Я чувствую, как она напрягается, и стараюсь не встретиться с ней взглядом.
У Норгаарда роскошный угловой офис. Он встает, жмет мою руку, а я представляюсь: Питер Харвуд. Это имя я выбрал себе сам. Сначала оно звучало как Хардвуд , с буквой «д», но Гриффин посчитал, что смысл такой фамилии слишком очевиден.
— Мистер Норгаард, на вас поступило несколько жалоб, — приступаю я к делу.
— Жалоб ? Каких жалоб ?
— Давайте назовем их жалобами сексуального характера.
— Что?!
— Не нужно волноваться, мистер Норгаард. Мне не нравится, когда люди рядом со мной волнуются. Уверен, вы тоже этого не любите!
Не слишком хорошая фраза — я процитировал героя фильма «Халк». Но все идет неплохо, учитывая, что это первая проба, я не актер, и мой главный талант состоит в том, что я могу разломать этого парня пополам, как прут.
— Я должен позвонить своему адвокату, — заявляет Норгаард.
Потрясающе! Гриффин очень умный парень! Он сказал мне, что Норгаард быстро потянется к телефону и будет пугать адвокатом. Если бы я работал в этом бизнесе, мне бы хотелось, чтобы мои интересы представлял кто-нибудь, похожий на Гриффина. Дело не только в том, что он умен. Он еще и хитрый, а именно эти качества я ценю в менеджере.
— Хорошо, — соглашаюсь я как можно спокойнее. — Это ваше право. Но в таком случае мне придется дать делу ход, присвоить ему номер, то есть оно станет официальным, информация просочится в прессу, и возникнет много проблем.
— Не понимаю, — говорит Норгаард. — Вы разве здесь не по официальному делу?
— Нет, конечно же, я здесь официально. Но и — как бы это сказать? — с «дружеским» визитом. — Мне очень нравится последнее предложение, надо запомнить его и пересказать Гриффину. — Я надеюсь и не сомневаюсь, что мы сможем разрешить эту проблему до того, как она разрастется, уничтожая жизни и карьеры.
Норгаард обдумывает мои слова.
— Кто пожаловался? — спрашивает он.
— Знаете, мистер Норгаард, я уже два года работаю в Бюро криминальных расследований, и каждый раз мне задают этот вопрос. Вы ведь умный человек и, уверен, сами знаете ответ.
Это было великолепно. Я сказал все именно так, как написал Гриффин, слово в слово.
— У меня есть некоторые мысли, — признается мой собеседник.
— Мне кажется, мистер Норгаард, вы хороший человек. И судя по фотографии на вашем столе, у вас замечательная семья.
— Спасибо.
— Понимаю, сейчас вы о многом размышляете. И поражены тем, что кто-то связался с нами и пожаловался на вас. Кроме того, вы разочарованы в том, кто это сделал.
— Вы правы в обоих случаях.
— И вот что я предлагаю вам сделать, и поверьте, это хороший совет. Думаю, вам стоит найти способ повысить этого человека.
— Повысить ее?
— Именно так. Если вы поступите наоборот и решите, к примеру, уволить этого сотрудника, то, можете мне поверить, наше министерство обрушится на вас, как тонна кирпичей.
— Понятно, — говорит он совсем не радостно.
— Я свяжусь с этим человеком через несколько недель, скажем, к концу месяца. Если она будет удовлетворена продвижением, я лично проверю, чтобы этот небольшой грешок исчез из вашего дела, и вы больше никогда обо мне не услышите.
— Вы это гарантируете?
— Даю слово. — Я поднимаюсь, крепко жму его руку и ухожу.
Спускаюсь на лифте в вестибюль, пересекаю подземную парковку и в прекрасном настроении сажусь в машину. Выезжаю и сразу же звоню Гриффину.
— Это я.
— Как все прошло? — спрашивает он.
— Года через три эта девушка будет управлять студией.
МИКАЭЛА
Сразу после того ужасного случая с Бонни и ее молоденькими подругами-лесбиянками мы с Эрни Финкльштейном отправились поужинать в «Бастайд». Я справилась с основным блюдом, и меня не затошнило.
— Спасибо, что провела со мной время, — сказал Эрни. — Я ждал этого момента с девяти лет.
Он был такой забавный, скромный, благодарный и очаровательный, что я фактически сдалась.
Когда мы вернулись в отель, он повел себя как истинный джентльмен.
— Не хочу тебя обидеть, поэтому не стану приглашать к себе. Я знаю, что ты не такая девушка.
Понимаю, что мне следовало поцеловать его в щечку и уйти, но я не могла сдержаться:
— Пригласи меня. Для тебя я именно такая девушка.
Эрни понравилась моя БК. Он взглянул на нее и едва не потерял сознание.
Следующие четыре дня я фактически жила в его номере. Заказывала еду, плавала в бассейне, ела, смотрела телевизор, снова ела, ходила на массажи и разные процедуры для лица и ждала, пока Эрни вернется после многочисленных деловых встреч. Он был таким умницей! Ни разу не пришел с пустыми руками: маленькое платье от Неймана Маркуса, сумочка от Марка Джейкобса, замшевый жакет от Фреда Сегаля. А по вечерам он водил меня в шикарные рестораны и сам делал заказ.
Однажды он заказал бутылку дорогого французского вина, и, когда официант принес ее, Эрни сделал глоток, пополоскал вином рот, почмокал губами, как утка, и сказал нечто абсолютно недопустимое.
— Этот виноград собран на западном склоне холма, — произнес он крайне раздраженно. — Днем его недостаточно освещало солнце!
Оказалось, что Эрни шутит, и мы весело посмеялись вместе с сомелье, хотя минуту назад тот, казалось, был на грани сердечного приступа. Эрни сказал, что вино такое замечательное, что даже его язык улыбается.
За день до отъезда Эрни в Нью-Йорк я отвела его в салон Луиса Микаэла в Беверли-Хиллз. Там его великолепно постригли. Он не стал похожим на Джорджа Клуни или еще какого-то красавца, но выглядит теперь процентов на семьсот лучше: милый еврейский мальчик с великолепной стрижкой.
Жизнь, какая же она сложная! Эрни уехал всего два дня назад, мы созваниваемся по три-четыре раза в день, а я по-настоящему скучаю по нему. Мне кажется, он собирается сделать мне предложение и, видимо, скоро. По крайней мере я на это надеюсь. Впервые в жизни мне легко представить себя замужней женщиной с детьми. И это для меня очень серьезно! Я всегда внушала себе, что не стану заводить Детей до сорока лет, когда моя жизнь и так будет кончена, но сейчас мне вдруг расхотелось ждать этого момента. Я хочу жить нормальной жизнью прямо сейчас! А мой папа — он так горд, вне себя от счастья, что я ем нормальную еду и встречаюсь с Эрни.
Есть еще один момент — мне приходится реально смотреть на вещи. Вероятно, я не смогу стать актрисой, и уже устала пытаться. Я сделала все возможное и несколько раз подошла совсем близко, но, видимо, мне уготована другая судьба. Очень больно признавать это. Но разве у меня есть выбор? Может, я не самая умная в мире, но и не глупее прочих, и знаю, что есть другая жизнь помимо Голливуда. И уверена, что в новой великолепной роли сумасшедшей еврейской жены и матери у меня будет много возможностей проявить актерский талант.
Эрни только что звонил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
У Норгаарда роскошный угловой офис. Он встает, жмет мою руку, а я представляюсь: Питер Харвуд. Это имя я выбрал себе сам. Сначала оно звучало как Хардвуд , с буквой «д», но Гриффин посчитал, что смысл такой фамилии слишком очевиден.
— Мистер Норгаард, на вас поступило несколько жалоб, — приступаю я к делу.
— Жалоб ? Каких жалоб ?
— Давайте назовем их жалобами сексуального характера.
— Что?!
— Не нужно волноваться, мистер Норгаард. Мне не нравится, когда люди рядом со мной волнуются. Уверен, вы тоже этого не любите!
Не слишком хорошая фраза — я процитировал героя фильма «Халк». Но все идет неплохо, учитывая, что это первая проба, я не актер, и мой главный талант состоит в том, что я могу разломать этого парня пополам, как прут.
— Я должен позвонить своему адвокату, — заявляет Норгаард.
Потрясающе! Гриффин очень умный парень! Он сказал мне, что Норгаард быстро потянется к телефону и будет пугать адвокатом. Если бы я работал в этом бизнесе, мне бы хотелось, чтобы мои интересы представлял кто-нибудь, похожий на Гриффина. Дело не только в том, что он умен. Он еще и хитрый, а именно эти качества я ценю в менеджере.
— Хорошо, — соглашаюсь я как можно спокойнее. — Это ваше право. Но в таком случае мне придется дать делу ход, присвоить ему номер, то есть оно станет официальным, информация просочится в прессу, и возникнет много проблем.
— Не понимаю, — говорит Норгаард. — Вы разве здесь не по официальному делу?
— Нет, конечно же, я здесь официально. Но и — как бы это сказать? — с «дружеским» визитом. — Мне очень нравится последнее предложение, надо запомнить его и пересказать Гриффину. — Я надеюсь и не сомневаюсь, что мы сможем разрешить эту проблему до того, как она разрастется, уничтожая жизни и карьеры.
Норгаард обдумывает мои слова.
— Кто пожаловался? — спрашивает он.
— Знаете, мистер Норгаард, я уже два года работаю в Бюро криминальных расследований, и каждый раз мне задают этот вопрос. Вы ведь умный человек и, уверен, сами знаете ответ.
Это было великолепно. Я сказал все именно так, как написал Гриффин, слово в слово.
— У меня есть некоторые мысли, — признается мой собеседник.
— Мне кажется, мистер Норгаард, вы хороший человек. И судя по фотографии на вашем столе, у вас замечательная семья.
— Спасибо.
— Понимаю, сейчас вы о многом размышляете. И поражены тем, что кто-то связался с нами и пожаловался на вас. Кроме того, вы разочарованы в том, кто это сделал.
— Вы правы в обоих случаях.
— И вот что я предлагаю вам сделать, и поверьте, это хороший совет. Думаю, вам стоит найти способ повысить этого человека.
— Повысить ее?
— Именно так. Если вы поступите наоборот и решите, к примеру, уволить этого сотрудника, то, можете мне поверить, наше министерство обрушится на вас, как тонна кирпичей.
— Понятно, — говорит он совсем не радостно.
— Я свяжусь с этим человеком через несколько недель, скажем, к концу месяца. Если она будет удовлетворена продвижением, я лично проверю, чтобы этот небольшой грешок исчез из вашего дела, и вы больше никогда обо мне не услышите.
— Вы это гарантируете?
— Даю слово. — Я поднимаюсь, крепко жму его руку и ухожу.
Спускаюсь на лифте в вестибюль, пересекаю подземную парковку и в прекрасном настроении сажусь в машину. Выезжаю и сразу же звоню Гриффину.
— Это я.
— Как все прошло? — спрашивает он.
— Года через три эта девушка будет управлять студией.
МИКАЭЛА
Сразу после того ужасного случая с Бонни и ее молоденькими подругами-лесбиянками мы с Эрни Финкльштейном отправились поужинать в «Бастайд». Я справилась с основным блюдом, и меня не затошнило.
— Спасибо, что провела со мной время, — сказал Эрни. — Я ждал этого момента с девяти лет.
Он был такой забавный, скромный, благодарный и очаровательный, что я фактически сдалась.
Когда мы вернулись в отель, он повел себя как истинный джентльмен.
— Не хочу тебя обидеть, поэтому не стану приглашать к себе. Я знаю, что ты не такая девушка.
Понимаю, что мне следовало поцеловать его в щечку и уйти, но я не могла сдержаться:
— Пригласи меня. Для тебя я именно такая девушка.
Эрни понравилась моя БК. Он взглянул на нее и едва не потерял сознание.
Следующие четыре дня я фактически жила в его номере. Заказывала еду, плавала в бассейне, ела, смотрела телевизор, снова ела, ходила на массажи и разные процедуры для лица и ждала, пока Эрни вернется после многочисленных деловых встреч. Он был таким умницей! Ни разу не пришел с пустыми руками: маленькое платье от Неймана Маркуса, сумочка от Марка Джейкобса, замшевый жакет от Фреда Сегаля. А по вечерам он водил меня в шикарные рестораны и сам делал заказ.
Однажды он заказал бутылку дорогого французского вина, и, когда официант принес ее, Эрни сделал глоток, пополоскал вином рот, почмокал губами, как утка, и сказал нечто абсолютно недопустимое.
— Этот виноград собран на западном склоне холма, — произнес он крайне раздраженно. — Днем его недостаточно освещало солнце!
Оказалось, что Эрни шутит, и мы весело посмеялись вместе с сомелье, хотя минуту назад тот, казалось, был на грани сердечного приступа. Эрни сказал, что вино такое замечательное, что даже его язык улыбается.
За день до отъезда Эрни в Нью-Йорк я отвела его в салон Луиса Микаэла в Беверли-Хиллз. Там его великолепно постригли. Он не стал похожим на Джорджа Клуни или еще какого-то красавца, но выглядит теперь процентов на семьсот лучше: милый еврейский мальчик с великолепной стрижкой.
Жизнь, какая же она сложная! Эрни уехал всего два дня назад, мы созваниваемся по три-четыре раза в день, а я по-настоящему скучаю по нему. Мне кажется, он собирается сделать мне предложение и, видимо, скоро. По крайней мере я на это надеюсь. Впервые в жизни мне легко представить себя замужней женщиной с детьми. И это для меня очень серьезно! Я всегда внушала себе, что не стану заводить Детей до сорока лет, когда моя жизнь и так будет кончена, но сейчас мне вдруг расхотелось ждать этого момента. Я хочу жить нормальной жизнью прямо сейчас! А мой папа — он так горд, вне себя от счастья, что я ем нормальную еду и встречаюсь с Эрни.
Есть еще один момент — мне приходится реально смотреть на вещи. Вероятно, я не смогу стать актрисой, и уже устала пытаться. Я сделала все возможное и несколько раз подошла совсем близко, но, видимо, мне уготована другая судьба. Очень больно признавать это. Но разве у меня есть выбор? Может, я не самая умная в мире, но и не глупее прочих, и знаю, что есть другая жизнь помимо Голливуда. И уверена, что в новой великолепной роли сумасшедшей еврейской жены и матери у меня будет много возможностей проявить актерский талант.
Эрни только что звонил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81