Говорят, зазноба появилась. Это мы, конечно, на заметку взяли.
– Установили ее? – быстро спросил Сарыев.
– Пока нет, – ответил Вальков и все так же спокойно продолжал: – Теперь, значит, место происшествия. Это Цветочная улица, около часовой мастерской с проходным двором. Убит Гусев был часов в одиннадцать вечера в машине, ударом в голову сзади тяжелым тупым предметом. Версия с ограблением не отпадает, хотя деньги остались при нем. Теперь, что еще? Проверяем связи. Может, месть, ревность. Ну и прочее.
– Семейная ссора, родственники жены, – подсказал кто-то.
– Да, и это, – согласился Вальков.
– Почему версия с ограблением не отпадает, если деньги целы? – с интересом спросил Сарыев.
– Есть тут одна зацепочка, – с сомнением проговорил Вальков. – Не знаем пока, что она даст…
– Хорошо. Это потом, – перебил его Сарыев. – Скажите, что в карманах убитого обнаружили?
– В карманах? – переспросил Вальков. – Сейчас скажу.
Он перебрал лежащие перед ним бумаги и, достав одну, пробежал глазами, затем, отложив, сказал:
– Читать протокол не буду, долго. Мы каждую вещь подробно там описали. Самое интересное что? Кошелек. В нем деньги, три рубля семьдесят восемь копеек. Бумажник. В нем двадцать восемь рублей, паспорт, права водительские, квитанция за квартплату, фотографии сыночка и еще барышни одной, той самой, наверное…
– О! – воскликнул Сарыев. – Это интересно.
– А как же, – охотно согласился Вальков. – Сегодня мы ее как раз и попробуем установить, барышню эту. Так вот, что еще в карманах нашли? – Он поглядел в лежащую перед ним бумагу и продолжал, невольно уже читая написанное там: – «Носовой платок, белый, мятый, с широкой красной каймой, бывший в употреблении, посторонних следов не имеет; гребень мужской, пластмассовый, коричневый, целый…»
Вальков все же прочитал протокол до конца. Когда он кончил, Сарыев досадливо заметил:
– Ну, ясно. Все тут интереса для дела не представляет.
Произнес он это уверенно и безапелляционно, словно приказывая больше к протоколу не возвращаться.
Однако Вальков как будто не заметил этой интонации и продолжал:
– По правде сказать, меня такой осмотр не устроил. И потом уже, в морге, я из карманов убитого весь сор вытряхнул и направил на экспертизу. Мало ли что, думаю, уж больно его там много.
– Чудит наш Макарыч, – тихо сказал кто-то на ухо соседу.
Тот сердито ответил:
– Макарыч не чудит, он ищет, понял? Ты, друг, слушай и наматывай.
– Ну и что ваша экспертиза дала? – нетерпеливо и чуть насмешливо спросил Сарыев.
– Вот в том-то и дело, – задумчиво ответил Вальков, словно решил сперва про себя оценить это открытие. – Дала она… гашиш. Вот что. Просыпался он, видать, там. А как мы установили, сам Гусев этой заразой никогда не увлекался.
– Выходит, еще одна версия, – в тон ему заметил сидевший в стороне розовощекий, чубатый Леров. – Приторговывал небось?
Вальков покачал головой:
– Это, милый, пока не версия, и, удастся ли на этом построить версию, еще вопрос. Но попробуем, конечно.
– В котором часу, вы сказали, произошло убийство? – снова спросил Сарыев. Сообщение о гашише как будто не произвело на него впечатления.
– Около одиннадцати вечера, – ответил Вальков. – Темно уже было. А Цветочная улица совсем не освещена, и вечером прохожих почти не бывает. Страшновато там ходить, по правде говоря.
– Черт знает что! – возмутился Сарыев. – Надо было давно вопрос поставить. Конечно, определенные трудности у нас с этим еще имеются. Но сигнализировать надо, добиваться. И кому, как не вам! – Он сердито посмотрел на Нуриманова, затем снова обратился к Валькову: – Жители улицы ничего не слышали?
– Никто ничего не слышал. Глухая улица. Старая. Окна на нее не выходят. Одни дувалы тянутся.
– Ай, ай, ай, – покрутил бритой головой Сарыев. – Вот заехал парень.
– Сам не заехал бы, – коротко заметил Нуриманов и добавил: – Пассажира привез.
– А может, у него там знакомые живут? – возразил Сарыев. – Может, эта самая девица? Всегда, товарищи, надо…
– Проверили, – сказал Вальков. – Нет у него там знакомых.
– Это другое дело, – удовлетворенно произнес Сарыев, по-видимому нисколько не обидевшись, что его прервали. – Тогда, конечно, пассажир. И возможно, не случайный. – Он многозначительно поднял палец и, хмурясь, посмотрел на Валькова. – Поэтому мотив ограбления и не отпадает?
– Ясное дело, – заметил кто-то. – Могли взять только наркотик.
Сарыев живо обернулся в ту сторону.
– Значит, знали, что он у Гусева был. Значит, не случайный человек сел в машину. Хотя… – он на секунду задумался, – убийца мог и неожиданно наткнуться на наркотик. И взять. А деньги оставить. Чтобы нас запутать. В таком случае не дурак, выходит, попался. Отсюда что вытекает, товарищи? – Сарыев строго оглядел присутствующих. – Вытекает, что версий много. Значит, надо быстрее работать, энергичнее, оперативнее. Вторые сутки идут! Вяло работаете. Медленно. Значит, надо подключить новых людей. – Он бросил многозначительный взгляд на Нуриманова.
Тот, нахмурившись, кивнул головой.
– Дадим Валькову еще людей, – отрывисто сказал он.
– Что ж, – все так же многозначительно произнес Сарыев. – Решайте сами. Дело ведет город. А мы проконтролируем. Если в ближайшие дни не поднимете, заберем к себе. Предупреждаю. Тем более, – закончил он с ударением, – что это дело может приобрести и более серьезный характер. Да, да, может!
Присутствующие насторожились. Но Сарыев больше ничего не прибавил.
Совещание закончилось.
Когда сотрудники разошлись, Сарыев сказал Нуриманову:
– Вчера звонила Москва. Поздно ночью. Кто, думаешь?
На худом лице Нуриманова впервые мелькнуло что-то вроде улыбки. Он не спеша закурил, помахал рукой, разгоняя дымок, и, откинувшись, коротко произнес:
– Наверно, Сергей, а?
– Точно. Коршунов. А зачем звонил, знаешь?
– Откуда? – поднял одну бровь Нуриманов.
– Честно говоря, я думал тебя пока не отвлекать. – Сарыев провел смуглой маленькой ладонью по бритой голове. – Но раз в карманах у этого Гусева нашли гашиш, то… город Борек знаешь?
– Знаю. Лобанов там.
– А-а. Ну так вот. Слушай внимательно.
–
Вальков зашел к себе в кабинет вместе с Леровым и Муратом Ибадовым, молодым пареньком, лишь недавно пришедшим в уголовный розыск по путевке машиностроительного завода.
Помощники его были разительно не похожи друг на друга. Огромный, голубоглазый, румяный, с пшеничным чубом, падавшим на лоб, Леров и маленький, смуглый, с блестящими, гладко зачесанными назад черными волосами и такими же черными бусинками глаз Ибадов. Подружились они с первого же дня появления Ибадова в отделе и характерами удивительно дополняли друг друга. Медлительный, обстоятельный, любивший все заранее рассчитать и десять раз взвесить, Леров умерял горячность и стремительность своего нового приятеля, в то же время невольно и сам начиная действовать и размышлять куда быстрее, чем раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Установили ее? – быстро спросил Сарыев.
– Пока нет, – ответил Вальков и все так же спокойно продолжал: – Теперь, значит, место происшествия. Это Цветочная улица, около часовой мастерской с проходным двором. Убит Гусев был часов в одиннадцать вечера в машине, ударом в голову сзади тяжелым тупым предметом. Версия с ограблением не отпадает, хотя деньги остались при нем. Теперь, что еще? Проверяем связи. Может, месть, ревность. Ну и прочее.
– Семейная ссора, родственники жены, – подсказал кто-то.
– Да, и это, – согласился Вальков.
– Почему версия с ограблением не отпадает, если деньги целы? – с интересом спросил Сарыев.
– Есть тут одна зацепочка, – с сомнением проговорил Вальков. – Не знаем пока, что она даст…
– Хорошо. Это потом, – перебил его Сарыев. – Скажите, что в карманах убитого обнаружили?
– В карманах? – переспросил Вальков. – Сейчас скажу.
Он перебрал лежащие перед ним бумаги и, достав одну, пробежал глазами, затем, отложив, сказал:
– Читать протокол не буду, долго. Мы каждую вещь подробно там описали. Самое интересное что? Кошелек. В нем деньги, три рубля семьдесят восемь копеек. Бумажник. В нем двадцать восемь рублей, паспорт, права водительские, квитанция за квартплату, фотографии сыночка и еще барышни одной, той самой, наверное…
– О! – воскликнул Сарыев. – Это интересно.
– А как же, – охотно согласился Вальков. – Сегодня мы ее как раз и попробуем установить, барышню эту. Так вот, что еще в карманах нашли? – Он поглядел в лежащую перед ним бумагу и продолжал, невольно уже читая написанное там: – «Носовой платок, белый, мятый, с широкой красной каймой, бывший в употреблении, посторонних следов не имеет; гребень мужской, пластмассовый, коричневый, целый…»
Вальков все же прочитал протокол до конца. Когда он кончил, Сарыев досадливо заметил:
– Ну, ясно. Все тут интереса для дела не представляет.
Произнес он это уверенно и безапелляционно, словно приказывая больше к протоколу не возвращаться.
Однако Вальков как будто не заметил этой интонации и продолжал:
– По правде сказать, меня такой осмотр не устроил. И потом уже, в морге, я из карманов убитого весь сор вытряхнул и направил на экспертизу. Мало ли что, думаю, уж больно его там много.
– Чудит наш Макарыч, – тихо сказал кто-то на ухо соседу.
Тот сердито ответил:
– Макарыч не чудит, он ищет, понял? Ты, друг, слушай и наматывай.
– Ну и что ваша экспертиза дала? – нетерпеливо и чуть насмешливо спросил Сарыев.
– Вот в том-то и дело, – задумчиво ответил Вальков, словно решил сперва про себя оценить это открытие. – Дала она… гашиш. Вот что. Просыпался он, видать, там. А как мы установили, сам Гусев этой заразой никогда не увлекался.
– Выходит, еще одна версия, – в тон ему заметил сидевший в стороне розовощекий, чубатый Леров. – Приторговывал небось?
Вальков покачал головой:
– Это, милый, пока не версия, и, удастся ли на этом построить версию, еще вопрос. Но попробуем, конечно.
– В котором часу, вы сказали, произошло убийство? – снова спросил Сарыев. Сообщение о гашише как будто не произвело на него впечатления.
– Около одиннадцати вечера, – ответил Вальков. – Темно уже было. А Цветочная улица совсем не освещена, и вечером прохожих почти не бывает. Страшновато там ходить, по правде говоря.
– Черт знает что! – возмутился Сарыев. – Надо было давно вопрос поставить. Конечно, определенные трудности у нас с этим еще имеются. Но сигнализировать надо, добиваться. И кому, как не вам! – Он сердито посмотрел на Нуриманова, затем снова обратился к Валькову: – Жители улицы ничего не слышали?
– Никто ничего не слышал. Глухая улица. Старая. Окна на нее не выходят. Одни дувалы тянутся.
– Ай, ай, ай, – покрутил бритой головой Сарыев. – Вот заехал парень.
– Сам не заехал бы, – коротко заметил Нуриманов и добавил: – Пассажира привез.
– А может, у него там знакомые живут? – возразил Сарыев. – Может, эта самая девица? Всегда, товарищи, надо…
– Проверили, – сказал Вальков. – Нет у него там знакомых.
– Это другое дело, – удовлетворенно произнес Сарыев, по-видимому нисколько не обидевшись, что его прервали. – Тогда, конечно, пассажир. И возможно, не случайный. – Он многозначительно поднял палец и, хмурясь, посмотрел на Валькова. – Поэтому мотив ограбления и не отпадает?
– Ясное дело, – заметил кто-то. – Могли взять только наркотик.
Сарыев живо обернулся в ту сторону.
– Значит, знали, что он у Гусева был. Значит, не случайный человек сел в машину. Хотя… – он на секунду задумался, – убийца мог и неожиданно наткнуться на наркотик. И взять. А деньги оставить. Чтобы нас запутать. В таком случае не дурак, выходит, попался. Отсюда что вытекает, товарищи? – Сарыев строго оглядел присутствующих. – Вытекает, что версий много. Значит, надо быстрее работать, энергичнее, оперативнее. Вторые сутки идут! Вяло работаете. Медленно. Значит, надо подключить новых людей. – Он бросил многозначительный взгляд на Нуриманова.
Тот, нахмурившись, кивнул головой.
– Дадим Валькову еще людей, – отрывисто сказал он.
– Что ж, – все так же многозначительно произнес Сарыев. – Решайте сами. Дело ведет город. А мы проконтролируем. Если в ближайшие дни не поднимете, заберем к себе. Предупреждаю. Тем более, – закончил он с ударением, – что это дело может приобрести и более серьезный характер. Да, да, может!
Присутствующие насторожились. Но Сарыев больше ничего не прибавил.
Совещание закончилось.
Когда сотрудники разошлись, Сарыев сказал Нуриманову:
– Вчера звонила Москва. Поздно ночью. Кто, думаешь?
На худом лице Нуриманова впервые мелькнуло что-то вроде улыбки. Он не спеша закурил, помахал рукой, разгоняя дымок, и, откинувшись, коротко произнес:
– Наверно, Сергей, а?
– Точно. Коршунов. А зачем звонил, знаешь?
– Откуда? – поднял одну бровь Нуриманов.
– Честно говоря, я думал тебя пока не отвлекать. – Сарыев провел смуглой маленькой ладонью по бритой голове. – Но раз в карманах у этого Гусева нашли гашиш, то… город Борек знаешь?
– Знаю. Лобанов там.
– А-а. Ну так вот. Слушай внимательно.
–
Вальков зашел к себе в кабинет вместе с Леровым и Муратом Ибадовым, молодым пареньком, лишь недавно пришедшим в уголовный розыск по путевке машиностроительного завода.
Помощники его были разительно не похожи друг на друга. Огромный, голубоглазый, румяный, с пшеничным чубом, падавшим на лоб, Леров и маленький, смуглый, с блестящими, гладко зачесанными назад черными волосами и такими же черными бусинками глаз Ибадов. Подружились они с первого же дня появления Ибадова в отделе и характерами удивительно дополняли друг друга. Медлительный, обстоятельный, любивший все заранее рассчитать и десять раз взвесить, Леров умерял горячность и стремительность своего нового приятеля, в то же время невольно и сам начиная действовать и размышлять куда быстрее, чем раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83