И вот ещё, какой вопрос меня занимает на протяжении многих лет – ты когда-нибудь задумывался о том, почему родители отказались от тебя?
Низложенный чародей с непроницаемым выражением лица по-прежнему смотрел в стену, делая вид, что не слышит слов учителя.
– Вижу, тебя чрезвычайно занимает узор обоев, – спокойно заметил Золдан, – что ж, он, и правда, весьма затейлив…
Старый маг покинул уютное кресло и направился в свой кабинет, так и не притронувшись к еде. Его ученик даже не повернул головы.
В прострации и размышлениях Торой просидел до ночи. Пришла и ушла служанка, унесла поднос с остатками трапезы, снова бросая заинтересованные взгляды на странно-задумчивого гостя. День постепенно угасал, между тем королевский чародей не спешил выходить из своих покоев. Торой, как проклятый, ёрзал в кресле и боролся с самим собой. Низложенный маг прекрасно понимал, что должен извиниться перед учителем, потому что, в конечном итоге, все слова Золдана были правдой. Однако оторваться от кресла и пойти в покои чародея, чтобы, как в далёком детстве, просить прощения, не позволяла непомерная гордыня. С ней-то и боролся мужчина до позднего вечера, забыв про Люцию, Книгу Рогона, чернокнижников и всё остальное. С горечью и досадой бывший волшебник вспоминал своё нелицеприятное прошлое. И именно досада мешала ему пойти в кабинет к Золдану и с пылающим от стыда лицом, просить у учителя прощения.
Внутренняя борьба Тороя-чернокнижника и Тороя-человека продолжалась до тех пор, пока за стенами башни окончательно не сгустились сумерки. Кусая губы, низложенный маг поднялся на ноги и направился в покои наставника.
* * *
Он вошёл в кабинет, освещая дорогу огарком свечи.
Странно, но Золдан сидел за столом в кромешной темноте:
– Учитель, прости меня. – Подал голос Торой. – Ты был прав, как, впрочем, и всегда.
Старый чародей молчал, утомлённо свесив голову на грудь, и, с подчёркнутым равнодушием, не обращал внимания на вошедшего.
Мужчина потоптался на пороге и, наконец, нерешительно двинулся к магу.
– Учитель…
Тишина.
Торой приблизился к своему наставнику и примиряюще положил руку ему на плечо. К удивлению низложенного мага плечо оказалось каким-то обмякшим…
В эту секунду он понял, почему всё это время из покоев учителя не доносилось ни звука. Пристроив единственный найденный в покоях чародея огарок на краю стола (конечно, зачем Золдану свечи и канделябры, если он может сотворить волшебный огонь), Торой осторожно убрал с лица волшебника длинные пряди седых волос.
Лицо королевского мага было спокойно, как никогда, даже морщины на лбу разгладились.
– Золдан? – Торой потряс наставника за плечо. Странно, но чародей, уже много лет безнадёжно страдающий бессонницей, не проснулся. Он не был мёртв – низложенный маг слышал тихое, посвистывающее старческое дыхание – и всё же, он совершенно не реагировал на действия своего ученика. Тот снова попытался растормошить спящего, но безрезультатно.
– Да что же это такое? – С удивлением спросил низложенный маг темноту комнаты. Ответом ему была звенящая тишина.
Торой озадаченно сел на пол у ног своего наставника и задумался. Конечно, Золдан был жив, в этом не оставалось ни малейших сомнений, и, тем не менее, учитель был погружён в какой-то совершенно неестественный глубокий сон… Конечно, это не может быть отравление – любой маг всегда защищён от яда, даже самого хитрого, специальным заклятием. Разумеется, у Золдана имелись недоброжелатели в магических кругах (а большинство из них появилось только благодаря «стараниям» Тороя), но, навряд ли они стали бы прибегать к подобным средствам, ведь даже самому наивному обывателю понятно, что посягательство на жизнь и здоровье члена Совета будет тщательно расследоваться лучшими волшебниками. Значит, причина столь крепкого сна кроется в чём-то другом. Собственно, магические чары коллег-волшебников Золдан бы почувствовал загодя – он был очень сильным и опытным магом, такого голыми руками не возьмёшь. Стало быть, в деле замешано колдовство, над которым поработали либо ведьма, либо чернокнижник. Но зачем?.. Глупый вопрос. Да даже и просто так. Милое дело – извести королевского мага. Стоп! Одно дело извести – это как раз не вызывает вопросов, но усыпить?!
Торой вскочил и заходил по комнате. Он успел сделать лишь несколько шагов, как вдруг снизошло озарение. Тишина. Гнетущая, подавляющая тишина. Бывший чародей прислушался. Так и есть! Мирар словно вымер. Ни далёкого лая собак, ни скрипа экипажей, ни музыки из окон королевского дворца (а ведь приехала королева-мать и, значит, сегодня, согласно уставленной традиции, должны быть фейерверк и факельное шествие!). Мужчина подошёл к окну и окинул взглядом панораму спящего города – фонари исправно освещали пустые улицы, в домах горел свет, дворец тоже ярко сиял пёстрой иллюминацией, но нигде не было видно ни экипажей, ни пешеходов. Никого. Похоже, во всей столице не спал лишь один человек и этим человеком был Торой.
Низложенный маг сел на подоконник и задумчиво посмотрел на потрескивающий огонёк свечи. Кому и зачем понадобилось погружать целый город во власть сна? И, самое главное, почему он – Торой – не заснул вместе с остальными? Вопросов было слишком много, ответов – ни одного, поэтому бывший ученик королевского волшебника решил не терзаться пустыми размышлениями. Чернокнижники и ведьмы стекаются на запад, весь магический мир пребывает в необъяснимом смятении, не с этими ли событиями связан крепкий сон мирарцев? И, не пора ли Торою двинуть вслед за остальными? Что же творится в этой Атии, раз такое количество магов и некромантов всех мастей стекаются туда толпами? Но ведь есть ещё и Люция, которая где-то прячется вместе с Книгой… Собственно, о последней (как и о первой) уже можно без зазрения совести позабыть – слишком много времени прошло, так что теперь без помощи магии ведьму ему не найти. НИ-КОГ-ДА. Следовательно, нужно поддаться общему волнению и идти на запад. Может быть, и Люция туда же направится, она всё-таки ведьма, хоть и одиночка…
Какое-то время Торой просидел неподвижно, ссутулив плечи и уставившись в пространство, размышляя о тактике дальнейших действий. Возможно, эта прострация продлилась бы ещё дольше, однако резкий крик ночной птицы, прозвучавший в тишине, словно сигнал к тревоге, вывел бывшего мага из состояния ступора.
Мужчина поднялся на ноги – сердце внутри сжалось до размера галечного камня и, сместившись к горлу, отчего-то застряло в нём комом, на душе было тоскливо от безнадёжности и осознания собственной уязвимости. Однако времени на то, чтобы предаваться бесцельным сожалениям, догадкам и предположениям уже не оставалось – свеча догорала, а значит, нужно было действовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
Низложенный чародей с непроницаемым выражением лица по-прежнему смотрел в стену, делая вид, что не слышит слов учителя.
– Вижу, тебя чрезвычайно занимает узор обоев, – спокойно заметил Золдан, – что ж, он, и правда, весьма затейлив…
Старый маг покинул уютное кресло и направился в свой кабинет, так и не притронувшись к еде. Его ученик даже не повернул головы.
В прострации и размышлениях Торой просидел до ночи. Пришла и ушла служанка, унесла поднос с остатками трапезы, снова бросая заинтересованные взгляды на странно-задумчивого гостя. День постепенно угасал, между тем королевский чародей не спешил выходить из своих покоев. Торой, как проклятый, ёрзал в кресле и боролся с самим собой. Низложенный маг прекрасно понимал, что должен извиниться перед учителем, потому что, в конечном итоге, все слова Золдана были правдой. Однако оторваться от кресла и пойти в покои чародея, чтобы, как в далёком детстве, просить прощения, не позволяла непомерная гордыня. С ней-то и боролся мужчина до позднего вечера, забыв про Люцию, Книгу Рогона, чернокнижников и всё остальное. С горечью и досадой бывший волшебник вспоминал своё нелицеприятное прошлое. И именно досада мешала ему пойти в кабинет к Золдану и с пылающим от стыда лицом, просить у учителя прощения.
Внутренняя борьба Тороя-чернокнижника и Тороя-человека продолжалась до тех пор, пока за стенами башни окончательно не сгустились сумерки. Кусая губы, низложенный маг поднялся на ноги и направился в покои наставника.
* * *
Он вошёл в кабинет, освещая дорогу огарком свечи.
Странно, но Золдан сидел за столом в кромешной темноте:
– Учитель, прости меня. – Подал голос Торой. – Ты был прав, как, впрочем, и всегда.
Старый чародей молчал, утомлённо свесив голову на грудь, и, с подчёркнутым равнодушием, не обращал внимания на вошедшего.
Мужчина потоптался на пороге и, наконец, нерешительно двинулся к магу.
– Учитель…
Тишина.
Торой приблизился к своему наставнику и примиряюще положил руку ему на плечо. К удивлению низложенного мага плечо оказалось каким-то обмякшим…
В эту секунду он понял, почему всё это время из покоев учителя не доносилось ни звука. Пристроив единственный найденный в покоях чародея огарок на краю стола (конечно, зачем Золдану свечи и канделябры, если он может сотворить волшебный огонь), Торой осторожно убрал с лица волшебника длинные пряди седых волос.
Лицо королевского мага было спокойно, как никогда, даже морщины на лбу разгладились.
– Золдан? – Торой потряс наставника за плечо. Странно, но чародей, уже много лет безнадёжно страдающий бессонницей, не проснулся. Он не был мёртв – низложенный маг слышал тихое, посвистывающее старческое дыхание – и всё же, он совершенно не реагировал на действия своего ученика. Тот снова попытался растормошить спящего, но безрезультатно.
– Да что же это такое? – С удивлением спросил низложенный маг темноту комнаты. Ответом ему была звенящая тишина.
Торой озадаченно сел на пол у ног своего наставника и задумался. Конечно, Золдан был жив, в этом не оставалось ни малейших сомнений, и, тем не менее, учитель был погружён в какой-то совершенно неестественный глубокий сон… Конечно, это не может быть отравление – любой маг всегда защищён от яда, даже самого хитрого, специальным заклятием. Разумеется, у Золдана имелись недоброжелатели в магических кругах (а большинство из них появилось только благодаря «стараниям» Тороя), но, навряд ли они стали бы прибегать к подобным средствам, ведь даже самому наивному обывателю понятно, что посягательство на жизнь и здоровье члена Совета будет тщательно расследоваться лучшими волшебниками. Значит, причина столь крепкого сна кроется в чём-то другом. Собственно, магические чары коллег-волшебников Золдан бы почувствовал загодя – он был очень сильным и опытным магом, такого голыми руками не возьмёшь. Стало быть, в деле замешано колдовство, над которым поработали либо ведьма, либо чернокнижник. Но зачем?.. Глупый вопрос. Да даже и просто так. Милое дело – извести королевского мага. Стоп! Одно дело извести – это как раз не вызывает вопросов, но усыпить?!
Торой вскочил и заходил по комнате. Он успел сделать лишь несколько шагов, как вдруг снизошло озарение. Тишина. Гнетущая, подавляющая тишина. Бывший чародей прислушался. Так и есть! Мирар словно вымер. Ни далёкого лая собак, ни скрипа экипажей, ни музыки из окон королевского дворца (а ведь приехала королева-мать и, значит, сегодня, согласно уставленной традиции, должны быть фейерверк и факельное шествие!). Мужчина подошёл к окну и окинул взглядом панораму спящего города – фонари исправно освещали пустые улицы, в домах горел свет, дворец тоже ярко сиял пёстрой иллюминацией, но нигде не было видно ни экипажей, ни пешеходов. Никого. Похоже, во всей столице не спал лишь один человек и этим человеком был Торой.
Низложенный маг сел на подоконник и задумчиво посмотрел на потрескивающий огонёк свечи. Кому и зачем понадобилось погружать целый город во власть сна? И, самое главное, почему он – Торой – не заснул вместе с остальными? Вопросов было слишком много, ответов – ни одного, поэтому бывший ученик королевского волшебника решил не терзаться пустыми размышлениями. Чернокнижники и ведьмы стекаются на запад, весь магический мир пребывает в необъяснимом смятении, не с этими ли событиями связан крепкий сон мирарцев? И, не пора ли Торою двинуть вслед за остальными? Что же творится в этой Атии, раз такое количество магов и некромантов всех мастей стекаются туда толпами? Но ведь есть ещё и Люция, которая где-то прячется вместе с Книгой… Собственно, о последней (как и о первой) уже можно без зазрения совести позабыть – слишком много времени прошло, так что теперь без помощи магии ведьму ему не найти. НИ-КОГ-ДА. Следовательно, нужно поддаться общему волнению и идти на запад. Может быть, и Люция туда же направится, она всё-таки ведьма, хоть и одиночка…
Какое-то время Торой просидел неподвижно, ссутулив плечи и уставившись в пространство, размышляя о тактике дальнейших действий. Возможно, эта прострация продлилась бы ещё дольше, однако резкий крик ночной птицы, прозвучавший в тишине, словно сигнал к тревоге, вывел бывшего мага из состояния ступора.
Мужчина поднялся на ноги – сердце внутри сжалось до размера галечного камня и, сместившись к горлу, отчего-то застряло в нём комом, на душе было тоскливо от безнадёжности и осознания собственной уязвимости. Однако времени на то, чтобы предаваться бесцельным сожалениям, догадкам и предположениям уже не оставалось – свеча догорала, а значит, нужно было действовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151