А соотнося эти гигантские суммы к стране, которая вскормила и его и брата, ему стало вообще страшно…
– Все остальное уже серьезного значения не имело. Сделав этот выбор и ввязавшись в эту кампанию, я поставил на карту практически все. Все наши доходы были обеспечены золотом и серебром, которое поступало из испанских колоний. Я заложил и их.
Лицо Лиама приобрело пепельно-серый оттенок.
– Все? – переспросил он свистящим шепотом. – Каждый фартинг нашего дома будет служить для…
– Для обеспечения нашего обозримого будущего, – оборвал его Роберт. – Мне удалось более или менее равномерно распределить риск по банкам Швейцарии, Пруссии и Италии. Но если я проиграю, то от Кордовы ничего не останется. Ради Христа, Лиам, да выпей же ты. И держи себя в руках. Мне необходимо было все это сделать, понимаешь? Не существовало другого способа заставить деньги расти. Не мог я испрашивать разрешения на это ни у отца, ни у тебя, не было у меня времени на это. Особенно после того, когда я прослышал про налоги. Но подумай же, Лиам, ведь мы сможем получить Испанский банк. В наших руках будет удавка, которую мы сможем накинуть на владельца любого ценного груза, который ляжет на наши причалы. Это же полный контроль над национальным кошельком!..
– А если ты проиграешь?
– Почему ты все время твердишь «ты»? Если мы проиграем, так будет правильнее.
Лиам принялся трясти своей гривой, пытаясь Роберта разубедить. В ней появилась первая проседь. И вообще он выглядел старше своих тридцати шести лет…
– Нет, ты не прав. Ты принял это решение на свой страх и риск. Ты не посоветовался ни с отцом, ни со мной и…
– Да не мог я посоветоваться! Черт возьми, Лиам, как ты не можешь этого понять? Письма идут неделями, иногда месяцами. Да и как писать о том, что здесь затевается?.. А вдруг эти письма попали бы… – Роберт в отчаянии махнул рукой. – А мне решать надо было. Понимаешь ты хоть что-нибудь?..
– Ты не посоветовался с нами, – продолжал Лиам, будто его никто не перебивал.
– Но ты не один, Роберт, ты не, – он запнулся, подыскивая нужное слово. – Не какой-то там Медичи или восточный монарх. Ты не можешь управлять всем по божественному наущению или по своему собственному усмотрению.
Роберт отмахнулся от него.
Лиам поднялся, весь его облик, казалось, зримо отражал оскорбленное достоинство.
– Очень хорошо, ты принял решение. Я ничего не смогу предпринять для того, чтобы остановить его исполнение. Там корабли и твои, и наши, и Нельсона. Нам остается лишь смотреть за тем, как будут развиваться события, не так ли? – Он повернулся и собрался уходить.
– Лиам, останься здесь, – предложил ему Роберт. – Я распорядился, чтобы тебе приготовили комнату. Я ду…
– Благодарю, но я считаю, что мне следует предпочесть общественное место, – перебил его Лиам. – Да и то лишь на несколько дней, чтобы успеть подготовиться к еще одной поездке через континент, – он кивнул в сторону порта, где стояли на якоре военные корабли. – Не думаю, что представится возможность добраться домой морем.
– Лиам, послушай меня. Я располагаю надежным источником информации. Что бы ни произошло, мы узнаем обо всем первыми и сможем использовать это в наших интересах. Здесь находится один карлик, его имя Гарри Хоукинс. Этот человек пользуется моим безграничным доверием. На одном рыболовном суденышке я послал его за несколько миль от берега. Он сможет своими глазами увидеть, как будут развиваться события и прислать мне донесение.
– Я не думаю, что это будет полезным для меня, – холодно возразил Лиам. – А Хоукинса я помню. Отец выставил его из дома в тот год, когда родился ты. И хотя я был тогда шестилетним карапузом, но его запомнил хорошо: он не из тех людей, которых быстро забываешь. Несчастное создание, надеюсь, ты его не подвергаешь смертельному риску.
Четыре дня спустя, едва забрезжил рассвет, по улице, ведущей из порта к складам Мендоза, несся гонец. Это был мальчик лет десяти. Его доставило в порт быстроходное одномачтовое судно. За этим суденышком следовали и другие суда, – в ту ночь вблизи Трафальгарского мыса было много всяких морских судов. Карлик уверял Роберта, что если он, Гарри Хоукинс, не найдет способа раньше всех сообщить дону Роберту кто победил, то он может его высечь розгами.
Мальчишка задыхался, когда он вбежал в огромные ворота склада, с него градом катил пот. Несмотря на ранний час, несколько человек занимались перестановкой бочонков с вином.
– Где идальго? Есть срочное послание для него!
– Здесь, – Роберт выступил из темноты.
За эти четверо суток ему удалось поспать всего несколько часов. Этой ночью он следил за погрузкой вина из хересских бодег – он специально занял себя работой, чтобы хоть как-то подавить в себе нервозность ожидания вестей.
– Давай сюда, – потребовал он, приглядываясь к мальчику.
Тот лез из кожи, лишь бы выглядеть взрослее и значительнее, но кошмар пережитого им все еще стоял в его глазах.
– Ну как, плохи дела? – чуть слышно спросил Роберт.
Мальчик кивнул.
– Это ужасно, дон Роберт. Везде кровь, даже море красное.
Роберт уже открыл рот, чтобы спросить, кто же победитель в этой бойне, но передумал. В конце концов, мальчик мог и ошибиться. В такой битве как эта вряд ли десятилетний ребенок мог различить, чьи корабли шли ко дну, а чьи продолжали сражаться. Кроме того, узнать, как в этот раз распорядилась фортуна, желательно было без свидетелей.
– Отлично сработано, малыш, – только и сказал Роберт, – ты будешь вознагражден.
Он обратился к одному из работников.
– Проследи, чтобы его накормили и напоили. Я буду наверху и не хочу, чтобы меня беспокоили.
– Хорошо, дон Роберт.
Он поднялся вверх по ступенькам в свои апартаменты и, перед тем, как пойти к себе в кабинет и прочитать письмо, решил смыть с лица складскую пыль. Письмо было завернуто в клеенчатую непромокаемую бумагу. Четыре исписанных убористым почерком Гарри листка бумаги.
…«Обоих противников мы видим очень хорошо. Сто двадцать кораблей Нельсона и объединенные силы, представленные тридцатью тремя кораблями Вильнева и адмирала Гравины. Сам Нельсон находился на борту «Виктории». В подзорную трубу я его видел так же близко, как вас. Он был при всех наградах. На всех судах добавили парусов и мы знали, что это не займет много времени. Позже, уже около одиннадцати, один человек, который понимал сигнал!:.! фляжками, объяснил мне, что «Виктория» рассылала такое обращение на все британские корабли: «Англия ждет от вас, что вы, каждый, выполнили свой долг» – вот что там было сказано, сэр. Я не мог их слышать, глядя в подзорную трубу, я лишь видел, как они кричали: «Ура!». Трудно было не восхититься ими, сэр. Но на нашей стороне ничего подобного не было. Хотя у нас и было преимущество в кораблях и пушках, но люди не выглядели так, будто они рвались в бой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
– Все остальное уже серьезного значения не имело. Сделав этот выбор и ввязавшись в эту кампанию, я поставил на карту практически все. Все наши доходы были обеспечены золотом и серебром, которое поступало из испанских колоний. Я заложил и их.
Лицо Лиама приобрело пепельно-серый оттенок.
– Все? – переспросил он свистящим шепотом. – Каждый фартинг нашего дома будет служить для…
– Для обеспечения нашего обозримого будущего, – оборвал его Роберт. – Мне удалось более или менее равномерно распределить риск по банкам Швейцарии, Пруссии и Италии. Но если я проиграю, то от Кордовы ничего не останется. Ради Христа, Лиам, да выпей же ты. И держи себя в руках. Мне необходимо было все это сделать, понимаешь? Не существовало другого способа заставить деньги расти. Не мог я испрашивать разрешения на это ни у отца, ни у тебя, не было у меня времени на это. Особенно после того, когда я прослышал про налоги. Но подумай же, Лиам, ведь мы сможем получить Испанский банк. В наших руках будет удавка, которую мы сможем накинуть на владельца любого ценного груза, который ляжет на наши причалы. Это же полный контроль над национальным кошельком!..
– А если ты проиграешь?
– Почему ты все время твердишь «ты»? Если мы проиграем, так будет правильнее.
Лиам принялся трясти своей гривой, пытаясь Роберта разубедить. В ней появилась первая проседь. И вообще он выглядел старше своих тридцати шести лет…
– Нет, ты не прав. Ты принял это решение на свой страх и риск. Ты не посоветовался ни с отцом, ни со мной и…
– Да не мог я посоветоваться! Черт возьми, Лиам, как ты не можешь этого понять? Письма идут неделями, иногда месяцами. Да и как писать о том, что здесь затевается?.. А вдруг эти письма попали бы… – Роберт в отчаянии махнул рукой. – А мне решать надо было. Понимаешь ты хоть что-нибудь?..
– Ты не посоветовался с нами, – продолжал Лиам, будто его никто не перебивал.
– Но ты не один, Роберт, ты не, – он запнулся, подыскивая нужное слово. – Не какой-то там Медичи или восточный монарх. Ты не можешь управлять всем по божественному наущению или по своему собственному усмотрению.
Роберт отмахнулся от него.
Лиам поднялся, весь его облик, казалось, зримо отражал оскорбленное достоинство.
– Очень хорошо, ты принял решение. Я ничего не смогу предпринять для того, чтобы остановить его исполнение. Там корабли и твои, и наши, и Нельсона. Нам остается лишь смотреть за тем, как будут развиваться события, не так ли? – Он повернулся и собрался уходить.
– Лиам, останься здесь, – предложил ему Роберт. – Я распорядился, чтобы тебе приготовили комнату. Я ду…
– Благодарю, но я считаю, что мне следует предпочесть общественное место, – перебил его Лиам. – Да и то лишь на несколько дней, чтобы успеть подготовиться к еще одной поездке через континент, – он кивнул в сторону порта, где стояли на якоре военные корабли. – Не думаю, что представится возможность добраться домой морем.
– Лиам, послушай меня. Я располагаю надежным источником информации. Что бы ни произошло, мы узнаем обо всем первыми и сможем использовать это в наших интересах. Здесь находится один карлик, его имя Гарри Хоукинс. Этот человек пользуется моим безграничным доверием. На одном рыболовном суденышке я послал его за несколько миль от берега. Он сможет своими глазами увидеть, как будут развиваться события и прислать мне донесение.
– Я не думаю, что это будет полезным для меня, – холодно возразил Лиам. – А Хоукинса я помню. Отец выставил его из дома в тот год, когда родился ты. И хотя я был тогда шестилетним карапузом, но его запомнил хорошо: он не из тех людей, которых быстро забываешь. Несчастное создание, надеюсь, ты его не подвергаешь смертельному риску.
Четыре дня спустя, едва забрезжил рассвет, по улице, ведущей из порта к складам Мендоза, несся гонец. Это был мальчик лет десяти. Его доставило в порт быстроходное одномачтовое судно. За этим суденышком следовали и другие суда, – в ту ночь вблизи Трафальгарского мыса было много всяких морских судов. Карлик уверял Роберта, что если он, Гарри Хоукинс, не найдет способа раньше всех сообщить дону Роберту кто победил, то он может его высечь розгами.
Мальчишка задыхался, когда он вбежал в огромные ворота склада, с него градом катил пот. Несмотря на ранний час, несколько человек занимались перестановкой бочонков с вином.
– Где идальго? Есть срочное послание для него!
– Здесь, – Роберт выступил из темноты.
За эти четверо суток ему удалось поспать всего несколько часов. Этой ночью он следил за погрузкой вина из хересских бодег – он специально занял себя работой, чтобы хоть как-то подавить в себе нервозность ожидания вестей.
– Давай сюда, – потребовал он, приглядываясь к мальчику.
Тот лез из кожи, лишь бы выглядеть взрослее и значительнее, но кошмар пережитого им все еще стоял в его глазах.
– Ну как, плохи дела? – чуть слышно спросил Роберт.
Мальчик кивнул.
– Это ужасно, дон Роберт. Везде кровь, даже море красное.
Роберт уже открыл рот, чтобы спросить, кто же победитель в этой бойне, но передумал. В конце концов, мальчик мог и ошибиться. В такой битве как эта вряд ли десятилетний ребенок мог различить, чьи корабли шли ко дну, а чьи продолжали сражаться. Кроме того, узнать, как в этот раз распорядилась фортуна, желательно было без свидетелей.
– Отлично сработано, малыш, – только и сказал Роберт, – ты будешь вознагражден.
Он обратился к одному из работников.
– Проследи, чтобы его накормили и напоили. Я буду наверху и не хочу, чтобы меня беспокоили.
– Хорошо, дон Роберт.
Он поднялся вверх по ступенькам в свои апартаменты и, перед тем, как пойти к себе в кабинет и прочитать письмо, решил смыть с лица складскую пыль. Письмо было завернуто в клеенчатую непромокаемую бумагу. Четыре исписанных убористым почерком Гарри листка бумаги.
…«Обоих противников мы видим очень хорошо. Сто двадцать кораблей Нельсона и объединенные силы, представленные тридцатью тремя кораблями Вильнева и адмирала Гравины. Сам Нельсон находился на борту «Виктории». В подзорную трубу я его видел так же близко, как вас. Он был при всех наградах. На всех судах добавили парусов и мы знали, что это не займет много времени. Позже, уже около одиннадцати, один человек, который понимал сигнал!:.! фляжками, объяснил мне, что «Виктория» рассылала такое обращение на все британские корабли: «Англия ждет от вас, что вы, каждый, выполнили свой долг» – вот что там было сказано, сэр. Я не мог их слышать, глядя в подзорную трубу, я лишь видел, как они кричали: «Ура!». Трудно было не восхититься ими, сэр. Но на нашей стороне ничего подобного не было. Хотя у нас и было преимущество в кораблях и пушках, но люди не выглядели так, будто они рвались в бой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123