– Вы, Валентина Петровна, с этого места поосторожнее. А то Иван Иванович как нагрянет в «Раменский» с прокурорской проверкой, так мне вашего мужа придется защищать. А дело Кузьмичева еще года полтора потребует.
– Почему полтора года? – ужаснулась Мария Оттовна Минх перспективе еще 18 месяцев кататься каждое утро и вечер на электричке по полтора часа.
– Зря вы так, Вадим Михайлович, – не поняв шутки, обиделась Шатунова, – мой муж абсолютно порядочный человек
– Боится – значит, уважает, – почему-то произнес Иван Иванович и попросил Минх передать ему блюдце с солью. Солонок в столовой, конечно же, не было.
Полтора года, Мария Оттовна, это я имею в виду кассацию и надзор. А что до вашего мужа, Валентина Петровна, то я не ставлю под сомнение его порядочность. Просто, по логике обэхаэсников, все бухгалтеры и торговцы – воры по определению.
– Не бывают все представители одной профессии одинаковыми, – нравоучительно констатировала педагог. – И вообще, большинство людей у нас в стране – люди честные.
– А мы в кассации не участвуем? – продолжала волноваться о своем Минх.
– Нет, вы – только здесь, – успокоил ее прокурор. – А может, кассации и не будет. Возьмет суд и оправдает Кузьмичева, а товарищ адвокат так меня убедит своей речью в прениях сторон, что я опротестовывать оправдательный приговор не стану, – сказал и не смог сдержать смеха Иван Иванович – такой уморительной показалась ему самому изложенная перспектива.
– Ага, от вас дождешься справедливости, – съехидничал Вадим. – Да и не вы, уж извините, Иван Иванович, решаете, опротестовывать приговор по этому делу или нет. – На союзнические отношения с прокурором Осипов не рассчитывал, поэтому и дружить с ним не собирался. Но надо было уменьшить степень доверия к нему со стороны заседательниц, а для этого «опустить» как можно ниже. Желательно, в район плинтуса.
– Это кто это вам сказал?! – зло вскинулся Иванов. – Вы, видимо, плохо УПК изучали. «Прокурор в процессе независим и подчиняется только закону!» – процитировал, как помнил, Иванов.
– Так это в теории, а на практике – наоборот, – стоял на своем Вадим. – Скорее, закон подчиняется только прокурору. Я лично давно пришел к выводу, что приговор по уголовному делу зависит не столько от того, что совершил подсудимый или как его защищает адвокат, сколько от личной порядочности, честности и смелости судьи и прокурора! – на всякий случай бросил спасательный круг Иванову Вадим. А может, и не спасательный круг, а, наоборот, провокацию устроил, сообразил он вдогонку.
Оказалось, что провокацию, но вовсе не ту, о которой подумал.
– А от народных заседателей ничего не зависит? – с вызовом спросила Минх. Может, и вправду верила в важность своей миссии, а может, обидно стало зря в электричке трястись.
Вадим с нескрываемыми иронией и жалостью посмотрел на Марию Оттовну и, ничего не ответив, обратился опять к Иванову:
– Вы не обижайтесь, Иван Иванович, я ведь не именно вас имею в виду. Так сказать – презумпция невиновности. Она и на прокуроров распространяется. Пока вы не доказали обратное, я полагаю вас человеком порядочным. Вправду! – скорее себя, чем прокурора, заверил Осипов. – Вот только статистика, знаете ли, не очень…
– Значит, вы признаете… – продолжая, видимо, какой-то внутренний диалог, сказал прокурор, – что от вас, адвокатов, вообще ничего не зависит? Другими словами, вы берете с клиентов деньги, и огромные, замечу, ни за что. То есть, занимаетесь мошенничеством?
«Жестко берешь! – подумал Вадим. – Ладно, ты первый начал!»
– Огромные гонорары адвокатов такой же миф, как независимость прокуроров, как тупость провинциалов или неспособность мыслить самостоятельно педагогов. Мол, все только в рамках учебной программы, – на всякий случай для Шатуновой уточнил Вадим. – А между тем и учителя, хорошие учителя, преподают не так, как в методичках написано, а так, как они сами предмет свой чувствуют и понимают. И прокуроры бывают принципиальными, и гонорары адвокатские если и превышают среднюю зарплату по стране, то процентов на 10. И то не у всех, а у кого клиентуры много. Я прав? – обратился Осипов уже не к прокурору, а к учительнице.
– Конечно, правы, – польщенная высокой оценкой своей профессии, согласилась Валентина Петровна.
– Так если все зависит только от прокурора и судьи, то что вы в суде делаете? – решила отомстить за поруганную честь института народных заседателей Минх.
– А мы, адвокаты, только помогаем судье и прокурору посмотреть на все с другой стороны. Со стороны защиты интересов подсудимого.
– То есть, другими словами, вы признаете, что истина вас не интересует? – обрадовался возможности «наехать» прокурор.
– Признаю, – спокойно и без тени улыбки согласился адвокат. – И могу объяснить почему.
– Объясните! – чуть ли не хором выдохнули обе женщины.
– Да, интересно послушать, – не без сарказма поддержал Иванов.
– Ну, во-первых, в столь любимом вами, Иван Иванович, УПК прямо записано: адвокат – это защитник. Он только защищает. Все! Точка! Только защищает! – Вадим оседлал любимого конька. – А если взглянуть на вопрос философски, то получается следующее. Со времен отмены инквизиции, когда цивилизованный мир перешел к состязательному судебному процессу, функции четко распределились. Прокурор обвиняет, доказывает вину, адвокат – защищает. Судья решает, кто из них более убедителен. Все! Истина непостижима! По крайней мере, так утверждает марксистко-ленинская философия. Абсолютная истина непостижима. – На всякий случай Осипов сформулировал правильно, по учебнику. – Только относительная. А можно на основании неполного знания, так сказать относительного, ставить человека к стенке? Поэтому-то и сказано во всех правовых теориях мира – все сомнения толкуются в пользу подсудимого. Кстати, и Ленин, если помните, писал: «Лучше мы отпустим десять виновных, чем осудим одного невиновного». Помните? – Вадим в упор смотрел на прокурора.
– Защитительную речь репетируете, товарищ адвокат? – ехидно парировал Иванов.
Вадим рассмеялся. Вполне приветливо.
– Да нет! Так, завелся просто. Извините. Тема не обеденная, согласен. – С кем согласен, Вадим не уточнил, но разговор надо было сворачивать. И так для второго обеда густовато получилось.
Шатунова посмотрела на часы:
– Ой, перемена уже три минуты как закончилась, – и вскочила, собирая посуду.
Все рассмеялись оговорке учительницы и гурьбой отправились к непременному атрибуту любой столовой – столику, заставленному грязной посудой, изящно названной в объявлении «использованной».
Возвращаясь домой, Вадим заметил, что какая-то «Волга» все время вертится у него на хвосте. То удаляясь, то приближаясь. Заметил не сразу, потому подумал, что случайность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196