ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

На самой окраине королевства Флуаронис, называемой в народе Приграничьем, первые робкие лучики боязливо скользнули по янтарным стволам сосен, приласкали кучерявую зелень кустов бузины и весело рассыпались по белым полотнищам разбитых на опушке шатров.
Окажись где-нибудь поблизости случайный грибник, ему осталось бы лишь недоумевать, откуда здесь – так далеко от нахоженных трактов – взялись неведомые путники, да мало того, что взялись, так ещё и лагерем встали? Впрочем, случайного грибника в такой глуши вовек не сыскать, а потому дивиться на чудаковатых странников было некому.
Маленький лагерь безмятежно спал. Его обитатели знали – никто не потревожит их покой, а значит им вполне можно позволить себе как следует отдохнуть перед долгой дорогой.
И лишь полог одного из шатров оказался откинут, несмотря на рань. Его обитательница стояла у подножия корявого старого дуба и задумчиво смотрела куда-то вдаль. Девушка была красива и очень молода. Такая просто не может страдать бессонницей! Она и не страдала. Размышляла.
Вожделенная цель, к которой она шла так долго, была уже совсем близко. Час-другой и обитатели маленького лагеря проснутся и начнут собираться в путь. Дорога предстояла неблизкая, но – Духи Древнего Леса свидетели! – она станет последней неблизкой дорогой в её долгой жизни.
Та, которую любимый мужчина когда-то называл Фиалкой за удивительный цвет глаз, едва сдержалась, чтобы унять резво забившееся от нетерпения сердце. Скоро, совсем скоро… Фиалка вздохнула и задумчиво провела рукой по кудрявым пепельным волосам. Уже который день она не могла думать ни о чём другом, как о своей Цели.
Старое зеркало – уродливое и опасное – лежало в шатре, завёрнутым в плотную ткань. Оно уже частично выполнило своё предназначение, и как выполнило! Сегодня утром Фиалка снова не без радости заглянула в мрачные глубины, и, конечно, не увидела ничего, кроме разноцветных сполохов. Да и понятно, что может отразить мерцающая гладь, поглотившая в себя столько чужой Силы?
Ведьма глубоко вдохнула сладкий лесной воздух, такой утешительный и родной. Как же хорошо… Вот только не мучили бы настрадавшееся сердце воспоминания. Но, увы, воспоминания всегда были рядом. И чем больше времени проходило, тем ярче и болезненнее они почему-то становились. Фиалка даже подумала – а ведь то далёкое утро было очень похоже на сегодняшнее – такое же приветное и мирное.
И память услужливо раскрыла объятия: «Ты хочешь вернуться туда? Так возвращайся».
И ведьма вернулась.
* * *
Солнечное утро прокралось в окно неказистого домика, затерянного в густой чаще Кин-Чианского леса. О, как отличался этот лес от мрачных еловых чащ! Каким чужим и непонятным казался первые дни! Огромные – в несколько обхватов – деревья, с гладкими, лоснящимися стволами, диковинные кустарники с глянцевитыми листьями, неведомые ягоды и ароматные травы… Хорошо ещё, что Знание ведьмы всегда поможет отличить целебную траву от ядовитой а съедобную ягоду от какой-нибудь природной отравы. И вообще, лес кажется чужым только первую седмицу, пока не привыкнешь к неведомым шелестам, не научишься отыскивать дорогу к дому в незнакомой чаще. Но лишь только узнаешь, что гладкая кора высоких исполинов прекрасно исцеляет ушибы и ссадины, что листья диковинного кустарника на самом деле ароматная пряность, а из сладких ягод можно варить духмяные морсы – тут же поймёшь, что любой лес, он для ведьмы всегда родной дом.
И вот, та, которую любимый ласково называл Фиалкой, открыла глаза и сладко потянулась, радуясь новому дню. Она никак не могла поверить в то, что отныне её счастье обрело свободу – больше никогда не станут на пути седобородые маги или влиятельная родня избранника, не замаячит вдали сомнительная будущность опозорить единственного любимого мужчину своим недостойным происхождением. Фиалка повернулась к спящему рядом (нет, не мужу) любовнику. Да и разве может отпрыск дворянского рода взять в жёны пускай и очень смазливую ведьму-полукровку?
Он спал. О, Духи Древнего Леса, как же он был красив! Не той приторно-совершенной красотой, скажем, эльфов, а особенной людской красотой, которая далеко не так идеальна и безупречна, а потому стократ более притягательна. Фиалка осторожно поцеловала спящего в щёку, уколола губы о жёсткую щетину и хихикнула. Сонная рука ласково погладила голое девичье плечо. Он не проснётся. Пока. Он ведь не ведьма, которой по природе своей начертано вставать с восходом солнца, когда каждая травинка, каждый листик полны сладчайшего сока, а значит и колдовской Силы.
Фиалка легко выскользнула из-под одеяла, неспешно оделась и уселась возле стола – расчёсывать спутавшиеся за ночь пепельные кудри. Маленькое зеркальце в изящной серебряной оправе – всё, что осталось от «прошлой» жизни – услужливо отразило немного припухшее со сна, но по-прежнему заманчиво хорошенькое лицо. Фиалка как раз закончила распутывать гребешком последнюю непослушную прядь, когда за окном послышался приглушённый топот лошадиных копыт. Увы, совсем спрятаться от мира никогда не получится…
Она вышла на крыльцо, прикрывая глаза ладонью – так слепило радостное солнце, пробивавшееся сквозь густые кроны. Всадник спешился и изящным движением перебросил поводья через голову лоснящегося гнедого жеребца. Фиалка узнала раннего гостя сразу – не помешали и не ввели в заблуждение ни яркое солнце, ни просторный, даже бесформенный дорожный плащ странника. Скользящая лёгкость движений, грациозность, с какой всадник покинул седло, сверкнувшие на солнце светлые волосы позволили бы ей узнать его из тысяч.
Он подошёл к крыльцу и даже не сразу поклонился – впился в Фиалку долгим пронзительным взглядом. О, как же любили эти бездонные зелёные глаза! С какой надеждой и жаждой смотрели они на молодую ведьму. Наконец утренний гость отвесил учтивый полупоклон – белокурые волосы качнулись, приоткрыв на мгновение красивые продолговатые уши. Стоящая на пороге вежливо склонила голову в ответ. Она знала, эльф никогда не стал бы беспокоить затаившихся в чаще попусту, раз приехал – значит, привёз какие-то важные известия.
– Я разбудил тебя? – Тихо спросил он.
В мягком голосе было столько неизбывной и трудно скрываемой тоски, что сердце Фиалки (да, да, то самое сердце, которому, как известно, не прикажешь) дрогнуло. На мгновение она представила этого эльфа на месте своего мужчины – как бы она чувствовала себя, если бы, проснувшись, увидела не обожаемые до яростной дрожи черты своего любовника, а вот это безукоризненно прекрасное эльфийское лицо? И тут же поняла – подобное попросту невозможно. Невозможно по той простой причине, что случись в этой жизни подобная перестановка и она – Фиалка – задохнётся от точно такой же нестерпимой боли и тоски, от какой сейчас задыхается перед нею эльф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151