– откликнулся на звонок голос такой хриплый, что он в первый момент даже не узнал его.
– Твоя еврейская мамочка. Она принесла тебе куриного супа.
Увидев Глори, Стив с трудом удержался от смеха. На ней была свисавшая до колен мужская рубаха, из-под которой выглядывали хлопчатобумажные штаны. Волосы торчали во все стороны, нос распух, глаза лихорадочно блестели.
– Только слово скажи и получишь коленкой в пах, – хрипло предупредила Глори, явно заметившая его попытку сдержать смех Стив переложил покупки в одну руку, а другую торжественно воздел:
– Обещаю молчать.
После чего его впустили в дом.
Он обвел взглядом крошечную кухню и поставил покупки в раковину. Кроме нее, в кухне были только миниатюрный холодильник, плита о двух конфорках еще меньше, расшатанный столик да ржавый железный стул. Через дверь виднелась спальня или то, что должно ею быть. Обстановка ограничивалась старым комодом, книжным шкафом, матрасом, разложенным на полу, и лампой, водруженной на чемоданы.
– Ну и где же суп? – язвительно спросила Глори.
– В пакете. Сейчас подогрею. А ты возвращайся в кровать.
Как ни странно, Глори покорно вернулась в спальню. Стив отыскал консервный нож и кастрюлю и высыпал в нее содержимое жестянки. Удивительно, но посуды здесь хватало, были даже четыре хрустальных бокала. За исключением немытых чашки и блюдца в раковине, на кухне царил полный порядок.
Дождавшись, пока суп вскипит, он налил его в глубокую тарелку и отнес в спальню. Глори спала, лежа на спине, слегка приоткрыв рот. Какое-то время Стив молча смотрел на нее.
Больше всего ему сейчас хотелось залезть к ней под одеяло и заняться любовью.
И чем уж так привлекает его эта девушка? Наверное, не внешностью. Некая пикантность в ней, разумеется, есть, но он знал сотни таких, что заткнут ее в этом смысле за пояс. И уж, конечно, не легким нравом. Вот уж чего в ней нет, того нет. А также – мягкости, женской беззащитности, одни только колючки да бычиное упрямство. Так в чем же дело, отчего он так сильно, аж в паху заныло, хочет ее?
– А ну-ка перестань глазеть на меня, – сказала Глори, и только тут он сообразил, что глаза у нее открыты. Она попыталась сесть. – Конечно, вид у меня ужасный, но ведь я никого не ждала. А незваным гостям надо мириться с тем, что есть.
– Незваный гость как раз приготовил тебе суп. Съешь?
Глори взяла тарелку и, отправляя в рот ложку, как-то забавно икнула.
– А еще я принес немного макарон под соусом и мороженого. Ванильного.
У Глори разгорелись глаза.
– Макароны можно поставить в холодильник, а вот мороженое лучше съесть прямо сейчас, пока оно не растаяло.
Морозильник у меня не очень-то.
Пока Стив разбирался с макаронами и соусом, Глори прикончила суп. Он заметил, что в небольшом железном кухонном столе – ничего похожего на буфет здесь не было – скопилась всякая простая еда вроде картошки, кукурузных хлопьев, сухих соленых крендельков, дешевых леденцов, соленых огурчиков, а в холодильнике – пара засохших хот-догов и несколько бутылочек со всякими специями.
Ни фруктов, ни свежих овощей, ни зелени. Правда, на одной из полок виднелось то, что можно было бы назвать сухим пайком, – горох, рис, консервированное мясо, банки с сардинами и тунцом. На случай землетрясения, что ли? Или другого бедствия, например, увольнения?
Стив положил мороженое в блюдца и отнес в спальню.
Присев на край матраса и, глядя с каким аппетитом Глори поглощает мороженое, он наконец не выдержал:
– Слушай, неужели ты ешь только такую дрянь?
– А тебе-то что? – мигом ощетинилась она.
– А то, что я хочу, чтобы ты как следует работала, – резко бросил он. – А на такой пище долго не продержишься.
К его удивлению, Глори ничего не ответила, словно обдумывая услышанное.
– О чем, собственно, речь? О том, что у меня нет в холодильнике зеленого салата? Ну так я видеть его не могу, после того как столько времени постилась. А теперь ем, что поплотнее, силенки-то надо восстанавливать.
– Вот тут ты и ошибаешься. Организму нужны овощи.
И фрукты. Натуральная пища. Углеводы, а не соленые сухарики, жареная картошка и леденцы. Такая диета – прямой путь в могилу. Надо отказаться от сладкого и всяких там хот-догов с гамбургерами. И на мороженое не особенно налегай. Слишком много сахара.
– На кой же черт ты его принес?
– Затем, что у тебя воспалено горло и трудно глотать плотную пищу.
– Вроде температура падает. – Глори неожиданно выдавила слабую улыбку. – Надеюсь, через пару дней вернусь на работу. – Она немного помолчала. – А ты действительно считаешь, что натуральная пища помогает поддерживать форму?
Стив даже поперхнулся от удивления:
– Ну, разумеется. Я тут заметил поблизости лавку зеленщика. Может, сбегаю по-быстрому? А ты пока отдохни.
На сей раз Глори не стала говорить, что нечего, мол, лезть не в свое дело, с диетой как-нибудь сама разберусь. Она вообще ничего не сказала, просто откинулась со вздохом на подушку и закрыла глаза. Через несколько минут, вымыв посуду, Стив увидел, что она снова заснула. Взгляд его случайно упал на целую галерею фотографий, выставленных на верхней полке книжного шкафа. Большинство было вставлено в старые деревянные рамки, но некоторые окантованы серебром или простым металлом. Поначалу, рассматривая старомодные одежды и прически, Стив решил, что на фотографиях запечатлены родители Глори, а то и дед с бабкой, но присмотревшись, узнал в одной паре известных комедийных актеров. И потом – слишком уж разные по национальности люди изображены на этих выцветших картинках. На одной, скажем, целая китайская семья. Бог его знает, разумеется, какая кровь течет в жилах Глори, но уж к Востоку-то она точно не имеет никакого отношения. Как же, черт возьми, попали эти фотографии в ее спальню?
И тут Стива озарила нерадостная догадка: да ведь она же шастает по магазинам Армии спасения и подыскивает себе предков. Чем, интересно, ее собственные плохи?
Подумав, что хватит злоупотреблять гостеприимством, Стив решил, оставив записку и убрав посуду на кухню, удалиться, но, когда он составил тарелки на поднос, Глори проснулась.
Он принес травяного чая. Глори поморщилась, но все же безропотно выпила стакан до дна. Однако она перестала бы быть самой собою, если бы не проворчала:
– И это дерь… это ты называешь здоровой пищей?
– Привыкнешь И двух-трех недель не пройдет, как ничего другого есть не сможешь.
– Ладно, пусть будет не две-три недели, а два-три месяца, и, если не получится так, как ты говоришь, вернусь к хот-догам.
Стив благоразумно промолчал. Глори пристально посмотрела на него:
– Слушай, а чего это ты вообще явился сюда? Ведь не для того же, чтобы убедиться, что я действительно заболела?
– Разумеется, нет. То есть да, в том смысле, что захотелось проведать, узнать, не нужно ли чего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
– Твоя еврейская мамочка. Она принесла тебе куриного супа.
Увидев Глори, Стив с трудом удержался от смеха. На ней была свисавшая до колен мужская рубаха, из-под которой выглядывали хлопчатобумажные штаны. Волосы торчали во все стороны, нос распух, глаза лихорадочно блестели.
– Только слово скажи и получишь коленкой в пах, – хрипло предупредила Глори, явно заметившая его попытку сдержать смех Стив переложил покупки в одну руку, а другую торжественно воздел:
– Обещаю молчать.
После чего его впустили в дом.
Он обвел взглядом крошечную кухню и поставил покупки в раковину. Кроме нее, в кухне были только миниатюрный холодильник, плита о двух конфорках еще меньше, расшатанный столик да ржавый железный стул. Через дверь виднелась спальня или то, что должно ею быть. Обстановка ограничивалась старым комодом, книжным шкафом, матрасом, разложенным на полу, и лампой, водруженной на чемоданы.
– Ну и где же суп? – язвительно спросила Глори.
– В пакете. Сейчас подогрею. А ты возвращайся в кровать.
Как ни странно, Глори покорно вернулась в спальню. Стив отыскал консервный нож и кастрюлю и высыпал в нее содержимое жестянки. Удивительно, но посуды здесь хватало, были даже четыре хрустальных бокала. За исключением немытых чашки и блюдца в раковине, на кухне царил полный порядок.
Дождавшись, пока суп вскипит, он налил его в глубокую тарелку и отнес в спальню. Глори спала, лежа на спине, слегка приоткрыв рот. Какое-то время Стив молча смотрел на нее.
Больше всего ему сейчас хотелось залезть к ней под одеяло и заняться любовью.
И чем уж так привлекает его эта девушка? Наверное, не внешностью. Некая пикантность в ней, разумеется, есть, но он знал сотни таких, что заткнут ее в этом смысле за пояс. И уж, конечно, не легким нравом. Вот уж чего в ней нет, того нет. А также – мягкости, женской беззащитности, одни только колючки да бычиное упрямство. Так в чем же дело, отчего он так сильно, аж в паху заныло, хочет ее?
– А ну-ка перестань глазеть на меня, – сказала Глори, и только тут он сообразил, что глаза у нее открыты. Она попыталась сесть. – Конечно, вид у меня ужасный, но ведь я никого не ждала. А незваным гостям надо мириться с тем, что есть.
– Незваный гость как раз приготовил тебе суп. Съешь?
Глори взяла тарелку и, отправляя в рот ложку, как-то забавно икнула.
– А еще я принес немного макарон под соусом и мороженого. Ванильного.
У Глори разгорелись глаза.
– Макароны можно поставить в холодильник, а вот мороженое лучше съесть прямо сейчас, пока оно не растаяло.
Морозильник у меня не очень-то.
Пока Стив разбирался с макаронами и соусом, Глори прикончила суп. Он заметил, что в небольшом железном кухонном столе – ничего похожего на буфет здесь не было – скопилась всякая простая еда вроде картошки, кукурузных хлопьев, сухих соленых крендельков, дешевых леденцов, соленых огурчиков, а в холодильнике – пара засохших хот-догов и несколько бутылочек со всякими специями.
Ни фруктов, ни свежих овощей, ни зелени. Правда, на одной из полок виднелось то, что можно было бы назвать сухим пайком, – горох, рис, консервированное мясо, банки с сардинами и тунцом. На случай землетрясения, что ли? Или другого бедствия, например, увольнения?
Стив положил мороженое в блюдца и отнес в спальню.
Присев на край матраса и, глядя с каким аппетитом Глори поглощает мороженое, он наконец не выдержал:
– Слушай, неужели ты ешь только такую дрянь?
– А тебе-то что? – мигом ощетинилась она.
– А то, что я хочу, чтобы ты как следует работала, – резко бросил он. – А на такой пище долго не продержишься.
К его удивлению, Глори ничего не ответила, словно обдумывая услышанное.
– О чем, собственно, речь? О том, что у меня нет в холодильнике зеленого салата? Ну так я видеть его не могу, после того как столько времени постилась. А теперь ем, что поплотнее, силенки-то надо восстанавливать.
– Вот тут ты и ошибаешься. Организму нужны овощи.
И фрукты. Натуральная пища. Углеводы, а не соленые сухарики, жареная картошка и леденцы. Такая диета – прямой путь в могилу. Надо отказаться от сладкого и всяких там хот-догов с гамбургерами. И на мороженое не особенно налегай. Слишком много сахара.
– На кой же черт ты его принес?
– Затем, что у тебя воспалено горло и трудно глотать плотную пищу.
– Вроде температура падает. – Глори неожиданно выдавила слабую улыбку. – Надеюсь, через пару дней вернусь на работу. – Она немного помолчала. – А ты действительно считаешь, что натуральная пища помогает поддерживать форму?
Стив даже поперхнулся от удивления:
– Ну, разумеется. Я тут заметил поблизости лавку зеленщика. Может, сбегаю по-быстрому? А ты пока отдохни.
На сей раз Глори не стала говорить, что нечего, мол, лезть не в свое дело, с диетой как-нибудь сама разберусь. Она вообще ничего не сказала, просто откинулась со вздохом на подушку и закрыла глаза. Через несколько минут, вымыв посуду, Стив увидел, что она снова заснула. Взгляд его случайно упал на целую галерею фотографий, выставленных на верхней полке книжного шкафа. Большинство было вставлено в старые деревянные рамки, но некоторые окантованы серебром или простым металлом. Поначалу, рассматривая старомодные одежды и прически, Стив решил, что на фотографиях запечатлены родители Глори, а то и дед с бабкой, но присмотревшись, узнал в одной паре известных комедийных актеров. И потом – слишком уж разные по национальности люди изображены на этих выцветших картинках. На одной, скажем, целая китайская семья. Бог его знает, разумеется, какая кровь течет в жилах Глори, но уж к Востоку-то она точно не имеет никакого отношения. Как же, черт возьми, попали эти фотографии в ее спальню?
И тут Стива озарила нерадостная догадка: да ведь она же шастает по магазинам Армии спасения и подыскивает себе предков. Чем, интересно, ее собственные плохи?
Подумав, что хватит злоупотреблять гостеприимством, Стив решил, оставив записку и убрав посуду на кухню, удалиться, но, когда он составил тарелки на поднос, Глори проснулась.
Он принес травяного чая. Глори поморщилась, но все же безропотно выпила стакан до дна. Однако она перестала бы быть самой собою, если бы не проворчала:
– И это дерь… это ты называешь здоровой пищей?
– Привыкнешь И двух-трех недель не пройдет, как ничего другого есть не сможешь.
– Ладно, пусть будет не две-три недели, а два-три месяца, и, если не получится так, как ты говоришь, вернусь к хот-догам.
Стив благоразумно промолчал. Глори пристально посмотрела на него:
– Слушай, а чего это ты вообще явился сюда? Ведь не для того же, чтобы убедиться, что я действительно заболела?
– Разумеется, нет. То есть да, в том смысле, что захотелось проведать, узнать, не нужно ли чего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151