мэттью, уронив руки, и начал в странной манере, в какой обычно пели местные песни:
Однажды рухнула крыша мира.
Она погребла друзей и братьев,
Убила наследника мудрости мира.
Долгие дни мы рыли, не в силах плакать.
Сгинул наш мир.
Айийиа!
К юноше присоединились другие жители поселения: одни выкрикивали слова песни громко, другие едва шептали, и все повторяли бессмысленное слово, которым завершался каждый куплет песни.
К нам пришел чужак и копал с нами.
Он сказал, что пришел учить.
Он был уверен.
Он был силен.
Он знал, что делать.
Он знал, где копать.
Мир все еще говорил с ним,
Так он сказал.
Айийиа!
Он сказал: если мы пойдем за ним, то вернем наш мир.
Он сказал: если моя сестра возляжет с ним,
Она будет едина с Творением.
Она пошла с ним.
Он сказал: если мы ему отдадим лучших щенков,
Те, кто ему помогает, разнесут о нас весть до края мира,
Мир снова вспомнит о нас.
Мы отдали ему щенков.
Он сказал, что оранжевые лапы планеты
Разносят о нас злые вести по миру.
Он сказал: если мы хотим исцелиться, их нужно убить.
И, к стыду своему, мы позволили это.
При этих словах неожиданно люди начали рвать на себе волосы. Следующий куплет пели уже все, громко и печально:
К стыду своему, мы не укрыли их.
К стыду своему, мы не накормили их.
К стыду своему, мы слышали, как он бил их
К стыду своему, мы слышали их крики
К стыду своему, мы не сделали ничего,
Пока не осталась лишь Тишь -
Бесшумная, быстрая Тишь Лишь она одна.
Тишь, что привела нас назад в наш мир.
Тишь, что привела к нам наших соседей.
Тишь, что покинула нас,
Безногих, в мире,
Чей голос был заглушен,
Чей язык был вырван
Тем, кого звали мы -
Саток, шаначи.
Где ныне наша сестра?
Отдана дурному мужчине в далекой деревне.
Где наши лучшие псы?
Голодны и сломлены духом.
Где наши кошки, оранжевые лапы мира?
Все они стали костями, осталась лишь Тишь.
Когда же наш мир заговорит с нами,
Как мы верили и мечтали?
Айийиа
– О, господи! – проговорил Мэттью, когда они умолкли. – И все это из-за вашего шаначи?
– Да, сэр, – ответил юноша. – Он взял все лучшее, что у нас было, и предал нас всех.
Мэттью с трудом сдержался, чтобы не потереть руки от радости.
– О, это ужасно. В самом деле ужасно. Правда, брат Вопиющий?
Губы Вопиющего дрогнули в улыбке:
– Вот что выходит из общения с чудовищами.
– Верно говорите, мистер, – сказала женщина. – Может быть, вы останетесь и поедите с нами, сэр? – прибавила она, обращаясь к Лузону, но тот жестом отверг ее предложение.
– Мне очень жаль, дорогая леди, но ваш рассказ так огорчил меня, что, я полагаю, нам лучше всего будет снова отправиться в путь, дабы принести справедливость вам и всем прочим, кого обманули так же, как вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Великий Зверь хитер и коварен, он не знает устали, стремясь уловить души и тела добродетельных! – возвестил Пастырь Вопиющий.
– Это точно! – зарычал на него Мэттью и повернулся к юноше. – Если бы я хотел вернуться в “шаттл”, я бы никогда не приземлился здесь, молодой человек. Прошу вас, помогите нам выбраться из этих кустов и немедленно отведите нас к вашему шаначи и к капитану Фиске.
– Никогда не слышал ни о каком капитане Фиске, – лениво откликнулся юноша, явно наслаждавшийся ситуацией, в которую они попали, – а шаначи мы выгнали.
– Да?.. – Мэттью замер среди жгучего кустарника, пытаясь переварить новость.
– Вы же слышали, что он сказал, сэр. Давайте выбираться отсюда, – взмолился Брэддок.
Однако, даже если Мэттью и имел такое намерение, оно рассеялось после того, как он услышал ответ юноши.
– И почему же вы сделали это, сынок?
– Он был злым человеком, сэр. Пытался заставить нас поверить в то, что планета хочет одного, когда она хотела совсем другого.
– Я бы очень хотел поговорить с тобой об этом, сынок. Пожалуйста, помоги нам выбраться отсюда. – Несмотря на боль от уколов, Мэттью попытался прибегнуть к помощи своего немалого обаяния.
Юноша пожал плечами и исчез. Мэттью и Брэддок запихнули Пастыря обратно в “шаттл” и сидели там до тех пор, пока не появилась группа местных жителей с камнями и досками и не принялась прокладывать им дорогу. Мэттью удивился тому, что они не взяли с собой мачете или серпы, чтобы срезать растения. Однако прежде чем он успел задать вопрос, юноша пробежал по камням и доскам и схватил его за руку:
– Лучше вам поторопиться, сэр: шипастая ежевика скоро и здесь все оплетет.
– Компания вознаградит тебя, сын мой, – возвестил Пастырь Вопиющий и, оттолкнув Мэттью, первым спрыгнул на камни с грацией горного козла. Скорость, с которой он пробежал по камням, и гибкость, с которой он уворачивался от шипастых ветвей, заставила Мэттью снова задуматься о том, нормален ли он.
Мэттью поспешил за Пастырем; следом, более неохотно, пошел Брэддок. Пилот предпочел остаться со своей машиной.
Юноша двигался впереди; за ним по пятам следовал Пастырь Вопиющий, потом Мэттью и Брэддок. В таком порядке они и добрались до ближайших домов, где к ним присоединились мужчина, женщина и куча детей. Позади уже собирались остальные жители поселения.
Пастырь Вопиющий замедлил шаг и, обернувшись к Мэттью, провозгласил:
– Быть может, это место благое, брат Лузон. Я не вижу здесь ни одного из оранжевых адских слуг, которых можно во множестве видеть в языческих поселках. И нигде я не увидел алчущей пасти Зверя, ждущего, что его напитают невежеством тех, кто лишен света истины.
– Хорошие новости, – сдержанно ответил Мэттью и снова обратился к их проводнику: его гораздо более интересовало то, что могли поведать им жители этого поселения.
– А теперь, мой мальчик, ты должен мне кое-что объяснить, поскольку я нахожусь в некоторой растерянности. Предполагалось, что здесь мы встретимся с капитаном Фиске и шаначи этого поселения. Но ты сказал мне, что вы изгнали шаначи. Я чужой на этой планете, но тем не менее питаю интерес к вашим обычаям... Скажи, нас действительно доставили в Проход Мак-Ги?
– Именно так, сэр, – ответила, пробираясь вперед, женщина, по всей вероятности, бывшая матерью юноши. – А лучший способ объяснить вам то, что здесь произошло, – это песня, которую мы сложили.
Мэттью застонал про себя: его вовсе не радовала перспектива слушать песни. Однако он сумел изобразить на своем лице приятную и заинтересованную улыбку.
– Мы поем ее вместе, – объяснил мужчина, который был, судя по всему, мужем женщины и отцом юноши. – Потому что это случилось со всеми нами.
– Он имеет в виду, что мы все были одурачены, – сказал юноша.
– Все, кроме Крисака, – добавила маленькая девочка. – Его не удалось обмануть.
– Пожалуйста, спойте, – сказал Мэттью. Если уж ему суждено выслушать это, чтобы понять, что здесь случилось, то нечего тянуть.
– Начинай ты, Крисак, – сказала женщина. Юноша замер в нескольких футах от Мэттью, уронив руки, и начал в странной манере, в какой обычно пели местные песни:
Однажды рухнула крыша мира.
Она погребла друзей и братьев,
Убила наследника мудрости мира.
Долгие дни мы рыли, не в силах плакать.
Сгинул наш мир.
Айийиа!
К юноше присоединились другие жители поселения: одни выкрикивали слова песни громко, другие едва шептали, и все повторяли бессмысленное слово, которым завершался каждый куплет песни.
К нам пришел чужак и копал с нами.
Он сказал, что пришел учить.
Он был уверен.
Он был силен.
Он знал, что делать.
Он знал, где копать.
Мир все еще говорил с ним,
Так он сказал.
Айийиа!
Он сказал: если мы пойдем за ним, то вернем наш мир.
Он сказал: если моя сестра возляжет с ним,
Она будет едина с Творением.
Она пошла с ним.
Он сказал: если мы ему отдадим лучших щенков,
Те, кто ему помогает, разнесут о нас весть до края мира,
Мир снова вспомнит о нас.
Мы отдали ему щенков.
Он сказал, что оранжевые лапы планеты
Разносят о нас злые вести по миру.
Он сказал: если мы хотим исцелиться, их нужно убить.
И, к стыду своему, мы позволили это.
При этих словах неожиданно люди начали рвать на себе волосы. Следующий куплет пели уже все, громко и печально:
К стыду своему, мы не укрыли их.
К стыду своему, мы не накормили их.
К стыду своему, мы слышали, как он бил их
К стыду своему, мы слышали их крики
К стыду своему, мы не сделали ничего,
Пока не осталась лишь Тишь -
Бесшумная, быстрая Тишь Лишь она одна.
Тишь, что привела нас назад в наш мир.
Тишь, что привела к нам наших соседей.
Тишь, что покинула нас,
Безногих, в мире,
Чей голос был заглушен,
Чей язык был вырван
Тем, кого звали мы -
Саток, шаначи.
Где ныне наша сестра?
Отдана дурному мужчине в далекой деревне.
Где наши лучшие псы?
Голодны и сломлены духом.
Где наши кошки, оранжевые лапы мира?
Все они стали костями, осталась лишь Тишь.
Когда же наш мир заговорит с нами,
Как мы верили и мечтали?
Айийиа
– О, господи! – проговорил Мэттью, когда они умолкли. – И все это из-за вашего шаначи?
– Да, сэр, – ответил юноша. – Он взял все лучшее, что у нас было, и предал нас всех.
Мэттью с трудом сдержался, чтобы не потереть руки от радости.
– О, это ужасно. В самом деле ужасно. Правда, брат Вопиющий?
Губы Вопиющего дрогнули в улыбке:
– Вот что выходит из общения с чудовищами.
– Верно говорите, мистер, – сказала женщина. – Может быть, вы останетесь и поедите с нами, сэр? – прибавила она, обращаясь к Лузону, но тот жестом отверг ее предложение.
– Мне очень жаль, дорогая леди, но ваш рассказ так огорчил меня, что, я полагаю, нам лучше всего будет снова отправиться в путь, дабы принести справедливость вам и всем прочим, кого обманули так же, как вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87