Моя фамилия Осипов. Вадим Михайлович, – протокольно представился Вадим. – Я у вас в процессе защищаю сегодня Спицына.
– Да, – не очень приветливо, а скорее сугубо официально откликнулся судья. – Я знаю – видел ваш ордер в Деле.
– Я бы хотел с вами поговорить. Так сказать, неофициально.
Брови судьи медленно поползли вверх. В глазах появился оттенок неприязни, голова откинулась назад, а пальцы правой руки начали выстукивать дробь по столу.
– А может быть, будет правильнее все обсуждать в рамках процесса? Как это предусмотрено Уголовно-процессуальным кодексом? – Николай Серафимович даже не пытался скрыть раздражение, вызванное бестактностью еще достаточно молодого, но уже и не совсем юного адвоката.
– А это смотря какую цель вы преследуете. Если докопаться до правды – то лучше сейчас, если постановить обвинительный приговор во что бы то ни стало – то безразлично! – неожиданно для самого себя, а про судью и говорить нечего, огрызнулся Вадим.
– По какому праву вы так со мной разговариваете? – вспылил судья.
– По праву вашего защитника! А может, точнее, врача-сомнолога. Это те, что здоровый сон обеспечивают! – продолжал хамить Вадим, понимая, что при таком начале разговора выход только один – шашки наголо и вперед.
Несколько секунд судья с интересом рассматривал Осипова. Ему понравился злой азартный блеск в глазах Вадима. Кроме того, Николай Серафимович пытался вспомнить, где он раньше слышал эту фамилию. Точно! Кто-то из коллег, причем уважаемых им, рассказывал о встрече с Осиповым в процессе.
– Хорошо. Любопытно, что же такого вы сможете мне поведать, что в рамках процесса полагаете неуместным, – чуть более миролюбиво согласился судья.
– Я просто собираюсь вам полностью раскрыть карты, – приняв сигнал к примирению, начал Вадим. – Я хочу рассказать вам, что и как я попытаюсь в процессе доказать. Это – если вам нужна истина. – Вадим выжидательно смотрел на судью. Помолчали. Вадим продолжил: – Не хочу играть…
– Вспомнил! – вдруг воскликнул судья. – Вы работали в процессе у Косыгиной! И три месяца валяли дурака, делая вид, что не знаете дела. – Николай Серафимович радостно и как-то по-доброму рассмеялся. Даже по коленке ладонью себя хлопнул. – Ох, хитрец, нашу «старую волчицу» обманул.
– Она не старая. – Вадим улыбнулся.
– Я в другом смысле, – смутившись, поправился судья. – Так со мной вы решили не играть?
– Я хочу просить вас о помощи! – в упор глядя в глаза судье и размеренно выговаривая слова, произнес Вадим.
– Что вы имеете в виду? – Лицо Николая Серафимовича стало не просто серьезным, а жестким, отталкивающе жестким.
– Ничего лишнего. – Вадим понимал, чего так испугался судья. – Только то, что прямо предусмотрено Уголовно-процессуальным кодексом.
– Слушаю! – вновь подчеркнуто официально разрешил говорить судья.
– На самом деле у вас не две потерпевших, а одна…
– У меня пока, слава богу, потерпевших нет! – без тени улыбки перебил Николай Серафимович.
– Да, извините. Оговорился. Волнуюсь. – Вадим посмотрел на судью, но лицо того оставалось абсолютно непроницаемым. – Я имею в виду – у вас в деле.
– Что вы хотите сказать?
– А просто рассказать вам правду.
– Вы это уже говорили. Давайте короче. По сути! – Теперь Николай Серафимович полностью вспомнил, что ему рассказывала коллега. И обозлился на этого хитрюгу, который явно затеял какую-то игру, смысл которой пока он понять не мог.
– Спасибо. Извините. Так вот, мой подзащитный…
Через десять минут, закончив свой рассказ, Вадим услышал: «Хорошо! Я не буду вам мешать. Но храни вас Бог, если вы меня обманули! Гарантирую, что партийный билет на стол вы положите!»
«Угрозу мог бы изобрести и пооригинальнее», – подумал, выходя из кабинета, Вадим.
После оглашения обвинительного заключения Николай Серафимович задал подсудимому традиционный вопрос – признает ли тот себя виновным. Николай ответил: «Частично». Судья не стал уточнять, а обратился к участникам процесса – прокурору, адвокату и двум потерпевшим с предложением высказаться по поводу порядка исследования доказательств.
Прокурор, пожилой мужчина с полковничьими погонами, сказал, что считает необходимым сначала допросить подсудимого, потом потерпевших, затем свидетелей.
Осипов согласился, уточнив лишь, что первой из потерпевших полагал бы правильным допросить Екатерину, а Ольгу – потом.
Обе девушки, испуганные, Оля – больше, Катя – в меньшей степени, сказали, что им все равно. Судья поправил: «Вы хотите сказать – на усмотрение суда?» Обе закивали головами.
Николай, когда очередь дошла до него, воспользовался формулой, только что произнесенной судьей, и тоже, не поднимая головы, тихо произнес: «На усмотрение суда».
Николай Серафимович внимательно следил за поведением Николая. Он обратил внимание, что подсудимый, похоже, был не столько напуган, сколько угнетен, и чего-то стеснялся. За первые пятнадцать минут процесса он оторвал глаза от пола только один раз, мельком взглянув на Олю. На него, судью, не посмотрел ни разу. Обычно так ведут себя рецидивисты, а вот чтобы тот, кто впервые оказался на скамье подсудимых, – странно! «Новички», как правило, поедают судью глазами, пытаясь предугадать свою судьбу. А может, наивно веря в силу гипноза…
Начали с допроса Николая. Он отвечал, по-прежнему не отрывая взгляда от пола. Начал с того, что еще раз подтвердил частичное признание вины. Николай Серафимович попросил объяснить, что значит «частично».
– А «частично» – это значит, что я изнасиловал только одну девушку, – тихо произнес Николай.
Прокурор недовольно посмотрел на подсудимого и скривил губы в презрительной гримасе.
– Кого именно? – спокойно, без каких-либо эмоций спросил судья. Прокурор удивленно повернулся в его сторону. Поймав этот взгляд, Николай Серафимович успокаивающе кивнул прокурору, мол, я знаю, что делаю, все нормально. Прокурор удивленно пожал плечами, давая понять, что ему, дескать, все равно, но он не понимает такого мягкого начала допроса.
– Вторую, – еле слышно отозвался Николай.
– Во-первых, говорите громче, – потребовал судья. – А во-вторых, назовите имя.
– Ольгу. – Голос Николая звучал как из бочки.
– Вам же сказали, говорите громче! – вмешался прокурор.
– Не надо, товарищ прокурор, я сам справлюсь, – не поворачивая головы в его сторону, бросил судья. Прокурор удивленно посмотрел на Николая Серафимовича, демонстративно бросил ручку на стол и откинулся на спинку стула, всем своим видом как бы говоря: «Ну не хочешь, и не надо. Сам работай!»
Вадим подумал, что, кажется, судья его услышал. Похоже, и вправду собирается разобраться в деле по-честному. Ну а коли так, надо сидеть тихо и не мешать.
Как-то раз Лена, говоря, разумеется, не о судебных делах, а об отношениях Вадима с ее родителями, сформулировала гениальную по простоте мысль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196
– Да, – не очень приветливо, а скорее сугубо официально откликнулся судья. – Я знаю – видел ваш ордер в Деле.
– Я бы хотел с вами поговорить. Так сказать, неофициально.
Брови судьи медленно поползли вверх. В глазах появился оттенок неприязни, голова откинулась назад, а пальцы правой руки начали выстукивать дробь по столу.
– А может быть, будет правильнее все обсуждать в рамках процесса? Как это предусмотрено Уголовно-процессуальным кодексом? – Николай Серафимович даже не пытался скрыть раздражение, вызванное бестактностью еще достаточно молодого, но уже и не совсем юного адвоката.
– А это смотря какую цель вы преследуете. Если докопаться до правды – то лучше сейчас, если постановить обвинительный приговор во что бы то ни стало – то безразлично! – неожиданно для самого себя, а про судью и говорить нечего, огрызнулся Вадим.
– По какому праву вы так со мной разговариваете? – вспылил судья.
– По праву вашего защитника! А может, точнее, врача-сомнолога. Это те, что здоровый сон обеспечивают! – продолжал хамить Вадим, понимая, что при таком начале разговора выход только один – шашки наголо и вперед.
Несколько секунд судья с интересом рассматривал Осипова. Ему понравился злой азартный блеск в глазах Вадима. Кроме того, Николай Серафимович пытался вспомнить, где он раньше слышал эту фамилию. Точно! Кто-то из коллег, причем уважаемых им, рассказывал о встрече с Осиповым в процессе.
– Хорошо. Любопытно, что же такого вы сможете мне поведать, что в рамках процесса полагаете неуместным, – чуть более миролюбиво согласился судья.
– Я просто собираюсь вам полностью раскрыть карты, – приняв сигнал к примирению, начал Вадим. – Я хочу рассказать вам, что и как я попытаюсь в процессе доказать. Это – если вам нужна истина. – Вадим выжидательно смотрел на судью. Помолчали. Вадим продолжил: – Не хочу играть…
– Вспомнил! – вдруг воскликнул судья. – Вы работали в процессе у Косыгиной! И три месяца валяли дурака, делая вид, что не знаете дела. – Николай Серафимович радостно и как-то по-доброму рассмеялся. Даже по коленке ладонью себя хлопнул. – Ох, хитрец, нашу «старую волчицу» обманул.
– Она не старая. – Вадим улыбнулся.
– Я в другом смысле, – смутившись, поправился судья. – Так со мной вы решили не играть?
– Я хочу просить вас о помощи! – в упор глядя в глаза судье и размеренно выговаривая слова, произнес Вадим.
– Что вы имеете в виду? – Лицо Николая Серафимовича стало не просто серьезным, а жестким, отталкивающе жестким.
– Ничего лишнего. – Вадим понимал, чего так испугался судья. – Только то, что прямо предусмотрено Уголовно-процессуальным кодексом.
– Слушаю! – вновь подчеркнуто официально разрешил говорить судья.
– На самом деле у вас не две потерпевших, а одна…
– У меня пока, слава богу, потерпевших нет! – без тени улыбки перебил Николай Серафимович.
– Да, извините. Оговорился. Волнуюсь. – Вадим посмотрел на судью, но лицо того оставалось абсолютно непроницаемым. – Я имею в виду – у вас в деле.
– Что вы хотите сказать?
– А просто рассказать вам правду.
– Вы это уже говорили. Давайте короче. По сути! – Теперь Николай Серафимович полностью вспомнил, что ему рассказывала коллега. И обозлился на этого хитрюгу, который явно затеял какую-то игру, смысл которой пока он понять не мог.
– Спасибо. Извините. Так вот, мой подзащитный…
Через десять минут, закончив свой рассказ, Вадим услышал: «Хорошо! Я не буду вам мешать. Но храни вас Бог, если вы меня обманули! Гарантирую, что партийный билет на стол вы положите!»
«Угрозу мог бы изобрести и пооригинальнее», – подумал, выходя из кабинета, Вадим.
После оглашения обвинительного заключения Николай Серафимович задал подсудимому традиционный вопрос – признает ли тот себя виновным. Николай ответил: «Частично». Судья не стал уточнять, а обратился к участникам процесса – прокурору, адвокату и двум потерпевшим с предложением высказаться по поводу порядка исследования доказательств.
Прокурор, пожилой мужчина с полковничьими погонами, сказал, что считает необходимым сначала допросить подсудимого, потом потерпевших, затем свидетелей.
Осипов согласился, уточнив лишь, что первой из потерпевших полагал бы правильным допросить Екатерину, а Ольгу – потом.
Обе девушки, испуганные, Оля – больше, Катя – в меньшей степени, сказали, что им все равно. Судья поправил: «Вы хотите сказать – на усмотрение суда?» Обе закивали головами.
Николай, когда очередь дошла до него, воспользовался формулой, только что произнесенной судьей, и тоже, не поднимая головы, тихо произнес: «На усмотрение суда».
Николай Серафимович внимательно следил за поведением Николая. Он обратил внимание, что подсудимый, похоже, был не столько напуган, сколько угнетен, и чего-то стеснялся. За первые пятнадцать минут процесса он оторвал глаза от пола только один раз, мельком взглянув на Олю. На него, судью, не посмотрел ни разу. Обычно так ведут себя рецидивисты, а вот чтобы тот, кто впервые оказался на скамье подсудимых, – странно! «Новички», как правило, поедают судью глазами, пытаясь предугадать свою судьбу. А может, наивно веря в силу гипноза…
Начали с допроса Николая. Он отвечал, по-прежнему не отрывая взгляда от пола. Начал с того, что еще раз подтвердил частичное признание вины. Николай Серафимович попросил объяснить, что значит «частично».
– А «частично» – это значит, что я изнасиловал только одну девушку, – тихо произнес Николай.
Прокурор недовольно посмотрел на подсудимого и скривил губы в презрительной гримасе.
– Кого именно? – спокойно, без каких-либо эмоций спросил судья. Прокурор удивленно повернулся в его сторону. Поймав этот взгляд, Николай Серафимович успокаивающе кивнул прокурору, мол, я знаю, что делаю, все нормально. Прокурор удивленно пожал плечами, давая понять, что ему, дескать, все равно, но он не понимает такого мягкого начала допроса.
– Вторую, – еле слышно отозвался Николай.
– Во-первых, говорите громче, – потребовал судья. – А во-вторых, назовите имя.
– Ольгу. – Голос Николая звучал как из бочки.
– Вам же сказали, говорите громче! – вмешался прокурор.
– Не надо, товарищ прокурор, я сам справлюсь, – не поворачивая головы в его сторону, бросил судья. Прокурор удивленно посмотрел на Николая Серафимовича, демонстративно бросил ручку на стол и откинулся на спинку стула, всем своим видом как бы говоря: «Ну не хочешь, и не надо. Сам работай!»
Вадим подумал, что, кажется, судья его услышал. Похоже, и вправду собирается разобраться в деле по-честному. Ну а коли так, надо сидеть тихо и не мешать.
Как-то раз Лена, говоря, разумеется, не о судебных делах, а об отношениях Вадима с ее родителями, сформулировала гениальную по простоте мысль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196