По всей видимости, повалилась она прямиком в сугроб – рыхлый и глубокий. Следом кубарем покатился, взвизгнув от испуга, Илан и, наконец, последним, где-то рядом приземлился Торой – этот не визжал и не охал, лишь зло выругался сквозь зубы и тут же спросил:
– Все целы?
Люция, что лежала на спине, нерешительно приоткрыла один глаз и огляделась – вот уж красота, так красота – над головой безоблачно-синее небо и воздух такой сладкий! После непривычно яркого, едва ли не до боли мучающего глаза зимнего солнца здешнее не терзало, а нежно ласкало кожу. Неохота никуда бежать… А потом обоняния коснулся знакомый и такой родной запах… Запах сена! Ведьма с болезненным оханьем поднялась на локте и огляделась. Вот уж диво, так диво – сторожка исчезла, и теперь изрядно помятая и перепуганная троица находилась… Хм… А пёс его знает – где она находилась! Пока что в огромном разворошённом стогу сена, аккурат посреди просторного, уже скошенного луга. Было тепло, умиротворённо тихо, да ещё внизу, в траве, уютно стрекотал кузнечик.
Илан сел, недоумённо оглядываясь. Всё случившееся казалось таким жутким, таким противоестественным и непонятным, что мальчишка едва сдерживался, дабы не захлюпать носом. Но всё равно это мучительное усилие, вкупе с отчаянной попыткой сойти за взрослого, ничего не дало. Уголки губ страдальчески дернулись, а к горлу подкатило мучительное удушливое рыдание. Паренёк отчаянно стиснул в потных от пережитого страха руках клочья сухой травы и зажмурился. Крепко-крепко зажмурился. Однако и это не помогло. Противные девчоночьи слёзы упрямо не хотели оставаться там, где им следовало – в плотно закрытых глазах. Опасность миновала, и теперь мальчишке вроде как не было нужды храбриться. Худые острые плечи затряслись, а где-то в глубине сердца всколыхнулась глухая горькая тоска. В этот самый момент крайне, постыдно сильно, захотелось к маме. Спрятать заплаканное лицо в складках её домашнего платья (голубое, в синих васильках и с простенькой вышивкой по подолу), вдохнуть родной запах (запах хлеба и вкусной стряпни), почувствовать, как тёплая ладонь привычно ложится на затылок и ерошит непослушные волосы.
Нос сам собой с жалким хлюпаньем втянул воздух, глаза против воли растопырились, и слёзы покатились… Илан упрямо вскинулся, то ли устыдившись, то ли отчаявшись, и случайно встретился взглядом с Тороем. Тот стоял на коленях напротив, едва не по пояс в сене. Тёмно-синие глаза смотрели внимательно, не мигая. Мальчишка хотел было отвести взгляд, тем более что позорные солёные дорожки предательски сверкали на веснушчатых щеках, но ничего не получилось. Маг в ответ на этакую жалкую потугу мягко, утешительно улыбнулся, а потом произошло невероятное…
На мгновение Илану показалось, будто он тонет в зрачках волшебника. А потом в подступающей зеркальной черноте вдруг отразилось лицо мамы. Да, да! Словно Фрида Дижан стояла за спиной своего сына и тоже смотрела в глаза Торою. И вот показалось, будто родная тёплая ладонь легла на затылок и привычно взъерошила вихрастую макушку, прогоняя тоску и незнакомую доселе, удушающую боль. Скорбь и страдание отступили. Нет, не навсегда, на время, но всё же исчезли, забирая из сердца изматывающую муку. Мальчишка судорожно вздохнул, будто только-только очнулся от полуденного сна, и удивлённо огляделся, забыв о том, что собирался плакать.
– Ух, ты! Лето! – И Илан, что всего несколько мгновений назад снова был на пороге бурной истерики, радостно вскочил на ноги, едва не по пояс увязнув в сене. – Лю, посмотри, здесь лето!!!
Он счастливо запрыгал, подбрасывая в воздух пучки высохшей травы.
Рядом поднялся на ноги невозмутимый Торой. Маг с высоты своего роста сурово оглядел собравшихся в стогу:
– Все целы, спрашиваю? – Несколько сварливо повторил он свой вопрос.
Люция, которая только что умудрилась выпутаться из складок плаща и сесть, перевела таки глаза на волшебника. Во взгляде её была опаска – ну, как чародей опять начнёт в обмороки хлопаться и помирать? Но нет, он казался ничуть не более умирающим, чем радостно скачущий в сене Илан. Вот разве что морщины на нахмуренном лбу обозначились чётче, как это бывает у людей усталых, отягощённых невесёлыми думами.
– Да целы, целы. Не видишь что ли? – В тон магу отозвалась ведьма и выплюнула сухую травинку, неведомым образом угодившую в рот.
Пошатываясь в неустойчивом стогу, колдунка кое-как поднялась на ноги. Она ещё не пришла в себя после схватки с Ихвелью и всё не верила в то, что оказалась, по всей видимости, за тридевять земель от мерзкой ведьмы и студёной зимы. Девушка растерянно потёрла ушибленные во время падения на крыльцо коленки и попыталась снять с себя тёплый плащ (оставаться в нём было невыносимо жарко). Однако руки до сих пор заметно дрожали, поэтому никак не получалось совладать с застёжкой на вороте. Торой повернул спутницу к себе и ловко справился со строптивой пряжкой.
Илан же, забыв о своих печалях, кубарем скатился на землю, не дожидаясь взрослых.
– Торой, ты прогнал зиму? – С восторгом поинтересовался мальчишка, оглядываясь.
Волшебник помог Люции снять плащ и ответил, усмехнувшись:
– Нет, Илан, я прогнал нас. Из зимы.
Ведьма отшвырнула в сторону тёплую накидку и торопливо стащила с себя вязаную тунику клотильдиного мужа.
– Ух, хорошо-то как. – С облегчением выдохнула она, оставшись в рубашке и юбке.
Однако сразу после этого девушка приняла постный вид. Нарочно, чтобы Торой не очень-то задавался. Волшебник был тем ещё гордецом, и Люция вовсе не собиралась подливать масла в и без того жаркий огонь его тщеславия. Поэтому колдунка решила опустить восторженные провинциальные ахи, охи и вздохи. В конце концов, ерунда какая – утащить волшебством! То ли дело волоком, да по морозному лесу… Хотя, ведьма, конечно, понимала свою неправоту – волоком любой дурак сможет, а вот так – с шиком да через неведомые пространства – это редкому магу по силам. Впрочем, она всё-таки решила не услаждать Тороя своей простодушной восторженностью. Больно надо.
– Кстати, где мы? – С изысканной небрежностью снизошла всё-таки колдунья до вопроса (не удержалась).
Конечно, она вполне резонно ожидала, что волшебник лишь пожмёт плечами и скажет, мол, Сила его знает. Где-то. Но он, также поспешно освобождаясь от тёплой одежды, ответил абсолютно уверенно:
– Мы в Фариджо. – Голос из-под плотной тёплой туники звучал приглушённо.
– Где-е-е-е??? – Ахнула Люция, забыв о том, что минуту назад собралась хранить степенную невозмутимость.
Девушка ухватила Тороеву одёжу за ворот и потянула на себя, освобождая мага. Тот, наконец, стащил одеяние и, приглаживая взъерошенные волосы, повторил невозмутимо:
– В Фариджо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151