Впрочем, хуже другое. В мастерской не смогли точно сказать, сколько времени займет работа, а это значит, что в ближайшие дни Стефани придется постоянно туда таскаться.
В одном только повезло – у механика, который живет в Милл-Вэлли, кончалась смена, и он подбросил Стефани до самого дома. Единственная удача за целый день.
Когда механик, веселый молодой человек, успевший рассказать ей по дороге всю свою жизнь, подъехал к дому, в гостиной еще горел свет.
Вытащив ключ из двери, Стефани секунду помедлила и изобразила улыбку на лице, но на бодрое «Привет, а вот и я!» не последовало никакого ответа. Обычное дело. Мальчики, надо полагать, наверху, все еще дуются на нее. Утром за завтраком они вели себя так шумно, что мать в конце концов вышла из себя и запретила им выходить из дома до ее возвращения. Но, не успев отъехать и на квартал, она уже пожалела об этом. Ничего страшного, в конце концов, не произошло, и наказание явно не соответствовало преступлению. Что-то с ней в последнее время творится неладное. Других можно уверять, что все в порядке, но себя не обманешь: живет на нервах, постоянно думая о новых неприятностях, новых расходах. Где же эта хваленая душевная сила, которую должна по идее давать обретенная независимость, опора на себя и только на себя? Настроение, которое Глори называет «хныканьем», не покидало Стефани с того самого момента, когда она наконец порвала с Клеем, сказала, что не хочет больше его видеть. И с каждым днем становилось все хуже. Надо держать себя в руках, а то недолго вовсе оттолкнуть мальчиков. Что, если им с ней совсем станет невмоготу и они уйдут к отцу? Зачем тогда жить?
Тишина в доме сделалась совсем гнетущей. Так рано мальчики обычно еще не ложатся, но телевизора не слышно, оглушительных звуков магнитофона тоже, вообще ничего. Может, они все же отправились спать?
Направляясь на кухню, Стефани заглянула в гостиную и увидела Дэвида. Он сидел в большом кожаном кресле и явно поджидал ее.
На мгновение Стефани вспомнилось недавнее прошлое, и она даже не подумала, что Дэвид не должен быть здесь.
В прежние времена, в тех редких случаях, когда Стефани ходила с какой-нибудь приятельницей на концерт или в оперу, он всегда ждал ее, говоря, что все равно не заснет, пока не убедится, что она дома и с ней все в порядке.
За рюмочкой она делилась с ним впечатлениями о концерте, и Дэвид охотно слушал, хотя музыкой совершенно не интересовался. Однажды, когда она заговорила об этом, Дэвид ответил, что музыка ему, может, и неинтересна, но ему нравится смотреть, как она вся так и загорается, говоря о ней, и добавил, что это только справедливо, ведь и она с готовностью выслушивает его рассказы, хотя юриспруденцией не интересуется.
Ваш на баш – так он называл это, вкладывая в свои слова какой-то намек Вспоминая все это, Стефани невольно улыбнулась, но при виде напряженного лица Дэвида улыбка исчезла.
– Где это ты, черт возьми, болтаешься? – грубо спросил он.
– А какое право ты имеешь задавать такие вопросы? Ты мне больше не муж. – Все раздражение, накопившееся сегодня, выплеснулось наружу, да и вопрос ее возмутил.
– Но я отец наших детей. Они понятия не имеют, где ты.
По барам, что ли, шляешься в поисках знакомств?
– Я нет, а ты? Там и подцепил эту свою… приятельницу?
– Если ты имеешь в виду Сильвию, я познакомился с ней у одного своего друга.
– Да ну? Наверное, все наши друзья сейчас только тем и заняты, что подыскивают бедняге Дэвиду новую подружку.
Неудивительно ли, что мне они не уделяют такого же внимания. Как думаешь, почему?
– Ладно, не переводи разговор на другое, – отрывисто бросил Дэвид. – Мальчики позвонили мне часа два назад. Им показалось, что в кустах, под окнами гостиной, кто-то есть, и они страшно испугались.
– Могли бы позвонить соседу, он, между прочим, бывший полицейский. Мы давно договорились, если что понадобится, когда меня нет, они звонят мистеру Кугану, а я взамен кормлю его кошек, когда он уезжает в Сан-Диего навестить дочь. Я специально предупредила его, что уезжаю почти на весь день, и мистер Куган сказал, чтобы я не беспокоилась, он будет дома. Неужели этого недостаточно для двух пятнадцатилетних мальчишек? Или ты думаешь, лучше было бы забросить их к тебе? Уверена, что твоя приятельница охотно выстирала бы их одежду и накормила обедом, хотя тебе это удовольствия, наверное бы не доставило.
– Это несправедливо, и ты сама это понимаешь.
– Да ну? А по-моему, ты в последнее время совсем им внимания не уделяешь.
– А, считай, как тебе нравится, тебя все равно не переспоришь.
– Это уж точно, я тебе больше не собачонка на привязи, я сама по себе, и это хорошо. Слышишь? Это прекрасно!
– Слышу, слышу. Так, может, ты просто предлог искала, чтобы от меня отвязаться? Зажить собственной жизнью, карьеру сделать…
Невольно перед внутренним взглядом Стефани встал ее обычный день в магазине: скучная, механическая работа, бумажки, передача указаний шефа продавщицам, половина из которых вдвое ее моложе, а по штатному расписанию стоят выше, унижение, которое испытываешь, общаясь с начальником, тебя презирающим.
И ведь не пошлешь куда подальше.
Какая уж тут карьера.
У Стефани даже в горле что-то булькнуло, она, к изумлению Дэвида, вроде даже засмеялась, но тут же смех оборвался и сменился слезами.
Теплоту тела Дэвида Стефани ощутила даже раньше, чем его руки коснулись ее плеч. Он притянул ее к себе, и Стефани положила ему голову на плечо. От знакомого запаха лосьона, мыла, кожи и чего-то неуловимо мужского, что всегда связывалось у нее с Дэвидом, Стефани сделалось так хорошо на душе, что она и не пыталась отстраниться, хоть и ругала себя за слабость.
– Ну что, перебесилась? – спросил Дэвид.
Стефани мгновенно выпустила колючки:
– Убирайся! Пришел, понимаешь, незваным и еще нападает. Так вот, к твоему сведению: ты просто олух, если до сих пор не понял, что мальчики затеяли весь этот спектакль только для того, чтобы заманить тебя сюда. Сейчас они наверху, изо всех сил вслушиваются, о чем это мы с тобой тут говорим, и думают, какие же они умные. Между прочим, ругать я их не собираюсь – ребят можно понять. Мать матерью, но им нужен и отец, а тебя, повторяю, они в последнее время почти не видят.
– Все не так. Я думал… думал, что лучше оставить тебя в покое и дать шанс этому твоему новому знакомому. Я и с Сильвией-то стал видеться, только чтобы доказать, что разведенным нужно… – Дэвид остановился и бросил на Стефани быстрый взгляд.
– Ты что же, разумеешь, что завел роман только для того, чтобы Чак и Ронни привыкли к Клею? Да в жизни не поверю.
– Не «разумеешь», а «подразумеваешь» – вечно ты путаешь два эти слова.
– А ты вечно меня поправляешь.
– Да ты же сама всегда просила меня об этом, Стефи – Дэвид пристально посмотрел на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151